Последняя остановка

Через какое-то время всё становится вроде бы обычным, приемлемым и подходящим. Стивену даже дышать легче стало, но ненадолго, потому что Икуя раз за разом вытаскивает фотографии из рамок на стене и убирает в шкаф, будто в прятки играют, и фотографий прячутся, и они тоже — друг от друга, хоть и напротив стоят. Будто так и должно быть. Икуя вроде бы начинает в себя приходить, обычным становится, но всё равно приходится принимать лекарства, а они не делают его обычным, он притупляют его. Но Стивен начинает себя заверять, что сын был таким до этого, чтобы полегче было, и как ни странно это срабатывает. И уже не так больно смотреть на парня. Но кого они обманывают? Ничего уже не будет, как раньше, чёртова банальщина! Возможно, им удастся построить что-то новое, другое будущее, раз прошлое не изменить, не вернуть. Возможно, никто из них не проколется в этом. И они строят. Икуя возвращается в колледж, некоторые его узнают, но он их нет. Хоть теперь и видит лица отчётливо, отчего даже сначала удивляется. Всё выглядит слишком другим, но ему нравится всматриваться в лица, изучая черты лица других людей, что иногда приводит к недовольству со стороны других. Ещё он слышит голоса других людей, не так как раньше, теперь у каждого свой тембр, своя окраска, и каждый говорит по-разному. И Икуи нравится слушать и смотреть, он, как слепой, что обрёл зрение, как глухой, что получил возможность слышать. Икуе кажется, что это всё благодаря таблеткам, отчасти да, хотя может, и не отчасти. Спустя какое-то время обучения, Икуя замечает девушку: шатенку с карим цветом глаз, волосами, что очень сильно вились, или это она их накручивала, ещё у неё угловатые черты лица, что достаточно сильно выделялись — он подумал, что их лица чем-то похожи — она всё это время появлялась в его поле зрения в одеждах фиолетовых оттенков. Икуя мысленно обозначил, как гематома, ему не казалось, что такое сравнение может обидеть девушку, потому что он не планировал говорить этого вслух, он вообще не планировал с ней разговаривать. Но она не собиралась согласовывать их мысли, не собиралась переставать смотреть на него, и не собиралась отводить взгляд, когда Икуя тоже смотрел, хоть и бегло, не часто и с выражением, будто смотрит в стену. И она всё-таки его подловила в коридоре, когда была середина обеда. Сначала Икуя решил, что она просто захотела постоять рядом, но потом девушка всё же заговорила, Икуя устало вздохнул: — Я знаю, что в прошлый раз ты сказал, что не хочешь иметь со мной ничего общего, — у неё был странный голос, а ещё она как будто собиралась запутаться в словах, но всё-таки выкручивалась и произносила правильно. — Ты кто? — внезапно спросил Икуя, внимательно посмотрел на девушку, но его выражение лица осталось неизменным: левая бровь слегка приподнялась и выгнулась, на губах появилась не понимающая улыбка, а голову он слегка повернул в сторону. — Ты не помнишь? — она опешила от его вопроса, потому что любой бы опешил. — У тебя амнезия? — С чего вдруг? Что за бестактность? — Икуя ещё больше удивился. — И всё же, кто ты? Мы знакомы? Она не отводила взгляда, смотрела прямо на его точку между бровей, ну та, которая невидимая, взгляд у него был расплывчатый, будто только проснулся или вот-вот заснёт, но не засыпал, а смотрел в ответ на её фиолетовую футболку с чёрными рукавами. Икуя даже ухмыльнулся, но не потому что вспомнил, а потому что снова подумал про гематомы. — Мы ведь встречались, хотя это было сложно так назвать, ну потому что ты просто всё время молчал, иногда бредил и ходил, словно призрак, но мы официально встречались. — Да? Правда что ли? — он был удивлен. Искренне удивлен. Икуя и правда, практически ничего не помнил из этого периода времени, даже расставания не помнил, но помнил, что кому-то сказал спасибо, а ему прости. — Наверное, мне не стоило упоминать ничего из этого, верно? — Прости, — спокойно говорит он. И внутри вдруг так ужасно всё стягивает от этого слова. — Я всё равно не хочу иметь ничего общего, даже сейчас. Всё слишком туманно и затянуто, я не умею отпускать прошлое, и не хочется ничего общего с ним иметь. Прости, мы можем больше не разговаривать? Он смотрит на него так, будто помочь хотела бы, но не сейчас, а когда давно, но он отвергнул, что тогда, что сейчас и в будущем, наверное, тоже. Просто нити судьбы некоторых людей не хотят существовать, наверное, оно и к лучшему. — Да, хорошо. Спасибо, что теперь нам удалось поговорить, — но Икуя уже не смотрит в её сторону, потому что хоть и все люди важны, но не каждый важен именно для тебя. Девушка уходит, она даже не называет своё имя, потому что это бесполезно — он вряд ли его запомнит, а если и запомнит, то оно будет уже не к чему. Это как держать в голове название какого-то продукта, но не покупать, потому что денег нет или жалко, а потом, когда появляется возможность, то она односторонняя — товар был снят с производства. И больше он о ней не вспоминает, не думает, не прокручивает их разговор в голове, придумывая ему новые исходы, но при всём этом они видятся, хоть и не часто, и почему-то кажется, что она избегает, но Икуя сильно в этом не уверен, да и особо не задумывается над этим. Он просто всё делает, как и делал, не как раньше, а как привык, приучился сейчас: поднимается, пьёт лекарства, принимает душ, завтракает по возможности, идёт в колледж, учиться, обедает, снова принимает лекарства, заканчивает обучение, идёт домой, готовит домашнюю работу, ужинает, принимает лекарства, снова идёт в душ и засыпает после. Ещё раз в месяц посещает врача, где-то они о чём-то беседуют, но он уже не помнит. Жизнь по распорядку скучна, однообразна и постоянна, но постоянство — хорошо, однообразие — не всегда плохо, а скука — у всех разная. Икуя, как накатанная дорога, где ходили и ездили бессчётное количество раз, чтобы она стала такой, правда только, ему самому хватило одного рокового раза, чтобы обрести нынешнюю форму. Ухабистая с резкими поворотами, некоторые из них всё ещё не прокатаны и не протоптаны, и, возможно, никогда не будут. Потому что они либо ещё не исследованы, либо исследователь больше не хочет заниматься, больше ему это не интересно, не имеет значения, и не будет иметь в ближайшем будущем, а ближайшее будущее неясное, практически пустое и будто бы не существует. Но будущее не может не существовать, потому что будущее прямое продолжение настоящего и антоним к прошлому, такой же, как и слово честный к Икуи. Икуя не честный, Икуя был честным в прошлом, а прошлое остаётся в прошлом. Как жаль, что сейчас это почему-то не работает. Прошлое остаётся в прошлом, но только если обе стороны с этим согласны, если только искренне, но Икуя не готов оставить прошлое там, далеко на тёмном дне моря, в глубине песочной могилы, в погребальном костре. Стивен впрочем, тоже, он просто смирился с исходом последствий. И вот он идёт по парковке около супермаркета, где только пару минут назад купил пару килограмм картофеля и лоток куриного мяса, обходит машины, что хоть как-то препятствуют передвижению и в какой-то момент останавливается. Перед ним стоит парень в чёрном кожаном костюме и снимает мотоциклетный шлем, Икуя опускает голову, прячется взгляд и пытается пошевелиться, чтобы убежать от мотоциклиста на чёрном байке. Но не выходит, ноги как обычно это бывает, не двигаются, будто мышцы в окаменелости превратились. И Икуя сам тоже напрягает тело, чтобы в случае чего не рухнуть на колени перед человеком, перед людьми, перед своим как ему показалось отражением. И он вспоминает. Не то чтобы это забылось, но все воспоминания мелькают перед глазами, как яркий фейерверк, как акварельные кляксы на бумаге, как распространяющийся лесной пожар. Сжигает, забирая силы, заставляя орать во всё горло от адреналина, от боли, от страшных ожогов. Воспоминания, как ожог, некоторые сходят, оставляя еле заметные шрамы, а некоторые остаются ужасающим пятном на теле. Не всех шрамы красят, особенно, если они такие огромные, убогие и полученные не самым положительным образом. Замирание длится слишком долго, даже уж слишком, вокруг образуется толпа, которая пытается привести в чувство, но ничего не выходит. Над ухом снова жужжат комары, в голову снова лезут бесконечные страхи, а потом удар о бетонную поверхность, поцарапанный локоть, и люди, что орут друг на друга. Икуя смотрит на них в поисках своего отражения, но не находит, потому что тот отражением не является, потому что тот другой, он не такой, как Икуя. Он, наверное, хороший, ну или хотя бы не совершал ужасных поступков. Иногда так случается, что собака, которую вывезли в поле, возвращается, она пересекает множество таких полей, выпрыгивает между колосьев, чтобы видеть дорогу перед собой, чтобы запах утерянного хозяина лучше чувствовался. Она бежит в любую погоду, потому что хочет поскорее вернуться к своему человеку, запрыгнуть на руки, возможно, даже повалить на землю и облизать лицо. Она бежит по асфальту, со всей своей возможной силой отталкивается лапами, глаза её загораются при виде человека, которого она так любит, и неважно, что он полностью равнодушен, собаки умеют любить безвозмездно. Какой-то мужчина тянет к нему руку, но Икуя не может сообразить, как отреагировать и пинает того по ногам. Его хотят снова схватить, но ноги куда быстрее уносят с парковки супермаркета. Как собака тянет поводок на прогулке к чему-то, что ей интересно. Если человеку угрожает опасность — верный пёс всегда находит выход спасти своего человека, даже если от этого будет зависеть его жалкая собачья жизнь.