She makes blood run cold

Где бы ни оказалась Альва-Мейв, она всегда находила тихие уголки — места, где она могла спрятаться, отдохнуть, найти комфорт и утешение. Иногда ей хотелось сбежать от самой себя, и такие места были её спасением. В особняке это был балкон её спальни, где, устроившись на стуле и положив голову на перила, Мейв наблюдала за тем, как солнце закатывалось за горизонт. Это был пляж, где тёплый песок и шум волн успокаивали её. Это была тисовая роща, где в прохладе деревьев она могла задремать и забыться. В Хогвартсе таким местом стал для неё тупиковый коридор в Астрономической башне, в конце которого располагалось окно с широким подоконником. Умостившись на нём с ногами, Мейв любила читать книги или просто наслаждаться окрестностями замка практически с высоты птичьего полёта. В пригороде Лондона это была крыша дома, в одной из квартир которого жила Мейв. Для жильцов крыша всегда была закрыта, но Альва осторожно использовала магию, вскрывая замок, или трансгрессируя сразу в нужное место. Она садилась близко к краю, подтягивала колени к груди и наблюдала за тихой жизнью городка, расслабляясь и ни о чём не думая. В самом Лондоне она нашла ещё один тихий уголок — квартиру Аллена Беннингтона. Небольшая и уютная, она располагалась так, что почти весь день была залита солнцем, в ней было невероятно комфортно и тепло. И особенно Мейв любила диван, стоявший у стены в гостиной. Диван был довольно коротким — она не могла вытянуться в полный рост на нём, — но каким же он был удобным, мягким настолько, что, когда Мейв садилась на него, ей казалось, что она опускалась на облако. Аллен был не против того, чтобы Мейв заглядывала к нему в гости, и часто бывало так, что она, возвращаясь с заказа, сразу отправлялась к другу, а не к себе домой. Вваливаясь в его квартиру, Альва ставила на журнальный столик пакет, наполненный едой, которую она покупала по пути, и падала на диван. Пять минут — и она чувствовала себя расслабленной, а на душе становилось так легко и тепло. Мейв возвращалась в эту квартиру, когда домой было долго добираться, или когда на улице было слишком холодно и ей хотелось выпить фирменный чай Беннингтона, или когда «на работе такое случилось, что не терпится рассказать». Но однажды она вернулась в эту квартиру подавленной и разбитой после трагедии, случившейся во время работы. И едва она упала на диван, едва её голова опустилась на плечо друга, боль и обида вырвались со всхлипом горячими слезами. «Она умерла. Я сняла проклятие, но она всё равно умерла», — причитала Мейв, сминая в пальцах его рубашку. «Альва, здесь нет твоей вины. Ты сделала всё возможное», — шептал Аллен, прижимая к себе, мягко гладя её по спине. Аллен был первым, на кого подумала Мейв в тот день. Может, дело было не только в диване?