Неравный брак

Душа моя при имени твоем трепещет… Печаль по-прежнему Сжимает грудь мою, Я за тебя Создателя молю…

Владимир Корф из Петербурга спешил в поместье. Предчувствие непоправимой личной беды заставляло торопиться молодого барона в родные пенаты. Он не знал, отчего его именно сегодня с утра внезапно потянуло в отчий дом? Воспоминания ли детства, доброта и ласка бывшей няньки Варвары, строгий, но полный любви, взгляд отца, тоска по родным местам — это ли влекло его теперь? Или… Анна? Мысли, что ему не терпится её увидеть, о том, как волнует его красота девушки, воспоминания о её нежном и кротком взгляде, о чудесной улыбке, раздражали его, и он в такие минуты гнал лишь коня быстрее, или, напротив, придерживал его, и некоторое время раздумывал, не повернуть ли ему обратно, в Петербург, к жизни, полной блеска и увеселений, к балам, беззастенчивым легкомысленным красоткам и кутежам? Барон спешился. Вот и родной его дом с белыми колоннами, и он с замиранием сердца поднимается по ступенькам крыльца, тянет руку к колокольчику. Он приехал неожиданно, рады ли ему будут? Отец, конечно, но Анна… Крепостная девка Полина, открывая дверь молодому барину, всплеснула руками: — Ах, барин! С возвращением! У нас тут такое… Владимир перебил сплетницу вопросом: — Где отец? Полька, приседая в реверансе, призывно улыбаясь и церемонно пропуская Корфа вперед, елейно ответила: — Иван Иванович у себя в кабинете. У него серьёзный разговор с Анной. Она… Владимир поспешил к кабинету отца и у самых его дверей столкнулся с Анной. Ее трогательная прелесть, светлое домашнее платье, запах лавандовой воды и русая коса, уложенная в замысловатую прическу, из-под которой выбивались два локона, словно нарочно дразня его, — все это привело молодого человека в трепет и привычное волнение. Он, заложив руки за спину, и нацепив на себя маску холодного презрительного равнодушия, остановился перед нею. — Отец у себя? — сурово спросил Корф, лишь бы не молчать. Крепостная несколько раз судорожно кивнула, и взглянув на него глазами, полными слёз, всхлипнула и убежала, не проронив ни слова. Иван Иванович выглядел несколько растерянным и расстроенным. Увидев вошедшего сына, он рассеянно улыбнулся и приобнял Владимира, но видно было, что papa чем-то сильно озабочен. После приветствия сын, стараясь выглядеть беспечным, спросил: — Отец, я столкнулся в дверях с Анной. Она чем-то расстроена, я впервые вижу ее такой… Что произошло? Старый барон откашлялся, вытер вспотевший лоб платком и выдал: — Анна выходит замуж за господина Забалуева. Я так решил, и, хотя она сама пока этого не понимает, но другого выхода нет. Я люблю Анну, она для меня словно дочь. И лучшей партии для нее не найти. Андрей Платонович попросил её руки, и я ответил согласием. — Но, отец! Она же не любит его, она не сможет быть с ним! Это… это — премерзкий старый тип! Как же ты мог решить её судьбу так жестоко?! — на последнем слове Владимир повысил голос. — Жестоко? Нет, сын. Такой брак даст ей статус, она станет женой уважаемого человека, предводителя уездного дворянства! Забалуев обещает, что сделает всё, чтобы Анна была счастлива. Он не на шутку влюбился в неё и умолял меня… Он желает стать её мужем. Ты же знаешь, Анна — крепостная и потому лучшей партии для нее не найти. Она выйдет замуж за Андрея Платоновича, я так решил ради её счастья! Перед венчанием я выпишу ей вольную. Спор Владимира с отцом продолжался еще долго. Молодой барон был на взводе, но толком не мог, да и не хотел объяснить Ивану Ивановичу, отчего его так волнует судьба Анны. — Отец, Анна молода, красива, умна, прекрасно образована, — пытался вразумить отца Владимир, нервно расхаживая по кабинету. — Неужели вы думаете, что она не сможет выйти замуж за молодого, достойного ее человека? Да и одиночество для нее лучше, чем всю жизнь, лучшие годы находиться рядом с этим… ужасным господином! — Не смей так говорить об Андрее Платоновиче! Он — уважаемый дворянин, предводитель уездного дворянства! Анечка будет счастлива с ним! И точка! Владимир, в отчаянии взъерошив рукою темные волосы, вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Переубедить отца казалось делом невозможным, а думать о том, что Анна станет женой Забалуева — невыносимо. А может, она согласна и сама желает этого брака? Нет, ее полные слёз глаза не могут лгать! Молодой барон, пройдя на кухню, застал там кухарку Варвару. Увидев на пороге своего любимчика, она бросила на стол нож, которым шинковала капусту и тяжело поднялась с лавки. — Ох, барин… Владимир Иванович, у нас давеча… Как вы уехали, энтот самый…господин Забалуев зачастил, каждый вечер в дом захаживал, требовал Анечку подозвать, слушал ее пение, говорил с нею. Рассматривал ее, как… Простите, даже вымолвить стыдно… И вот, захотел на ней жениться, старый-то, и ваш батюшка согласился… Ох, горе, что ж с Аннушкой-то теперь будет, ох, сердешная… — Да, я знаю, Варвара, знаю, — резко остановил причитания бывшей няньки Корф, бесцеремонно усевшись прямо на стол. Взял из корзинки румяное яблоко, покатал в руках и откусил от него большой кусок. — Отец рассказал мне. А как Анна? Согласна? — Что вы, барин! Рыдает, бедняжка, в своей комнате, но разве она посмеет ослушаться? — Варя с надеждой посмотрела на красавца барона. — Батюшка вы наш, Владимир Иванович… сделайте же что-нибудь… Корфа бросило в пот. Сюртук, ладно сидевший на нем, стал раздражать и мешать дыханию. Какое ему, собственно, дело до того, за кого выходит замуж Анна? Чем скорее замучившая его душу крепостная покинет поместье, тем лучше. С глаз долой, из сердца вон! Вскочив со стола, молодой барон быстро снял сюртук, перекинул его на руку и под всхлипывания Варвары молча покинул кухню. Как бы там ни было, нужно постараться не допустить сей нелепый брак! Пройдя по коридору и свернув направо в просторную залу, Владимир замер. Зазвучала грустная музыка, а мгновенье спустя он услышал негромкое пение Анны. Она сидела за роялем, прикрыв глаза, и пальцы ее легко бегали по клавишам, извлекая из инструмента трогательную душераздирающую мелодию. Внезапно почувствовав чье-то присутствие, крепостная смолкла и вскочила со стула. — Что же вы прекратили петь? Я помешал вам? — барон медленно приближался к ней. — Нет, что вы, Владимир Иванович, — пролепетала девушка. Она опустила глаза, и по ее темным ресницам скатилась хрустальная слезинка. Владимиру так хотелось… обнять ее, и стереть ладонью бежавшие по щекам слезы. Сцепив за спиною руки, он с силой сжал кулаки и почувствовал, как ногти больно впились в кожу. — А что глаза на мокром месте? — неожиданно мягко спросил Корф, тревожно оглядывая Анну. — Просто я… мне очень жаль, что скоро покину родной дом. Но я буду навещать дядюшку… когда стану госпожой Забалуевой. — Вы, действительно, этого хотите, Анна? Желаете стать женою старика? — Корф приблизился к ней еще на один шаг. Он вглядывался в прекрасные аквамариновые глаза крепостной. Они, обрамленные густыми длинными ресницами, блестели сейчас словно два бриллианта в капельках росы. — Дядюшка считает, что лучшего мужа мне не найти… — тихо проронила девушка, еще ниже опустив голову. Выдержка барона потерпела крах, и он, резко выдохнув и зажмурившись, взял Анну за плечи и отчаянно-страстным поцелуем завладел ее губами, все крепче прижимая к себе девичий стан. — Владимир Иванович, не трогайте меня, уходите, вы… вы мне противны! — как можно тише сказала Анна, вырвавшись из его объятий. Мужчина пытался прийти в себя и осмыслить происходящее. Ему казалось, что сердце бьется и пульсирует не в груди, а в его голове. Чтобы скрыть дрожь в руках, он вновь сцепил их за спиной. — Что ж, желаю вам счастья с вашим будущим мужем! Выдавив из себя сию фразу, Владимир резко развернулся и почти выбежал из залы. Закрывшись в кабинете и ругая себя за несдержанность последними словами, младший Корф попытался заглушить свои страдания в бренди и преуспел в этом. Поутру он попрощался с отцом и, сославшись на срочные дела в Петербурге, уехал из дома. Он пообещал Ивану Ивановичу, что приедет к венчанию Анны, которое должно было состояться через пару недель. «Я ей противен, я ей противен…», — сия навязчивая мысль сверлила ему мозг всю дорогу в Петербург. И она же приводила его в отчаяние. Несмотря ни на что, Владимир решил помочь Ане: он задумал похитить ее из-под венца: он остановит коляску, в которой она будет ехать в церковь с Забалуевым… Или нет! Он предотвратит их венчание прямо в церкви… Размышляя подобным образом, и думая порой, что все его затеи глупые и неосуществимые, а главное — бесполезные, Корф стал сам не свой. Ему так хотелось забыться, как обычно: окунуться в Петербургские балы с флиртом и танцами и смехом прекрасных дам, но в итоге глушил боль в спиртном, напиваясь вечером в своем особняке на Фонтанке. А днем — не оставлял дежурства во Дворце. Через три дня он опомнился, и в слегка нетрезвом виде поехал к Михаилу Репнину. К счастью, друг нынче был свободен от дворцовых обязанностей и в задумчивости листал книгу, сидя в библиотеке своего петербургского особняка. Князь пытался сочинить стихи своей очередной даме сердца, попивая из хрустального бокала вино. — Володька, друг, как я рад! — тепло поприветствовал князь барона, — что привело тебя ко мне? У тебя нынче тоже свободный день? Владимир кивнув, сел в кресло напротив Михаила, налил себе вина, и положив ногу на ногу, откинулся на спинку кресла. — Миш, вели принести что-нибудь покрепче, — попросил Корф, скривившись и с явным неудовольствием глядя на бокал вина. Однако выпил его до дна. Князь позвонил в колокольчик и велел слуге принести спиртные напитки. — Вот дурь такая, Миш… Мой отец… Ты помнишь Анну, воспитанницу моего отца? — начал барон. — Да, твой отец как-то привозил ее к моему дяде для личного домашнего прослушивания… И я ее увидел тогда… Умопомрачительное создание, прелестная девушка, одна из самых! — князь мечтательно прикрыл глаза. Потом встрепенулся: — А что с ней? Владимир с подозрением взглянул на Михаила, разлил по рюмкам принесенный слугою коньяк и продолжал рассказывать: — Отец вздумал выдать Анну замуж! И за кого! За старика! Хотя… никакой он не старик! Нас с тобой он переживет, между прочим… Но неприятный тип! Предводитель уездного дворянства… — Да, вот это дела… — растерянно проговорил Репнин, откладывая в сторону свои наброски со стихами. — И что ты намерен делать, Владимир? Барон раздраженно передернул плечами: — Не знаю… Правда, не знаю, Миш… Репнин улыбнулся: — Узнаю Владимира Корфа, защитника всех прекрасных дам… А не вызвать ли тебе, друг мой, Забалуева на дуэль? — Миш, это не выход… Надо что-то посущественней… — Слушай, а что ты так печешься об Анне, Владимир? Кто для тебя эта девушка?.. Да ты влюблен? Признайся! — прищурился Михаил. — Да! Да, Миш, я увлечен ею давно, она как заноза в моем сердце. Она мне дорога. Ты пойми, я знаю ее с детства, она, как прекрасный цветок, росла в нашем доме, словно в дивном саду, а теперь, когда сей цветок достиг совершенства, отец решил сорвать его и выбросить! Отдать этому… Забалуеву… Понимаешь, Миш? — Понимаю, — медленно проговорил князь, внимательно глядя на друга. Он словно видел его впервые! Надо же… Корф умеет любить? Это… это невероятно… — Вот ты и влюбился, мой друг! А говорил всегда, что ты «не мастер амурных посланий»! А вон как складно говоришь про Анну, я даже заслушался… Но скажи, зачем тебе Анна? Что ты собираешься делать с ней после того, как освободишь от Забалуева? — Я женюсь на ней сам, — неожиданно для самого себя сказал Владимир. — Да, да, женюсь! — Ты что, Корф? — вскочил Репнин. Он задел лежащий на столике томик и свои наброски: все упало на пол и рассыпалось. — Ты же сам не раз повторял мне, что глупо влюбляться в женщин низкого происхождения! А тут жениться надумал! Тебя не одобрит ни отец, ни высшее общество, ты станешь изгоем… А уж о службе во Дворце тебе вовсе придется забыть. — Ты хочешь сказать, — Владимир испытующе глядел на Михаила, — что… ежели я женюсь на Анне, ты перестанешь считать меня своим другом? — Нет, конечно! — князь рухнул в кресло, — но другие… — Вот именно, Репнин, я заодно узнаю, кто мои настоящие друзья, — мрачно изрек барон. — Ты упрям, горяч и совсем… совершенно не отдаешь себе отчет, на что обрекаешь себя! — хватаясь за голову, воскликнул расстроенный князь. — Прекрати… Мне нужна твоя помощь, Миша, — Корф резко вскочил. Он прошелся по просторной библиотеке, остановился возле полок и, крепко задумавшись, провел рукою по корешкам книг. — Поможешь мне разузнать о Забалуеве, о его жизни? Уверен: за его спиной немало темных делишек — я ранее кое-что слышал о его пристрастии к карточным играм, а также он был замешан в деле с фальшивыми деньгами… Кстати, возможно, он хочет жениться на Анне из-за приданного. Надо бы узнать, а есть ли дом у Забалуева, и какими финансами он располагает? Кстати, отец сообщил мне, что хм… молодожены, будут временно жить в одной из съемных квартир Петербурга… — Я понял твою мысль, друг, — кивнул князь, также поднявшись, и протянул Владимиру руку. — Можешь рассчитывать на мою помощь.