Тьма не разлучит нас. Тьма сгущается

Июнь 1998г. - Но твоя мать ведь не магл! Ты должна вернуться домой, - в который раз за это утро причитала Джули. Она, Диана, Медея и Вероника стояли под дверью Большого зала. Джули, Диана и Ронни уже были готовы отправиться на станцию Хогсмида. Стояли с чемоданами, уже в повседневной одежде. Медея же всё ещё оставалась в школьной форме, раз уж ей придётся остаться в Хогвартсе. Девочки хотели попрощаться, пока Диана нетерпеливо топталась рядом. - Не начинай по новой, Джул, - угрюмо вздохнула Медея, - мая мать – сквиб, а у меня забрали палочку уже почти год назад. Да и некуда мне возвращаться. - Да брось, Меди, твоя мать… - хотела что-то возразить Ронни, но когтевранка перебила её: - Моя мать уже, наверно, забыла о моём существовании. У неё другая семья, в которую я не вписываюсь, - резко оборвала подругу Медея, но тут же смутилась собственной грубости, - прости, Ронни, но это так. Вероника несколько секунд растерянно смотрела на Меди, а потом её глаза вдруг наполнились слезами, и она бросилась когтевранке на шею. - Как мы оставим тебя тут, - всхлипывала Ронни, - мы ведь даже не знаем, что они будут с вами здесь делать. - Ну Снегг ведь сказал, что мы посвятим будни Хогвартсу, или как-то так, - Медея постаралась успокоить подругу, но голос дрожал, ведь и саму Меди грыз изнутри страх неизвестности. Вереница студентов, спешащих на станцию, редела на глазах, а подруги всё не спешили расставаться. Диана нервно поглядывала на последних ребят, покидающих замок, и тянула сестру за рукав рубашки. - Вам уже пора, если хотите вернуться сегодня к родителям, - сказала Медея, крепко прижав Веронику напоследок, после чего почти оторвала её от себя. Затем Медею обняла и Джули. - Пообещай, что будешь осторожна, - прошептала гриффиндорка. - Обещаю, - также шёпотом ответила Медея. Когтевранка наблюдала, как подруги скрываются за линией горизонта. Уже вечером они будут с родителями, будут радоваться встрече, окажутся дома, все каникулы будут наслаждаться свободой. Большей свободой, чем у них была в Хогвартсе. А Медея останется наедине с караулящей неподалёку неизвестностью. Ну, может, не совсем наедине. Она зашла в Большой зал, необычно тихий и почти пустой. Немногочисленные студенты, которым пришлось остаться в замке, сидели за столами своих факультетов. Необходимости в этом не было, но с привычкой спорить трудно. Дункан Инглби сидел в самом центре когтевранского стола, а остальные оставшиеся когтевранцы как будто бы жались ближе к нему, хоть и сидели не очень близко. Медея опустилась напротив однокурсника. Обычно разговорчивый, он лишь угрюмо кивнул девушке, не отрывая взгляда от преподавательского стола. Там, подобно огромной летучей мыши, на груди сложил руки Снегг. Он бросал на ребят холодные взгляды, переговариваясь с Корбаном Яксли. Его звериное лицо прорезал хищный оскал, когда он, словно завороженный поведением директора Хогвартса, тоже смотрел на ребят. - А он что здесь делает? – не сдержалась Медея. - Говорят, это он будет главным в Лагере, - отозвалась сидящая рядом Нина Коттон. - А я думал, что главным будет Снегг, как директор, - встрепенулся пухлый мальчишка-третьекурсник, кажется, Нил. - Нет, он свалить собирается, - мрачно заметил Дункан. Он хотел добавить что-то ещё, явно язвительное, но хлопок оборвал его мысль. Эхо заполнило почти пустой Зал, заставляя и без того растерянных ребят замереть, глядя на скалящегося Яксли. - Приветствую вас, маленькие поганцы, - прорычал Пожиратель, - можете не смотреть на вашего директора, профессор Снегг уже уходит, - добавил он, расплываясь в мерзкой улыбке. Снегг показательно закатил глаза, развернулся, взметнув полами мантии, и скрылся за самой дальней и самой маленькой дверью. - Теперь все вы – мои, - звериное лицо Яксли стало жёстким и словно щетинистым, он обвёл ребят хватким взглядом, цепляясь за каждого, - с сегодняшнего дня и до самого сентября вы будете заниматься тем, чем и положено магловским выродкам: будете чистить, мыть и ползать на коленях перед чистокровными магами, - объявил он, и даже оскал скрылся в твёрдости выражения, - вы будете делать то, что вам скажу я или мои люди. Если вы не выполните приказ, я лично заставлю пожалеть каждого наглеца. А каждый, кто попытается сбежать, будет убит. Не забывайте об этом. А теперь, - Яксли взмахнул палочкой, и тяжёлые двери раскрылись, - мы покажем вам ваш новый дом. В Большой зал вошли Пожиратели смерти. Их было всего несколько, но Медея показалось, что они заполнили всё пространство вокруг. Они разошлись по залу, окружая длинные столы там, где те не были пустыми. Ребята порезвее стали выскакивать из-за стола, а тех, кто не спешил подняться на ноги, Пожиратели грубо вытаскивали, не церемонясь. Фигуры в масках выгнали ребят из замка и стали погонять дальше от Хогвартса, словно те были стадом баранов, а не детьми. У самого леса Медея увидела серые сооружения, которые вблизи оказались двумя палатками, на первый взгляд ничем не огороженными, но перламутровые блики, окружающие палатки, подсказывали, что преграда всё же есть. Медея почувствовала лёгкий холодок, пробежавший по телу, когда она пересекла почти невидимую грань. Изнутри барьер оказался куда заметнее, напоминая мутное стекло. Теперь было ощущение, что ребят, как нелюбимых золотых рыбок, забросили в грязный аквариум. Яксли встал перед ребятами и хлопнул в ладоши, привлекая внимание. - Лагерь окружён барьером, - объявил он, - зайти внутрь барьера могут все, а вот право на выход есть только у носителей Тёмной метки, - в доказательство он выставил вперёд руку и лёгким движением сдёрнул рукав, оголяя уродливое пятно черепа со змеёй, - теперь жить будете здесь. Там будете жрать, - Яксли махнул за спину, где под самыми деревьями стояло что-то, похожее на большую беседку со столом посередине, - а тут спать, - широким жестом он указал на палатки, - девочки налево, мальчики направо, и никаких смешений, а то ещё наделаете детей под шумок, - Пожиратель усмехнулся, довольный своим остроумием. - Он с ума сошёл, здесь же совсем дети есть, - прошептал Дэвид Астор прямо за спиной Меди. - Вряд ли его волнуют такие мелочи, - сразу отозвался Дункан. Ребята растерянно озирались по сторонам, глядя, как Пожиратели Смерти расходятся по маленькому лагерю. Медея рассматривала купол барьера, пытаясь разглядеть хотя бы крохотное слабое место. Она не представляла, зачем ей это, но продолжала напрягать миндальные глазки. - Какого чёрта вы стоите! Быстро по палаткам! – неожиданно гаркнул Яксли, заставив всех вздрогнуть, - и переоденьтесь, - добавил он, когда ребята стали несмело направляться к своим новым спальням под острыми взглядами Пожирателей. Медея вместе с другими девочками зашла в палатку, которая, конечно же, внутри оказалась куда больше, чем снаружи. Внутри она была похожа на казарму: кровати вдоль стены и душ с туалетом за ширмой в другом конце. На кроватях лежали бесформенные серые платья, в которые, видимо, и нужно было переодеться. Меди подошла к ближайшей кровати и взяла в руки платье. Ткань жёсткая и холодная. Надевать его совсем не хотелось. У соседней кровати остановилась пуффендуйка Эльза Диксон. Её смуглый носик поморщился, когда она окинула удручённым взглядом невзрачный наряд. Тяжело вздохнув, она сбросила с плеч школьную мантию и уже потянулась к пуговицам блузки, но вдруг настороженно уставилась в сторону. Проследив за взглядом однокурсницы до входа в палатку, Медея увидела двух Пожирателей в тёмных масках, которые не скрывали жадно горящих глаз. - Они что, так и будут стоять и пялиться на нас? – тихо проговорила Эльза. - Да, - механически ответила Меди, - вряд ли они собираются отвернуться. В ответ Эльза пробормотала что-то, похожее на «извращенцы», и отвернулась, вновь накинув на плечи мантию и завошкавшись под ней. У Медеи такого тканевого щита не была. Ей ничего не оставалось, кроме как повернуться к Пожирателям спиной и снять с себя школьную рубашку. В воспоминания невольно пробились сцены из подземелья, когда мерзавец Вейзи заставил Медею раздеваться перед ним. Меди быстро отмахнулась от этой картины перед глазами. Ей вообще нужно что-то делать с привычкой вспоминать паршивые моменты биографии, когда вокруг и так весьма удручающая обстановка. Неприятная ткань будто жалила, но Медея смело расправила мелкие складки жёсткого платья и сбросила школьную юбку. Униформа для маглорождённых едва доставала Медее до колена, пока девочки-младшекурсницы напоминали монашек в балахонах по самые щиколотки. Похоже, платья у всех были одного размера. Когда все наконец переоделись, Пожиратели снова всех выгнали на улицу. Парни уже стояли там. В серых штанах и футболках они напоминали арестантов. У парней тоже вся одежда была одного размера и у старших ребят, и у малышей: на старшекурсниках футболки сидели воблипку, а на младших футболки висели, да ещё и штаны пришлось подворачивать. У ворот ребят уже ждал Яксли. Скрестив руки на груди, он осмотрел ребят и довольно кивнул собственным мыслям. - Теперь пора за работу, - объявил он и сделал осторожный шаг назад, замирая на самом барьере. Белёсая дымка замерцала и побледнела. Сообразительные ребята не стали ждать особого приглашения и поспешили на выход из лагеря. Под пожирательским конвоем они вновь добрались до замка, где их заставили драить полы и стены подземелья, по-зимнему холодного даже в эти летние дни. Драить тряпками в дрожащих от холода руках. Ломая ногти и царапая раздражённую сыростью кожу о шероховатости камня. Так и потянулись одинаковые летние дни. Каждое утро ребята жевали холодную жижу, которую Пожиратели гордо именовали кашей, потом драили подземелья. Во время обеда их возвращали в Лагерь, чтобы ребята могли насладиться холодным супом, чтобы потом снова отскребать грязь с подземелий до самого ужина, после чего ребят разгоняли по палаткам, где за ними следили Пожиратели, не оставляя одних надолго. А утром всё по новой. Медея с трепетом ждала, когда подземелья наконец начнут сиять чистотой, но каждый день невольников приводили в новый коридор, где грязи было больше, чем в предыдущем. Сначала Пожиратели ограничивались только зло сверкающими взглядами да короткими Круциатусами, когда ребята смели прерваться, оцарапав до крови пальцы или перестав чувствовать колени. Но безнаказанность развязывает руки. Круциатус быстро наскучил, и в ход пошли кулаки, а порой и просто то, что под руку попадётся. Ребята стали покрываться цветами синяков всех оттенков. Медея хотела помочь товарищам. Она знала, какое зелье избавит от боли, а какое от синяков за считанные минуты, но не знала, где эти зелья взять. Медея очень хотела помочь товарищам, но не могла сделать абсолютно ничего.

***

- А ну просыпайтесь, мелкие сучки! – хриплый крик выдернул Медею из шаткого сна. Как и каждый чёртов день на протяжении почти двух месяцев. Меди с усилием разлепила веки. Её мутный взгляд упал на Пожирателя, который каждый день будил их каким-нибудь банальным оскорблением. А может это были разные Пожиратели, кто знает. Они все ходят в одинаковых мантиях и одинаковых чёрных масках с очерченными серебром губами и носом. Медея села в кровати и окинула беглым взглядом их казарму. Глаза сами цеплялись за синяки на телах девчонок. Пищащее чувство вины ожило в груди. Может, его порождало то, что она знала способы залечить все эти раны и уже считала себя целительницей, а, может, то, что на её собственном теле синяков почти не было. Пожиратели словно специально щадили Медею, хотя это и было абсолютным бредом – Пожиратели не щадили никого. За ширмой в конце палатки столпились девочки, пытаясь всем скопом умыться в двух несчастных раковинах и переодеться, спрятавшись от жадных пожирательских глаз. Выбравшись из-за ширмы в мятом платье, Медея быстро заправила кровать и вышла из палатки. Прохладный воздух раннего утра сразу заключил девушку в объятия, но она смело проигнорировала согревающую дрожь и зашагала к длинному столу под наскоро сколоченной крышей. Мальчишки уже расселись в построенной явно на скорую руку столовой. В серых костюмах они были похожи на заключённых в магловских тюрьмах. На столе уже стояли тарелки с жидкой кашей, больше похожей на густой кисель. В своей порции неторопливо ковырялся Дункан Инглби. С мрачным видом он ворочал ложкой по тарелке. Он всё время теперь был мрачным и молчаливым, и такие перемены в раньше весёлом и разговорчивом парне пугали Медею. Она боялась, как бы он не выкинул какую глупость. Медея села рядом с однокурсником и, пододвинув тарелку к себе поближе, сунула в рот полную ложку каши. Жижа была остывшей и пресной, но всё же лучше, чем ничего. - Надо отсюда сваливать, - вдруг сказал Дункан, заставив девушку вздрогнуть от того, как непривычно стал звучать голос парня. С трудом протолкнув глотком комок еды в горло, она удивлённо уставилась на Дункана: - Серьёзно? И как же? У тебя есть гениальные идеи? - Нет, - признал парень с глубоким вздохом. - Отлично, почти готовый план, - саркастично изрекла Медея и отправила в рот следующую ложку каши. - Да знаю я! – голос Дункана стал громче, привлекая внимание. К счастью пока только ребят, а не Пожирателей, - знаю, ясно? – добавил он уже тише, - но ведь нельзя же просто смириться. Я много думал. Мы ведь учились трансгрессии… - Для того, чтобы трансгрессировать, нужно быть за барьером, до которого нам под конвоем не добраться, - по-учительски строго перебила парня Меди, - а ещё нужна палочка, до которой нам тоже не добраться. Кроме того, нас здесь десятка три, наверно. Может, даже четыре. А мы учились трансгрессии в Выручай-комнате и не разу не пробовали трансгрессировать по-настоящему. У нас и по одному может не получиться, не то что с кем-то. Хочешь бросить остальных? - Нет, конечно, - удручённо признал Дункан, - я не знаю, что делать, но смириться не готов. Дункан выглядел так печально, бросив ложку тонуть в каше. Медея понимала. Она чувствовала тоже самое: абсолютную всепоглощающую безысходность. Просто у неё лучше получалось это скрывать. - Скоро начнётся учебный год, - Медея надеялась, что звучит ободряюще, - не знаю, что будет с нами, но в Хогвартсе в любом случае будет много народу. Суматоха и союзники. Уверена, у нас появится шанс сбежать. Дункан задумчиво молчал целую минуту, прежде чем кивнуть. - Ты права, наверно, - тихо сказал он, - только вот не все могут дожить… - Что ты хочешь сказать? – не поняла девушка. - Помнишь, вчера Нил – наш мальчишка, когтевранец – разлил воду? Медея поспешно кивнула. - Пожиратель его сначала Круциатусом пытал, потом пнул в живот, а потом снова Круциатусом… - Я помню, - перебила парня Медея, - и что с Нилом? - Он умер ночью. - Что? – опешила девушка, - Как? - Не знаю, - пожал плечами Дункан, - он вчера от ужина отказался, бледный был, на боль в животе жаловался, его трясло, а ночью он вдруг успокоился. Мы не сразу поняли, что он перестал дышать. - Господи, - только и смогла прошептать Медея. Непрошеные слёзы заволокли мутностью взгляд, дыхание будто перехватило, даже холод перестал ощущаться. Да, стоило понимать, что это произойдёт рано или поздно. Смерть просто должна была забрать кого-то оттуда, где столько времени проводят шавки Волан-де-Морта. Но Нил только третий курс закончил, совсем ребёнком ещё был. До конца завтрака ребята не проронили ни слова. Вообще разговоров почти не было, только звон сталкивающихся ложек с тарелками не давал тишине захватить власть. Правда, лишь до момента, пока над всем Хогвартсом раскатом громе на разразилось: - Хватит жрать, поганцы! Пора за работу, - гаркнул один из Пожирателей. И ребят повели к замку. Ребята привычно разбирали вёдра и тряпки прямо в холле старинного строения, очередной Пожиратель великодушно наполнял вёдра водой банальным «Агуаменти», и ребят вели всё в те же треклятые подземелья. Они драили очередной коридор, по которому, быть может, уже не одну сотню лет не ступала нога живого человека. И вроде бы всё было, как обычно. Медея привычно встала на колени на холодный пол, завозила мокрой тряпкой по засохшему слою грязи, иногда царапаясь пальцами о камни. Как будто всё, как и весь последний месяц, но Медее казалось, что что-то иначе. Усталость накрывала с головой слишком быстро, руки мёрзли и ныли сильнее обычного, колени и спина дали о себе знать слишком ярко. Словно этот день старался окончательно сломить девушку. Медея отчаянно захотела дать себе перерыв, хотя бы на минутку, но зоркие глаза надзирателя в маске Пожирателя успевали следить за всеми. Стоило хотя бы одному чуть замешкаться, и ему в спину уже летели удары или заклятия. И всё же, когда в ведре стало больше грязи, чем воды, появился шанс размять затёкшие мышцы. Они благодарно заныли, когда Медея поднялась на ноги и взяла тяжёлое ведро, но стоило ей повернуться, как она наткнулась на препятствие в чёрной мантии. Грязная вода залила тяжёлые ботинки, оставив тёмные разводы на заправленных в них штанах. - Ах ты дрянь! – взревел голос под маской. Медея почувствовала руку на затылке, которая с такой силой дёрнула её за голову, что девушка не смогла сдержать вскрика. - Как ты посмела, мелкая сучка! – продолжал бушевать Пожиратель, не выпуская чёрных волос, - посмотри, что ты наделала, никчёмная мерзавка! – он потянул волосы вниз, заставляя Медею согнуться и лучше лицезреть промокшие ноги её надзирателя. - Пусти её. Рядом возникли точно такие же ноги в точно таких же штанах и ботинках, только сухих. - Да ты только посмотри, что сделала эта сука! - никак не унимался обиженный Пожиратель. - Да-да, я вижу. Пойдём, помогу тебе остыть, - подошедший Пожиратель похлопал по карману, и там что-то задорно булькнуло. - Ладно, - наконец согласился первый Пожиратель и словно выбросил черноволосую голову из своей лапы. Не удержавшись на ногах, Медея осела на пол, стукнувшись коленями. - Ну вот, разлила всё на пол, - глупо пробормотала Меди, глядя на двух скрывающихся за поворотом Пожирателей. - Эй, - рядом будто из ниоткуда возникла Эльза, слегка встряхнув Медею за плечи, - ты как? - Да нормально, - на автомате отозвалась Медея, мысленно отмахиваясь от мозайки из боли по всему телу, - пойду наберу чистой воды в туалете. Медея пошла по тёмному холодному коридору. Безликий Пожиратель, который остался в одиночку следить за целой оравой грязнокровок, буркнул что-то вроде: «куда?», но Меди помахала перед ним пустым ведром и пошла дальше. В сырых коридорах было темно, и она вспомнила, как кралась по тёмному Хогвартсу после того, как засиживалась допоздна в больничном крыле или же после занятий ОД. Сейчас девушке казалось, что прошли десятки или даже сотни лет, а не пара месяцев. Чьи-то голоса впереди вырвали Медею из воспоминаний. Впереди мерцал свет предупреждением о безликой опасности. Ей бы развернуться и пойти в другую сторону – школьных туалетов полно и в подземельях, но впервые за проведённое в Лагере время в девушке проснулось что-то живое. Маленький зверёк любопытства навострил ушки, заставляя красться тише, прислушиваясь к звукам, превращающимся в слова. - …и всё равно я не понимаю, почему ты не дал мне всю дурь из этой девки выбить, - Медея узнала голос одного из Пожирателей. - Да потому, - знакомый голос второго Пожирателя, - не так что-то с этой девкой. Медея подобралась совсем близко, к самому углу, за которым скрывались собеседники. Даже терпкий запах алкоголя могла различить. - И что же с ней не так? – снова первый. - А помнишь, в Хогвартсе мальчишку Крэбба нашли? – спросил второй, разливая в голосе усмешку. - Ну и? - В его башке каша такая: ничего не разобрать. Мы в его мыслях пытались разобраться, чтобы понять, что с ним произошло, только было похоже… как через кисель плыть: вязко и трудно. И образы как туман. Только лицо этой девки было чётким. Уж не знаю, имеет ли она отношение к слабоумию мальчишки, но если она может превращать взрослых людей в такое, то с ней стоит быть осторожней. «Чёрт!» Медея не стала слушать дальше. Не хватало ещё, чтобы её застукали за подслушиванием о том, что она может иметь отношение к слабоумию Крэбба. Мелкими шажочками Меди отступила назад, свернула в другой коридор, нашла туалет и набрала воды. Немного побродив по лабиринтам коридоров, она вернулась к остальным. Пожиратель пробурчал, что она слишком долго отлынивала, но этим и ограничился. Ни заклятий, ни ударов, ни даже оскорблений, что для Пожирателей было странно, но Медея была рада этому неожиданному приступу великодушия и терпимости. Остаток дня прошёл за нудной, никому не нужной работой. Когда ребята вернулись в свой Лагерь, они были слишком уставшие даже для того, чтобы просто разговаривать. Не чувствуя вкуса, Медея запихнула в себя похлёбку, которой их пичкали каждый вечер, и вернулась в палатку. Пожиратели не спешили освещать жилище «маглорождённых выродков» магией, да и свечей со спичками не оставляли, потому в палатке почти всегда царил полумрак. Хотелось сразу плюхнуться в мягкую кровать, но нужно было сначала принять душ. Стащив с себя грязные тряпки, девушка встала под холодные капли. Хотелось бы принять горячий душ, но выбирать не приходилось. Затем она в этой же холодной воде постирала серую робу, которую ей предстоит надеть обратно. Хотелось бы надеть нормальную одежду. Или хотя бы просто другую. «Слишком много несбыточных «хочу» для одного вечера», - с грустью подумала Медея, натягивая на себя мокрую одежду. Можно было бы дождаться, пока она высохнет, но сменной формы не было, а предстать голышом перед Пожирателями, которые могли в любой момент нагрянуть с проверкой, очень не хотелось. Медея улеглась на жёсткую кровать и укрылась тонким одеялом. Закрыв глаза, девушка понадеялась, что сразу провалится в сон, но перед глазами вдруг всплыло улыбчивое лицо Нила, умершего прошлой ночью. Вместо блаженной пустоты Медею накрыла неясная тревога, смешиваясь с мрачными мыслями. Нил стал первым, кто умер в этом проклятом лагере, но ведь нет гарантии, что он будет единственным. До начала учебного года целых две недели: при желании Пожиратели могут их всех перебить за это время. Да и где гарантия, что с началом учебного года всё это закончится? На соседней кровати мирно сопела Эльза Диксон. Ей не мешали ни мысли, ни такая же мокрая одежда. Усталость сморила её, и она сладко спала, возможно даже видела счастливые сны. Медея ей даже немного завидовала. Перевернувшись на другой бок, Медея уверенно отогнала мрачные мысли. Завтра очередной тяжёлый день, так что нужно выспаться. Считая овец, девушка медленно провалилась в чёрное небытие, впитывающее губкой тревоги и печали. Вдруг из неги сладостного забвения Медею вырвал непонятный стук. - Тише ты, - прошептал кто-то будто у самого уха девушки. Медея лениво разлепила глаза и увидела три фигурки у входа. Они немного раздвигали плотные полотна тканевого входи, пуская странную полоску слишком яркого для такого позднего часа света. Меди бы не удивилась, если бы на такое осмелились ребята постарше. Например, Дункан. Он бы не испугался попасться Пожирателям, но сейчас перед входом, глядя в щёлочку, сидели три девчонки лет двенадцати. Медее стоило бы разогнать их по кроватям, но ведь они увидят приближение тёмной фигуры в идиотской маске и успеют вернуться в кровати и без команды Меди. - Эй, вы чего там? – буркнул чей-то сонный голос с другого конца палатки. - Там что-то происходит, - отозвалась одна из девочек. - Ну и что там? – всё же решила вмешаться Медея. - Барьер… он мерцает, - ответила другая девочка, смело увеличивая щёлку, чтобы видеть чуть больше. - Как это «мерцает»? – спросил ещё один сонный голос. На всех кроватях заворочались девочки, просыпаясь. Некоторые смело подбегали ко входу, увеличивая щёлочку до масштабов всего входа. Теперь свет свободно разливался по палатке, и девушка могла видеть, что он не просто светит, а то загорается чуть ярче, то слегка гаснет, словно пульсирует. Медея вслушалась в звуки ночи и за громким дыханием своих соседок вдруг различила что-то ещё. Глухие удары. Как будто далёкие раскаты грома. Меди вылезла из-под одеяла. Не высохшее до конца платье казалось тяжёлым и тянуло к земле, но любопытство тянуло сильнее. Девушка протиснулась через девчонок, столпившихся у входа, и оглядела представшую перед ней картину. Бледный барьер становился ярче, но не полностью, а кругами, словно рябь на воде от брошенного камня. Из соседней палатки стали высовываться головы мальчишек, а одна особо смелая фигура даже вышла вперёд. Медея точно знала, что это Дункан, больше некому. Сделав глубокий вдох, перебарывая тонкий будоражащий душу страх, Медея вышла и встала рядом с Дунканом Инглби. - Как думаешь, что это? – спросил парень, не отрывая взгляда от мерцающего барьера. Медея тоже продолжала вглядываться в то место, откуда по барьеру разбегалась мерцающая рябь. Кажется, там, по ту сторону волшебной стены, угадывался чей-то силуэт. - Там кто-то есть. - Это что, кто-то пытается разрушить барьер? – голос Эльзы раздался неожиданно близко, заставив Медею вздрогнуть от неожиданности. Уже все вышли из палаток, ведомые любопытством и замешательством. - Похоже на то, - ответил Дункан, - надо ему помочь. - Как? – отозвалась Медея, но парень не собирался отвечать. Вместо этого он сорвался с места, подскочил к столу и схватил ближайшую лавку из места, которое они называли столовой. Разбежавшись с водружённой над головой деревянной конструкцией, он просто бросил лавку в барьер. Лавка разлетелась в щепки, по барьеру пошла мелкая рябь, быстро затерявшаяся в ряби, источник которой был где-то там, снаружи, и пытался помочь бедным пленникам. - Чёрт, - удручённо простонал Дункан и уже почти бросился обратно за следующей лавкой или даже столом, но Медея успела схватить парня за руку, заставляя остаться на месте. - Да подожди ты, - пробурчала она, - просто подождём… Яркий красный всполох, размытый бледностью барьера, озарил ночной Лагерь, заставляя ребят замереть в нерешительности. Потом ещё один всполох. И ещё один. А потом и вовсе весь барьер осветили фейерверки разноцветных вспышек. - Там что-то происходит, - проблеял детский голосок. Ребята бегали, суетились, подходили вплотную к барьеру, пытаясь разглядеть, что происходит. Но Медея неотрывно смотрела на барьер, следя, чтобы он не переставал пульсировать, ведь это значит, что их всё ещё пытаются спасти. И вот наконец барьер пошёл мелкими трещинами, расползающимися огромной паутиной, рухнул мелкими осколками и растаял, не успев коснуться земли. Пространство сразу же поглотили крики и взрывы. Неясные всполохи превратились во вспышки заклинаний. Тёмные фигуры Пожирателей метали их в людей, среди которых Медея увидела и усталого профессора Люпина. - Это Орден Феникса! – выкрикнул Дункан и бросился в гущу событий. Хоть орденцев и было меньше, они ничуть не уступали Пожирателям, отбиваясь от пятерых-шестерых одновременно. И всё же Пожиратели тоже привлекали внимание. Медея увидела не только привычные белые маски с посеребрёнными чертами лица, но и маски с самыми разными лицами и символами, а некоторые Пожиратели были и вовсе без масок. - Бегите же! – выкрикнул смутно знакомы хриплый голос. Тело само послушалось неизвестного командира, и Медея побежала. Не разбирая дороги, она просто рванула вперёд. Пригибаясь от летящих заклинаний, она пробиралась через поле битвы. В последний момент перед ней рухнула чёрная фигура. Не успев затормозить, Медея запнулось о тело Пожирателя и рухнула на землю. Поднимаясь на ноги, она увидела нацеленную на неё палочку в руках хищно скалящейся женщины, колдо которой печатали в «Пророке» в разделе «Разыскивается» всего несколько месяцев назад. Выхватив из руки валяющегося камнем Пожирателя палочку, Медея выставила её вперёд. - Протего! – выкрикнула она как раз вовремя, успев защититься от огненного шара. Женщина приготовилась отправить в Меди следующее заклятье, но в колдунью в саму прилетела красная вспышка, и она свалилась наземь. Не мешкая, Меди поднялась на ноги. Теперь она смело выставляла защитные чары, защищаясь от заклятий. Чужая палочка хоть и вибрировала, и даже слегка билась током, но всё же подчинялась. - Бегите сюда! Сюда! В Лес! Быстрее! – долетело до ушей Медеи. В глубине Запретного леса мерцал свет огня. Медея была уверена, что призывные крики доносятся именно оттуда, так что туда она и направилась. Отбив по дороге пару младших девчонок из Лагеря, она продолжала пробираться к источнику света за деревьями, увлекая за собой и девочек. Приближаясь, Медея могла различить большой костёр, нескольких потрёпанных людей, отбивающихся от пары настырных Пожирателей, и ребят из лагеря. Они смело вбегали в костёр и исчезали. «Портал!» - поняла Медея и ускорила шаг. Девчонки за ней запинались, но не отставали. Они приближались всё ближе и ближе, и уже даже почти добрались, но тут, как из ниоткуда, возникла тёмная фигура. Высокий Пожиратель появился непреодолимой преградой. Его зелёная маска цветом больше напоминала плесень, а выведенные серебром руны «страх» и «ярость» зловеще мерцали в свете вспышек заклинаний. Одна из девочек за спиной девушки испуганно вскрикнула. Не дожидаясь нападения, Медея первой подняла палочку. - Экспульсо! – яростно прошептала она, и луч синего света ударился в грудь Пожирателя. Тёмная фигура дёрнулась, но устояла на месте. На мгновение Медея решила, что заклинание на сработало, но тут фигура упала на колени, а затем и полностью рухнула на землю. Не опуская палочку, Меди ринулась мимо валяющегося тела, успев заметить на его груди влажные отблески огня. Засунув поглубже мысль о том, что она впервые убила человека, Медея повела своих юных подруг по несчастью к цели и добралась-таки до освещённой полянки. Едва Медея успела облегчённо выдохнуть, чья-то шершавая ладонь схватила её за руку и сдавила так сильно, что чужая палочка выпала из не очень крепкой хватки, радостно выпустив скудную копну бледных искр. Невысокий коренастый парень с очень веснушчатым лицом хмуро оглядел с ног до головы сначала Медею, а затем и испуганно жмущихся к ней девчонок. Его рыжие волосы словно огнём полыхнули, когда он кивнул, что-то для себя решив. - Так, мелкие, - он попытался изобразить дружелюбную улыбку, - костёр – это портал. Быстро в костёр. Девочки нерешительно посмотрели на Медею, и та ободряюще кивнула. Затем девочки несмело, боязливо держась за руки, пошли к огню и протянули к языкам яркого пламени дрожащие руки. Огонь тут же поглотил две девчоночьи фигурки, заставляя их раствориться клубами бледного дыма. - Теперь ты, - рыжий привлёк внимание Меди, - палочка твоя? Парень всё ещё не выпускал хрупкую руку Медеи. - Нет, взяла у мёртвого Пожирателя, - честно призналась она. Слово «мёртвого» неприятно резануло слух и душу, но от этих ощущений Медея отмахнулась – сейчас для них не время. - Вот и оставь её тут, - хмыкнул рыжий. Медея согласно кивнула. Где-то рядом раздался взрыв. Он был такой сильный, что даже земля содрогнулась. Со всех сторон послышались крики и стоны. - Нужна помощь, Чарли! – звонкий женский голос пробился сквозь нагромождение звуков. - Иду! – отозвался рыжий и буквально впихнул Медею в костёр. Девушка почувствовала до боли знакомый толчок в живот, и все звуки и краски пропали.