Друг.

≪Давай посидим.≫       У Эдгара гитара осталась где-то в далёком прошлом. Он уже не знает, вспомнит ли хоть одну ноту, хоть пару аккордов.       Но это не так важно, тем более, когда с проигрывателя тихонько звучит до боли знакомая мелодия.       И ей вторит настолько же знакомый и родной сердцу голос парня напротив.       Эдгар в очередной раз до дрожи и боли в холодных ладонях боится прислушиваться к речи, вникать в слова и понимать их суть.       Потому что это удар прямо по слабому сердцу.       Конечно, он ведь уже знает, о чём говорит сидящий напротив него Ранпо, отпивая из кружки остывающий чай. Когда кто-то говорит о другом настолько восхищённо, щемит сердце и кипит голова. Это чувство ни с чем не перепутаешь.       Ужасающий коктейль из ревности, слепой зависть к чужому везению и счастью и, конечно, любви к тому, кто говорит. — Ты бы видел, как Акико идёт то изумрудно-зеленоё платье! — Эдогава мечтательно вздыхает и упирается подбородком в подставленные ладони. — Если сказать твоими словами, она — само искусство.       «Люблю её.» — вот, что это значит. Контрольный выстрел в голову. «А я ведь имел ввиду тебя, ангел мой».       Эдгар сидит чуть сутулясь, уперевшись подбородком в переплетённые пальцы. И даже не шелохнулся.       Но только вот что-то, вероятно, называемое душой, словно выпало из его тела прямо через спинку стула и на пол. — Она даже умудрилась приревновать меня к тебе, представь себе? Такая глупость, но из-за этого и пришлось задержаться. — Эдогава с досадой вздыхает.       «Да ты бы знал, как легко мне это представить.» — думает По, кусая свои губы изнутри. — «Да ты бы черт возьми знал, как! Знал бы ты, как я боюсь, что ты откажешь мне даже во встрече!»       А Ранпо всё говорит-говорит-говорит.       И Эдгар не был бы против, не лежи его душа мертвой на холодном кафельном полу кухни. Не был бы против, говори Ранпо о чем угодно другом. — Надеюсь, это не вызовет у вас разногласий, — Эдгар едва шевелит губами.       Наглая ложь.       Нет, Эдгар вовсе не хочет, чтобы Эдогаве было плохо. Тот ведь приходил к нему как-то, когда они с Йосано поссорились. Жуткое зрелище.       Но хотелось, чтобы это всё было как-то… Не так. Не так. Не так. Не так!       Это всё хотелось перечеркнуть, как неправильный черновик. Залить идиотским чернилами, впервые не жалея. — По-кун? Ты чего? — Эдогава оперся щекой на одну ладонь, другой указав в его сторону.       И только сейчас По заметил в собственных глазах слёзы. — А, это. Пряди волос иногда задевают глаза, а я не замечаю, если увлечён, — Эдгар поправляет чёлку и стирает слёзы. Такая глупая отговорка, но, кажется, Ранпо поверил. Или просто ничего не сказал?       Эдгара вздыхает и откидывается на спинку стула. Черновик залит одним этим действием. Но это не помогает.       Эдгару бы откинуться вслед за душой на пол, но кто ж будет убирать кровь.