First of Her Name

Драконье логово казалась столь же подходящим местом для казни предателей, как и любое другое. Она стоит рядом со своим мужем перед открытыми воротами строения, одетая в цвета дома Таргариенов. Члены двора стоят рядом с ними, а простой люд собирается перед логовом, чтобы лицезреть предстоящее зрелище. Не часто казнят таких знатных предателей, как эти. Тёмная сестра на поясе Деймона поблёскивает на солнце, и Рейнира жадно следит за его руками. Воспоминание о том, как он убил Веймонда, разжигает огонь в её крови. Рейнира хочет его. Если бы не собравшаяся толпа, она бы овладела им прямо здесь. Она чувствует, как синяки на её бёдрах вспыхивают болью при каждом её движении. Но эта боль никак не останавливает её от желания. Они всегда чувствовали одно и то же. Одну минуту её муж так нежен с ней, словно она ягнёнок, другую он превращается в дракона, кусающего и царапающего её. И она точно такая же. Нет ничего, что могло бы заставить её перестать желать его. Предателей выводят одного за другим. Лорды Ланнистер и Уайлд уже высланы на Север вместе с бывшим великим мейстером. Только Отто Хайтауэр, Ларис Стронг и Кристон Коль встретят меч её мужа. Их заставляют опуститься перед ней на колени. Сиракс ревёт, а Караксес свистит из глубины логова, оба окутаны тьмой. Она наблюдает, как страх охватывает мужчин перед ней. Деймон делает шаг к ним и обнажает свой меч. — Я, королева Рейнира, первая своего имени, из дома Таргариенов, приговариваю вас к смерти за ваши преступления против меня и короны. — Её голос звучит размеренно и спокойно. Тёмная сестра поёт, когда Деймон ловко рассекает ею воздух, и тело каждого из мужчин падает на землю к её ногам. Она наслаждается звучанием голоса своего мужа, когда он вместе с ней отдаёт команду: — Дракарис! Пламя, изрыгаемое их драконами, застилает ей взор, её муж приближается к ней и обнимает за шею своей окровавленной рукой.

***

Караксес и Сиракс ревут в унисон, опускаясь сквозь облака над Староместом. Хайтауэр гордо возвышается на вершине острова Битвы в устье реки Медовички, впадающей в Шёпотный залив. Его маяк горит при дневном свете, указывая кораблям путь в порт. Сидя в седле на спине Караксеса, Деймон может видеть, как люди внизу смотрят вверх и указывают на двух драконов, кружащих над головами. Караксес следует за Сиракс, когда они приземляются перед Хайтауэром. Стражники мечутся вокруг, и довольно скоро лорд Хоберт выходит им навстречу. Деймон отмечает, что мужчина, похоже, готов обмочиться при виде двух рычащих драконов перед ним. Деймон легко соскальзывает со спины Караксеса и ждёт, пока его королева спешится и пойдёт впереди него. — Принцесса Рейнира! И принц Деймон! — приветствует их лорд Хоберт с явно фальшивой радостью. — Как приятно приветствовать вас обоих в Староместе. Если бы я знал, что вы посетите нас, я бы смог организовать достойный приём. А так мы сейчас не в состоянии должным образом принять королевский визит. — Я не обижаюсь, лорд Хайтауэр. Мы ненадолго, — говорит Рейнира, грациозно подходя ближе к Лорду. — И теперь вам следует называть меня королева Рейнира. Мой отец, король Визерис, первый своего имени, умер три дня назад. Я уверена, что вороны скоро разнесут эту новость. И без того фальшивая улыбка Хоберта Хайтауэра становится ещё более натянутой, когда он слышит титул Рейниры. Деймон видит, что мужчина заметил кинжал на поясе Рейниры. Клинок завоевателя великолепно смотрится на её поясе, думает Деймон. Оба клинка, так как Чёрное пламя украшает другую сторону её тела, покачиваясь при каждом её движении. Его губы сами собой разъезжаются в улыбке при виде жены, носящей на поясе меч Эйгона Завоевателя. Это кажется уместным, учитывая, что он владеет клинком Висеньи. Рейнира надела меч по его предложению. Она — Защитница Королевства, истинная королева. Ей не следует запрещать носить меч королей Таргариенов только потому, что она женщина. — Конечно, ваша милость. Мои глубочайшие соболезнования в связи с вашей утратой. — Хоберт Хайтауэр склоняет голову. Рейнира отвечает на его фальшивую улыбку своей собственной. Деймон молча стоит рядом с ней, положив руку на Тёмную Сестру. Хотя у него не было никаких возражений по поводу путешествия в Старомест, чтобы справиться с угрозой, представляемой домом Хайтауэр, он не хотел рисковать безопасностью своей жены. Они сделали всё, что могли, чтобы предотвратить отправку воронов в ту ночь, когда умер его брат, но всегда есть вероятность, что в Красном замке остаются шпионы Хайтауэра. В конце концов, если у него и Рейниры есть шпионы, то само собой разумеется, что и у других они тоже есть. — Я проделала весь этот путь до Староместа не для того, чтобы лично сообщить новость о смерти моего отца, лорд Хайтауэр. Как, я уверена, вам известно, мой отец назвал меня своей наследницей после смерти моей матери и ни разу за все прошедшие годы не выразил никакого желания изменить порядок престолонаследия. Однако ваш брат и другие члены Малого совета не собирались следовать воле своего короля. В тот момент, когда им сообщили о смерти моего отца, они сговорились убить меня и узурпировать трон в пользу моего младшего брата. Лорд Джаспер Уайлд и сир Тиланд Ланнистер были отправлены на Стену за участие в заговоре, а ваш брат был казнён за измену. Лорд Хайтауэр испуганно отступает на шаг, услышав о смерти своего брата. Рейнира даже не моргает, и Деймону приходится сдерживать улыбку при виде того, как она себя держит. Его прекрасная жена — драконья королева. Как же он любит её. — Однажды вы преклонили колено предо мной и поклялись быть верным мне, защищать меня от моих врагов добросовестно и без обмана. Неужели дом Хайтауэр так легко забыл свои клятвы? Хоберт обретает дар речи. — Ваша светлость, я не предавал вас. — Вы как-то назвали моего брата «малышом-завоевателем, вторым своего имени», лорд Хайтауэр. Я не позволю вам оскорблять мои умственные способности, отрицая своё желание видеть на Железном троне правителя, в чьих жилах течёт ваша кровь. — Ваша милость, я не стану отрицать, что мне бы хотелось, чтобы сын моей племянницы стал правителем Семи королевств. Но я не совершал государственной измены. — Ваш брат тоже не считал то, что он совершил, изменой, — говорит Деймон с явной угрозой в голосе. Лорд Хайтауэр смотрит на него, и Деймон удовлетворён страхом, промелькнувшим в глазах собеседника. Ему следует бояться. Деймон знает, что Рейнира не хочет быть тираном, но хорошо вселять страх в тех, кто может пойти против неё. Может быть, тогда они дважды подумают, прежде чем предать её. Лорд снова поворачивается к Рейнире. — Ваша милость, я клянусь, что не участвовал ни в каких заговорах. Я признаю, что поощрял своего брата убедить вашего отца назвать Эйгона наследником, но я никогда не предполагал, что с вами может случиться что-то плохое. Я клянусь в этом, ваша милость. Деймон не знает, говорит ли этот человек всю правду. Он не сомневается, что Хоберт и Отто много раз говорили о смене престолонаследия. Однако у них нет никаких конкретных доказательств того, что Лорд Хайтауэр был вовлечён в какой-либо из планов, ставших известными им. — Ворон с посланием был перехвачен нами до того, как его смогли отправить, лорд Хайтауэр. В послании бывший великий мейстер просил вас зажечь зелёный свет маяка и призвать ваших знаменосцев к войне. Если бы это послание попало к вам в руки, сдержали бы вы свои клятвы, данные мне, или поступили бы так, как велел вам ваш брат, и восстали бы против меня? Глаза лорда Хайтауэра расширяются. Все трое знают, каким был бы его ответ. Он бы, не колеблясь, созвал знаменосцев. Отто Хайтауэр сам сказал это; знаменосцы были готовы к войне. Драконы позади него и Рейниры шевелятся, и Деймон замечает, что Хоберт не может отвести от них взгляда. — Ваша милость… прошу... — шепчет лорд Хайтауэр. — Вы знаете, что дом Таргариенов делает с теми, кто предаёт нас, лорд Хайтауэр? — спокойно спрашивает Рейнира. Хоберт издаёт что-то похожее на бессознательный всхлип. Рейнира игнорирует его. Деймон больше не скрывает ухмылку, скользящую по его губам. — Мы сжигаем их и скармливаем нашим драконам. — Прошу, ваша милость, я умоляю вас о милосердии! Деймон наблюдает за выражением лица своей жены. Он знает, что в их характерах много общего. Они — воплощение девиза их дома, драконы в человеческом обличье. Но Рейнира обладает терпением, которого ему не достаёт. В отличие от него, она осторожна. Если она сможет избежать кровопролития, она это сделает. В другой жизни это бы его расстроило. Его брат не спешил действовать против своих врагов, и это едва не стоило его жене её законного места на Железном троне. Он не хочет смотреть, как его жена повторяет ошибки своего отца. Однако Деймон достаточно проницателен, чтобы понять, как милосердие могло бы помочь им сейчас. Рейнира поджимает губы, оценивая жалко сгорбившуюся фигуру Защитника Цитадели. — Если я позволю вам сохранить свою жизнь, вы снова поклянётесь мне в верности. Вы не поднимете мечи ни против меня, ни против моего Дома. Вы оградите себя от дальнейшей измены Короне и дому Таргариенов. — Я так и сделаю, ваша милость. Я клянусь! — Лорд Хайтауэр чуть не плачет. — Преклоните колени перед своей королевой. — Говорит Деймона тоном, не терпяшим возражений, и лорд Хайтауэр спешит подчиниться. — Я клянусь Старыми богами и новыми, ваша милость. Я клянусь в своей вечной верности. — Запомните этот день, лорд Хайтауэр. Если когда-нибудь наступит время, когда ваша преданность поколеблется, вспомните о моём милосердии. Помните о моём драконе, летящем над Хайтауэром, и помните, что я сделаю с теми, кто предаст меня. — Рейнира свысока смотрит на коленопреклонённого мужчину у её ног. — Потому что я клянусь в ответ, что если Дом Хайтауэр снова нарушит свою присягу, то всё, что Эйгон Завоеватель сделал с Харренхоллом, померкнет по сравнению с тем, что я сделаю со Староместом. Так что подумайте дважды, прежде чем пытаться узурпировать мой трон. В следующий раз я не буду так милосердна. — Благодарю вас, ваша милость. Благодарю! Я этого не забуду. Я клянусь вам! — Сообщите моему младшему брату, что он должен вернуться в Королевскую гавань на похороны нашего отца. Я уверена, что его мать будет рада видеть его, — говорит Рейнира. Затем она отворачивается от лорда Хайтауэра и снова забирается на спину Сиракс. Деймон следует за ней и возвращается в седле своего собственного дракона. По его команде Караксес следует в небо за СИракс. Он слышит, как Рейнира командует: — Дракарис! Маяк на вершине Хайтауэра загарается ярче, когда на него попадает драконий огонь. Это их последнее предупреждение Староместу о том, что произойдёт, если им придётся вернуться из-за нарушенных клятв.

***

Когда они возвращаются в Замок, на улицах уже темно. Принцесса Рейнис с их старшими детьми ожидает у дверей, когда они выходят из кореты, доставившей их из Драконьего логова. — Ваша милость, я надеюсь, всё прошло гладко. Рейнира кивает. — Лорд Хоберт подтвердил свою клятву мне, и был предупреждён о последствиях её нарушения. Рейнис выглядит удивлённой. — Он жив? От Деймона не ускользает, какой оценивающий взгляд бросает на него его кузина. Без сомнения, она ожидала, что он прикажет сжечь Лорда Староместа. Он закатывает глаза. Да, он дерзок по натуре и плохо воспринимает приказы. Но даже он признаёт мудрость подхода своей жены к лорду Хоберту. Она должна быть осторожна, чтобы не встревожить лордов королевства. Многие уже недолюбливают её за то, что она женщина. И хотя они, возможно, и не восстанут против неё из-за этого, лордам и леди королевства не обязательно должен нравиться тот факт, что женщина впервые в истории восседает на Железном троне. Но сравнение с Мейгором в самом начале её правления спровоцировало бы бунт. — Он жив. Милостью королевы Рейниры Таргариен, — отвечает Деймон. Рейнис ещё мгновение пристально смотрит на него. Он хочет, чтобы она перестала. Такое чувство, что она может заглянуть прямо в его душу. Это выбивает из колеи. Он обращает своё внимание на детей. — Я надеюсь, вы все хорошо себя вели, пока нас не было. Бейла закатывает глаза и усмехается. — Отец, мы уже почти взрослые. — Да, я думаю, этот вопрос лучше было бы задать нашим братьям, дядя, — вмешивается Люк. Деймон приподнимает бровь. — Какая наглость с вашей стороны! Я уже подумываю о том, чтобы лишить вас десерта сегодня вечером. Он слышит, как Рейнира смеётся рядом с ним, а затем она шагает вперёд, чтобы обнять Рейну. Рейна улыбается в оьъятьях своей мачехи, и Деймон тоже улыбается при виде этого зрелища. Его милая девочка сблизилась с Рейнирой, и он благодарен, что ей есть с кем поговорить. — Пойдём, моя милая, оставим твоего отца с его шутками. — Они с Рейной направляются в замок. — Джейс, пойдём со мной. Оставь своих брата и кузину играть в их игры с твоим дядей. Люк начинает протестовать. — Это не игра, мама! У Эйгона и Джоффри здесь больше шансов попасть в беду, чем у нас. Деймон хлопает Люка по плечу и заставляет его следовать за Рейнирой. Бейла подходит к нему с другой стороны и присоединяется к мнению Люка по поводу малышей. — Видела бы ты Джоффри сегодня утром, тётя Рейнира! Он бежал по коридору и чуть не упал со ступенек. Если бы Джейс не подхватил его, он бы рухнул вниз на глазах у большей части двора. Маленький ужас сбежал от своих нянек! Деймон громко смеётся над рассказам своей дочери о её младшем кузене. Так приятно снова смеяться. Такое ощущение, что они почти вернулись на Драконий камень. И с возвращением Бейлы всё стало ещё лучше. Может быть, теперь, когда Рейнис согласилась стать Десницей, Бейла будет чаще оставаться в Королевской Гавани. Ему не хватало её присутствия, и он знает, что Рейна скучала по сестре. Не в первый раз Деймон благодарит Мироздание за свою маленькую семью. Его девочки — свет его жизни, с каждым днём напоминающие ему о его дорогой Лейне. Его жена, его драгоценная Рейнира, наконец-то вернулась к нему и подарила покой, о котором он не мог и мечтать. Его сыновья, все пятеро, трое из которых приходятся ему внучатыми племянниками и, возможно, на самом деле не являются его детьми, но они впустили его в свою жизнь и позволили ему стать для них ещё одним отцом. Он считает их своими детьми не меньше, чем Эйгона и Визериса. Он не часто бывает сентиментален. Но бывают моменты, когда, кажется, что всё хорошо, и он не может не изумляться тому, как много счастья ему дано. И смотреть, как его жена смеётся с короной своего отца на голове, окружённая большей частью их детей, кажется правильным.

***

Это самое странное чувство — прогуливаться по Красному замку теперь, когда его отец мёртв, и он волен поступать так, как ему заблагорассудится. Сколько он себя помнит, Эйгон думал, что его посадят на трон. Яростные слова его матери и болезненные пощёчины напоминали ему о его будущем. Теперь, когда его сестра коронована должным образом, он чувствует себя легче. Когда Эймонд нашёл его в борделе, он был уверен, что его вот-вот потащат в Красный замок, чтобы короновать против его воли. Было огромным облегчением узнать, что его не заставят надевать эту проклятую штуковину. Он наблюдал, как трон год за годом ослаблял его отца. Он не хотел, чтобы это случилось с ним. Тем не менее, есть вещи, которые, по его мнению, он должен сказать своей старшей сестре. Вот почему он стоит перед ней в зале Малого Совета. Вчера вечером она вернулась из Староместа, заручившись верностью его двоюродного деда. Теперь она сидит перед ним, одетая в чёрное платье. — Чем я могу тебе помочь, брат? — спрашивает она. Эйгон делает глубокий вдох. Это было необдуманное решение, результат слишком большого количества выпитого вина. Но теперь, когда он стоит перед ней, он не может просто уйти. Его дядя стоит позади сестры, наливая себе бокал вина и выглядя неимоверно спокойным. Однако Эйгона не одурачишь. Он знает, на что способен его дядя, знает, что сделал бы Деймон Таргариен, если бы подумал, что Рейнире угрожают. — Я бы хотел... — он откашливается, чтобы прочистить горло. — Я хотел бы поговорить с вами, ваша милость. О нас. О нашей семье. Он звучит нелепо даже для себя самого. Но он никогда не разговаривал со своей сестрой сколько-нибудь продолжительное время. Он помнит, что она была рядом, пока он рос, но отчуждённость между детьми их отца была очевидна даже тогда. У него сохранились кое-какие воспоминания о том, как она держала его на руках на пиру, когда он был маленьким, но его воспоминания о том вемени в лучшем случае туманны. — Что тебя беспокоит, Эйгон? У его сестры добрый голос, и он слышит в нём материнские нотки, которых иногда не достаёт его собственной матери, когда она разговаривает с ним. Это его удивляет. Вот он, живой, дышащий вызов правлению своей сестры, и она говорит с ним так же, как со своими детьми. — Я знаю, моя мать уже говорила с тобой о том, что мы можем остаться в Замке. Я хотел убедиться, что ты понимаешь, что я не собираюсь бросать вызов твоему правлению. Я не хочу трона, и любой, кто скажет тебе, что я хочу быть королём, ошибается. — я знаю. — Ты... — Он замолкает, ожидая, что ему придётся обороняться от любых обвинений, которые она могла бы выдвинуть. — Ты знаешь? Его сестра встаёт со своего места и обходит стол, чтобы встать перед ним. Он старается не вздрогнуть, когда она тянется к нему и берёт его руки в свои. Однако прикосновения её рук нежны, и он снова чувствует, что запутался. Как, во имя Семи преисподен, это может быть та самая женщина, о которой его предупреждали? Все эти годы предостережений и напоминаний его матери и её пощёчины. Он жалеет, что не может осушить чашу вина пямо здесь и сейчас, или, может быть, весь кувшин, который всё ещё находится в руках его дяди. — Эйгон. Если бы у меня и были какие-либо сомнения относительно того, хочешь ли ты занять трон, они исчезли в тот момент, когда меня короновали. Я видела, как ты стоял рядом со своей матерью. Я видела твоё лицо в тот момент, когда корона нашего отца коснулась моей головы. Я знаю, ты этого не хочешь. — Я никогда не хотел этого. Моя мать… она часто предупреждала меня, что я бросаю вызов твоему правлению одним своим существованием. Я никогда не хотел, чтобы это случилось. Рейнира крепче сжимает его руки, но это не причиняет ему боли. У неё тёплые и твёрдые руки. Выражение её лица смягчается, когда она смотрит на него и он снова чувствует себя маленьким мальчиком. У него щиплет глаза, и ему хочется плакать от облегчения. — Ты ни в чём не виноват, Эйгон. Отто манипулировал ситуацией в своих интересах, а ты был просто ребёнком, который оказался втянутым во всё это. Всё, что случилось, было по его вине. — Голос Рейниры так же твёрд, как и её хватка на его руках. — Как ты можешь так просто прощать всех нас? Моя мать сказала мне и моим брату и сестре, что ты назвала нас своей семьёй. Как ты можешь это делать после всего, что случилось? Он действительно не понимает. Четыре дня назад он буквально впечатал лицо её сына в поверхность обеденного стола! И теперь она стоит перед ним и говорит, что он ни в чём не виноват. Чёрт возьми, раньше она вообще не называла его братом! Он не понимает, как она могла желать, чтобы кто-то из них находился в её городе, не говоря уже о её замке. — За последние шестнадцать лет многое произошло, ты прав. Если бы мы с твоей матерью поступали иначе, когда были совсем ещё юны, возможно, я смогла бы стать той старшей сестрой, которую ты заслуживаешь. Я очень долго чувствовала горечь из-за того, что твоя мать вышла замуж за нашего отца. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что у неё не было особого выбора в том, выходить ли ей за него замуж. К тому времени, когда я смирилась с этим, было уже слишком поздно, чтобы это имело значение. Сейчас я хочу двигаться дальше. Таково было желание нашего отца. Но, как я уже говорила твоей матери, это не значит, что всё прощено. Мы все пострадали друг от друга. Эйгон понимает. Она не позволит прошлому влиять на их отношения в будущем, но и не забудет того, что произошло. Он подозревает, что его мать чувствует то же самое. Все они будут жить в Красном замке, но обе стороны этой запутанной семьи, которой является Дом Таргариенов, всегда останутся разделены. — Спасибо тебе... — он неловко замолкает, — сестра. Рейнира кивает и затем отпускает его. — И ещё кое-что, Эйгон, прежде чем ты уйдёшь. Он в замешательстве хмурится. О чём ещё они могли говорить? — Сейчас я говорю не как твоя сестра, а как твоя королева. — Голос Рейниры уже не такой нежный, как раньше. — До меня дошли слухи о том, какие развлечения ты ищешь в глубинах города. В так называемых ямах. Я больше никогда не хочу слышать о том, что ты посещаешь эти места. К тому же, они скоро будут закрыты. Кроме того, твои так называемые «небольшие развлечениея» со служанками должны прекратиться. Если это повторится, я прикажу оскопить тебя. Я не потерплю такого отвратительного поведения, особенно от члена моей собственной семьи. Ты понимаешь? Он неуверенно кивает. Он не сомневается, что она приведёт свои слова в действие. Дядя Деймон держал руку на своём кинжале, пока Рейнира говорила, и Эйгон не станет притворяться, что это не было предупреждением о том, что, если он продолжит вести себя так, как вёл прежде, он близко познакомится с клинком своего дяди. Его сестра снова тепло улыбается. — Хорошо. Тогда мы друг друга поняли. Иди и проведи время со своей семьёй. Я уверена, что Дейрон рад быть здесь после столь долгой разлуки. Эйгон практически выбегает из зала Малого совета, чтобы найти свою семью. Мимолётного вопроса стражникам достаточно, чтобы узнать, что все они собрались в комнатах его матери. И он направляется в их сторону. Когда Эйгон входит в покои своей матери, она сидит с его братьями. Хелейна сидит напротив них на диване, а он занимает свободное место рядом с ней. Она слегка улыбается ему, что очень удивляет его. Даже до того, как они поженились, они с сестрой не были самыми близкими людьми на свете. Он всегда чувствовал себя чужаком в собственной семье. Трудно было не чувствовать тяжесть ожиданий матери и деда. Но теперь… всё изменилось. Может быть, Рейнира права. Может быть, прошлое нельзя забыть или простить. Но когда он оглядывает комнату, видит свою мать, двоих братьев и сестру и своих детей, играющих на полу, он задаётся вопросом, может ли всё наладиться. В какой-нибудь другой проклятой жизни он носил бы на голове корону и меч королей Таргариенов. Но в этой жизни он свободен.