Кризис инстинктов

– Что ты делаешь? – начинает задыхаться от смеха Хенджин. – Создаю настроение! – смеется Чанбин и продолжает брызгать жидким снегом из баллончика на елку. – Получается так себе, – Хен падает на пол не в состоянии выдержать этого и бьет ладонью по паркету. Они договорились встретить это Рождество вместе, и это вышло слишком спонтанно. На очередном свидании Чанбин просто сказал это. Почему бы нам не отметить Рождество вместе раз мы так одиноки? Он тогда посмеялся, но по нему было видно, что он очень нервничает. Боялся, что Хенджин откажется? Возможно, это сильно ударило бы по его самолюбию. Младший только посмеялся – боже, нужно было видеть эти щенячьи глазки, кот из Шрека позавидует! Но отказываться он не собирался: эта компания казалась поприятнее, чем Джисон, вечно обламывающий все веселье. «Душнила ебаный» – только и мог закатывать глаза Хван на очередное «нет» или «нельзя». А тут он и выпить может и поесть хорошо – за чужой счет при том – расслабиться достойно, а может еще и перепадет что-то. Хенджин тогда облизнул пересохшие губы и сразу же согласился. – С удовольствием, – ухмыльнулся он, смущая тем самым старшего. «Сука, какой же ты милый». Но сейчас, находясь в квартире Чанбина, он... не то чтобы он пожалел о своем решении отмечать вместе, просто как будто он в любой момент может просто влюбиться – вот что он чувствует. Расслабиться из-за этого не получается: постоянно приходит контролировать свои эмоции. Хотя это уже кажется сложным, с Чанбином так легко и хорошо, а еще он такой невероятно милый и какие-то его неловкие действия или слова заставляются смеяться до потери пульса. Вот сейчас, когда они закончили украшать елку и Хенджин уже собирался заняться едой, старшему приспичило как-то разбавить обстановку. Чего-то не хватает, сказал он и пропал минут на двадцать, а вернулся уже с парочкой баллончиков чего-то... непонятного и бенгальскими огнями. – Так повеселее будет! – неловко посмеялся он. Хван только снисходительно улыбнулся и ушел обратно на кухню, а когда вернулся в гостиную, где они планировали расположиться, там уже были струйки чего-то белого – везде. Предполагалось, что снег будет только на елке, но Со не сдержался и обсыпал все вокруг. – Как мы будем это потом убирать, – не прекращал смеяться младший. – Мы? – переспросил Чанбин, любое совместное времяпровождение с Хенджином стало важной частичкой его жизни, и каждый раз, когда он слышит это приятное слуху «мы», он почему-то думает об их совместном будущем. Глупо? Возможно, но помечтать ему никто не помешает. Хенджин такой невероятно красивый и добрый, что сопротивляться притяжению он не в силах. – Как-нибудь потом об этом подумаем, – хихикнул он, отбрасывая баллончик в сторону и подходя к Хенджину. Он обнимает его за талию, притягивая к себе ближе, и падает на диван. Он мечтательно смотрит на елку. – Красота, – тянет он и смотрит на альфу под боком. – Ага, – сдерживает смех Хван и смотрит выше, в лицо парня. Ждет чего-то. И это происходит: Чанбин тянется ниже и целует его. Так сладко и так хорошо, как не было еще никогда. Хенджин обычно выбирал себе партнеров на одну-две ночи и никогда ни с кем не встречался по-настоящему, поэтому он не знает какого это – когда о тебе заботятся и относятся со всей нежностью. С Чанбином очень хорошо, и он боится к этому привыкнуть – к хорошему быстро привыкаешь. Но возможно он побеспокоится об этом позже: парочка бакальчиков просекко туманят разум, а теплый потрясающий мужчина ему не уступает и заставляет мозги поплыть розовой кашицей. Может быть заядлый холостяк Хенджин позже об этом пожалеет, но сейчас вечно одинокий Хенджин хочет греться в лучах тепла и нежности со стороны. Пока что он позволит этому идти, как есть. – Шампанское? – предлагает Чанбин, протягивая бокал, в котором уже искриться напиток. Хенджин недолго думает, а потом принимает предложение. – Этот год был непростым, – начинает младший, а Со смеется. – Нет, нет, не надо пожалуйста, давай просто выпьем, за, – он задумывается на секунду, а потом хитро смотрит на парня, – за счастье в наступающем году. – Да, да, – прыскает от смеха Хенджин, но чокается и выпивает шампанское, заваливаясь на мужчину с вытянутыми руками. – Что это на тебя нашло? – Чанбин не понимает, что происходит, но внимание младшего всегда так приятно, что он позволяет себе расслабиться и обвивает его всего руками. – Время обнимашек, – Хенджин пьяно смеется и крепче сжимает накаченное тело в своих руках, – вот бы так всегда, – шепчет он себе под нос, но Со кажется все равно услышал и сидит теперь с глазами по пять рублей. – Да-а, – тянет он, не имея в виду ничего конкретного, но в душе ликует и тоже хочет, чтобы так было почаще: они вдвоем, там где-то трещит камин, разнося тепло и уют по дому, но гораздо теплее будет все равно в чужих объятиях, и сидеть с ним так на диване, когда за окном неспешно падает снег, еще уютнее. И роднее, добавил бы Со. Салаты остаются нетронутыми, шампанское медленно выдыхается незакрытым, за окном продолжает идти снег, а эти двое сидят в гостиной привалившись друг к другу и мирно сопят в объятиях. Ни еды, ни выпивки, ни секса, как рассчитывал Хенджин. Зато так хорошо, как не было никогда. Прекрасное Рождество выдалось.