Последняя остановка

Собака добивается своего, чтобы не остаться без хозяина, чтобы не стать бродячей, но разве родственники и друзья не смогут забрать её себе? Кто знает… Волны выносят на берег, тело покрывается песком, стопы, раз за разом обдаёт накатывающимися волнами, где-то в темноте виднеется электрический разряд, но он слишком слабый, чтобы напугать пса. Комары снова кружат под добычей, надеясь достать жужжанием, похожим на электрический разряд, но собаку ничего не берёт, она рычит, защищает хозяина, чтобы тот хоть немного отдохнул. Но комары не дураки. Труп. Авария. Мать. Ток подаётся с большей силой, собака скулит и прячется за спиной хозяина, что ринулся защищать её, но разве можно защитить кого-то, если и сам себя не способен? Комары снова кусают, но от того, что кожа мокрая ощущается не так болезненно. Собаки боятся электрошокера, хозяин боится комаров, кинолог неудачи в дрессировке, а Икуя уже не знает чего боятся, он ведь и собака, и хозяин и кинолог, только почему-то целостность объектов повреждена, и части становятся самостоятельными, как зеркало, что разбивают, но оно продолжает отражать. Зеркало Икуи отражает слишком много. И когда в комнате много зеркал — становится не по себе, начинаешь пытаться успеть увидеть везде, куча дел, куча разных отражений, но, сколько не пытайся увидеть картинку целиком не выйдет. Остается, только теряясь смотреть на множество, в надежде, что когда-то оно станет единым. Правда, единство — это не всегда хорошо, чем хуже подберёшь детали, разбитого зеркала, тем кривее отражение. Но вдруг, оно таким и должно быть? Вдруг отражение не должно быть ровным? Отражение — искажение, лучи света ведь преломляются. И комары жалят сильнее, возвращая обратно в реальность, потому что бегут только трусы. Икуя снова возвращает себе самообладание, но надолго ли? Скоро ли эмоции захлестнут с новой силой? Вопрос времени, такой же, как и: а скоро меня найдут? Почему людей нигде не видно? Сколько я ещё убил? И он вертит головой, но вокруг пусто, только море, пляж, деревья, сгоревший костёр, мотоцикл и шлем. И, конечно же, сам Икуя. Смотрит на ноги, на стопы, на выступавшие волдыри от ожогов, на порезы от камней, на синяки от падения. Потом поднимает руки и на них тоже смотрит, вертит, но они просто в желтых и белых песчинках, а ещё немного коричневых. Крови на руках нет, может быть, показалось? Может быть, он просто приехал отдохнуть на пляж? Подальше от людей, подальше от проблем, подальше от ответственности. И ответственность — есть реальность, но не та, что он успел надумать за несколько секунд. Секунды слишком мало, чтобы выстроить безопасное пристанище, но если смотреть правде в глаза — будет ли там безопасно? Исчезнут ли комары? Убежит ли надоедливый пёс? Впадёт ли кинолог в отчаяние оттого, что не смог скорректировать поведение? И, в конце концов — соберётся ли разбитое зеркало обратно? Закопать. И снова случайное слово, приказ, призыв к действию, но теперь выполнить сложнее. Ноги ноют от боли, песок мешается с кровь, тело горбиться и падает, потому что устоять сложно, а взгляд безумный, будто спасение нашёл, будто голодному еду принесли, будто собаке мячик кинули. И Икуя идёт на четвереньках к бывшему костру, к мотоциклу, к шлему, к возможному спасению. Солнце в зените палит в спину, в ноги, в голову, в песок, но он не останавливает от действий. Горячий песок даёт понять, что он в реальности, боль в стопах тоже, поэтому уйти в себя не получается. Оно и к лучшему, может быть, сможет протянуть так, чтоб с ума не сойти. Но ведь сумасшествие — это не так плохо. Может быть, тогда и ответственность сотрётся? Может быть, и реальность вместе с ней? Никто не любит быть ответственным, просто не все готовы это признать, просто ответственность — это как игра в горячую картошку, мячик перекидывается и перекидывается, пока кто-то не заберёт себе. Ответственность — безысходность, безвыходность и без неё нельзя. Должен быть проигравший в игре, должен быть тот, кто мячик дольше удержит и проиграет. Ответственность — удел проигравших. И Икуя проиграл, но признавать не хочется, хочется спорить с другими в кругу, что это не считается, что случайно удержал мяч дольше, что ничего не было, правда, никаких других нет. Он один. И он копает, руками откидывает песок в стороны, стоя на коленях, и пальцы цепляются за ракушек, за их осколки, порезы сначала маленькие, потом крупнее, и песок в ранки забивается и жжёт. Но не он останавливается, роет, как ошалелый, как собака, будто что-то интересное нашёл, что-то значительное, что-то что поможет. Удача имеет свойство заканчиваться, как в принципе и всё на свете, к примеру, силы, но остановится — значит проиграть, потому, Икуя и копает, даже когда уже невозможно это голыми руками сделать, когда пальцы разодраны, когда ноги болят всё сильнее. И конечности пульсируют уже, наверное, давно, но замечает только сейчас, когда яму рыть сложнее. Руки ещё раз пытаются зачерпнуть песка, но стёртые подушечки пальцев только сильнее гудят. Безумный взгляд затухает, как огонь, остаётся только пепел, а пепел — это уже конец. И на секунды стать пеплом хочется и в яму вырытую упасть, будто могила, сам себе выкопал. Какой молодец, хоть что-то хорошее сделал. Икуя хватает шлем и в яму сбрасывает, хоронит себя по частям через кремацию, закапывание, остаётся только мотоцикл куда-то, но в эту могилку он не влезет, а хотелось бы. И идей нет, кроме как в море потопить, вдруг искать не будут? Но ведь в полиции не дураки работают. И слов-приказов случайных нет, решить не кому, остаётся только он один, но и здесь оставить не вариант, потому что это охренеть какая глупость. Что потом высмеивать будут, потому что «скрывал все следы преступления, а орудие не скрыл», и плакать, и смеяться хочется. Да и с собой тащить тоже идея так себе, ему бы самому подняться на дорогу, а тут такую махину на горбу… Тоже не вариант. «Вот бы он просто исчез». Икуя открывает глаза, но байк не исчезает, потому что магии не существует, а жаль, конечно. Было бы куда легче. Остаётся только утопить. Сказать легче, чем сделать, чем снова подняться на ноги, чем байк поднять. Но нужно сделать, если уж идёшь, то до конца. Идти по песку — ад, а с тяжёлым мотоциклом — ещё больший ад, ещё не умер, но уже в аду. Вода снова обжигает стопы, Икуя заходит в море, а катить сложнее в разы, да и волны поднимаются повыше, бьют в грудь, руки, и хочется их одернуть, потому что больно. Щиплет. Но хватка крепнет, потому что, выронив, уже не поднимет — не сможет. И шагает всё дальше от берега, всё глубже в море, пока дно под ногами случайным образом не оборвётся, пока тонуть не начнет. И со стороны всё это забавно выглядит «парень, что решил искупать мотоцикл», но смеяться не хочется, да и сил на смех не остаётся. Дно под ногами обрывается. Вода в лицо бьёт, обзор перекрывает, Икуя захлёбывается, на дно уходит. А чтобы выжить отпустить нужно, но вцепился, как в круг спасательный, и не отпускает, на волнах качается, хлебать воду продолжает. Воздуха в лёгких скоро не останется. Забвение не поможет, не даст ответов другим, но зачем другие, если это поможет ему? Слишком эгоистично, особенно, когда такое сотворил, когда мать родную убил. Уж лучше пусть тонет в море, в воде солёной, в муках. Но преданная собака всегда спасает своего хозяина.