Радиоведущий29

      — Ка-а-айф! — Хосок вытянул перед собой ноги, сидя на полу, и навалился спиной на диван, взяв в руки бутылку пива и сделав большой глоток холодной пенной жидкости. — Боже, весь день об этом мечтал, — выдохнул он, облизывая губы, тут же отрыгнув.       — Ты третью бутылку херачишь, — подметил Тэхен.       — Об этом и мечтал… Так что теперь со своим зайцем будешь делать?       — Хуй его знает, — тяжело выдохнул Ким, лежа рядом на полу и раскинув руки и ноги как морская звезда. — Если он умный парень, то не станет со мной связываться… Кто в здравом уме захочет рисковать своей работой и будущей карьерой из-за человека, которого толком не знает?.. Правильно, никто!       В квартире Сокджина, в которой они развалились прямо в гостиной, было очень темно из-за включенного единственного маленького бра на стене около дивана. Из соседней комнаты, где Тэхен проводил эфир, громко на повторе играла песня «Banana boat» в исполнении Tanz Orchester Klaus Halle (Harry Belafonte), под которую Хосок постоянно дергал ногами и подпевал себе под нос, а Тэхен время от времени щелкал пальцами в ритм музыки. И им обоим было очень хорошо в этот момент.       — Ты мог бы не рассказывать ему…       — Ага, чтобы однажды его с позором уволили с работы, а потом еще и перекрыли доступ в другие компании? — фыркнул старший, прикрыв глаза и тяжело выдохнув. — Джин с Джуном через это проходили, и меня хоть и не было рядом, но то, что я успел услышать от них — это был пиздец… Даже не знаю, как они выдержали такое… Любовь… Они молодцы, — снова тяжело выдохнул он, не желая погружаться в беспокойное прошлое. — А еще не забывай, друзья Чонгука работают вместе с ним, а моему отцу ничего не стоит и их под одну гребенку уволить… Нахуй им такие проблемы, а отсюда вывод — нахуй я ему сдался.       — Я хотел сказать, — подчеркнул Хосок, выслушав недовольства старшего, — что ты мог бы не рассказывать ему хотя бы до того момента, пока вы не поймете, что между вами… Может, у вас случился бы секс на одну ночь и разбежались.       — Один секс со мной может изменить всю его жизнь. Я не могу так подставлять его.       — Ты не девственник. С другими же как-то прокатывало? Твой папаша ничего не сделал с ними.       — Эти «другие» не работали в компании отца… И будущим этого парня я рисковать не имею права.       — Он тебе нравится, — утвердительно прошептал Хосок, переведя взгляд на друга, лежащего на полу.       — Еще как нравится, — также тихо произнес Тэхен, закусив нижнюю губу. — И сейчас, спустя столько лет, он нравится мне еще больше… Бля-а-ать, ну за что мне такой ёбнутый отец?!       — Ты попал, — спокойно выдохнул Чон и сделал большой глоток пива, смачно облизав свои губы. — Хотя вам все же можно попробовать скрываться… Может, твой папаша уже забыл о твоем существовании…       — Скажи это слежке, которая раз в неделю стоит у моего кафе, когда я прихожу к тебе за документами.       — Чего?! — воскликнул тот, поперхнувшись от нового глотка и забрызгав пивом свою футболку и джинсы. — Блять.       — Да, да, — закивал в ответ Тэхен, продолжая лежать с закрытыми глазами и щелкать пальцами в такт мелодии.       — Пиздец… Прости, Господи. — Хосок стал быстро пропитывать мокрые участки одежды салфетками, чтобы частично убрать влажность. — Почему я не знал? Меня в курс дела вводить не нужно?       — Мы с тобой не сосемся и не ебемся, — улыбнулся Ким, переворачиваясь на правый бок и подкладывая руку под голову. — Тебе ничего не грозит.       — Слава тебе, Господи. — Закатил глаза он в ответ.       — Сказал неверующий, — снова тихо рассмеялся старший.       — У меня точно есть шестое чувство, я словно знал, что не стоит к тебе подкатывать.       — Это не шестое чувство, Хос. У нас разные вкусы на парней, и мы оба активы, — фыркнул Ким, следя за тем, как тот протирал также забрызганный пивом журнальный столик, который разделял в гостиной большой угловой диван и кресло. — Но вот чего я не понимаю, так это того, — Тэхен на минутку задумался и нахмурил брови, — что папаша пытается этим показать?       — Может, он думает, что однажды твоя гомосятина покинет душу твою грешную и ты снизойдешь до его предпочтений и обзаведешься женой? Вот и следит, чтобы узнать, когда ты окажешься под руку с какой-нибудь девчонкой.       Оба замерли, представляя на мгновение высказанное предположение, и тут же громко рассмеялись. А Тэхен снова упал на спину и застонал от недовольства, в его голове было слишком много мыслей, которые заезженной пластинкой прокручивались снова и снова. И отсутствие сообщений и звонков от Чонгука почти в течение прошедших суток после их ужина ничего хорошего не сулило.       — У тебя эфир через десять минут…       — Помню, чтоб его, — прокряхтел Тэхен и, встав на ноги и подхватив свою недопитую бутылку пива со столика, прошел в сторону студии, откуда по-прежнему доносилась веселая песня про бананы.       — Тэ, я пошел домой, а то Минхо опять начнет ревновать к тебе, а это добром никогда не заканчивается. Не хочу остаться без секса и ночевать на диване.       — Передай ему, что я, вообще-то, тоже тебя ревную! Ты с ним проводишь больше времени, чем со мной, — громко произнес Тэхен из соседней комнаты, выключая песню и подключая аппаратуру к эфиру. — Он хоть и твой парень, но я — твой лучший друг! А друзья в беде не бросают!       — Окей, передам! — закивал тот, убирая со стола бумажные коробки из-под пиццы и пустые бутылки пива в заранее приготовленный мусорный пакет. — Хорошего тебе вечера, дру-у-уг! И не грусти, может, все еще образуется! — прокричал из коридора Чон и, выйдя на лестничную площадку, захлопнул за собой дверь.       Как только Тэхен подключился к нужной радиостанции и надел наушники, он упал в большое мягкое кожаное кресло, развернувшись к окну, чтобы видеть перед собой ночной город и звезды на небе. Он сделал еще один глоток пива, отсчитывая последние минуты до начала эфира, и прикрыл глаза, прокручивая в голове последние сутки, которые прошли в постоянном ожидании входящего сообщения от Чонгука. Настроение из-за этого было скверным, и глубоко внутри терзали сомнения, что у него все совсем не образуется. Не в этот раз.       В свои двадцать девять лет он прекрасно понимал, что мог быть в чем-то безрассудным и вести себя глупо, но все равно уже смотрел на мир иначе. Теперь он был вынужден брать на себя ответственность не только за собственную жизнь, но и за чужую, и это слишком сильно пугало. Ведь любое его неверное решение могло изменить абсолютно все в худшую сторону. И если на себя ему было плевать — он всегда выплывет, во что бы то ни стало, то за Чонгука было страшно, так как не все зависело только от него.       — Всем привет! На часах одиннадцать часов вечера, вы в эфире радиопередачи «А хули вы тут делаете, а?», и с вами ебанутый Ван Гог, — грустно произнес Тэхен, сделав новый глоток пива и еле сдержав себя, чтобы не срыгнуть подступившие к горлу газы, отчего тихо рассмеялся прямо в микрофон. — Я все еще жив и здоров, хотя, возможно, мне недолго осталось. Наш великолепный на все века Джин, чье недовольное ворчание больше похоже на гомон гномиков в подземелье, устал писать мне сообщения, которые я в принципе давно перестал читать, так как мои нежные глазки в ахуе от сквернословия в мою сторону. Поверьте мне, Джин тот еще матершинник, хотя-а-а… Он все равно меня не переплюнет… Так вот, мне кажется, что пауза, которая возникла в его сообщениях, неспроста… И скажу вам честно — чуйка у моей ахуенной жопки очень громко говорит мне о том, что вот-вот огромный и нежданный айсберг нагрянет на мой Титаник… Джин, скорее всего, сейчас возвращается в наш с вами ахуенный город Сеул раньше срока, прервав свой отдых. Так что уже совсем скоро мне будет пизда! - Он мягко рассмеялся, покачиваясь в кресле в разные стороны и наматывая на палец шнур от наушника. - Но вы, мои мозгоёбики, не переживайте. Я в своей жизни и не такое проходил, ведь дерьмо случается.       Тэхен сделал новый глоток пива и, уже не скрывая, отрыгнул воздух в эфире. Он тут же поймал себя на мысли, что ему реально будет пизда от брата, но в то же время сил переживать из-за этого уже не было.       — И тут я вам скажу, что есть у меня первое правило — нужно постараться несильно в нем заляпаться… Ну, а если вам все же не повезло, и вы вымазались по самые гланды или увязли в этом дурно пахнущем болоте, тогда не забывайте моё второе правило — пару бокалов виски перед сном и контрастный душ утром — это спасет любого и приведет в чувство, зуб даю! И, кстати, не забывайте чистить зубы, гигиена, сука, важна, так как стоимость стоматологов в наше время баснословно дорогая услуга. Хотя в том, чтобы остаться без зубов есть свой плюс — безопасный минет, мечта-а-а.       Тэхен громко рассмеялся, понимая, что тему с алкоголем вообще не стоило упоминать, но третья бутылка пива в руках немного скрасила его сегодняшний вечер и развязала и без того бескостный язык.       — Вот такой я с ебанцой, настоящий «кукарача», слушатели моего бредового сегодняшнего вещания. И хочу вас поругать и расстроить — вы плохо молились о моей душонке, так как меня постигла участь Роуз. Остался я один, приключения на мой Титаник пока не свалились, и настроение у меня упало на самое дно океана. Вы ничего там не подумайте, никто в этом не виноват, просто погода сегодня паршивая… Утром опять был ливень… Днем поднялся сильный ветер… А семья не без урода… Увы, но я вас предупреждал еще в самую первую нашу встречу, поэтому теперь не жалуйтесь, так как сегодня вам придется слушать завывания известных личностей, которые сейчас будут под стать моему настроению… Послушаем песню «I feel like i'm drowning» в исполнении Two Feet и пошлем в ебучие дали всех тех, кто мешает нам жить той жизнью, какой нам хочется.

***

      — Ему грустно, — прошептал Чимин, прижавшись боком к Юнги, сидя на диване в гостиной в квартире Чонгука и слушая передачу Тэхена на макбуке младшего.       — Я его понимаю, — кивнул Мин, делая глоток виски из стакана, пока Пак попивал маленькими глотками холодное пиво. — У меня тоже отец-гомофоб, не принял меня и был послан мною далеко и навсегда. Только мой не смог бы надавить на меня, слабый, падла, и без гроша в кармане, поэтому не лезет, и уже за это я ему благодарен… Тэхену не повезло.       Чимин поджал губы, зная ситуацию, о которой они не так давно разговаривали, и чувствуя обиду за любимого и злость на незнакомого человека. В его жизни было все наоборот, так как повезло с родителями, и от этого даже было немного стыдно. От него не отвернулись, когда еще в старшей школе он рассказал им о своих предпочтениях. И он не знал, каково это — не получить поддержку. Но удрученное состояние Юнги, когда тот вспоминал свою семью, каждый раз разбивало ему сердце.       — Я не могу подвергнуть вас такой опасности, — тихо произнес Чонгук, развалившись на кресле и склоняясь головой на плюшевого зайца, который стоял рядом с ним. — Я верю в то, что он рассказал про своего брата и что сделал его отец… И если бы дело было только во мне.       — Это, конечно, очень благородно с твоей стороны — защищать нас, — продолжил Юнги, допив остаток виски одним большим глотком и поставив пустой стакан на журнальный столик рядом с макбуком. — Но не спеши… Я, например, давно хотел уволиться. Мне не принципиально, на кого работать. Я тут был не из-за денег или престижа компании, а лишь для практики. — Чонгук тут же нахмурился от услышанного, так как Чимин ему об этом не рассказывал, но удивленный встречный взгляд друга дал ответ о том, что тот, кажется, и сам этого не знал. — Поэтому обо мне даже не думай, когда будешь решать, что делать дальше. Я завтра же подам документы на увольнение. У меня есть предложение от другой компании, она небольшая, но более продвинутая в плане программного обеспечения и даст мне то, чего больше хотелось бы в данный момент. Вряд ли его отец как-то связан с ней, это совсем другая отрасль.       — А мне после услышанного даже на работу не хочется выходить, — с грустью прошептал Чимин, делая новый глоток пива из бутылки. — Когда начальник такой ярый гомофоб, да еще так ужасно поступил с собственными сыновьями… Пиздец, как противно…       — В любой компании есть начальник, и мало кто действительно знает, что он из себя представляет, — прервал его Чонгук, допив свое пиво и поставив бутылку на столик перед собой. — Тут нам просто повезло узнать, хотя сложно это назвать «повезло», ситуация настоящий пиздец, — хмыкнул он, заметив кивки от обоих друзей. — И, кстати, Чим, я помню, как из нас двоих ты больше всех рвался на эту работу, прошел три собеседования, чтобы попасть сюда. Столько трудов было вложено тобой и что дальше… Просто бросишь? Не говори глупости…       — А ты вообще устраивался сюда лишь на годик, чтобы попробовать себя по специальности, — фыркнул Пак, с ухмылкой смотря на друга. — А застрял здесь и уже три года, пашешь как проклятый и ненавидишь то, что делаешь.       — Если честно, я не очень расстроился бы, если бы меня уволили или мне пришлось бы уволиться самостоятельно, — нахмурился еще сильнее младший, смотря на своих друзей. — Ты прав, я никогда не рвался в большую компанию… Даже оставаться здесь в Сеуле не очень-то хотел… Просто время как-то пролетело, и не заметил, что я превратился в офисный планктон, который всегда ненавидел… Но сейчас я переживаю за вас, если он перекроет доступ, и вы не сможете в будущем устроиться в престижную компанию?       — Меня, пожалуйста, вычеркни уже из своего списка переживаний, — кивнул ему Мин, откинувшись на спинку дивана и прижав Чимина еще сильнее.       — А я пока остался бы в этой компании, — задумчиво произнес Пак, поймав на себе удивленные взгляды обоих. — Мне нечего терять… Мои предки с самого начала звали меня работать в свою фирму, они знают, что я — гей, поэтому, если здесь наступит пиздец, то у меня есть место, где всегда примут, да еще и на нормальную должность…       — Но ты не хотел к ним и постоянно говорил мне, что хочешь добиться чего-то самостоятельно, — нахмурился Чонгук, вспоминая их частые разговоры о будущем, когда они заканчивали университет.       — За три года я самостоятельно добился только гастрита, запора и узнал, что мой начальник — ебанутый гомофоб, да ну нахуй такую работу, — фыркнул друг в ответ, заметив, как Юнги мягко улыбнулся на услышанное. — Так как у меня есть, куда уйти, я пока задержался бы, чтобы быть для вас глазами и ушами изнутри при необходимости. Уволиться сам — я всегда успею.       — Гук, — окликнул друга Юнги, заставив посмотреть на себя. — В данной ситуации ты должен думать только о себе. За нас прекращай беспокоиться.       — Все равно мне это не нравится… Словно добром это не кончится…       — Добром не кончится только твоя задница, — фыркнул Чимин, поставив на столик пустую бутылку. — Она у тебя из-за длительного отсутствия секса скоро завоет от одиночества и отчаяния и найдет себе еще больше приключений.       — Ты сейчас договоришься, — процедил сквозь зубы Чонгук, на что Пак с Мином тихо рассмеялись, ухмыляясь от его ворчливого вида.       — Я все еще о тебе беспокоюсь!       — Заткнись, Чим, — махнул на него рукой Чонгук и прикрыл глаза. — Но я же не могу… А как мне… Даже не знаю…       — Договаривай уже полностью, — тяжело выдохнул Юнги, хмурясь в ответ.       — Но я же не могу сначала уволиться, а потом что-то попробовать с ним, глупо это как-то…       — Возможно, — кивнул Юнги, — но помни, что каждый имеет право делать то, что посчитает нужным в своей жизни. Даже если это будет далеко от нормальности в чьем-то понимании, твоя жизнь — только твоя.       — А как мне сказать ему об этом? — все еще хмурился Чонгук. — Ну, если я решу все-таки сначала сблизиться с ним… Не могу же я просто сообщить, что было бы хорошо заняться сексом до того, как я уволюсь… Он посчитает меня... Словно я потаскун какой-то.       — Разговор — залог успеха, — кивнул Юнги, обняв Чимина одной рукой за талию, когда тот положил голову ему на плечо. — Не додумывай самостоятельно то, как отреагирует другой человек. Никто не знает, что творится в чужой голове. Поэтому встреться с ним, поговори о том, что тебя беспокоит.       — Даже не знаю, с чего начать…       — С бритвы, — вклинился Чимин. — Ты, скорее всего, совсем зарос, друг мой сердечный, ай! Больно же! — застонал он, когда в лицо попала маленькая декоративная подушка, запущенная Чонгуком.