Из Сибири

— Я помню, как всегда бывало Вы не смотрели на меня Теперь съебали как попало Вы в ебеня… Комару вздохнула, присела на диван рядом с морально умирающей Фукавиной и включила телевизор. Риторический вопрос «когда эта хуйня закончится?» так и не прозвучал. — Не в ебеня, а в Москву, Токо. Не расстраивайся так сильно, мы можем брата с его Ромео Тогамовым и в гости позвать… К тому же, на кону куда более важный вопрос: где соседи наши? Фукавина прекратила вытирать слезы бумажками с неудавшимися стихами и вопросительно глянула на подругу: — Какие соседи? Они же тоже в Москву свалили… — Свалить-то свалили, а обратно их Бьякуя уже отправил. Не прижились, видимо. Еще вчера должны были приехать, и потерялись. Ищи теперь их в каком-нибудь гопосранске… Неожиданно для самой себя Наегину осенило — недавно ей звонили Куватов, Майзонова и Ямадов с просьбой на карту переслать им двадцатку на сухарики. Комару, конечно, как добрая душа и спасительница всея бомжей, скинула денег, перед этим заставив рассказать, а нахуя им, собственно, двадцатка — есть же Селестия. — …Короче, к Селестии пришла Джунко, и они съебались через окно, а потом и гопник какой-то по дереву приполз — и взял Эношимову с Люденберг в заложники, — Комару пересказывала увиденное одноклассниками брата с улицы в окне и заснятое на камеру Саяки под предлогом разнообразия контента данное событие як самый интересный блокбастер этой осени, а не очередную байку о долбоëбах. — И че? — спросила Токо, не очень понимая, причем тут их потерявшиеся соседи. — В общем, есть у меня подозрение, что всё это как-то связано. Надо Фуджисакину позвонить — у них там, кажется, сосед новый безнапарничный недавно объявился! По-любому он что-то знает! Комару воодушевлённо убежала за телефоном и косплеем на Шерлока, а Фукавина утëрла слезы и поднялась с дивана. Главное, чтобы Наегина не поняла, что Токо плачет не потому, что Тогамов педик, а от любви к Комару и дошираку. Но об этом потом.

***

— Алë, Чихиро! — И тебе привет, Наегина. — отозвался Чихиро, как единственный из 11б, кто почти всегда отвечает на звонки с первого раза, — Что-то случилось? Мы же в вацапе созванивались по поводу пропажи ваших с Фукавиной соседей… — Так эт когда было! — Ну, шесть минут назад, вроде. — Да похуй! У меня к тебе очень важная просьба: дай трубочку соседу! — Какому? — Новому! Судя по всему, Фуджисакин знатно охуел, не виду не подал и пошел передавать трубку Накаджимову, которого Мондо с Киëтакой уже записали в свои кореша (хорошо, что не в тройничок). — Алле, кто это?.. — спросил Ацуши, дрожа. К таким… ахуеть каким раскрутам судьбы его житуха не готовила. — Привет! — громко, бодро и чётко поприветствовала Комару. У Накаджимова чуть не отвалилось ухо, — Так ты и есть Ацуши Накаджимов? А я думала, тебе больше тринадцати… — Мне восемнадцать… Комару, конечно, очень удивилась. Но через две минуты переговоров и знакомств пошла скидывать фотки потерявшихся Фуджисакину в вацап. После того, как Чихиро налюбовался своими одноклассниками, а Ацуши с ними же визуально познакомился, Комару перешла к главному вопросу: а не видел ли данные лица Накаджимов? После отрицательного ответа Комару чуть не пошла закапывать себя и свои детективы в асфальт, но вдруг Ацуши вспомнил про своего соседа-врага-народа-и-ментов и принялся рассказывать о том, что Рюноскэ недавно позвонил ему, сказал, что он в каком-то Камазовске, возвращаться не собирается и, по традиции, послал нахуй. Комару обрадовалась, попрощалась и повесила трубку. Чихиро отложил телефон и пошел выполнять утренний норматив на ржавых турниках во дворе, Ацуши пошёл самобичеваться к тараканам у себя в комнате, а Наегина улыбнулась с рожей коварного злодея и провозгласила: — Всё, Токо, собирай манатки! Мы едем в Жигулевск! — П-почему в Жигулевск? — с дрожью в голосе спросила Фукавина, уже задумываясь, а нахуя она влюбилась в эту недо-фанатку Агаты Кристи. — Потому что там наши бомжи-одноклассники без денег, это раз, и потому что там Акутагавов, это два! — Захуись причины…

***

— И куда мы пиздуем, стесняюсь спросить? — В самарскую область, Киригерева, в самарскую область, — спокойно ответила Мукуро, помешивая чаёк в граненом стакане. — И нахрена? — А это я тебя с твоими дружками должна спросить, Хагахуев! — Икусабова грозно посмотрела на Ясухиро. У того отвалилась почка. — Я Хагакурев! — Да мне похуй. В любом случае, либо вы говорите, где моя сестра, либо я сама сейчас найду её в Жигулëвске и вам пизда. — Не крали мы её! Но… Даже если мы украли и скажем, нам что, пизды не будет? — осторожно поинтересовалась Асахина. — Будет. — И нахуя нам тебе говорить тогда? — А, значит это всë-таки вы украли её, Хагахурмуев! — Да Хагакурев я! — Да похуй мне! — Мукуро стукнула кулаком по столу так, что из кружки вылился бы чай, если б сидящая у окна Кеко вовремя не подхватила стакан рукой. — Уважаемые! — приоткрыл дверь купе мужчина в кожанке и кепке «Зенит», — Мало того, что я из-за вас спал в туалете, так вы еще и орете аки стая обезьян! Вещи дайте хотя бы забрать, мне выходить через минуту! Мукуро посмотрела на мужика взглядом киллера (один глаз у неё даже засветился красной звёздочкой) и чуть не достала свой револьвер, но вспомнила, что ещё вчера убрала его в сумку с дошираками после того, как выгнала всех соседей. — Извините, а какая станция? — спросила невзначай Аой у мужчины, пока тот доставал свой чемодан из-под сиденья, с которого трёх одиннадцатиклассников пришлось согнать. — Какая-какая, Жигулевск! — недовольно проворчал мужчина, забрал вещички и поспешил ретироваться подальше от этой секты. — Бляха! Стоянка ж всего три минуты! — опомнилась Икусабова и бегом стала доставать свою сумку. Аой переглянулась сначала с Ясухиро, а потом и с Кёко. Спустя минуту сумка была изъята из-под стола, но бывших одноклассников в поезде уже не было.

***

— Селестия! Селестия-а-а-а! Селестия оторвалась от покера с Эношимовой и Акутагавовым и выглянула в окно. Там, прямо у забора, стояла и лыбилась ей Наегина, приветливо махая рукой. — Комару, ты что тут делаешь?! — подахуела Селестия. «Стрит-флэш!» — орала Джунко за спиной под задумчивое сопение Рюноске. — Я узнала, что тебя похитили и пришла брать интервью! — крикнула ей юная журналистка. — А какого хрена в пять утра?! — Какие билеты были, — пожала плечами Наегина, — Мы итак два часа к вам по этой турбулентности мчали, впускай! Селестия вздохнула и поплелась открывать дверь в подъезд. Домофон у них сломали прошлые дикие жильцы этой хаты. — Ха, лошара, гони сотку! Я вижу, ты уже познал такое отчаяние… — Джунко, либо ты прекращаешь выёбываться и сраться с гопотой, либо ты вместе с этой самой гопотой полетишь в окно, — пригрозила Селестия перед выходом. — Пф, напугала ежа голой жопой! — Джунко с ухмылкой откинулась на ободранную стену. — А в окне Комару стоит. — Меня тут нет, — Эношимова дала бедному Акутагавову щелбан, в одно движение долетела до пустого холодильника и схоронилась в него же. — Селес! Давно с тобой не виделись! — Комару подлетела и крепко обняла Селестию. Токо стояла в тени и грызла гранит науки — короче, читала учебник по физике и старалась слиться со стеной. — Да лучше бы и дальше не виделись… — пробубнила Селестия, чувствуя, как у нее отказывает одно лёгкое. — Добрейшего утра Вам, дорогие гости!.. — Ну, давай, веди быстрее! — перебила Наегина и помчалась на третий этаж. Две более неспортивные личности пошляпали за ней. — Мда, говорила мне Саяка, что у вас здесь не евроремонт… — оценивала обстановку Комару, — Но не уточняла, что и обычного тут нема… Шикарная трёхкомнатная квартира поражала почти полным отсутствием обоев и мебели. Что и говорить, если под тремя комнатами подразумевались ванная, кухня и коридор. Соседи в округе тоже отсутствовали, так как примерно все квартиры в этом доме по габаритам были одинаково милипиздрическими, а нормальным людям хотелось жить в нормальной халупе, а не в этом хлипком шалашике. Хорошо, что наша четверка одиннадцатиклассников не такие! Они прекрасно уживались и в энном маленьком пространстве: вечно срались за поспать на куханном диванчике (выигрывала всегда Селестия, поэтому остальные стали устраивать файтинги за ванну, где с утра на бошку лилась вода из-под крана, открученного вредными соседями), отключали холодильник на ночь и превращали его в уютный спальный домик (спать там можно было только скрючившись в креветку, так как советский холодос был полтора метра) и подумывали продать унитаз, дабы освободить место (все дружно надавали Ямадову по башке за столь ебанутое предложение и отправили худеть, чтоб места много своей тушкой не занимал). А что же мешало снять нормальную квартиру, если у Селестии благодаря навыкам неуловимого шуллера оказалась большая часть Тогамовского наследства (больше только у Кёко), спросите вы? Увы, но все бабло пошло на чай, чай, чай и еще раз чай. А. Ещё на манго Майозоновой. Фукавина осмотрела хату мельком и под шумок улепëтала в ванную, писать романы под трель птиц и дрель соседа. — Итак! — Комару вошла в задрипаную кухню и угрожающе посмотрела на дед инсайда с прической эмо из двухтысячных у стены, — Позвольте задать пару вопросов! — Жертвам или похитителю? — уточнила вылезшая из холодильника Эношимова с гоповатым акцентом. — Обоим! — Нет у них обоев… Отклеили и на рынке за полтыщи прода- — Джунко, — шикнула Люденберг и уебала Эношимову в окно, — Леди обои на базаре не базарят, — и ушла в комнату, качая причесоном. — Бля, надо уже плейлист почистить… — прошептал Рюноскэ и выключил колонку с «гугучи флип флап». — Так че хотела? А, впрочем, мне похуй, иди нахуй, я пошёл. — Куда?! — спросила с угрозой Комару. Сосед ненадолго перестал сверлить. — Место в холодосе занимать! — Накрылось следствие… — вздохнула Наегина, садясь на стул и поглядывая на то, как Акутагавов с ловкостью ниндзя заползает в чужое холодное гнездышко. Неожиданно в окне скучная светло-серая картинка чуть сменилась — на горизонте показались знакомые лица в виде бегущих Асахиновой, Хагакурева и Киригиревой. — А может, и не накрылось… — тихо прошептала Комару и побежала стучать в окно, чтобы обкуренные долбонафты её заметили.

***

— Сука, мобильник сел! — ругалась Мукуро и била упомянутый девайс о столб. Наконец, телефон издал последние звуки жизни и вырубился, мигнув напоследок. «Еще поподмигивай мне тут!» — злилась про себя Икусабова, направляясь в сторону таджика у своей «Лады Самары» с табличкой «такси двэсте рублэй». — Куда едэш, красавица? — Улица Шароварская, дом старый, пятиэтажный, открыт для насекомых и бомжей. — ответила Мукуро с покер фейсом, садясь в машину. Точный адрес она на хую вертела, поэтому приходилось выкручиваться так. — Эээ, касавица, много там домов, какой тэбэ канкретна? — Тот, около которого дебилы торчат. — Вай, ну так бэ сразу и сказала! Таксист пристегнулся и завел машину. — А какой такой дебилы там канкретна торчат? Мукуро откинулась назад и попыталась умереть путем удара головой о спинку сиденья. К сожалению, безуспешно.