«Невидимые горизонты»

      Прошли уже целые сутки с тех пор как Василиса и Сергей выехали из Москвы и поезд мчится в сторону Новосибирска. Пейзажи за окном сменялись с бескрайних лесов, на небольшие сёла, и иногда на городские виды. Было так же несколько остановок, на которых Нечаев, вместе с соседями на верхних койках, выходили покурить, и в такие моменты Вася с облегчением вздыхала, наслаждаясь временным спокойствием.       Попутчики оказались очень общительными людьми. Даже чересчур общительными, чем Василиса недовольна. Да и Сергей иногда на споры соседей раздражённо цокал. В первый день их совместной поездки они постоянно задавали вопросы: откуда они, куда, зачем едут? А на грубость майора лишь добродушно смеялись и иногда могли передразнить. Смотря на Нечаева, Василиса молилась всем богам чтобы её проводник не взорвался и не начал тут дебоширить и мысленно проговаривала успокаивающие слова мужчине, как-будто он услышит её мысленные мольбы на ментальном уровне и успокоится. Но так же она искренне надеется на его благоразумность и понимание, что если он в ход пустит кулаки, их просто высадят на остановке и будут до Новосибирска добираться пешком. В целом, для неё Нечаев — это пороховая бочка, которая неизвестно когда может рвануть. Одно неправильное слово или действие и неизвестно что он сделает, убьёт или нахамит так, что всю поездку будешь сидеть с кислой миной и ненавидеть всё, в том числе и самого Сергея. Василиса прекрасно понимает, что не стоит делать выводы, когда ты человека знаешь от силы три дня. Может, внутри он мягкое и нежное облачко. Хотя, Захаровой с трудом удаётся поверить в то, что Нечаев может хоть каплю обладать мягкостью и, допустим, по доброму посмеяться.       Гудение поезда вытащил девушку из её собственных мыслей и заставил слегка передёрнуть плечами. Воспоминания о жутком сне всё ещё заставляет её кожу слегка покрываться мурашками и Василисе с трудом удаётся отогнать наваждение. Сидя на койке, подогнув под себя ноги, у неё на коленках лежит учебник общей метеорологии и поверх тетрадь, на которой она конспектировала параграф. Хотя, правильнее сказать, собиралась конспектировать, ибо в тетради, кроме названия темы, больше ничего не было написано. А вот учебник был весь расписан простым карандашом пометками и им же она подводила то, что ей казалось важным. А так же были всякие незамысловатые рисуночки, в том числе среди всех этих каракуль, Василиса попыталась нарисовать смешное хмурое лицо Нечаева, подрисовав ещё и рожки. Обычно, когда на Захарову накатывало волнение и тревожность, рука сама будто тянулась к карандашу и что-то водила по поверхности. И не важно на чём, будь то тетрадь или учебник.       «Марина Степановна расщепит меня на атомы, если я ей в таком виде учебник отдам», — горько ухмыльнулась Вася, вспоминая, как на первом курсе библиотекарь причитала ей за расписанные книги. Дело даже дошло до того, что Марина Степановна позвонила лично её отцу, чтобы пожаловаться на это. Правда, толку от этого было мало. А если быть точнее, вообще никакого. Потому что с начало отец долго не отвечал, видимо, из-за высокой загруженности на работе. А потом получилось так, что не библиотекарь отчитывала Харитона, за такое воспитание, а Харитон её отчитывал за некомпетентность и безделье, и то что она тратит в впустую его время. Чего там ей ещё отец сказал, Василиса не знала, ибо упреки прекратились, но взгляд у Марины Степановны был такой, будто ещё чуть-чуть, и она из них начнёт пускать лазеры.       — Васька, чем занимаешься? — совсем внезапно подал голос сосед с верхней койки. Симпатичный парнишка с яркими глазами и светлыми кудряшками, что растрёпаны на его голове. Некоторые торчащие пряди забавно пружинятся под слабое качание поезда. Василиса подметила, что у него довольно красивые черты лица. Ещё когда они доставали Серёжу, она тайком рассматривала парнишку и даже где-то в тетради набросала его портрет. И какого-же было её облегчение, что тетрадь, которую она сейчас держит в руках, это не та, с портретом этого молодого человека. А то надумал бы чего лишнего и объясняйся потом.       — Учёбой, — только и сказала Захарова, уткнувшись в учебник и мысленно прося, чтобы юноша больше не беспокоил её. Вроде как, его тоже Серёжей зовут.       — Хочешь быть метеорологом? — не отступал парень и пододвинулся чуть ближе к девушке. Нечаев, что всё это время гадал кроссворд, впился взглядом в своего тезку, но тот, кажется, совсем не обращал на майора внимания. — Здорово! Я вот, на лингвиста учусь. Мечтаю стать переводчиком. Представь себе как здорово будет путешествовать по миру и сразу понимать язык местных людей…       — Ой, не болтай, я знаю что ты просто из страны свалить хочешь, поближе к этим… тьфу ты, — начал бурчать более взрослый мужчина, второй сосед тоже с верхней койки, что над Сергеем.       — Ты сам не придумывай! Никуда я не собираюсь сваливать. Да, я могу захотеть задержаться где-нибудь, например, в Испании. Но не жить же там?!       Вот и начались очередные споры, от которых уже голова пухнет у Василисы и Сергея. А потому, когда по удачному стечению обстоятельств, поезд остановился на остановке, майор взглянул на Захарову, что с таким же раздражённым выражением лица, пыталась спрятаться в учебнике.       — Василиса, пошли выйдем? — обратился он к девушке, отбросив официоз. Не нужно чтобы попутчики подумали чего лишнего и задавали вопросов. Хотя, смотря на их словесную перепалку, будто они бы ничего и не поняли, кто что кому сказал.       Вася кивнула, убрав учебник и с пальто в руках, юркнула вслед за Нечаевым, что уже шёл по вагону в сторону выхода. Однако, посмотрев в окно, у Захаровой пропало всякое желание выходить на улицу. Если в Москве и был снег, то тот сразу превращался в слякоть, ибо температура воздуха не была достаточно низкой, чтобы снег продержался. Но, как оказалось, чем ближе к Сибири, тем ниже температура воздуха. За окном буквально вся станция покрыта снегом, а белое здание вокзала сливалось с общей картиной. И лишь контрастом выделяются крупные красные буквы названия города «БАРАБИНСК».       «От такой яркости и ослепнуть можно», — подумала Василиса, криво улыбнувшись.       Выйдя на улицу, Захарова поёжилась и сильнее укуталась в пальто, дабы удержать в себе остатки того скопившегося тепла в вагоне. Было не просто холодно, а морозно. По ощущениям, будто все минус двадцать градусов. А найти майора было не сложно, ибо мало кто из пассажиров вышел из вагонов, а те кто вышел, с багажом спешили в сторону вокзала, так же как и Василиса, ёжась от холода. Сам же Сергей стоит возле наземного перехода, затягиваясь сигаретой и выпуская блеклый дым. Кажется, ветер донёс этот неприятный аромат до застывшей Василисы и она фыркнула, немного поморщившись. До этого она невольно залюбовалась им, бесстыдно разглядывая мужчину, начиная от замысловатой причёски и заканчивая удивительно чистыми берцами.       «Интересно, он женат?» — вдруг задал вопрос внутренний голос Василисы и девушка мгновенно пришла в себя, заодно почуяв неприятный запах табака. — «Господи, Вася, ты с ума сошла? Конечно он женат!», — продолжая внутренний монолог, девушка похлопала по холодным щекам, внутренне коря себя за подобную мысль. Захарова даже не понимала, от чего она конкретно смутилась, то ли от своих мыслей, то ли от понимания, что засмотрелась на майора. А может от всего сразу. Но стоило Нечаеву развернуться и встретиться с Василисой глазами, как у неё все мысли испарились, а сердце будто ненадолго остановилось.       «Красивые», — подумала девушка, смотря в голубые глаза Сергея. Но, в одно мгновение, взгляд мужчины потяжелел и Вася, не выдержав с ним зрительного контакта, опустила взгляд.       — Что-то не так, Василиса Харитоновна? — спросил он, подойдя к Захаровой, что переминалась с ноги на ногу и не знала куда деть взгляд. Вася смотрела на что угодно, только не на майора, пытаясь побороть внутреннее смущение. Она чувствовала, как щёки постепенно краснели и Захарова надеется, что Сергей не придаст этому значения, смахнув на холод.       — Всё хорошо, просто замёрзла, — попыталась улыбнуться Василиса. Вышло натянуто, но Нечаев не обратил на это внимание, встав поодаль от неё и закурив новую сигарету.       — Говорил вам ещё в Москве, что не по погоде оделись, — ухмыльнулся он, выдыхая дым. — Неужели ничего тёплого не взяли с собой? В Новосибирске почти такая же погода будет.       — Конечно взяла. Благодарю за вашу заботу, Сергей Алексеевич, но я всё предусмотрела и знала куда еду.       — Вот как? — Сергей в притворном удивлении уставился на Васю и криво улыбнулся. — А чего же в Москву без денег приехали?       От майора не скрылось, как его спутница стушевалась, а её щёки стали на тон ярче. Ещё чуть — чуть и Васю могут принять за сфетофор, а Сергей продолжил:       — Разве Дмитрий Сергеевич не передавал вам вместе с письмом деньги?       — Передавал, — тихо призналась Захарова.       — И куда же они делись? — протянул майор, впившись взглядом в девушку.       Со стороны это всё выглядело так, будто старший брат отчитывает свою непутёвую сестру за хулиганство, но реальность куда забавнее. КГБшник и обычная студентка второго курса, и оба друг другу приходятся никем. Василиса мысленно усмехнулась, решив упустить родственные связи в лице отца, чьё имя теперь известно всему Советскому Союзу.       Напряжённое молчание длилось, кажется, уже больше чем две минуты, хотя прошло всего тридцать секунд. Василиса не думает что ответить, а борется с угрызением совести и стыда. В конверте с письмом от Сеченова и вправду были деньги, которые Василиса решила не вытаскивать и оставить на особый случай, а доехала до Москвы на оставшихся сбережениях. А в булочной, когда подвернулся тот самый случай, чтобы купить себе еды, в ужасе обнаружила что конверт пропал. Последней надеждой оставался кошелёк, хоть Вася прекрасно помнила, что не клала туда деньги с конверта. И, вопреки её ожиданиям, в кошельке тоже было пусто, перед этим ещё и испугавшись что и кошелёк куда-то запропастился.       «Да я просто побила все рекорды по неудачливости. Можно смело теперь меня звать «Тридцать три несчатья». Может, суеверия не врут?» — размышляет про себя Вася, вспоминая, сколько раз она спокойно проходила по дороге, через которую пробегали чёрные коты, коих в посёлке было много.       А совесть и стыд грызли за нелепо потерянные деньги. Ведь Захарова даже не помнит куда их положила. Единственная утешающая мысль трепыхалась в голове, что она вообще их могла оставить в общежитии.       — Василиса Харитоновна, вы меня, вообще, слышите? — громко спросил Сергей, явно разджажённый заторможенностью спутницы. В какой-то момент у Нечаева закрался вопрос, а точно ли перед ним дочь Харитона Радеоновича? Сам, майор, не видел этого человека лично, или же не помнит, но как и каждый, кто живёт в стенах «Предприятия 3826», наслышан о нём. Вообще, мужчина не стал сильно в это углубляться, ради своего же собственного ментального здоровья, которое и так, по ощущениям, рвётся по швам. У Сергея даже закралась мысль, может не стоило так рано покидать больничные стены? Или же на него так Василиса воздействует?       В ответ на его громкий вопрос, Захарова пугливо дёрнула плечами. Сказать вот так, что она просто потеряла деньги, для неё было как самоубийство, хоть и понимает, что ничего за это не будет. Только если последует разочарованный вздох, который к чертям снесёт её неспокойные нервы и мозг молодой девушки будет назойливо шептать о её некчёмности.       «Вот она, гордость отца, самого Захарова Харитона Радеоновича, самого умного учёного во всём Советском Союзе!», — начали литься негативные мысли, но не успели полностью затмить разум Василисы. Та вовремя себя отдёрнула, буквально отдав самой себе приказ, собраться.       — Я вас слышу, Сергей Алексеевич, — пробубнила Вася, взглянув на майора, опять столкнувшись с его тяжёлым взглядом, но на этот его выдержав, больше акцентируя внимание на цвет глаз. Так было даже проще, — пожалуйста, не давите на меня.       — Как скажите, — Сергей прикрыл глаза и снова затянулся, другая его рука потянулась во внутренний корман и оттуда выудил тот самый конверт. — Тогда и вас попрошу, Василиса Харитоновна, хватит на меня смотреть так, как будто я вам враг. Не знаю, что там у вас в голове творится, но мне был дан приказ, сопроводить вас до «Предприятия 3826» в целости и сохранности. А так как я Дмитрию Сергеевичу жизнью обязан, я готов выполнять любое его поручение и защищать его и его близких.       Нечаев протянул конверт девушке, что с шоком смотрела то на пропажу, то на самого майора. Он ухмыльнулся.       — Вы это обронили когда упали на платформе, — пояснил он. — Извините, я дожен был сразу вам его отдать.       — И почему же не отдали тогда? — спросила Захарова и прикусила язык, ведь хотела скорее сказать слова благодарности, а не задавать вопросы, которые были больше похожи на очередные претензии. Но, немного всё же поразмыслив, претензии и вправду были, в основном о его поведении. — Позабавиться надо мной решили?       — Да как можно, Василиса Харитоновна? — вскинул брови Нечаев и неоднозначным взглядом уставился на девушку. — Всё только в целях безопасноти, вдруг бы ещё где конверт потеряли? А особенно в Москве.       — Тогда почему не сказали мне об этом? — Василиса постепенно начала багроветь снова и уже далеко не из-за холода, а из-за нахлынувшего раздражения и непонимания намерений этого мужчины. В какой-то момент она даже испугалась за свои резко сменяющие друг друга эмоции. Ведь, буквально десять минут назад она чуть ли не влюбленным взглядом смотрела на Нечаева, потом боялась как огня, а теперь начала злиться на него.       Сам же Сергей продолжал смотреть на девушку, но уже задумчивым взглядом. Она сказала правильное слово — позабавиться. Но он также понимает, что позволил себе лишнего. Возможно ещё тогда, в булочной, стоило сразу отдать этот конверт, что для девушки встал поперёк горла.       — Я тогда вас вообще не понимаю, — не выдержала Василиса, давая волю своим накопившимся эмоциям. — То ведёте себя как добродетель, булочками там угощаете, сумки мои таскаете, замечание делаете на мой внешний вид! То сразу начинаете на меня давить, как будто я на допросе и в чём — то, конкретно перед вами, провинилась! — перешла на громкие тона девушка, театрально жестикулируя руками и после уставилась на Сергея. — Как мне на вас прикажете теперь смотреть, товарищ майор?!       Нечаев не успел ничего сказать, ибо время стоянки прошло и поезд отправляется до конечной станции, на которой их будет уже ждать машина и она довезет их до Предприятия. Осталось совсем немного и Василиса наконец-то встретится с Дмитрием Сергеевичем. Она вдруг поняла как сильно по нему соскучилась. Последний раз они виделись почти полтора года назад, когда он вместе с отцом пришли на вручение аттестата.       За окном вновь мелькал пейзаж и в купе было на редкость тихо, потому что молодой парень ушёл, а второй попутчик крепко уснул. Василиса и Сергей сидели на своих местах и каждый был занят своим делом: девушка уткнулась в учебник и тетрадь, а майор в кроссворд, вертя в руках карандаш. Захарова почти не вникала в текст в учебнике и перевела свой взгляд на сосредоточенное лицо Сергея, что чешет кончиком карандаша затылок. Ненадолго задумавшись, Василиса взяла в руки ластик и аккуратно стёрла рога с его мини-портрета.