I can be your hero

      Начало лета в этом году выдалось аномально жарким и сухим.       Старожилы поговаривали, что такого в Пусане не было уже очень давно.       Цветущие деревья от повышенных температур выделяли сок, который капал на мостовую, делая ее липкой. Подошва кроссовок из-за этого тоже становилась словно клеем намазанная и собирала на себя сухие листья и прочий мелкий мусор.       Ветер время от времени поднимал с дороги облака пыли, из-за чего приходилось зажмуриваться, чтобы вся эта «прелесть» не летела прямо в глаза.       Часто можно было встретить птиц, которые отсиживались в тени, растопырив крылья и ошалело раскрыв свои клювики. Проходящий мимо Чонгук нередко делился с бедолагами водой из бутылки, которую всюду таскал с собой, так как пить хотелось постоянно.       Да и люди как-то предпочитали передвигаться по теневой стороне дороги. Многие не слишком хорошо переносили подобный градус.       Чонгук не то чтобы плохо переносил жару, но чувствовал себя слишком разморённым, и учёба в такие дни давалась с трудом.       Благо, в школе имелись кондиционеры, не давая мозгам окончательно превращаться в бесполезное желе.       Хотя яркие солнечные лучи, нахально пробивающиеся сквозь жалюзи, упрямо настраивали на нерабочий лад.       Сейчас бы на пляж, а не вот это вот всё.       Задача максимум: дожить до каникул… ***       — Чон Чонгук, ты снова где-то витаешь. Выйди, пожалуйста, к доске — перескажешь вкратце то, о чём я сейчас рассказывала.       Парень вскинул голову, заметно напрягаясь.       Преподавательница смотрела на него выжидающе поверх опущенных очков.       Чёрт, она его точно недолюбливает, раз снова вынуждает выходить перед всем классом.       Учительница Янг последнее время взяла в привычку вызывать их к доске, чтобы проверить знания, прогрессивно считая, что лучше уж следить за знаниями учеников в процессе учебы и заранее выявлять пробелы, чем полагаться исключительно на сунын.       Она явно ориентировалась на западный образец образования.       Гук нехотя поднялся и обречённо поплёлся к учительскому столу.       Развернувшись лицом к одноклассникам, он бегло осмотрел класс.       Всё как обычно.       Придурки вроде Минсока и его приспешников откровенно ждали шоу. Это было видно по их довольным физиономиям, на которых сейчас расплылись мерзкие ухмылочки предвкушения.       Кто-то смотрел с сочувствием. Например, Юна. Сколько Чонгук её помнил, она всегда была слишком доброй.       Хорошо, что в классе были и те, кому вообще было до лампочки. Те, кто занимал в этом вопросе нейтральную позицию. Они даже особо не среагировали на его выход. И такая реакция устраивала Чонгука больше всего.       Чем меньше внимания к нему — тем лучше.       Прежде чем открыть рот, он набрал в грудь побольше воздуха и резко выдохнул.       Да пофиг — переживёт. Первый раз, что ли?       Хотя всё равно приятного мало… ***       После уроков он подождал друга из параллели, релаксируя на скамейке рядом со школой.       Воздух даже под вечер был тёплым, душным и вкусно пах цветами.       Друг вывалился из дверей вместе с другими ребятами и, попрощавшись со всеми, бодро спустился по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек.       Они обычно вместе шли до остановки, а потом разъезжались каждый в свою сторону.       У не слишком общительного Чонгука имелось два закадычных приятеля — Хосок и Юнги. Оба как раз из той категории людей, кому было совершенно «до лампочки».       Идеальные друзья.       С Хосоком они общались преимущественно в школе, лишь изредка встречаясь на выходных, чтобы прошвырнуться по городу.       Тот отличался недюжинным запасом энергии и дружелюбия, которого хватало даже на Чонгука.       А молчаливый Юнги был его соседом по дому и полной противоположностью жизнелюбивого Хосока. В тёплое время года они с Юнги нередко вечерами зависали на спортивной площадке возле дома, без лишних разговоров кидая мяч в кольцо.       Сегодня, как обычно, Чонгук дошёл с Хосоком до остановки, где они успели ещё немного потрепаться о том о сём (в основном трепался Хосок, отличающийся повышенной болтливостью), пока не подъехал автобус Чонгука.       Махнув на прощание, Гук заскочил внутрь и плюхнулся на заднее сиденье. В ушах — наушники с любимыми треками, справа — окно. Народу на этом маршруте никогда не бывает много.       Просто рай для интроверта.       А если ездить в одно и то же время, то вместе с тобой часто едут одни и те же люди.       Вот мамочка-с-двумя-детьми. Скорее всего, забирает их из детского сада и везёт домой.       Один ребёнок, который постарше, всегда спокойный, а второй — настоящий шилопоп.       Гук легко мог представить, как тот задаёт жару всем домашним.       На этой остановке почти всегда заходит пожилая аджумма с сумкой на колёсиках. Откуда она возвращается по вечерам, Гук мог только догадываться.       Иногда он любил фантазировать на тему чужих жизней, рисуя в голове картинки. Например, аджумма, на самом деле, ездит на свидания с каким-нибудь приятным аджосси с благородным серебром в волосах. Они вместе гуляют по набережной, держась за ручки. А в сумке бабуля возит плед, термос с чаем и домашние булочки.       Такая картинка очень импонировала его внутреннему романтику.       Мужчина в очках с портфелем обычно заходил в среднюю дверь и садился спиной к Чонгуку.       Гуку нравилось представлять, что тот едет с работы к семье. Дома его ждёт любящая жена и лапочка-дочка. Ну или сын. И они вместе садятся ужинать густым, наваристым соллонтаном…       Ох, в Чонгуке явно погибает писатель!       Разумеется, «случайные» люди в автобусе тоже водились.       Вот как сегодня.       Через несколько остановок зашёл незнакомый парень и сел аккурат напротив Чонгука.       Гук не обратил на это особого внимания, пребывая целиком и полностью в своих мыслях, до тех пор, пока не почувствовал, что на него смотрят.       Он поднял глаза и… замер от неожиданности, столкнувшись с пристальным взглядом, направленным прямо на него.       Его откровенно и с интересом разглядывали.       Гук спешно отвёл глаза в сторону, старательно делая вид, что его очень заинтересовал вечерний пейзаж за окном.       Внутри зашевелилась паника.       Зачем какой-то пацан на него так пялится?       Чонгук совершенно точно уверен, что видит его впервые. Слишком уж запоминающаяся внешность.       Может, у Гука с лицом что-то не так?       Еда где-то прилипла или чем-то испачкался?       Да нет, Хосок бы точно не стал об этом умалчивать…       Какое-то время Гук сидел, затаив дыхание, и не решаясь снова посмотреть в сторону незнакомца.       А когда, наконец, собрался, то обнаружил, что тот что-то увлечённо читает в телефоне, больше не обращая на него никакого внимания.       Это дало Гуку возможность рассмотреть парня получше.       Тот казался ровесником, примерно одного с ним роста, только более тощий.       На коленях рюкзак — вероятно, тоже едет из школы.       Странно, что раньше они не пересекались.       Он исподтишка поглядывал в сторону незнакомца, чьё лицо странным образом так и тянуло рассмотреть его получше.       Симпатичный, можно даже сказать красивый. Ну, это как бы объективно.       Густые брови, ровный нос, пухлые губы, как у девчонки…       Уши только слегка оттопыренные, хотя даже это его особо не портило. Скорее, добавляло какого-то задорного шарма.       Но самой выделяющийся чертой лица напротив были глаза.       Такие… совершенно шальные, что ли?       Внутренне чутье подсказывало Гуку, что от обладателя таких глаз можно ожидать чего угодно.       Но, несмотря на это, он не мог удержаться, чтобы нет-нет да и кинуть в сторону незнакомца изучающий взгляд, пока тот был занят в своём телефоне.       Внутри зашевелилась странная досада от того, что на него вообще больше не смотрят. В конце концов Гук разочарованно отвернулся, уткнувшись взглядом в окно.       А когда, спустя время, он всё-таки не удержался и поднял глаза, то неожиданно столкнулся с глазами напротив, в которых читалось неприкрытое любопытство.       Губы незнакомца тронула насмешливая улыбка.       Айщ!..       Неужели он всё же заметил, что Гук его разглядывал?       Как же неловко вышло…       Чувствуя, как кровь приливает к щекам, Гук отвёл глаза и поднял их обратно только тогда, когда незнакомец, накинув на плечи рюкзак, вышел на своей остановке.       Проводив взглядом его спину, Чонгук снова погрузился в свои мысли, которые периодически возвращались к незнакомому попутчику.       Странная встреча, отчего-то жутко смущающая.       Интересно, каков шанс, что они ещё увидятся когда-нибудь? ***       — Кто собирается принять участие в конкурсе талантов?       Учительница Янг окинула класс вопрошающим взглядом.       Поднялось всего три руки.       Всё те же: закадычные подружки Наён и Ли, с детства зависающие в танцевальном кружке, и тихая, незаметная Гёне, которой это ничуть не мешало каждый год быть в первых рядах на сцене, мучая всех своей скрипкой.       — И всё? — учительница удивленно приподняла брови. — В прошлом году вас было значительно больше. Куда подевался весь энтузиазм?       Раздались редкие смешки.       — Намджун? Ханыль? Неужели вы нас не порадуете? Я так надеялась в этом году снова услышать ваш дуэт.       Парочка, занявшая второе место на прошлогоднем конкурсе, попрятала глаза. Откуда учительнице Янг было знать, что эти двое «голубков» на днях разосрались в пух и прах, да так, что клочья летели. Ревнивой Ханыль не понравилось, что Намджуну зачастила помогать с математикой умница-красавица Юна. А у того никак не получалось доказать своей девушке, что у него здесь исключительно учебный интерес.       Хотя Чонгук был более чем уверен, что все эти претензии — лишь очередной повод повыносить Намджуну его бедный мозг.       — Юна?       Руководительница выжидающе смотрела на первую красавицу школы.       Девушка отрицательно мотнула головой и поспешила опустить глаза.       Ханыль нарочито громко фыркнула.       — Честно говоря, я удивлена, — разочарованно покачала головой учительница. — Не ожидала от тебя такой пассивности в этом году…       Она недовольно поцокала языком, и ее лицо приняло озадаченное выражение.       — Может, кто-то еще хочет попробовать? Смелее, ребята! От других классов идут по семь-восемь человек, а у нас всего трое.       Ответом учительнице послужила гробовая тишина.       — Не хотите добровольно, сейчас я сама начну откапывать таланты. И ведь найду, — зловеще прищурилась Янг и принялась глазами перебирать опущенные макушки.       — Та-а-ак… Дживон. Ты у нас, помнится, на гитаре играл?       — Но учительница Я-а-анг! — протестующие протянул парень. — Выступать публично — это вообще не мое. Если хотите, я могу Вам лично сыграть после уроков, но только не выпихивайте меня на сцену!       Класс дружно заржал.       Руководительница скривила губы в подобие улыбки и, вновь пробежавшись взглядом по лицам учеников, внезапно задержала его на Чонгуке.       — Чон? Не хочешь попробовать? Учительница Кан говорила, что у тебя очень хорошие музыкальные данные.       Класс заинтересованно уставился на парня.       Тот глухо сглотнул, мгновенно напрягшись от подобного внимания, и отрицательно замотал головой.       «Да что ж это такое! — поднялось внутри возмущение. — Почему она до меня докапывается?»       — Ну как знаешь, — несколько разочарованно вздохнула Янг и после небольшой паузы вынесла, наконец, свой вердикт:       — Давайте поступим так. Завтра я вывешу на стену класса листок, и все желающие смогут вписать туда свои имена. И, чтобы как-то вас мотивировать, от меня дополнение: каждый, кто согласится участвовать, получит от меня возможность исправить оценки по моему предмету. А это не помешало бы многим из вас, учитывая, что на носу выпускные экзамены, — закончила она, многозначительно приподняв брови.       — Это шантаж! — протестующе заорал главный распиздяй класса Минсок.       Учительница невозмутимо поправила очки и продолжила:       — Кроме того, — на этих словах руководительница подняла вверх указательный палец, дабы обозначить важность сообщения, — среди членов жюри будет приглашенный гость из руководства Сеульского института искусств.       Класс тут же взволнованно зашумел.       — Да, да! Так что, если кто-то из вас задумывался о поступлении в данное учебное заведение то, по-моему, это прекрасная возможность, чтобы вас запомнили. Подумайте над этим.       После финальной фразы учительница демонстративно принялась собирать свою сумку, показывая, что на этом разговор окончен.       Ученики тоже начали собираться и подтягиваться на выход.       Чонгук закинул рюкзак на одно плечо и вышел из класса вместе с остальными.       После слов классной руководительницы в голове не переставая вертелась одна и та же мысль.       Хотел бы он выступить на конкурсе?       Да, черт, хотел бы! Очень хотел бы...       Это действительно хороший шанс, если собираешься поступать на вокальный (а Гук в тайне ото всех мечтал туда попасть).       Решился бы?       А вот это вот вряд ли.       Чертов страх.       Чертов дефект…             Ему было около семи, когда это произошло.       Однажды они с другом сильно загулялись и сами не заметили, как забрели в соседний район с частными домами. Обычно им не разрешали уходить настолько далеко от дома, но что поделаешь с природной жаждой познать этот мир?       Пытаться рассмотреть маленькие дворики старых традиционных домов через щели высоких заборов выявилось занятием увлекательным для мальчишек, росших среди ничем не примечательных ёнрип.       У одного из таких домов оказалась решетчатая калитка, к которой Чонгук практически прилип носом, потому что в миниатюрном ухоженном дворе обнаружился настоящий фонтан!       Небольшая каменная башенка возвышалась над прудом с рыжими карпами, куда каскадом лились струи воды. А в этих самых струях переливалась на солнце маленькая радуга.       Ну как тут было не залюбоваться?       И именно тогда случилось то, что случилось.       Непонятно откуда выскочив, как из засады, на него с оглушающим лаем с другой стороны ограды кинулась огромная лохматая собака. Собачьи зубы клацнули прямо перед носом.       Это было так внезапно и настолько пугающе, что Чонгуку даже показалось, как у него на несколько секунд остановилось сердце.       Он кубарем отлетел от решетки, больно шлепнувшись копчиком прямо об асфальт.       И вроде бы даже особо не пострадал… Вот только, когда они вместе с другом после этого спешно уходили подальше от страшного волкодава, норовившего перепрыгнуть забор, он понял, что у него не получается нормально ответить на расспросы друга о своем самочувствии.       С речью происходило что-то странное.       Первое время он вообще не мог выговорить ни слова.       Когда шок потихоньку начал отпускать, у него всё равно никак не получалось произнести всю фразу целиком, словно его заклинило. Он запинался на некоторых словах, повторяя звуки по несколько раз.       Поначалу Чонгук думал, что это скоро пройдет.       Но не прошло.       Ни на следующий день, ни через месяц, ни через год.       Словно внутри что-то непоправимо нарушилось, но как это починить — непонятно.       Из-за обретенного недуга, он, будучи и так довольно тихим, стеснительным мальчиком, начал чувствовать себя на людях еще более неуверенно и, как результат, всё чаще замыкался в себе, боясь лишний раз привлечь внимание.       Родители, разумеется, водили его к неврологу, выписывавшему Чонгуку какие-то малоэффективные лекарства, и к логопеду, назначавшему специальные упражнения.       Гук даже стоически выдержал несколько курсов иглоукалывания.       Всё вышеперечисленное отчасти помогало, но не так хорошо, как хотелось бы.       В привычной, спокойной обстановке и со знакомыми людьми он со временем научился разговаривать более-менее сносно. Но стоило ему начать нервничать, как речь моментально сбивалась. Бывало, что от сильного волнения заклинивало настолько, что Гук вообще не мог произнести какое-нибудь слово. Чаще всего это происходило, когда нужно было говорить на публику.       Однажды Чонгук наткнулся на статью, посвященную проблемам с речью, где советовали попробовать пение в качестве эффективного средства от заикания.       Парень поначалу воспринял подобный совет скептически. Каким-то тот был слишком… простым, что ли? Да и страх, что ничего не получится, тоже не добавлял мотивации.       Но мать не зря ему всегда твердила, что в детстве он был очень музыкальным ребенком, быстро схватывал мотив и постоянно подпевал, стоило ему услышать какую-нибудь песню.       То, что Гук в сознательном возрасте был ярым меломаном и составлял всё новые и новые плейлисты разной направленности — это тоже был неоспоримый факт.       Поэтому — да, Чонгук всё же решил попробовать.       Он ведь ничего в итоге не терял.       И, неожиданно для себя, вдруг обнаружил, что когда поёт, то ВООБЩЕ НЕ ЗАИКАЕТСЯ.       Это стало для него настоящим открытием!       Да, конечно, в монологе с самим с собой он тоже практически не заикался, но при пении речь была АБСОЛЮТНО чистой!       Таким образом, Чонгук заново обрел для себя любимую отдушину.       Уроки вокала стоили дорого, поэтому Гук какое-то время пытался заниматься самостоятельно, находя обучающие ролики в интернете и практикуя бесплатные «распевки».       Но чаще всего он просто пел в свое удовольствие, когда оставался дома один, что, к сожалению, случалось не часто.       Петь у него и в самом деле получалось неплохо.       Учительница по музыке не зря о нем упоминала — у Чонгука был отличный слух и, что самое главное, был и голос.       Но петь на публику он по-прежнему боялся до чертиков.       Поэтому свое увлечение музыкой большей частью реализовывал, слушая свои бесконечные плейлисты.       И даже сейчас в ушах у него неизменно были наушники, в которых играли любимые песни.       Он запрыгнул в автобус, заняв, как обычно, место на заднем сидении. И погрузился в свой собственный внутренний мир.       Но через несколько остановок какое-то непонятное предчувствие буквально выдернуло его оттуда. Он непонимающе поднял глаза.       Напротив сидел тот самый незнакомый парень.       И вновь хитрые лисьи глаза беззастенчиво его разглядывали.       Гук не знал, куда себя деть под этим пристальным взглядом.       Происходящее дико смущало и волновало одновременно.       Чтобы не выдать внутреннюю панику, он напустил на себя как можно более суровый вид, окатив парня напротив мрачным взглядом и, насупившись, отвернулся к окну.       Хотя притворяться особо не было надобности. После случившегося в классе, настроение и так было не айс.       Мысли в голове скакали бешеными обезьянами.       Кто этот парень? Почему он на него так смотрит? И почему его это так волнует? Что вообще делать в такой ситуации?..       Он так и сидел, косплея столб, пока по стеклу, отгораживающему сидение от двери, внезапно не постучали, привлекая его внимание.       Гук удивленно повернул голову.       Незнакомец, стоявший у двери, вопросительно кивнул ему, словно спрашивая, как дела.       Чонгук непонимающе нахмурил брови.       Тогда парень покачал головой, а затем сделал кое-что ещё более странное. Дыхнув на стекло, он быстрым движением начертил на нем улыбающийся смайлик. И показал пальцем на Чонгука, нарочито широко растянув губы в улыбке.       Как ни странно, но такое незамысловатое послание действительно подействовало, и Чонгук почувствовал, как ответная улыбка непроизвольно полезла на лицо.       Незнакомец явно остался доволен результатом, ещё шире растягивая губы и, махнув Чонгуку на прощание, вышел на своей остановке.       Тот заторможенно помахал в ответ, словно сам от себя такого не ожидая.       Ну и чудак этот парень! С таким точно не соскучишься…       Интересно, они могли бы подружиться?       Домой Гук вернулся в неожиданно приподнятом настроении.       На следующий день выяснилось, что на конкурс талантов записалось уже восемь человек от их класса. Среди изъявивших желание участвовать Чонгук с удивлением обнаружил Дживона, так убедительно отказывавшегося прошлый раз, но явно надеющегося таким образом подтянуть оценки по ненавистной математике, и Намджуна, решившегося выступать сольно.       Ханыль тут же окрестила его предателем и, гневно сверкая глазами, заявила, чтобы он вообще теперь к ней больше не приближался.       «Это фиаско, гёрл, — усмехаясь про себя с этой школьной «дорамы», подумал Чонгук, — добровольно освободила место сопернице. Теперь уже точно ничего не помешает Намджуну подкатить к Юне».       В красотку Юну была влюблена добрая половина старшеклассников. Даже сам Чонгук немножко «да».       Бывают такие девчонки, в которых невозможно «не».       От таких даже не ожидаешь взаимности. Они всегда что-то вроде местных богинь, на которых (дрочишь) молишься издалека, как на что-то недосягаемое. Вероятно поэтому мысль о том, что она может достаться кому-то другому, даже не вызывает ревности.       Самой неожиданной заявкой стали фокусы от Минсока, который до этого демонстрировал только чудеса с зачётами. Хотя ни для кого из одноклассников не было большим секретом, что он попросту подкупал, ну или шантажировал отличников (там по ситуации), чтобы те за него писали работы.       Единственный преподаватель, с кем это не прокатывало — их бдительная математичка и, по совместительству, классуха — учительница Янг.       Скорее всего именно по этой причине имя Минсока и появилось в списке конкурса.       Чего только не сделаешь ради оценок, даже кролика из шляпы научишься доставать…       Чонгук топтался возле вывешенного списка явно дольше положенного, нерешительно покусывая губу, пребывая в состоянии «и хочется и колется».       И, разумеется, не остался незамеченным, ибо гиены не дремлют, жаждая наживы.       — Давай, Чон! — раздался над ухом прокуренный голос Минсока. — Записывайся скорее, не мни сиськи. Ты ведь у нас мастер рассказывать истории, — громко заржал он, подхваченный другими такими же отморозками.       — Фу, Минсок, это грубо, — неожиданно вступилась за Чонгука Юна.       — Это жизнь, детка, — как можно очаровательнее ухмыльнулся ей в ответ Минсок. — Львы жрут кроликов. Так задумала природа, а не я.       И ощутимо толкнув Чонгука в плечо, чтобы дал пройти, удалился вальяжной походкой вместе со «свитой», всем своим видом давая понять, кто тут именно царь зверей.       — Баран ты, а не лев, — сердито шепнула ему вслед Юна, прожигая удаляющуюся спину взглядом. — Самцы у львов вообще не охотятся, их самки кормят. Там вообще чёткий матриархат и самцы нужны им только для размножения.       Чонгук, потирающий в это время плечо, несдержанно прыснул.       Юна тут же повернулась к нему своё прекрасное лицо.       К слову сказать, в классе, кроме них двоих, на данный момент никого не осталось. В коридоре голоса также начали стихать — все торопились на уроки, которые должны были начаться с минуты на минуту.       Ситуация ощущалась немного смущающей. Гук не помнил, чтобы когда-либо до этого оставался с Юной наедине.       — Не обращай на него внимания. Он только и умеет, что понтоваться. Будет продолжать в таком духе — плохо кончит, — с презрением в голосе заключила она.       Чонгук молча кивнул в знак согласия, с восхищением глядя на девушку.       Всё-таки потрясающая девчонка эта Юна!       — А ты… правда подумывал записаться? — аккуратно поинтересовалась девушка.       Тот в ответ только неопределенно пожал плечами.       — Может, стоит попробовать? — неожиданно предложила она.       Чонгук удивленно уставился на нее.       Девушка внезапно зарумянилась.       — Просто я слышала тебя на музыке, хотя ты никогда не вызываешься петь сольно. У меня хороший слух, поэтому я способна выделять отдельные голоса среди остальных. Двенадцать лет музыкалки не прошли даром, знаешь ли, — скромно улыбнулась она. — И сидишь ты рядом, если уж на то пошло, — добавила она, усмехнувшись.       — Да, я к-как раз хотел спросить, — начал было Чонгук, параллельно осознавая, что снова волнуется, и поэтому вряд ли получится говорить сносно. Но всё же продолжил: — Почему ты не участвуешь в ко-ко-конкурсе в этом году? — собравшись силами задал он вполне логичный вопрос.       — Знаешь, — девушка задумчиво подняла глаза к потолку, — мать с детства таскает меня по всяким соревнованиям. Она всегда считала, что это даст мне необходимую закалку на будущую жизнь, в которой всегда нужно бороться за место под солнцем. Вот я и боролась, с детства. Но как же меня достала вся эта ярмарка тщеславия! Да, я могу многого добиться, если захочу. Но ты не представляешь, настолько я устала всегда и везде быть первой, лучшей, всегда быть примером для окружающих… Эти чертовы родительские амбиции! Я жизни не вижу, понимаешь?       Гук сочувственно кивнул. Наверное, это действительно сложно. Многие завидуют Юне — ее красоте, уму, талантам… Но вряд ли кто-то задумывается, а так ли легко это ей достается на самом деле?       Ну, кроме внешних данных, конечно. Тут уж исключительно заслуга генетики.       — Я ведь даже еще… ни разу ни с кем не целовалась, представляешь? — девушка с грустной улыбкой покачала головой. — А ты… целовался когда-нибудь, Чонгуки? — заговорщицки шепнула она, заглядывая прямо в оторопело распахнутые глаза.       Гук заторможено замотал головой, явно не ожидая подобных откровений.       К чему это было сказано?       А если это… намёк? И от него ждут сейчас каких-то дальнейших действий?       От волнения у Чонгука аж вспотели ладони.       Девушка продолжала выжидающе на него смотреть.       Если это всё-таки намёк, то он будет последним идиотом, упустив такой шанс.       — Ю-юна, — хрипло выдохнул он, делая шаг в сторону девушки.       Почему-то совершенно некстати Гуку вдруг вспомнился незнакомый парень из автобуса и его пухлые губы, тронутые ироничной усмешкой.       С мыслью «вот только не сейчас», он раздраженно отмахнулся от видения, как от назойливой мухи и, зажмурив глаза, подался ближе, накрывая губы девушки своими.       На ощупь они были нежными, как лепестки, с легким привкусом малинового бальзама.       Господи! Да он же сейчас впервые целуется! И ни с кем иным, как с самой Юной!       Где Вселенная дала сбой?       Он очень осторожно прижимался к губам девушки, боясь сделать лишнее движение.       По всему телу разливалось приятное томление.       Хотя, если быть предельно честным, Гук думал, что это будет нечто совсем потрясающее по ощущениям.       А на деле…       Нет, было, конечно, классно! Даже больше от осознания, что он целует самую желанную девочку в их школе. Уже одна эта мысль охрененно возбуждала.       Но… В его фантазиях всё равно всё было как-то намного… ярче, что ли?       Вкуснее?       Юна очень робко, едва ощутимо отвечала ему, а по прошествии каких-то жалких нескольких секунд, и вовсе мягко разорвала поцелуй, слегка отодвинувшись.       Чонгук распахнул глаза.       Девушка смотрела на него совершенно спокойно, с какой-то почти материнской лаской в глазах.       — Спасибо, Гуки, — непонятно зачем поблагодарила она его, словно своим поступком он сделал ей одолжение.       Чонгук непонимающе смотрел на нее в ответ.       — За-за что? — только и смог выдавить он из себя.       — За то, что прочёл мои мысли. Мне так хотелось, чтобы меня кто-нибудь поцеловал…       Это нейтральное «кто-нибудь» неприятно резануло по самолюбию.       «А что ты там себе уже напридумывал? Что Юна вдруг с какого-то перепугу втрескалась в тебя? Сам-то в это веришь? Где Юна, а где ты?» — атаковали голову неуютные мысли.       Девушка, вероятно, заметила внезапно изменившееся настроение парня, и поспешно добавила:       — О-о-о… Только не думай, что я готова была поцеловать первого встречного и просто использовала тебя. Это не так, Гуки! Ты мне на самом деле нравишься. Ты хороший парень. И симпатичный. Просто… я другого люблю.       Юна опустила вмиг погрустневшие глаза в пол.       Чонгук всё еще чего-то явно не догонял.       — А почему п-поцеловала меня, а не его? — недоумённо поинтересовался он.       Тут Юна как-то уж совсем обречённо вздохнула.       — А он влюблен в другую, — тихо ответила она и отвернулась.       Чонгук с изумлением смотрел на Юну и думал, что если даже ТАКОЙ девушке могли не ответить взаимностью, то что уж говорить о простых смертных, вроде него.       Жизнь всё-таки поистине непредсказуемая штука…       Интересно, кто этот избранный «счастливчик»? Кто-то из их класса?       «Неужели Намджун?!» — пронзило его внезапной догадкой.       Он даже не заметил, как произнес это вслух. Девушка нервно дернулась, бросив на него испуганный взгляд.       «Точно Нам», — убедился в правоте своих предположений Чонгук.       — Ничего не говори ему, пожалуйста, — умоляюще прошептала Юна.       — Не бойся, я н-не особо болтлив, — попытался разрядить он напряженную атмосферу самоиронией.       Девушка слабо улыбнулась в ответ и кивком головы дала понять, что верит ему.       Гуку хотелось как-то подбодрить расстроенную одноклассницу, поэтому он попытался вселить в нее хоть каплю надежды.       — Он ведь сейчас с-свободен. Вы могли бы попробовать…       — Думаешь, я не пыталась привлечь его внимание? — резко перебила его Юна. — Я ведь и с математикой начала ему помогать, чтобы как-то стать ближе. Вот такая вот я корыстная, — горько усмехнулась она. — Не подумай, что я его прям откровенно соблазняла — он всё-таки занят, а у меня есть принципы. Просто хотела, чтобы мы узнали друг друга получше. А Намджун… Ну, ты знаешь его. Он всегда такой милый и обходительный. Со мной он тоже всегда был таким. И при этом каким-то отстранённым, словно мыслями не здесь, не с тобой… Зато стоит кому-то рядом с ним произнести «Ханыль», так у него прям глаза загораются, — с плохо скрываемой неприязнью к сопернице призналась девушка.       Чонгук вот тоже не понимал, что Нам нашел в этой стерве?       Парень он видный, умный, несмотря на некие сложности с точными науками, но это скорее оттого, что он больше гуманитарий. Многие девчонки на него заглядываются, а он сошелся с этой змеюкой, которая с завидным постоянством выносила ему мозг.       Далеко не первая красавица и характерец — туши свет.       Хотя харизмы ей, конечно, не занимать.       «Огонь-баба», — отзывался о ней любитель раздавать бесплатные прозвища Минсок.       По мнению Гука, они были слишком уж разные. Но, хрен его знает, может они друг другу чего-то там компенсируют?       До конца учебного дня Чонгук исподтишка наблюдал за этой троицей, оказавшейся в любовном треугольнике. И не мог не заметить, как Ханыль показательно игнорировала провинившегося перед ней парня, при этом всячески пытаясь привлечь его внимание, то нарочито громко смеясь с другими девочками, то кокетничая с парнями, стоило только ему проявится в её поле зрения.       Короче, сплошные манипуляции.       А тот кидал на неё «телячьи» взгляды, когда думал, что она этого не видит, хмурился и глубоко вздыхал.       Только Юна почти ничем не выдавала свой интерес, умело сохраняя лицо.       Ну натурально — Netflix курит в стороне.       Хоть попкорн доставай, ей-богу!..       С Юной они до конца уроков не общались. В принципе, ничего нового, так бывало и раньше. И можно уже было решить, что утренний поцелуй явился плодом его бурной подростковой фантазии, если бы не теплеющий взгляд девушки всякий раз, когда она смотрела на Чонгука.       После школы он всё-таки не удержался и ляпнул Хосоку, что целовался сегодня.       Тот сразу же воодушевился и начал заваливать его вопросами:       — И кто она, совратившая моего лучшего бро?       — Не могу сказать, — уклончиво ответил Гук, не желая выдавать Юну.       — Какой скрытный! — недовольно хмыкнул друг. — Хотя бы красивая?       — Очень!       Тот с подозрением вглядывался в его лицо.       — А я тебе говорил, что ты красавчик! И если бы не твои загоны, то у тебя уже была бы куча девушек!       — Одной мне вполне до-достаточно, — усмехаясь, возразил Чонгук.       — Когда следующий этап? — похабно поиграл бровями Хосок.       — Не будет следующего этапа. Мы просто д-друзья, — отмахнулся от него Чонгук.       — Но вы же сосались? — не понял Хосок.       — Это был совершенно невинный поцелуй.       — То есть даже без языка? — уточнил желающий знать все подробности Хосок.       — Я тебе об этом и говорю, — втолковывал ему, словно непонятливому младенцу, Чонгук, — д-дружеский чмок, не более.       — Не-е-е, ну так неинтересно, — разочарованно протянул Хосок. — Я ожидал чего-то более развратного…       Чонгук снисходительно усмехнулся.       Друг в этом плане был чрезмерно озабоченным и мечтал лишиться девственности до окончания школы.       Даже странно, что Хосок еще не оприходовал кого-то с таким-то темпераментом.       Наверное, девушки тоже не были дурочками и чувствовали, что их хотят поиметь, поэтому все попытки Хосока подкатить завершались провалом.       — Ты вообще не романтик, — ткнул друга в бок Чонгук.       — Я реалист, друг мой, — констатировал Хосок. — И у моего тела есть потребности. Вот если я встречу большую и светлую, то, возможно, буду мыслить по-другому. Может, даже женюсь. А пока я молод и холост — буду брать от жизни всё, что она готова мне дать.       — Вот поэтому тебе никто и не даёт, — засмеялся Чонгук, отпрыгивая подальше, так как Хосок попытался дать ему подзатыльник за последнее умозаключение.       — Д-девушек нужно не использовать, а любить, — философски изрёк Гук.       — Ты с чего это вдруг такой умный стал? Урвал один поцелуй и теперь всё — можно уже поучать своего хёна? — наигранно нахмурился друг.       Хосок и вправду был старше Чонгука на целых восемь месяцев.       — Можно, если хён сам не догоняет, — всё еще уворачиваясь от расплаты, со смехом парировал Чонгук.       — Вконец обнаглел, мелкота.       Хосоку всё-таки удалось сцапать Чонгука и навешать ему шутливых подзатыльников.       — Так уж и быть, я готов тебя простить, если купишь мне мороженку, — милостливо «разрешил» он. — Я сегодня с пустыми карманами, а так хочется клубничного щербета!       — Ладно, уломал — буду твои с-спонсором сегодня, — охотно поддался на провокацию друга Чонгук. Он и сам не прочь был полакомиться мороженым. А за компанию любое лакомство всегда вкуснее.       Они прогулялись до ближайшего 7-Eleven, где толпились такие же, как они, школьники, пытающиеся подсластить свои тяжелые трудовые будни.       После того, как мороженое было съедено, Чонгук попрощался с Хосоком на остановке, запрыгнув в свой автобус.       Всю дорогу он ждал, когда зайдет тот незнакомый парень. Но он почему-то не появился.       На следующий день его тоже не было, и Гук уже было решил, что, вероятно, они больше не встретятся.       И эта мысль как-то неприятно кольнула.       Но спустя два дня он увидел, как тот заходит в автобус, шаря глазами по сторонам, словно ища кого-то.       Неужто его?       В этот день любимое заднее сидение Чонгука было занято, и ему пришлось занять другое, поэтому парень и не заметил его сразу.       Собственная рука взметнулась вверх раньше, чем голова успела подумать, и незнакомец, наконец, его увидел.       Глаза загорелись узнаванием, и он приветливо улыбнулся, отчего Чонгук испытал какую-то непривычную радость. Он отодвинулся к окну, освобождая место рядом с собой.       Парень подсел рядом, кинув рюкзак под ноги.       Он протянул Чонгуку свою длинную ладонь, и тот быстро пожал ее.       Парень что-то сказал, но Чонгук не расслышал из-за музыки, громко звучащей в наушниках. Он поспешно вытащил один наушник из уха, приглушив на телефоне звук.       — Тэхён, — снова повторил парень, представляясь.       — Чо-чонгук, — немного волнуясь из-за своего дефекта, ответил Гук.       От Тэхёна не ускользнула эта маленькая речевая запинка. Он открыл было рот, словно собирался что-то спросить, но тут же захлопнул его, пробежавшись по лицу беглым взглядом, словно сканируя его.       — П-прости, я заикаюсь, — зачем-то начал извиняться Чонгук, пряча глаза и уже готовясь внутренне схлопнуться.       — Зачем ты извиняешься? — недоумённо спросил Тэхён.       Чонгук неловко поёрзал.       — Многих это ра-ра-аздражает.       — Ну и пошли их подальше! — тут же возразил Тэхён. — Это их проблемы, а не твои.       Чонгук поднял на него удивлённый взгляд, но ничего не сказал.       Вообще-то, он всегда думал, что это именно ЕГО проблема.       — Если ты кому-то не нравишься, пусть идут лесом. Я так считаю, — бескомпромиссно заявил Тэхён.       Лишними комплексами пацан явно не страдает.       Тем не менее, Гука зацепили его слова и подобный взгляд на положение вещей.       Пожалуй, надо взять себе на вооружение…       — Что слушаешь? — кивком головы указал новый знакомый на наушник, который Гук по-прежнему держал зажатым в руке.       Тот, недолго думая, протянул руку и, аккуратно отодвинув прядь чужих волос, вставил наушник парню прямо в ухо.       Тот от неожиданности вздрогнул, скосив на него удивлённые глаза.       Гук поспешно убрал руку, ругая себя за то, что в который раз сначала делает, а потом думает.       Убрать прядь волос с лица — это как-то слишком интимно, чёрт… Что парень о нем подумает вообще?       Но Тэхён сделал вид, что ничего особенного не произошло и, откинувшись на спинку сидения, прикрыл глаза, погружаясь в звучащую мелодию.       В наслаждении прикусив губу, он покачивал головой в такт музыке. Руки тоже не отставали, отстукивая ритм на коленках.       Парень откровенно ловил кайф.       А вот Чонгук на какое-то время подвис, любуясь таким открытым проявлением эмоций, яркой и живой мимикой красивого лица, оказавшегося к нему так близко.        Тэхён на мгновение приоткрыл глаза, застав Гука врасплох за разглядыванием, но лишь широко улыбнулся и выдал: «Зачётная песня!OneRepublic вообще крутые ребята!» — и снова полностью погрузился в процесс слушания.       У Чонгука от этой незначительной фразы на душе моментально потеплело, словно только что ему сделали комплимент.       Что тут скажешь? OneRepublic были одной из его любимейших групп.       Он в принципе отдавал предпочтение музыке европейских исполнителей, а не родной корейской. Из к-попа признавал всего несколько групп, и в этом плане нечасто встречал единомышленников среди сверстников.       А тут такое чёткое совпадение вкусов!       Из-за этого Чонгук, как приклеенный, никак не мог оторвать взгляда от Тэхёна, крутя в голове мысль «откуда он такой чудной свалился?»       Они еще немного проехались вместе, разделяя одну музыку на двоих, пока Тэхёну не пришло время выходить на своей остановке, которую он едва не пропустил.       Скомканно попрощавшись и быстро пожав Чонгуку руку своей узкой, теплой ладонью, Тэхен выскочил из автобуса.       А Гук пялился на его удаляющуюся спину до тех пор, пока транспорт не отъехал достаточно далеко, чтобы полностью скрыть обзор.       И только тогда он осознал, что толком ничего не знает о своем новом знакомом, кроме имени и совпадений музыке.       Несмотря на это, у него было странное ощущение, что с этим парнем они уже сто лет знакомы. Как-то слишком быстро сблизились. Такое вообще бывает?       Может, поэтому он так расслабился в его присутствии, что напрочь забыл о приличиях?       И снова после встречи с ним он вернулся домой с удивительным чувством наполненности.       Выходные Гук провел дома, помогая отцу. Тот затеял на кухне капитальный ремонт — подарок матери на юбилей.       Та давно уже намекала мужу (вполне открытым текстом), что среди выцветших стен и старой мебели у неё скоро совсем пропадет вдохновение готовить, а она, между прочим, проводит там большую часть времени. Это фактически её личный кабинет.       Отец жену очень любил, поэтому постарался подкопить деньжат, беря дополнительные смены, и организовал-таки матери сюрприз.       За учебниками и конспектами тоже пришлось посидеть немало.       Приближение экзаменов не давало особо расслабиться.       В отличие от большинства его сверстников, Чонгук не посещал хангвоны. Это было слишком дорого, да и с учёбой, к счастью, у него не было больших проблем. Гук обладал отличной памятью, поэтому довольно легко и быстро осваивал новый материал.       У него был только один частный репетитор по английскому, с которым он занимался онлайн. Остальные уроки подтягивал самостоятельно, зная, что родители и так откладывают ему на поступление (ну и оплату старшей школы тоже никто не отменял). Поэтому старался учиться хорошо, чтобы в будущем иметь возможность рассчитывать на стипендию, покрывающую затраты на учебу.       Вечером он всё же смог разок выбраться, чтобы немного покидать мяч вместе с Юнги и другими ребятами.       После этого они обычно шли вдвоем на детскую площадку возле дома, на которой в это позднее время, как правило, уже не бывало ни одного ребёнка.       Там забирались с ногами на скамейку — почему-то так казалось круче. Хотя, застукай их какая-нибудь аджумма, проблем не оберёшься (суровые корейские бабульки могли и за уши оттаскать). Но бунт — дело молодое, хоть и неблагодарное в строгом консервативном обществе.       Юнги задумчиво курил, а Чонгук просто молча присутствовал рядом, думая о разном.       Тишина их обоих никогда особо не напрягала.       Они часто так коротали вечера, лишь изредка переговариваясь.       Юнги вообще предпочитал говорить мало, но ёмко. В сравнении с другими пацанами он отличался каким-то чрезмерно философским взглядом на жизнь.       Иногда Чонгук его подкалывал, что тот рассуждает как столетний дед, давно познавший эту жизнь.       Но на самом деле он был очень рад иметь такого друга, как Юнги. Особенно на контрасте с неугомонным Хосоком, от болтливости которого временами банально уставал.       В понедельник, будучи в школе, он в который раз подошёл проверить список участников, по-прежнему висящий на стене их класса. За это время записался всего один человек.       Классная руководительница сказала, что завтра список снимут, и участники будут окончательно утверждены.       Гук подозревал, что со стороны наверняка выглядит глупо, в который раз одержимо вчитываясь в имеющиеся имена.       Стыдно кому-то признаться, но его одолевала зависть. Крайне противное чувство, но Гук ничего не мог с ним поделать. Его не отпускала навязчивая мысль, что он тоже мог бы быть в списке, если бы не его проблема. И в который раз раздражался сам на себя и на судьбу-злодейку.       После уроков он, как и всегда, возвращался привычным маршрутом на автобусе.       В рюкзаке лежала заранее припасённая шоколадка. Гук представлял, как они с новым знакомым разделят её на двоих.       Почему-то ему так захотелось.       Только бы тот снова не пропал куда-то. Надо бы с ним контактами обменятся, на всякий…       На его счастье, парень зашёл в автобус, как по расписанию, и сразу же нашёл его глазами, чтобы занять свободное место рядом.       — Салют! — приветливо протянул руку Тэхён, улыбаясь во все тридцать два.       Гук дружелюбно кивнул на приветствие и пожал протянутую ладонь, опять обратив внимание на её необычную длину.       Это не выглядело стрёмно, нет. Скорее даже… красиво?       Такие руки бывают у пианистов.       Может, он играет?       Он вытащил один наушник, сразу же предложив его Тэхёну.       Тот без возражений забрал его.       — Что сегодня будем слушать? — только лишь уточнил он.       — К-как насчет Stromae?       Он нарочно выбрал этого талантливого французского певца. Хотелось удивить нового приятеля своим разносторонним музыкальным вкусом.       — О-о-о! — одобрительно протянул Тэхён. — А ты шаришь в хорошей музыке!       Чонгук снова почувствовал, как похвала сладкой патокой разливается по телу.       Он торопливо нажал на play, и в наушнике заиграла ритмичная «Sante».        Тэхён, как и прошлый раз, закрыл глаза, полностью отдаваясь во власть музыки. Тело заходило ходуном, словно парень едва держался, чтобы не начать отплясывать прямо в автобусе.       А Чонгук опять поймал себя на том, что безбожно залипает.       Какая-то магия, чес-слово!       Но на Тэхёна невозможно было не смотреть! В нём было столько экспрессии, столько жизни! И какой-то… почти мистической притягательности.       Ему бы в кино сниматься…       Дослушав песню до конца, Тэхён приоткрыл глаза и вытащил наушник.       — А ты когда-нибудь переводил его песни? — вдруг поинтересовался он, повернувшись к Чонгуку.       Тот пожал плечами.       — Ни разу в голову не приходило. Мне просто нравится з-звучание.       — Да ладно! — бурно возмутился Тэхён. — У него же такие тексты! Взять хотя бы эту композицию. Как думаешь, о чём она?       — О-о любви? — почему-то слегка краснея, предположил Чонгук.       Ну, логично же, не? В большинстве песен именно о ней и поётся.       — А вот и не угадал! — с горящими глазами возразил Тэхён. — Эта песня с мощным социальным посылом. Она о людях, делающих тяжелую, но «незаметную» работу — об уборщицах, медсестрах, пилотах… Об их нужном труде, который часто сильно недооценён. Своей песней Stromae призывает выразить им признательность, — выдал он имеющиеся сведения, словно зачитывая отрывок из Википедии.       — Вау! — поразился Чонгук.       Он правда этого не знал.       «Надо будет погуглить», — решил он для себя.       Пипец, неординарный чел!       Но Тэхён и так постарался просветить его по максимуму, вкратце рассказав заодно и непростую биографию талантливого французского музыканта.       Похоже, в страсти к музыке он даже переплюнул Чонгука.       Тот, как заворожённый, слушал Тэхёна, внутренне поражаясь его эрудированности.       Так они незаметно и проболтали всю дорогу.       Когда парню надо было выходить, Чонгук вдруг вспомнил, что шоколадка так и осталась валяться в кармане рюкзака. Он спешно вытащил её и сунул Тэхёну в руку.       Тот уставился на неё и, хлопая глазами, удивлённо поинтересовался: «Это мне?»       «Оу, шит! Это, наверное, действительно странно выглядит со стороны», — запаниковал Чонгук.       — Д-да, забирай. Я думал, съедим вместе, но за-забыл про неё, — краснея и запинаясь начал оправдывать свой спонтанный поступок Чонгук.       — Спасибо, — тихо поблагодарил Тэхён, потупив глаза, прям как барышня. — Я люблю шоколад, — зачем-то добавил он, поднимая свои сияющие глаза на Чонгука, отчего тот покраснел ещё больше. — Тогда… до встречи?       — Угу, — только и смог промычать красный, как вареный рак, Чонгук.        Тэхён соскочил с автобусной ступеньки на тротуар.       Он развернулся, и когда двери закрылись, помахал Чонгуку.       Тот коротко махнул в ответ и поспешил отвернуться от окна.       Фак!       Фак, фак!..       «Что я творю! — в отчаянии метался Чонгук. — Разве парень дарит другому парню шоколадки?! Это ведь… это ведь, почти признание!»       Он со стоном закрыл лицо руками.       «Но ведь он её всё же забрал. Значит, всё не так ужасно?» — постарался он успокоиться и убедить себя в обыденности ситуации.       «Просто один бро угостил другого бро. Ничего такого…», — уговаривал себя Чонгук.       А то, что он снова залипал на парня, пока тот был в плену музыкальных переживаний — это не в счёт.       На следующий день, не обнаружив на стене класса вожделенного листочка, Гук почувствовал свербящую досаду. Он долго пялился на голую стенку, пребывая в меланхоличной прострации, пока не заметил, что Юна смотрит на него.       Ему показалось, что во взгляде девушки промелькнуло сочувственное понимание.       Он раздраженно отвернулся.       Вот только не нужно его жалеть!       Нет ничего хуже, чем выглядеть слабаком в глазах привлекательной девушки (с которой он, кстати, целовался).       После того случая они так толком и не разговаривали, словно ничего и не произошло.       Чонгуку хотелось верить, что тот поцелуй не был со стороны Юны актом благотворительности. Почему-то от этих мыслей он казался себе каким-то жалким…       В автобусе, по дороге домой, Гук поймал себя на том, что нервничает в ожидании Тэхёна. И это был даже не мандраж предвкушения от предстоящей встречи. Чонгука страшил тот факт, что эта встреча может так и не произойти.       Он признавал, что всё это крайне странно и нелогично.       Не мог же он так быстро привязаться к почти незнакомому человеку?       Тем не менее, он точно почувствовал огромное облегчение, когда увидел знакомую фигуру.       Он сразу же убрал свой рюкзак, вербующий место, с соседнего сиденья, приглашающе похлопав по нему рукой.       Тэхён счастливо улыбнулся и, дав Чонгуку «пять», опустился рядом с ним.       — Хей! Как дела? Ты сегодня какой-то напряжённый…       От внимательного взгляда ничего не ускользнуло.       — Д-да так, — махнул рукой Чонгук. — Есть одна хрень.       — Поделишься?       Тэхён выжидающе вскинул брови, развернувшись к нему корпусом.       Чонгука, конечно, подмывало излить кому-нибудь душу. При этом совсем не хотелось выглядеть тряпкой в чужих глазах.       Он замялся.       Тэхён, заметив его нерешительность, ободряюще хлопнул его по плечу.       — Давай, колись. Не держи это в себе. Если нужно выговориться — мои уши в твоем распоряжении. Я хорош в поддержке, поверь.       — Уф-ф-ф, — выдохнул Чонгук. — Окей…       Он неуверенно посмотрел на Тэхёна, заметив, что тот весь обратился в слух, по собачьи наклонив голову на бок.       — З-знаешь, бывает так, что ты чего-то сильно хочешь, но никак не можешь ре-решиться сделать шаг?       Тэхён окинул его пытливым взглядом и задумчиво кивнул.       — Знакомо… хотя я и стараюсь сильно не тормозить.       — Вот у меня сейчас такая же фигня.       — Дело в… девушке? — тихо уточнил Тэхён.       — Не-е-е, — сразу же замахал Чонгук, — девушки тут в-вообще ни при чём.       На этих словах Тэхён едва заметно выдохнул.       — Это ка-касается любимого дела, — сказал Чонгук и замолчал, не готовый рассказывать подробности.       — Хочешь выйти на новый уровень? — проницательно заметил Тэхён.       — Да, можно и так сказать, — согласился Чонгук.       «Можно и так сказать».       — Смотри, что будет, если ты на это всё-таки решишься?       Тэхён, похоже, не собирался так просто сдаваться.       — Я-я не знаю, — пожал плечами Чонгук. — Возможно, придется пережить большой п-позор?       — Ну допустим. Это при плохом раскладе. А при хорошем?       Чонгук задумался.       — Исполню мечту?       — Прикинь? — Тэхён развёл руками, всем своим видом демонстрируя очевидность решения.       Гук хмыкнул.       Раскидал по фактам, чё?       — Я-я совсем не исключаю первый вариант, — высказал он своё сомнение.       — Я понял, — согласно кивнул Тэхён. — Если, допустим, ты опозоришься, что самое страшное произойдёт, кроме того, что будут задеты твои чувства?       Чонгук поскрёб в затылке, начиная догадываться, к чему тот ведет.       — Мне потом с этим жи-жи-жить.       — Во-о-от! — Тэхён радостно поднял палец вверх. — Вот именно — жить! А значит, к чему мы пришли? К тому, что ты точно от этого не помрёшь!       Сияющие глаза, казалось, глядели прямо в душу.       Чонгук не смог сдержать удивлённого смешка, понимая, что не может не согласиться с этим простым, но очевидным утверждением.       Он вперился взглядом в своего нового знакомого, с изумлением разглядывая его, как какого-то диковинного зверя. Это продолжалось так долго, что даже успела образоваться неловкая пауза.       Тэхён негромко кашлянул, приведя Чонгука в чувство.       — Скажи, проникся? — сощурил он хитрющие глаза.       Чонгук снова хихикнул.       — Д-должен признать, это было убедительно.       — Обращайся.       Парень вальяжно развалился в кресле, явно оставшись довольным похвалой.       — Что сегодня будем слушать? — как бы невзначай поинтересовался он.       Чонгук принялся копаться в рюкзаке, выуживая наушники.       — 5 Se-seconds of Summer норм?       — Чувак, у тебя отличный вкус! Я уже говорил?       «Кажется, да, но я не против услышать это ещё раз», — произнес голос в Чонгуковой голове. И Гук еле сдержал так и норовящую расползтись по лицу дурацкую улыбку.       Тэхён воткнул наушник в ухо и безмятежно закрыл глаза.       Чонгук почти одновременно с ним вставил свой и нажал на "плей", откинувшись на сидение.       Но глаза помимо воли не желали закрываться. Пользуясь случаем, Гук тайком разглядывал Тэхёна, стараясь не упустить ни малейшей детали.       Он давно заприметил, что у парня на лице есть целое созвездие родинок.       Гук скользил по ним взглядом, словно составляя карту в своей голове.       Зачем он это делал — он и сам не понимал.       «На щеке, под глазом, на кончике носа, на губе…», — старательно запоминал он.       Пялиться на чужие мужские губы было как-то стрёмно (хотя и предательским образом тянуло). Чтобы не чувствовать себя последним извращенцем, он быстро перевёл взгляд обратно на кончик носа, где также красовалось маленькое аккуратное пятнышко.       Ему пришлось признать самому себе, что он находит этот маленький нюанс очаровательным.       Когда-то его мама, увлекающаяся всякой (херо) хиромантией, рассказывала ему, что люди с родинкой на кончике носа обладают весёлым нравом и оптимизмом.       Ну… что-то в этом безусловно есть.       Тэхён вполне сходил за человека, которому совсем не свойственно уныние.       В ушах звучала «Easier».       Голова его соседа энергично покачивалась, нога синхронно отбивала ритм.       В какой-то момент он вдруг распахнул пушистые ресницы и со всей серьёзностью глядя Чонгуку прямо в глаза, одними губами пропел:       — You’re so damn beautiful!       И снова зажмурился, после чего на лице заиграла отрешённая улыбка.       А Чонгук на время лишился дара речи.       «Вот это вот что только что было? Это ведь он так прикалывается, да?» — с сомнением подумал он, чувствуя, как подозрительно горят уши.       Он так и просидел в полнейшем ступоре, пока они не доехали до остановки, где обычно выходил Тэхён. Тот поднялся со своего места и, зачем-то подмигнув Чонгуку напоследок, вышел из автобуса.       Гук махнул ему было рукой, и тут его осенило!       Он срочно подорвался к выходу, выскочив на тротуар.       — Тэхён! — взволнованно крикнул парень вслед удаляющейся знакомой макушке. — П-подожди!       Парень удивлённо обернулся.       В это время автобус закрыл двери и поехал дальше по обычному маршруту.       Парни остались на остановке одни.       — Чонгук?       Бровь на красивом лице вопросительно приподнялась.       — Я-я-я... — от волнения и неловкости речь никак не хотела выстраиваться в ровную конструкцию.       Он на несколько секунд прикрыл глаза и глубоко вдохнул, чтобы сосредоточиться.       — Ты не против обменяться к-контактами? — на выдохе выпалил он, очень надеясь, что тот не истолкует этот порыв превратно.       — Ты для этого выскочил из автобуса, как ошпаренный? — с усмешкой поинтересовался Тэхён.       — Ну, да… Это с-странно? — тихо спросил Чонгук, внутренне подготовившись, что его сейчас пошлют, и ругая себя за импульсивность.       Но Тэхён, похоже, даже не думал о таком.       — Нет, всё норм. Хотя я немного в шоке, если честно. Ты обычно такой сдержанный.       Он с интересом смотрел на Гука, слегка сощурившись. А затем кивнул, словно бы соглашаясь сам с собой.       — Диктуй свой номер в какао. Обменяемся любимыми треками на досуге.       Чонгук назвал свой номер и тот добавил его в контакты. После чего снова возникла неловкая пауза. Оба какое-то время нерешительно молчали, опустив глаза в землю.       Чонгук проследил взглядом, как Тэхён поддел носком кроссовка камень и зафутболил его в ближайший куст. После чего неожиданно предложил:       — Твой автобус уехал, а следующий только через полчаса. Хочешь зайти ко мне? Покажу тебе свою нору. Она тут рядышком.       Отказываться от заманчивой перспективы побывать у Тэхёна дома Чонгук, конечно, не стал.       Они пошли, держась на небольшом расстоянии друг от друга, через сквер с цветущими каштанами. Духота уже начала спадать, но всё равно было непривычно тепло для вечера.       — Ты так хорошо ра-разбираешься в музыке. Откуда? — решился спросить Чонгук.       Тэхён повернулся к нему, и Чонгук увидел в его глазах загоревшиеся озорные огоньки.       — Дай мне второй наушник, — зачем-то потребовал он.       Тот, ничего не понимая, сделал, как он просил.       — Поставь что-нибудь. Лучше динамичное, — сказал Тэхён и отошёл на некоторое расстояние.       Чонгук молча выполнил и эту просьбу, отыскав в плейлисте что-то подходящее.       Когда в ушах стали слышны первые аккорды «Sunshine», он увидел, как Тэхён вдруг начал активно двигаться под музыку.       Чонгук, так и застыл с открытым ртом, наблюдая за тем, как парень танцует.       Нет… как этот парень чертовски хорошо танцует!       Он явно импровизировал, но делал это с такой лёгкостью и непринуждённостью, что невозможно было оторвать взгляд.       Казалось, он «живёт» в танце, чувствуя себя явно в своей стихии (как рыбка в океане)!       И ему было абсолютно плевать, что в сквере в это время было еще достаточно многолюдно.       Проходящие мимо люди сворачивали шеи, глазея на бесплатное шоу. Но Тэхён не обращал на это внимания. Танец полностью поглотил его.       «Чокнутый! Вообще без тормозов… Но как он чувствует!» — задохнулся в немом восторге Чонгук, завороженно глядя на это представление, устроенное персонально для него.       А в груди в это время творилось что-то невообразимое. Сердце словно пыталось пробить грудную клетку и выпорхнуть прямо туда — к худенькой танцующей фигуре.       Чонгук мог только стоять и ошарашено хлопать глазами в попытках осознать то, что с ним происходит.       Все те маленькие, еле заметные сигналы, все смутные ощущения, которые он упорно старался игнорировать, внезапно сложились в одну общую картину.       И почему он не понял этого сразу?       Ё-о-о-о…       И как теперь жить?       «Где-то вдали призывно заржали радужные единороги…»       Когда песня закончилась, то разрумянившийся Тэхён поклонился по сторонам, за что получил даже парочку аплодисментов и, подойдя к Чонгуку, с улыбкой произнёс:       — С детства танцую. Моя самая большая страсть! Отсюда и шарю в музыке.       — Это… это… это… было к-круто! — только и смог выдавить из себя Чонгук, всё еще пребывая под неслабым впечатлением от происходящего.       От всего и сразу.       — Х-хотел бы я быть таким смелым.       — Не вопрос. Что тебе мешает попробовать прямо сейчас? — парень смотрел на него с пытливым выражением лица.       Чонгук издал нервный смешок.       — У тебя всегда всё так просто?       — А зачем усложнять, когда можно не усложнять? — пожал плечами Тэхён.       Он внимательно посмотрел на Чонгука, в глазах которого отражались все его внутренние метания, и взгляд его смягчился.       — Давай, Чонгук, в кои-то веки забей на то, что о тебе подумают окружающие. Всем, по большому счету, плевать. Посмотрят и через минуту уже забудут. У людей своих проблем хватает. Попробуй кайфануть. Дай музыке вести себя.       — Блин, тебе легко го-говорить — ты почти профи! А на меня люди будут смотреть и думать: «Го-господи, ну что за лошара!»       — Ну и пусть завидуют молча! Это ТЫ отпустил себя, а они нет! Это ТЫ можешь, а они — не факт! Ну и кто тут больший лошара?       Тэхён сыпал такими железными аргументами и так эмоционально убеждал, что Чонгук в итоге почувствовал, что сдается.       Да тому мотивационным тренером работать надо! Ну серьёзно!       — Хочешь, составлю тебе компанию? Я не буду сильно выпендриваться, не переживай.       Это было последним гвоздём в крышку гроба чонгуковых сомнений.       «Покойтесь с миром. Аминь».       — Ладно, хрен с ним. Да-давай попробуем, — заявил, наконец, Чонгук. Хотя живот предательски скрутило.       — Вот это наш подход! — блеснул улыбкой Тэхён, одобрительно хлопнув его по плечу. — Дерзай, чувак, я в тебя верю! И я с тобой. Спорим, ты будешь потом вспоминать этот момент, как один из лучших?       Чонгук снова не удержался от смеха.       Нет, ну прелесть же ж!       Чужой энтузиазм был заразителен. Гук почувствовал, что даже немного расслабился.       — Монстов уважаешь? — как бы невзначай спросил Тэхён.       — Слушаю иногда. У них есть несколько вайбовых песен.       — Как насчет «Hero»? Нам нужно что-то реально драйвовое!       — Да, давай. «Hero» со-сойдет, — согласился Гук.       Он отыскал нужный трек в ютубе.       «Понеслась!» — мелькнуло контрольным в голове.       Он закрыл глаза.       Знакомый убойный мотив сразу же ворвался в мозг, невольно овладевая и телом.       Отпустить себя, значит?       Ну, как скажете…       Гук начал раскачиваться под музыку, размахивая руками и потряхивая головой.       Песня реально качала.       В скором времени он настолько вошел во вкус, что осмелился открыть глаза и увидел, как Тэхён тоже совершенно произвольно бесится под музыку.       Тот увидел, что Гук на него смотрит и сразу же радостно подскочил к нему, хватая за обе руки и призывая прыгать. Они так и поскакали по кругу, держась за руки и улыбаясь как пришибленные, выкрикивая при этом слова.       Давно Чонгуку не было так офигенно!       И похрен, что на них пялятся, как на психов!       Ему слишком хорошо сейчас!       Он держал Тэхёна за руки и снова безбожно пропадал в этих искрящихся глазах, без всякого стеснения весело смотрящих в его собственные.       Сердце бешенно колотилось. То ли от скачек, то ли…       То ли.       Тэхён был прав: он определенно запомнит этот момент на всю жизнь.       — I can be your hero,       I can be your man! — выкрикивали они друг другу прямо в лицо.       Но, видит бог, крича эти провокационные слова, Чонгук при этом был как никогда серьезен (о чём Тэхёну, разумеется, знать не обязательно).       I can be…       I can be…       Когда песня закончилась, Тэхён на эмоциях заграбастал его в объятия, крича что-то про то, какой он крутой и как он им гордится.       А что Чонгук?       А Чонгук таял в цепких руках, безвозвратно теряя себя в другом человеке.       «Был мальчик и нет мальчика…»