По-настоящему

Когда Пиклз садился к Нейтану на колени, тот любил поворачивать его к себе спиной, и, оттянув ворот майки, целовать покрытые пятнами веснушек плечи. Нейтан притягивал его за талию вплотную к своей груди и влажно зацеловывал плечо и лопатку, слегка царапал зубами там, где сустав ключицы сильнее всего выпирал под кожей. Обводил губами изгибы плеча, шумно вдыхал и крепче прижимал Пиклза к себе, залезая рукой под майку. Возвращался к позвоночнику, откидывал в сторону дреды и целиком открывал шею. Нейтан тер кончиком носа напряженную боковую мышцу и приоткрывал губы, обжигая кожу горячим выдохом. Рукой, гладящей живот барабанщика, Нейтан чувствовал, как сбивалось его дыхание. Пиклз разводил ноги, удобнее седлая бедра, и вцеплялся пальцами в колени Нейтана. Он немного разжимал хватку, и поднимался ладонями по бедрам, обводя пальцами швы на джинсах вокалиста, потирая кожу через ткань. Пиклз вздрагивал, когда теплый язык впервые касался выпирающего шейного позвонка, и издавал тихое «Ох…». Нейтан старался задевать это чувствительное место неожиданно, заставляя мурашки бежать по коже Пиклза. Тот нетерпеливо заерзал на коленях друга, стараясь сместить твердый шов джинсов с поднимающейся эрекции. Нейтан опустил руку и дразняще погладил кожу под ремнем, положил ладонь на пах Пиклза, надавил пальцами через штаны. Ударник зажмурился и жалобно вздохнул, еще крепче прижавшись задницей к паху Нейтана. — Чувак, прекращай, — протянул Пиклз и решительно начал стягивать майку, вынуждая друга отпустить копну дредов и отвлечься от облизывания его шеи. Барабанщик сбросил майку на пол и торопливо расстегнул ширинку, вздохнув от облегчения. Он вновь залез на колени Нейтана, на этот раз обняв за шею и прижавшись грудью к груди. Погладил широкие лопатки, поскреб спину ногтями через футболку. Усевшись удобнее, Пиклз убрал черные пряди с лица друга и крепко поцеловал в висок. Потом во второй, в скулу, в переносицу. Ладони Нейтана гладили голую веснушчатую спину. Пиклз неторопливо и хаотично оставлял поцелуи, двигаясь от уха к губам, потом снова на щеках и лбу. Он закопался пальцами в темные волосы и мягко потянул, в ответ на это Нейтан прикрыл глаза и низко промычал. Он перехватил запястье друга и, поднеся к губам, поцеловал основание ладони. Каждую фалангу большого пальца, прошелся острым кончиком языка между большим и указательным. Пиклз трепал блестящие волосы, расчесывал их согнутыми пальцами свободной руки, пока Нейтан старательно зацеловывал костяшки. — Нейт… — Пиклз прижал теплую ладонь к щеке друга, и тот поднял взгляд. Барабанщик положил вторую руку на затылок Нейтана и ласково поцеловал уголок его губ. Затем верхнюю губу, провел по ней языком, зажал нижнюю между своими. Нейтан подался вперед, сцепив руки за спиной Пиклза, и прикрыл глаза, целуя в ответ. Барабанщик тихо удовлетворенно промычал что-то ему в рот, крепче прижимая к себе за голову. Он на мгновение разрывал поцелуй, для того чтобы через секунду передышки вернуться к нему. Позволял языку Нейтана касаться внутренних сторон щек, проходясь по деснам, дотрагивался до него его своим, проводя вдоль и упираясь в напряженный твердый кончик. Пиклз обвел языком нёбо друга, чем вызвал очередной низкий вздох, обжигавший щеку. Их поцелуи были чуть ли не самой любимой и горячей частью таких вечеров. На самом деле, до секса могло даже не дойти, они просто занимали самое удобное положение и очень долго целовались. Или целовали друг друга во все привлекательные места. Так Пиклз выяснил, что Нейтан очень любил поцелуи во внутреннюю часть бёдер, а Нейтан открыл для себя особенное местечко на шее Пиклза. Чаще всего в итоге они передергивали друг другу, или один делал другому отсос за такой же в следующий раз. Началось это чуть ли не с первого года их дружбы, когда они периодически смотрели порнушку вместе и дрочили. Потом кому-то из них пришло в голову, что было бы куда круче дрочить друг другу. Потом стали делать это без порнушки. Когда они начали целоваться и увлеченно трогать друг друга, обоим пришлось признать, что это жесть, как по-гейски. Но они быстро смогли договориться о том, что готовы сделать исключение друг для друга. Кусая нижнюю губу Нейтана, Пиклз слегка двигался, сжимал коленями его бедра и терся своим пахом о его. Он опустил ладонь и ощупал через ткань вставший член вокалиста, настойчиво сжал его пальцами. Нейтан охнул и опустил голову, стукнувшись лбом о плечо Пиклза, торопливо поцеловал чуть ниже ключицы, ладонью растирая его лопатки. Барабанщик принялся расстегивать ремень и ширинку Нейтана, часто и сбивчиво дыша. Пиклз оттянул резинку его трусов и вытащил член. Ладони коснулись разгоряченного ствола, невесомо гладя набухшие вены, холодной подушечкой большого пальца барабанщик провел по краю головки. Нейтан промычал что-то неразборчивое, но довольное в плечо Пиклза и свободной рукой погладил его живот. Он наконец забрался под резинку трусов, уже успевших запачкаться смазкой, и сомкнул пальцы на его члене. Пиклз запрокинул голову и с громким всхлипом толкнулся в руку Нейтана, неспособный больше ждать. Вокалист настойчиво притянул бедра друга к своим и взял в руку оба члена, размазал смазку по головкам. Пиклз положил ладонь поверх руки Нейтана, сцепившись с ним пальцами, а другой рукой обнял его за шею. Он слегка двигал бедрами, растирая смазку по членам и помогая им скользить друг о друга. Барабанщик туже сомкнул кольцо из пальцев и стал толкаться в него увереннее, синхронизируя с толчками движения рук. Нейтан повторял ритм, чувствуя, как смазка стекает по ладоням. С вздохов и шипения сквозь закушенную губу Пиклз сорвался на высокие вскрики, которые, очевидно, доставляли ему отдельное удовольствие. Нейтан же любил занимать себя чем-то, но не желая мешать другу, не лез к нему целоваться. Вместо этого он дотронулся горячим языком до так удобно поставленной шеи, очертил губами кадык, ощущая вибрацию связок. Он добрался кончиком языка до яремной ямки, прикусил ключицу и неспешно проскользил зубами вдоль выпирающей кости. Трение членов усиливалось, с тем как Пиклз менял положение руки, то сжимая крепче, то практически позволяя им отделиться друг от друга. Он прижал большой палец к головке члена Нейтана и стал ритмично обводить ее по кругу, иногда задевая уретру. Голос Пиклза вновь спустился до хриплых вздохов, он зажмурился и склонил голову, оставил на лице Нейтана несколько быстрых случайных поцелуев. Его движения стали быстрее, ритм сбился. Барабанщик убрал руку с плеча друга и торопливо закрыл ладонью его глаза, чтобы сперма не попала в них, прежде чем кончить за несколько рваных быстрых толчков. Он снова опустился на колени друга, оперевшись рукой о постель, голова немного кружилась, а низ живота приятно расслаблялся. Пиклз продолжал двигать рукой по члену Нейтана, иногда останавливаясь и надавливая то на головку, то на основание, пока старался отдышаться. — Фух, погоди, чувак… — наконец цветные звездочки перед глазами пропали. — Давай я. Нейтан убрал руку, позволив Пиклзу подключить обе. Он сомкнул большой и указательный палец у основания, пока другой рукой скользил вверх и вниз по головке и коже вокруг, вновь набирая темп. Движения рук согласовались, барабанщик поднимался по всей длине ладонями, вращая ими поперек. Нейтан одобрительно прорычал и оперся на руки за спиной. Плечи покрывались мурашками при каждом движении мозолистых рук. Пиклз наклонился, пробежался кончиком языка по выступающей вене и влажно обхватил головку губами. Очевидно, это было последним, что нужно было Нейтану, чтобы кончить, и Пиклз еле успел отшатнуться, так что пострадала только правая щека. Вокалист еще пару секунд посидел с запрокинутой головой, восстанавливая хриплое дыхание, потом поднял взгляд на друга, стиравшего сперму с лица и оглядывавшегося в поисках салфеток. Нейтан стащил уже заляпанную белыми пятнами футболку и протянул Пиклзу, как бы извиняясь, что не успел предупредить. Нейтан растянулся на кровати, разминая затекшую спину, и через секунду Пиклз, оттерев щеку, распластался на его груди. Он уперся подбородком в тыльную часть сложенных ладоней и посмотрел на друга снизу вверх, довольно щурясь и потирая ступней его лодыжку. Даже самозабвенная взаимная дрочка не выглядела так по-гейски, как эти обнимашки после нее. Когда Нейтан распутывал взлохмаченные рыжие дреды, а Пиклз полусонно водил подушечками пальцев по щекам, лбу и губам Нейтана. — Эй Пиклз, — начал Нейтан. — Ты не думал о том, чтобы попробовать трахаться, типа… По-настоящему? Пиклз поднял бровь и беззлобно поинтересовался: — Значит, спустить мне на лицо без предупреждения — недостаточно по-настоящему? — Э-э-э… — протянул Нейтан. Вдруг его идея начала казаться слишком неловкой, чтобы о ней говорить. — Я о том, когда… Типа… Ну, ты понял… Ну, когда один, там… — А-а, чувак, ты про анал? — уточнил Пиклз, который действительно на удивление понял. — Я давно таким не занимался, там подготовки столько… — Какой? — непосредственно спросил Нейтан. — Ну, просраться перед этим делом придётся хорошенько. Гандоны специальные покупать, смазки дохрена. Сверху, конечно, быть прикольно. Но если растянешь плохо, больно будет, — барабанщик недовольно скривился. — Короче, извиняй, чувак, я пас. Потянувшись, он зевнул, и уложил щеку на грудь друга. — Не хочешь сегодня поспать здесь? — Давай, — ответил Нейтан и сцепил руки на его спине.