Растаял снег и треснул лёд

Следующим утром, когда я заправляла постель, когда переодевалась и чистила зубы, я обдумывала ночное свидание с Тецу. Я прислушивалась к своим внутренним ощущениям и поняла, что мне ни капельки не грустно и даже не обидно. Мне как будто наоборот — легче стало. Я переживала, что он теперь начнет меня сторониться и не будет разговаривать. Но мы столкнулись в коридоре и, как не бывало, обменялись любезностями. У нас обоих были синяки под глазами, раскрывающие наш общий секрет, но никто так и не прознал о нем. Тецу приобнял меня за плечо (я уже решила, что он скинет меня с лестницы) и мы вдвоём пошли в столовую. Ну, как вдвоем? Рядышком плелся Кенма, но его с натяжкой можно было назвать полноценным функционирующим человеком. В столь раннее утро, котенок двигается чисто на автомате, ни с кем не разговаривает и смотрит только себе под ноги. За завтраком мне показалось, наши отношения с Тецу вышли на новый уровень. И мы, реально, теперь друзья. Общение стало проще, без скрытого флирта, интимных прикосновений и намёков уединиться где-нибудь. Конечно же, подколы из его арсенала никуда не испарились. А так как я теперь, официально, дружбан, нападки только усилятся, я чувствую. — Хочешь, — предлагает мне в перерыве, — я помогу тебя с Инуокой? — я почувствовала, как загорелись уши. — Не говори глупости, — отмахнулась от него. Чем он вообще мне может помочь? Да и зачем оно ему надо? — Я же знаю, что он тебе… — Гр-ррр, — сама не ожидала, что начну рычать вслух, — я тебя сожру. — Да, боже, — возвёл глаза к небу, — ешь уже! — и любезно предоставил мне руку. А я что? Мне дважды повторять не надо и я тут же вцепилась в него зубами. Справедливости ради, больно кусать не стала, так прикусила слегка. — Щекотно, — смешно фыркает, когда я начала его жевать. У меня от такого заявления глаза на лоб полезли! Я его ем, а он смеётся! Я разжала челюсть, и на его руке даже следа не осталось, не считая моей слюны. Хоть съесть не получилось, но мне стало легче. Оказывается, я просто хотела кусаться все это время. — Не вкусный, — заявила я, и он схватился за сердце. — Как жестоко! — Бомииии! — Ину подскочил ко мне с покрасневшими глазами. Видно сильно тёр их, чтобы разглядеть эту сцену. — Съешь и меня тоже! — и тычет мне своим локтем в лицо. — А?! — И меня! — тут как тут объявился и Такетора, а следом Лев. — Я тоже хочу быть съеденным! — воинственно воскликнул последний. Надеюсь они не начнут тут драться за право быть первым. Так погодите… Это что, мой фан-клуб?! — В порядке очереди, ребята! Инуока был укушен в предплечье (а как он очаровательно покраснел!), Лев — в плечо, а Тора в запястье. Все очевидцы смотрели на эту немую сцену со скепсисом, некоторые — с отвращением, а кое-кто ржал, как конь. Не будем показывать пальцем. Что касается «пострадавших», они остались более чем довольны. Тора так вообще — заявил во всеуслышание, что больше не будет мыть правую руку… — Ну, ты же в курсе? — спрашивает, как хитрый кот и склоняется ближе. Для удобства даже облокотился на стену. — В курсе чего? — спрашиваю скептически, и кидаю быстрый взгляд в сторону, намечая план побега. — Что ты ему нравишься? — простой вопрос выбил весь воздух из лёгких. У меня не было слов, чтобы ему ответить по достоинству. Я невнятно что-то пролепетала и сбежала с позором, зарекаясь больше не подходить к нему. И после этого мой безопасный и комфортный внутренний мир рухнул… После полудня родительский комитет Убугавы принёс нам арбузы, но в меня и куска не влезло. — Боми, держи, я тебе взял, — протягивает мою долю с широкой улыбкой. — Не хочу, — лишь отмахиваюсь и сматываюсь. Весь перерыв я пряталась в подсобке, увлеченная подсчетом мячей. Надо же было чем-то заняться и не отсвечивать. За этим делом меня застал Акааши (наверняка, ещё раз убедился, что я с приветом) и молча свинтил от греха подальше. Я не могла на НЕГО спокойно смотреть, посему каждый раз приходилось отводить взгляд. Потому что я каждый раз вспыхивала красным, как только думала, о том, что я ему… возможно, я ему… Я-я-я… ЕМУ?! Да быть такого не может! Чем я заслужила? За какие такие заслуги из прошлой жизни, меня могли наградить? Я не была примерной пай-девочкой, задирала одноклассников, обсирала за спиной коллег, начала рано пить и курить, а ещё страдала депрессией и паническими атаками! А Тецу — козел! гад! дьявол! — с улыбочкой наблюдал за моими мучениями и метаниями по всему залу. Ему явно доставляло садистское удовольствие, лицезреть меня в столь подвешенном состоянии. — Эй, Инуока, подойди на секунду, — капитан заговорщически подзывает его к себе ладонью. И главное следит за моей реакцией с таким прищуром подозрительным, будто пакость задумал. Он… неужели он хочет ему рассказать?! — Аааааа! — когда Тецу уже собирался нашептать на ухо всякие гадости, я, словно звереныш, набросилась на него. — Я тебя сожру! Клянусь, сожру! — как ненормальная, я трясла его руку, всеми силами сдерживаясь, чтобы не вцепиться в него зубами. — Успокойся, боже, — бесстыдно ржет во весь голос, но оттолкнуть не пытается. ОН стоит рядышком и недоуменно вертит головой. — Я просто хотел его попросить встать со мной в пару в следующем сете. — Уоо! Правда, Куроо-сан? Правда?! Я готова была сквозь землю провалиться, от того что повелась на такую глупую провокацию. Пригрозила Тецу кулаком, сослалась на плохое самочувствие и отпросилась у тренера в комнату, где в тишине и спокойствии билась головой о пол и стены, а после, как не бывало, вышла на обед. Само повреждения отнюдь не успокоили мое беспокойное сердце. Трапезничать в обществе своей банды, естественно, не стала. Чтобы не попасться им на глаза (спойлер, я попалась), поспешно подсела к очкарику из Карасуно. Пока я на скоро закидывала в себя миску риса с овощами, до меня пытались донести, что моей компании за одном столом не рады. И смотря на его угрюмое лицо, аппетит сам собой пропал. — Как себя чувствуешь? — догоняет меня, стоит мне покинуть столовую. — Ничего почти не съела. Ты заболела? — Нет, — отвечаю односложно и скрываюсь за дверьми туалета, в надежде, что ОН не зайдет. Я думаю, это ему не составит труда. Умываю лицо холодной водой и хорошенько всматриваюсь: глаза бешеные, локаторы красные до невозможности, губы все искусаны. Легонько бью себя по щекам (настолько легонько, что отпечатки остались), чтобы прийти в себя. Соберись, Боми! Тецу — провокатор, манипулятор и садист. Это его коварный план по отмщению мне, точно знаю! Мысли под коркой настойчиво бьют по голове, желая выбраться из-под семи замков. И я чувствовала, что им осталось пробить последний барьер, прежде чем наступит страшное. Выхожу из туалета, как воровка: на цыпочках, тихонечко приоткрываю дверь, стараясь не издавать лишнего шума. Сразу же оглядываюсь по сторонам и дергаюсь с испуга. — Боми, все в порядке? — интересуется и специально наклоняется, чтобы заглянуть в глаза. Я же просто отворачиваюсь. — Да-да, — киваю и ухожу. Слышу идет за мной. — Ты что, обиделась? Я что-то сделал не так? — Все хорошо, — получилось резковато, но он хотя бы отстал и я смогла выдохнуть. Дура. Конченная. Разве такую способен любить хоть кто-нибудь? Вечером парни решили, что целого дня тренировок им мало и собирались продолжить после. А я решила устроить день стирки. — Боми, давай я… — Теширо! — заорала, даже не дослушав ЕГО до конца. Я поймала зайчишку за руку и навалилась ему на плечо. — Поможешь мне? — улыбаюсь наигранно и от того дергается глаз. Он посмотрел на меня, как на больную, сумашедшую и просто маньячку (кем я и являюсь), но все же через силу кивнул. И как не любить его после этого? — Я тебя обожаю, Теширо! — призналась в сердцах. — Да знаю я, — помрачнел на глазах. — Вот только после твоих признаний, я почему-то всегда страдаю, — и надулся. Я украдкой взглянула на НЕГО. Мое солнышко обижено запыхтел, что я его в наглую проигнорировала и ушел жаловаться Юки. Шибаяма выслушал страдания лучшего друга, и кинул на меня самым жгучий взгляд из своего арсенала. Для полноты картины ему не хватало только провести большим пальцем по шее. Я нервно сглотнула. — Встретимся на месте, — кинула Теши и в какой раз за день дала по газам. Конечно же, чертовы волейболисты ни на секунду не собирались облегчить мне жизнь сегодня. От накопленного стресса, хотелось выцарапать кому-нибудь глаза и выплеснуть весь свой негатив. Подумывала даже позвонить Тецу, чтобы накричать на него и заставить забрать слова обратно, чтобы я могла уже выдохнуть. — А ты что здесь делаешь? — испугано воскликнула, когда дверь распахнулась и за ней появился он. Главная жертва в моем меню. — Тамахико не захотел приходить, — как говорится от любви до ненависти… Либо зайчишке угрожали, либо его шантажировали или на крайний случай — понятливо «объяснили», чтобы он сюда не совался. Если бы он «не захотел», то все равно пришёл бы объясняться лично или бы вообще не соглашался на мою авантюру изначально. Видимо, Юки имеет дар убеждать. Или Тамахико боится его больше, чем меня. — Зачем ты пришел? — А ты как думаешь? — передал мне вещи. Я без разбора закинула все разом и с силой захлопнула дверцу. Он подбирал слова, пока я выставляла режим и время. Когда стиралка запустилась, я стала сверлить ее взглядом, лишь бы не оборачиваться. Отлично. Я запустила ее на целый час! Молодец, Боми. Нет слов. Придется теперь тут торчать, ведь если уйду, то возвращаться уже не захочется. Плакал мой ужин. И я тоже плакать скоро буду. — Слушай, не знаю, что у вас случилось, но Инуока с ума сходит, — и не он один. — И виной этому — ты. — У нас ничего не случилось, — говорю с нажимом, на что он фыркает. — Зачем тогда так с ним поступать? Целый день его избегаешь. На тебя не похоже, — а-то я не знаю. Мне, на секундочку, ещё хуже! Не хватало ещё выслушивать нравоучения. Надо разобраться с этой проблемой раз и навсегда. — Я тебя спрошу кое-что, ладно? — я нервно заломила пальцы. К кому же ещё обращаться, как не к лучшему другу? Инуока доверяет Юки, наверное, даже больше, чем мне. — Только ответь честно. — Ладно, — предельно серьезно, и весь мой настрой угас в ту же секунду. — Правда, что я эм… ну… — и как бы это сказать так, чтобы до него дошло и самой не умереть при этом? — О, ты знаешь о клише? И есть обычно всякие тропы типа от врагов к возлюбленным или… ээ… не смотри так на меня! Я же не имею ввиду тебя! Я говорю в общем и целом! — Такада, говори по-японски, я тебя не понимаю, — устало потёр переносицу. Я прокрутила свой монолог в голове. Я поняла, что он имел ввиду, но на секунду решила, что от нервов переключилась на другой язык. Я беспомощно огляделась. Если бежать, то только в маленькое окошко, так как главный путь перекрыт. К черту! Была не была. — Ты туда не пролезешь! — Я попробую! Айщ! Во-первых, форточка реально была мне не по размеру. Во-вторых, я даже не смогла до нее дотянуться. С позором я села на скамейку и побилась затылком о стену. Боже, в кого только у меня такой прочный череп?! Юки осторожно сел рядом. На меня можно смело вешать табличку «радиоактивно. не подходи. сожрет». Я накрыла лицо руками. — я ему нравлюсь? — будто если говорить шепотом, то спрашивать не так страшно. — О, Ками, неужели до нее дошло? — взмолился к потолку. — Это вроде бы и не такой большой секрет, — пожал плечами. — Можешь, сама у него спросить. Он тебе скажет. — Он не может! — Поверь, я сам не в восторге, — и получил локтем по ребрам. — Шучу я… Ну, он же тебе тоже нравится? Или я ошибаюсь? — красноречивое молчание и мой отчаянный взгляд, сказали все сами за себя. Я клялась себе, что унесу это с собой в могилу и все зачатки буду прерывать на корню. Потому что так будет правильно. Я не могу просто взять и испортить ЕМУ жизнь из-за своего желания. — Неужели ты не хочешь даже попробовать? — меня сводит судорогой от одной мысли. — Разве ты не понимаешь, Юки? — я взвыла, схватившись за голову. — Потому что я для него «слишком»! — и затыкаю себе рот рукой. Заткнись. Заткнись. Заткнись. Не открывай этот ящик Пандоры. Слишком сложная, неправильная. Он ведь ещё ни с кем не встречался даже! Я не хочу стать его первым печальным опытом! И я не переживу, если мы из-за этого перестанем общаться. А я не могу и не хочу его отпускать! — Ладно, пошли на ужин. — Не пойду, — качаю головой. — Как хочешь, — даже уговаривать не стал… Как только на пороге прачечный появился ОН. Сердце сделало кульбит, а щеки загорелись ярким пламенем. Я сгорю сегодня, точно. И умру. — Выключи свет, — мне пришлось сильно постараться, чтобы сказать ровным тоном. Мысленно я просто орала, потому что я не ожидала и не ждала его здесь увидеть. Мне нужен был денек осмыслить свои чувства и желательно без его личного присутствия рядом. Потому что когда ОН рядом, я, как и сказал Тецу, буквально, схожу с ума. — Хорошо, — щелчок и единственное освещение — свет из форточки. — Что ты здесь делаешь? — он нерешительно подошел ближе. Вряд ли стесняется, скорее глаза не привыкли к темени. — Юки послал? — Не сердись на него, — попросил за друга и опустился рядышком. От него веяло домашним теплом, от чего я невольно расслабилась. Это же мой Ину, чего мне его бояться, верно? — Я принёс тебе булочки, чтобы ты поела, — ну, боже, как настолько прекрасный человечек может любить такую ненормальную девицу, как я? У него что, не все дома?! Всего на мгновение мы соприкоснулись руками, а у меня вся кровь вскипела. Чтобы отвлечься, я разорвала несчастную упаковку и вгрызлась в булку со сладкими бобами. А я их обожаю, между прочим. — А попить принёс? — спрашиваю с набитым ртом. Да неприлично, но он в каких только меня состояниях не видел, так что это самое незначительное. — Вот, — и достал бутылку воды из кармана. Если бы и женские карманы были настолько вместительны, жизнь была бы чуточку проще. — Ты злишься на меня? — Нет. — Я тебя чем-то обидел? — пытается докапаться до правды. Не лезь. Оно тебя сожрет. А я настолько оголодала, что от булки уже и крошки не осталось. — Чем ты можешь меня обидеть? — и пожимает плечами, потому что сам не знает. — Ты больше не хочешь общаться? — Кто тебе такое сказал?! — Н-никто… — Тогда не выдумывай! — залпом выпила половину бутылки. Хотя хотелось вылить ее себе на бошку. Я ударила себя по щекам, чтобы придти в себя. Ину тут же обеспокоено подскочил, чтобы оценить степень повреждения моего пострадавшего личика. И всегда, когда я начинаю закипать (а я уже в стадии не то, что возгорания, я готова взорваться), он меня обмахивает. Но в этот раз он поступил иначе — обхватил мое лицо руками и вынудил посмотреть на него. Первое полноценое столкновение взглядов за сегодня. Обстановка, почти интимная, и только шум стиральный машины где-то еле слышен на фоне. Я облизываю в миг пересохшие губы, а он нервно сглатывает, наблюдая за этим. Неведомая сила притяжения заставила его склониться ко мне ближе. Это же не то, о чем я думаю?! Правда? У меня ужасно быстро колотится сердце, ещё немного и потеряю сознание. В голове целый рой мыслей, мешающий трезво оценивать ситуацию. А он смотрит, как панически бегают мои глаза. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет! Он же не серьезно? — Давай, — срывается вслух. Мы нещадно краснеем. — Я не умею, — признался и только это остановило его от дальнейших действий. Как в тумане, я потянулась к нему и наши губы соприкоснулись. То был невинный поцелуй. Трепетный и нежный, как сливки. Ничего особенного — простое прикосновение. И оно не должно было вызвать слишком бурную реакцию, но на деле отозвалось сотней фейерверков под фанфары. И бабочки в животе, удерживаемые мной лично, вырвались на свободу. Вся кровь прилила к голове, от чего пальцы ног стали будто невесомыми. Казалось, я готова взлететь. Я резко вскочила, нервно измеряя комнату шагами. Я не могла подобрать слов, накрыв губы рукой. Мысли спутались, а место, где он касался меня горит огнём. — Смешно тебе? — я злостно обернулась на смех. — Прости-прости, — замахал открытыми ладонями. — Просто я так счастлив, — глупо лыбиться, когда договаривает фразу. И у меня чуть ли пар из ушей не идёт. Счастлив, что просто поцеловал меня?.. Да разве это поцелуй?! — Ай, Боми, — жалобно мычит, когда я не совсем аккуратно прыгаю на него и приземляюсь коленом прямо ему на бедро. Мы бьемся носом, потому что нетерпеливо тянемся друг к другу, потом ещё ударяемся зубами (надеюсь мои брекеты от такого не пострадали), а он улыбается. Робкий и неуклюжий, потому что я у него первая, но такой чувственный и душевный. Он стонет, когда кусаю его губы. Притягивает меня ближе за поясницу, обнимает так крепко, словно хочет растворить в себе. Я ногтями впиваюсь в плечи, потому что не хочу его отпускать. — Нет-нет! — осознав, что я делаю, я снова отпрянула. — Нам нельзя! — он накрыл губы ладонью и посмотрел снизу вверх. — Почему это? — возмутился до ужаса смущенный. Уголки глаз очаровательно покраснели. Блять. — Потому что мы… — не сразу нашлась с ответом, — мы друзья! И это несерьёзно! — Да я!.. Ты мне .нравишься, — по спине побежала стая мурашек и волосы дыбом встали от признания. Я поправила его футболку, где сминала пальцами. — Нет, — мотаю головой, не веря в это. — Ты запутался, потому что мы каждый день вместе. — А может ты не будешь надумывать за меня? — в недовольстве сложил руки на груди. — Ты разочаруешься, когда мы начнём встречаться! — предоставила ещё один аргумент. — С чего бы? — Ты меня совсем не знаешь! — и он опять смеётся. — Да я знаю о тебе все! — Сталкер! Яндере! Мама! — а он сидит и смотрит, как я мечусь по прачечной. Единственный парень готовый выносить мои истерики и только за это его уже можно вести под венец! — А я… Я тебя съем! — Хорошо, — и чего он такой радостный?! — Я странная! — Я уже привык, — смущенно потирает щеку. От его заявления я поперхнулась воздухом. — И мне нравятся твои некоторые странности… — Я козерог. — А я скорпион. Со второй группой крови, — и золотистый ретривер в придачу. — Айщ, — прикусила щеки. — Я очень ревнивая. — Не думаю, что с этим будут проблемы: я никому не нравлюсь, — мне до безумия. — Не щипайся, — смеется, когда я наказываю его за низкую самооценку. — Я… — хочу забраться под кожу и стать одним целым. — Я из другого мира! — боже, пристрелите меня кто-нибудь. Инуока поджал губы. Он не нашелся с ответом и прошло пару минут, прежде чем он тяжело вздохнул. — Ладно, я тебя понял, — ничего ты не понял! Он вскочил на ноги и стремглав понесся к двери. Тело двинулось раньше, чем мозг успел подумать. Я прижалась к нему со спины, от чего он застыл на месте. — Дурак, — уткнулась головой между лопаток. Я чувствовала, как трясутся мои руки у него на груди и он накрыл их своими ладонями. — Полный, — сокрушенно согласился. — Ты мне обещал, — кровь прилила к голове, сделав ту до невозможности тяжёлой. — Всегда… быть… вместе, — слова даются с трудом, но я чувствую невероятную силу, когда последнее мы проговариваем в один голос. — Я помню, Боми. — Тогда… тогда поженимся! — Так сразу?! — у него, кажется, отвисла челюсть. — Ты не хочешь?! — у меня слезы навернулись на глаза. Когда я на нервах — совсем не слежу за своим языком, но не отказывается же теперь от своих слов? — Хочу! — он мягко выпутался из моих объятий, только чтобы повернуться ко мне лицом. Я не могла поднять голову, чтобы взглянуть на него. Хотя безумно хотелось увидеть, насколько он покраснел. — Моя семья и ты — все, что мне нужно!.. И ещё волейбол, — говорит с беззаботной улыбкой. Я приложила холодную руку ко лбу, чтобы немного остыть. Знал бы ты, какой пожар в моей душе устроил. В голове стало так горячо, в душе — тепло, а на запреты — совершено плевать. — Ты тоже, — охрипшим голосом. Руки затрясло от страха, — все, что мне нужно, — и сердце рухнуло в пятки. Стиралка запищала, оповещая о конце работы. Я вздрогнула от неожиданного шума и подняла голову. Ину заправил прядь моих волос за ухо. Выгляжу, наверное, как домовой, а он смотрит такими влюбленными глазками, как будто перед ним мисс Вселенная. — Я помогу тебе развесить. — Подождёт, — я дернула его за футболку на себя и мы слились в поцелуе. Удивительно, третий поцелуй и не похож на два предыдущих. Соу держит меня в своих руках уверенно, но осторожно, будто если сжать посильнее, то я разобьюсь, как хрусталь. Губы его мягкие, но немного обветренные, потому что любит облизывать их. А теперь Я делаю это за него, не могу поверить. — Бом, — улыбается через поцелуй, — дышать нечем, — они были счастливы и умерли в один день. — В следующий раз, я первым тебя поцелую, — говорит решительно. Он слегка возмущен, что все три раза первенство брала на себя я, но уступать так просто не собирается. Мне нравится, как это звучит. Мы, как дети малые, неловко отстраняемся и стараемся не смотреть друг на друга. Вижу, краем глаза, как он высоко задирает голову и не может сдержать довольной улыбки. И уже думать забыл, о моем несносном поведении весь день. Ну, точно, дурак. Ненормальный. Мне подстать. Пока развешивали вещи (он делал за меня всю грязную работу, а я просто держала корзинку), болтали на отвлеченные темы. Выискивали созвездия на небе и придумывали им глупые названия. На улице никого не было, а из спортзалов доносились свет, приглушенные крики и звуки ударов по мячу. Время девятый час, надо бы разгонать их по-хорошему, но не могу сопротивляться, когда Соу зовет в корпус и протягивает ладонь, чтобы пойти со мной за руку. В коридорах ещё есть народ: кто-то тусуется у автоматов с напитками, кто-то за сплетнями подпирает стенку, а некоторые идут в душ. Когда мы идем рука об руку, я краснею, хотя раньше я накидывалась на него при всех с объятиями и ни разу не смущалась. Если мы встретим кого-то из наших, мне кранты. И не дай Бог, если это будет Тецу или Тора. — Чем планируешь заняться? — спрашивает, когда поднимаемся по лестнице. Он, как всегда, оборачивается, чтобы проверить иду я за ним или нет. Кажется, мы поменялись местами: обычно это его прерогатива полыхать, когда мы держимся за руки. Довольствуется ли он сейчас, что поставил меня в такое уязвимое положение? Я бы ликовала. — Надо в душ сходить, — энергии вообще не осталось. Все силы ушли на психоз и временное помешательство, сейчас же осталась только усталость и полное эмоциональное выгорание. — Но так лень. Думаю, лягу сразу спать. — Ну, хорошо. — А ты? — Я вряд ли скоро усну, — неловко смеется. Мы остановились возле двери в женскую спальню. Он не отпускает меня, пока в коридоре ходят ребята, и нервно притопывает ногой. Мне кажется, что мы выглядим весьма подозрительно и от того все на нас пялятся. Отаки и Сузу не сводят с нас глаз и глупо хихикают, когда заходят в комнату, а мы заливаемся румянцем. При полном освещении, он боится рискнуть и осмелиться на решительные действия. Не выдерживает напряжения, поспешно желает доброй ночи и грозно направляется к себе в комнату, ругая себя вслух последними словами. Спустя время, когда свет в комнате погасили: «в следующий раз — точно», — приходит смс на телефон и я бесшумно кричу в подушку.