Сны ведьмы

      Когда юноше поставили подножку и за рукав потянули вниз, опуская в самую гущу полевой травы, он даже не закричал. Успел только пискнуть. Да и то, в момент, когда он оказался на земле, босоногая девчонка приложила ладонь к его рту, заставляя замолкнуть.       — Что ты здесь забыл?! Я же говорила не ходить в поле в полдень!       — Трава высох…       — Тихо! Сиди тихо и не двигайся, ты меня понял?! Что бы ни произошло, пока я не приду к тебе сама, не отзывайся!       Нервно заозиравшись, девушка, беспокойно пробубнив что-то, поправив светлые, едва ли не белые, волосы, выпавшие из косы, рванула в сторону и скрылась в гуще трав, где и взрослому-то мужчине не удалось бы легко пробраться. Но с ней стебли лишь слегка качнулись, даже не сломались, будто бы всё, что их встретило — лёгкий летний ветерок.       Он закатил глаза и перевернулся, укладываясь на спину и опуская соломенную шляпу себе на лицо, так, чтобы прикрыть верхнюю половину лица от палящих солнечных лучей. Довольно спокойный день и ему бы хотелось, чтобы так продолжилось, но эта духота тянулась слишком долго. Он опасался, что в поле из-за неосторожных и безалаберных прохожих мог произойти пожар. Возможно, именно поэтому его знакомая так не хотела, чтобы он здесь очутился.       Вот только в таком случае почему не потащила его прочь отсюда, а сказала спрятаться? Он же рисковал сам получить солнечный удар в такую жару. Тут, у земли, конечно, было полегче, да и он взял с собой бутылку воды, но…       Смех. Девичий. Голос казался знакомым, но он никак не мог вспомнить, кому тот принадлежал. Юноша застыл, нервно сжав руки и было попытавшись подняться, но в последний миг замерев. Нет. Что-то не так. Здесь живёт слишком мало людей, чтобы сталкиваться с подобным. Вместе с порывом ветра, он аккуратно сдвинул шляпу и осторожно повернул голову, стараясь не шуметь. Не издать ни звука. Ни единого треска. Обеспечивая себе хоть какой-то обзор…       Кто-то прошёл совсем рядом. Он нервно сглотнул, даже задерживая дыхание на мгновение, прежде чем услышать, как незнакомка вновь рассмеялась. Чуть покосившись вбок, к небу, он разглядел чужой силуэт. Приметил золотые, почти такие же яркие, как золото, волосы, вьющиеся по спине до самой талии. Осознание пробило ледяным ужасом, таким, от которого в голове тревожно забилась мысль о побеге. Но, несмотря на этот первобытный страх, он чувствовал, что это было ещё опаснее. Ещё хуже, чем лежать здесь в траве, надеясь, что она не опустит голову и не посмотрит прямо на него.       Он знал её. Помнил, как та девочка игралась с другой ребятнёй на реке вместе с сестрой. Как спустя месяц после того дня взрослые обсуждали похороны. Давным-давно, ещё когда был совсем мальчишкой, видел, как дом той семьи сгорел дотла жарким августовским днём…       Полуденный призрак шагнула вперёд, и юноша испуганно пригляделся к траве, вычисляя, хватит ей двух или трёх шагов, чтобы подойти к нему. Что произойдёт, если она развернётся? Упадёт, запнувшись о него? Достаточно ли он скрывался в густой траве? Вдруг она всё же уйдёт? Она остановилась. Она заметила его? Он уже не мог не дышать, поэтому постарался выдохнуть потише, прежде чем набрать новую порцию воздуха. Он выдал себя? Она молчала. Совершенно. Даже ветра не было. Тихо. Слишком тихо.       Щелчок пальцев. Вспышка. Он чудом остался недвижим, несмотря на жгущее ощущение у шеи. Прикусил губу, чтобы точно заткнуться и не издать ни звука.       — Я не соглашалась на игру в прятки, девчонка!       Новая вспышка. В этот раз никаких новых ощущений. Полуденница сновала совсем близко, смеялась, но она была явно раздражена. Шипела под нос в перерывах между тем, как поджигала траву в поле, цокала, раздражённо глядела вперёд, прикованная к ветру, гуляющему в поле.       Или к чьей-то тени, что она так отчаянно пыталась поджечь и растерзать.       Новая вспышка. На этот раз обожгло руку. Он кусал губы, язык, щёки изнутри, чувствуя, как от боли хотелось разрыдаться, как внутри всё сжималось, как сердце оглушительно билось в самой глотке. Столь громко, что, казалось, его найти его было невероятно легко. Она лишь давала ему ощущение безопасности. Надежду.       Произошло ещё несколько вспышек, прежде чем полуденница перестала смеяться и заскучала. Встряхнула волосы, поправила бретели белоснежного сарафана, подвязанного белой лентой с золотой вышивкой на поясе. Цыкая, оборачиваясь.       — Уже заметила, дрянь…       Чужой силуэт растворился, хотя он точно услышал удаляющиеся шаги, будто кто-то бежал. Он увидел ещё одну тень. Кажется, в остроконечной шляпе. Та промчалась мимо, даже не обратив на него внимание. Вместе с тем дым, тянувшийся вверх, начал медленно растворяться. Пропадать. Юноша не шевелился. Продолжал нервно смотреть на траву, думая о том, что полуденница могла стоять за его спиной. Опустить ладони на его глотку, а он бы и не заметил…       Шум травы. Нашла? Вернулась? Решила прекратить ломать комедию и закончить со всем? Повторить сожжение, случившееся в день её «смерти», с другим действующим лицом?..       — Ты умница.       Услышав знакомый голос босоногой девчушки, юноша резко сел, роняя соломенную шляпу и разворачиваясь к ней, собираясь задать уйму вопросов, когда заметил покраснения. На руке. На шее. Ожоги. Это выглядело пугающе на её бледной как мел коже. Но она улыбалась.       — А теперь будь таким же молодцом.       Притворно.       — Беги.