Ночница

      — Всем доброго утра! — искажая широкую улыбку зевком, провозглашает Лютик.       — Утречка, пташка, — хмыкает Ламберт, внимательным, слегка насмешливым взглядом осматривая парня в явно Геральтовой футболке, которая на нем повисла как на швабре.       — А ты что тут делаешь? — удивленно спросил Лютик, приваливаясь к косяку.       — Вообще-то до тебя я тут жил! — хмыкнул Ламберт. Цири насмешливо фыркнула.       — Его подружка выгнала.       — О Боги Пресветлые! У тебя есть подружка?! — Лютик изобразил крайнюю степень шока. — И кто эта несчастная, что тебя терпит?       — Кейра, — опережая уже открывшего рот Ламберта, ответила Цири. — Они друг друга стоят. То вместе, то нет. Они так уже лет шесть.       — Бедная её душа! — воскликнул Лютик, взмахивая руками, но быстро опустив, когда футболка ощутимо задралась.       — Не, поверь, Кейра сама не промах, держит Лаберта под каблуком.       — Чего?! — взревел не успевающий за диалогом Лютика и Цири мужчина.       — Того-того… — закатила глаза она.       — И за какие кармические прегрешения ей такое счастье-то привалило? — театрально вздохнул Лютик, подмигивая обернувшемуся Геральту, привычно крутившемуся у плиты.       — Да пошли вы все! — рыкнул Ламберт. — Злые, бля! Уйду и от вас!       — Ламберт! — шикнул на него Геральт, не оборачиваясь.       — Он от бабушки ушел, он от дедушки ушел… — вполголоса пробурчал Лютик, насмешливо глядя на бесившегося Ламберта. С утра играть на его нервах, оказывается, было особенно приятно.       — Да вашу ж…! — начал было Ламберт, но его перебили.       — Цири, я поеду сегодня к тебе в школу, уточнить, можно ли тебе выйти с понедельника, — сказал Геральт. — Лютик, ты будешь дома? Юлиан неуверенно улыбнулся. «Дома…» Что ж, это место и правда было домом.       — Хм, да, вполне могу побыть. Геральт внезапно остановился и посмотрел на Лютика.       — Если ты куда-то собирался…       — Не то чтобы, просто хотел дойти до музыкального магазина. Но я могу все заказать в интернете…       — Давай, я с тобой! — тут же встрепенулась Цири.       — Ты под домашним арестом, — лаконично буркнул Геральт.       — Но я же не гулять! Я с Лютиком по делам! Ну, пожалуйста! — взмолилась Цири. Юлиан поджал губы, чтобы не рассмеяться.       — Мы ненадолго, — мягко вставил Лютик, подходя ближе к Геральту и забирая у него из рук тарелку с сэндвичами. Геральт мрачно на него посмотрел. Лютик, показательно не замечая, расставил остальной завтрак, состоящий из порции каши для Цири, яичницы с беконом и луком для Ламберта и омлетом с сыром для себя и Геральта.       — Хорошо, — тяжело выдохнул Геральт и сел за стол. Лютик спрятал улыбку, отвернувшись к кофемашине.       — Я могу заехать за вами на обратном пути, — уже более спокойно предложил он. — Ламберт, ты присмотришь за баром.       — Эй, а у меня типа дел нихуя нет по жизни?! — возмутился он. Все на кухне посмотрели на него.       — А типа есть? — в том же тоне уточнил Лютик.       — Ой, да пошли вы все! — буркнул Ламберт и, подхватив тарелку, вышел из кухни. — Пожру внизу. Рожи ваши противные с утра весь аппетит отбивают, — послышалось со стороны лестницы.       — Что-то он и правда не в духе, — хмыкнул Лютик, усаживаясь на освободившееся место. Цири молча пожала плечами.       — Может, нам и не стоит уходить… — задумчиво протянул Юлиан. — По закону подлости, стоит нам всем выйти, как придет соцработник, и если его встретит Ламберт… — он замолчал, как бы предполагая, что степень ужаса ситуации и так ясна. Геральт задумчиво посмотрел на него. Они уже почти неделю жили буквально в подвешенном состоянии. То есть, первые два дня все ожидали прихода и косились на дверь, потом немного расслабились, но внезапный визит соцслужбы все еще нависал над всеми обитателями бара, и, конечно Йен, которая теперь каждый вечер созванивалась с Геральтом. Лютик даже уже почти привык к этой женщине в его жизни. Не сказать, что они с Йениффер действительно ладили, но сохраняли какой-то совершеннейший нейтралитет, существуя вроде на одной территории и периодически сталкиваясь, но упорно не желая искать компромиссы для сосуществования, разве что огрызаясь для проформы. Лютик решил, что Йен просто будто считает ниже своего достоинства искать с ним диалога, но и игнорировать абсолютно не может. Юлиан не хотел с ней конфликта, но и биться об эту социальную стену не желал. Ему сейчас хватает близких, и завоевывать чье-то расположение он не обязан. Таким образом, их взаимодействие сводилось к невзрачным словесным дуэлям при встрече и игнорированию по возможности. Каждый из них смирился с тем, что другой не исчезнет из его жизни, но дружиться отказывался. Геральт снова тяжело вздохнул.       — Если что, я скажу Ламберту, чтобы усадил соцработника и молчал, а мы подъедем побыстрее. Твой магазин очень далеко? Лютик задумался. Вообще-то, он ни разу там не был, но…       — Нет, на машине, думаю, десять-пятнадцать минут. Геральт молча кивнул. Цири с улыбкой посмотрела на Лютика, и тот не смог удержаться, тоже растягивая губы. Несмотря на всеобщее напряжение, Юлиан чувствовал, что всё встало наконец на свои места.       — Ну вот! Я говорил, что так и будет! — запыхавшись и затаскивая на сидение пакеты с покупками, проговорил Лютик в салон. Геральт только молча смотрел в зеркало на то, как суетливо размещались Цири и Лютик. При этом оба явно нервничали.       — Она пришла буквально десять минут назад. Мы не могли знать… — начал было Геральт, но понял, что в целом это не стоило озвучивать. И так понятно.       — Ничего, — слегка нервно улыбаясь, выдохнул Лютик. — Зато я наконец прошелся по музыкальному! Там, конечно, не очень большой выбор, но в следующий раз можно будет заранее заказать. О, и знаешь, я не думал, что у них в наличии будет… Лютик старательно забивал повисшую напряженную тишину. Цири отвернулась к окну и сжала кулачки на коленях. А плечи Геральта казались Юлиану окаменевшими. Собственное сердце, болезненно трепыхавшееся в груди, словно пойманная в ловушку птица, им старательно игнорировалось. Как только они вышли из машины, Лютик и вовсе забыл о пакетах. Цири бросилась к брату, цепляясь за рукав. Геральт только успокаивающе потрепал по ее голове.       — Нужно идти, — сказал он, и непонятно, пытался ли он убедить в этом себя или всех остальных. Лютик вздохнул и, подойдя, сжал его локоть. Геральт поднял на него взгляд.       — Ну что, так и будем тут стоять? Хотите, я войду первым, как приманка? — нервно усмехнулся Лютик. Цири поджала губы.       Они все вместе вошли в бар. Ламберт стоял в дверях и как-то странно задумчиво щурился. Геральт, не обращая на него внимания, прошел в зал бара.       — Здравствуйте, — разорвал тишину он. Юлиан стоял чуть поодаль, буквально выглядывая из-за плеча Геральта, боясь подойти слишком близко, не то что обнять их обоих. За ближайшим столом сидела девушка. Наверное, примерно возраста самого Лютика. Строго одета в темно-зеленую юбку-карандаш и такого же цвета приталенный пиджак. Туфли у нее скорее удобные, чем красивые, тусклые светлые волосы собраны назад.       — Привет, Геральт, — почти скучающе выдохнула она. — И, я так понимаю, Цири. Будем знакомы, меня зовут Мария. Мария Барринг. Геральт покосился на Цири, которая сделала шаг назад, замирая между Геральтом и Лютиком.       — А вы?.. — слегка прохладно поинтересовалась соцработница, переводя взгляд на парня.       — Юлиан, — ответил он, и, наконец, сделал шаг, поравнявшись с Геральтом, но ближе не подошел. Мария заинтересованно обвела их взглядом, но затем встала и достала блокнот.       — Что ж, я бы хотела побеседовать с Цири и с тобой, Геральт, сначала по-отдельности. Позже, в любом случае, я скажу вам о своем решении, но, — она сделала акцент на этом союзе, — уже сейчас я хочу вас заверить, что я в любом случае буду действовать исключительно в интересах Цири и ее будущего. Девочка крупно вздрогнула и еще сильнее вцепилась в Геральта, словно в спасательный круг. Тот только вздохнул.       — Если я не буду вмешиваться, я могу присутствовать? — только уточнил он, накрывая тонкие пальчики на своей руке.       — Боюсь, нет. При тебе она может многого не сказать. Цири, — она чуть наклонилась, но всё еще не двигалась с места. — Я очень тебя прошу совсем немного со мной поговорить. Я не сделаю ничего страшного, но это обязательно. Пожалуйста. Цири неуверенно посмотрела на Геральта, а потом на Лютика.       — Не бойся, Принцесса, — ободряюще мягко сказал он. — Мы пока выгрузим покупки и будем ждать тебя здесь. Цири шумно вздохнула.       — Где мы могли бы побеседовать? — обратилась она к Геральту.       — Здесь есть кабинет или можно подняться наверх.       — Лучше в кабинет, — решила Мария. Лютик ободряюще улыбался Цири, хотя сам готов был потерять сознание от нервов. Когда Геральт вернулся, Юлиан тут же подскочил ближе, но тот смотрел в сторону входа.       — Узнал? — спросил Ламберт от дверей.       — Мильва? — слегка неуверенно ответил Геральт. Ламберт настороженно кивнул, но потом расплылся в знакомой ухмылке.       — Оказывается, из нашего района все-таки не все дно пробили. Я думал, только нас вытащили из этого говна. Геральт как-то особенно понимающе хмыкнул.       — Сегодня останешься здесь? — глухо спросил он. Ламберт пожал плечами.       — Бля, надеюсь, нет. Сегодня не работаем? Геральт отрицательно покачал головой.       — Я не знаю, на сколько это затянется, и не думаю, что стоит открываться, пока она тут.       — Ясно. Тогда пойду поработаю над тем, где мне сегодня ночевать. Лютик хмыкнул, но как только Ламберт скрылся в темноте коридора, отчаянно прижался к Геральту, падая лбом на его плечо.       — Всё будет хорошо, — упрямо проговорил Лютик. Геральт шумно выдохнул и обвил его руками. Юлиан, всё еще не уверенный, чего от него хотят при посторонних, старательно ответил на объятья, но больше себе ничего не позволил.       — Может, кофе? — слабым голосом предложил Лютик. Геральт тяжело вздохнул.       — Сходи за пакетами, а я пока позвоню Йен и… — он неопределенно замолчал. Лютик прикусил губу до крови и не двинулся с места.       — Геральт, я… — начал было Юлиан, но потом обнял ладонями лицо Геральта, заставляя растерянные медовые глаза смотреть на себя. — К дьяволу, — решительно пробормотал Лютик, подаваясь и сминая губы мужчины в поцелуе. Геральт отозвался почти сразу. Поцелуй был каким-то до остервенения отчаянным.       — Я рядом, ясно? И всё будет хорошо, — с нажимом произнес Юлиан в губы Геральта. Тот кивнул. Из родных глаз не исчезло выражение отчаяния, но вместо потерянности и беспомощности легко угадывалась благодарность.       — Передавай ведьме привет. И пусть тащит сюда свою отвратительно идеальную задницу, — со смешком выдал Лютик, отстраняясь. Геральт почти улыбнулся. Юлиан посчитал это победой и, резко развернувшись, быстрым шагом вышел, не давая себе времени передумать.       Лютик гипнотизировал взглядом нетронутую чашку кофе. Они с Геральтом сидели в тишине. Ламберт ушел. Эскель не появлялся. Бар закрыт. Йен… насколько он понял, как раз направляется сюда. Цири говорит с этой женщиной уже почти час. Несколько раз Мария выглядывала, уточняя, можно ли стакан воды или как включить нормальный свет в комнате, так как уже начало темнеть. Когда дверь открывалась, Геральт вздрагивал, а Лютик отмирал, пытаясь за дверью разглядеть Цири, но той не было видно. Только стеллажи с папками и часть темного монитора компьютера. Но потом дверь закрывалась, Геральт выходил обратно, садился рядом с Лютиком за барную стойку, а Юлиан неизменно цеплял его ладонь под столешницей. Молчание окутывало помещение будто плотным туманом. Дверь снова открылась, и Лютик встрепенулся. Из дверного проема показалась Мария, и после Лютик увидел в окошко в стене бара светлую макушку и тут же подорвался. За ним встал и Геральт.       — Эй, всё хорошо? — нервно улыбнувшись, уточнил Юлиан, почти падая на колени перед бледной девчушкой с покрасневшими глазами. Цири только кивнула и обняла Лютика, почти повиснув на его плечах. Юлиан крепко обнял её, почувствовав прохладную, но уверенную ладонь Геральта, которая прошлась по спине Цири. Он поднял взгляд на Геральта и потом осторожно распутал объятья.       — Я сделаю чай. Давай посидим наверху? — мягко предложил Лютик, заглядывая в лицо Цири.       — Да, я сейчас… — тихо и как-то безжизненно ответила она. Лютик бросил еще один взгляд на Геральта, а потом осторожный, изучающий на Марию, но та делала какие-то пометки в блокноте, вообще будто не обращая внимания на происходящее.       — Буду ждать, — всё-таки добавил Лютик, оставляя Геральту возможность поговорить с Цири до… до того, как им займется соцработник.       Геральт слегка сжал ободряюще плечо Цири.       — Мария, мы можем выйти и поговорить?       — А что вам мешает поговорить здесь? — немного прохладно отозвалась женщина. Цири положила ладонь на пальцы Геральта, и тот просто присел, так он был чуть ниже девушки, но лучше так, чем нависать.       — Всё в порядке? — вопрос пестрел оригинальностью, но взгляд Геральта бегал по девушке, пытаясь уловить все возможные детали неуслышанного разговора.       — Наверное, — проворчала девушка, нервно косясь на соцработника, но увидев, как напрягся Геральт, нахмурилась. — Я в порядке. Просто… Что «просто», видимо, было слишком сложно объяснить, но Геральт понимающе кивнул.       — Иди к Лютику наверх. Я тоже скоро буду, — спокойно сказал он, пытаясь вложить в эту фразу максимум уверенности, которую на самом деле не испытывал. Цири кивнула и, снова покосившись на Марию, прошла мимо, к двери в зал. Через какое-то время Геральт услышал, как хлопнула дверь служебного входа, за которым располагалась лестница наверх.       — Приступим? — уточнила Мария, поднимая взгляд от записей на Геральта. Он прошел в кабинет и сел на старый деревянный стул. Это место всегда угнетало его. Маленькая каморка, насквозь пропитавшаяся пылью, запахом старой бумаги и липких черных чернил для принтера.       — Геральт, я хочу начать с того, что, несмотря на обстоятельства, я рада видеть тебя и даже Ламберта. Геральт вскинул бровь, смотря на нее. Женщина устало улыбнулась.       — Не так уж часто встречаешься с призраками гнетущего прошлого, но… Знаешь, и мне и вам помогли, и это меня радует, — как-то обескураживающе искренне сказала она.       — Я слышал, тебя загребла какая-то секта, — угрюмо произнес Геральт, скрещивая руки на груди. Мария задорно хмыкнула.       — Это был всего лишь пансионат для девочек. Но да, за нами присматривали монахини, если их можно так назвать. Это были прекрасные сильные женщины, верующие в свою правоту и в то, что тем, с кем их свела жизнь, они могут помочь. Так случилось и со мной, а после я решила, что не могу остаться в стороне. И ты, и я слишком хорошо знаем, как работает система, и что в ней работает из рук вон плохо. Посмотри даже на вашу ситуацию со стороны: не самый благонадежный, если учитывать юность, опекун, еще и держит бар, где много алкоголя, и, наверняка, не самых благополучных личностей, принимает опеку над юной девушкой-сиротой, а потом у неё начинаются проблемы в школе, да и в жизни. Свет здесь не самый лучший, но… у Цири что, почти заживший синяк на лице? Геральт напрягся.       — На что бы ты ни намекала, — после недолгой молчаливой паузы начал он. — Это неправда. Да, я и сам признаю, что не лучший опекун, но… Цири мне дорога. И я всегда считал, что ей лучше со своей семьей, чем в системе.       — А «ее семья» это?       — К чему ты клонишь? — рыкнул Геральт.       — Я просто пытаюсь разобраться, — спокойно вздохнула женщина. — Насколько я поняла, у Цири близкие отношения также с твоей бывшей девушкой, с работниками бара, в которых я с удивлением узнала остальных членов вашей дворовой шайки…       — Это было давно.       — И еще с недавно появившимся певцом, — закончила предложение Мария, игнорируя сказанное. — Не слишком подходящее окружение для ребенка. Геральт зло поджал губы. Мария вздохнула и откинулась на спинку стула.       — Ладно, скажу по-другому. Вам всем невъебически повезло, что за это дело взялась я. У нас в конторе, как и в любых госслужбах, и так неразбериха, и не хватает кадров, но мне хотя бы не насрать на то, что здесь происходит. Мужчина невольно хмыкнул. От делового и сухого лексикона Марии не осталось и следа.       — Надо же, а я думал, тебе промыли мозги.       — Ну, я же по сути такая же дворовая шваль, только в бумажках разобралась, и мне выдали этот дурацкий костюмчик, — она устало вздохнула. — И знаешь, я бы от кофе не отказалась. Геральт посмотрел на нее долгим взглядом.       — Можем переместиться в зал, или могу принести сюда.       — Пошли, — отмахнулась женщина. Его не покидала какая-то сюрреалистичность ситуации. Как будто всё должно быть не так, но как, собственно, должно быть, он и знать не хотел.       — Вот что я хочу сказать, — выдохнула Мария, как только Геральт отвернулся к кофемашине, чтобы поставить перед ней кружку. — Я вижу, что Цири в целом в порядке. А еще вижу, как ты изменился, Геральт. И это впечатляет. Но также знаю, что вам обоим может быть не просто. Да, спасибо, — перебила сама себя Мария, подхватывая горячий кофе и отпивая небольшой глоток. — Я не собираюсь разрушать вашу, хм, семью. Но обязана предложить тебе помощь.       — Помощь? — нахмурился Геральт. Мария кивнула.       — После инцидента мне необходимо принять меры. Обычно устраивается полномасштабная проверка и, естественно, на все время до принятия окончательного решения ребенку подыскивают другое место. Но, — сказала она, заметя, как напрягся Геральт. — Я правда не вижу причин для подобного у вас, поэтому предлагаю вот что: я возьму на себя курацию вашего случая и вас лично. У меня будет время изучить ситуацию, у Цири будет время ко мне привыкнуть, у тебя будет время решиться на мою помощь в какой-то ситуации. Я вижу в тебе неуверенность. И Цири упоминала, что очень боится тебя разочаровать, особенно при условии, что ты очень стараешься быть хорошим опекуном. Она умная и добрая девочка, но я даже сейчас могу с уверенностью сказать, что у вас обоих продолжаются те же проблемы с адаптацией. И я не вижу смысла направлять к вам специалиста, тратя итак немногочисленные ресурсы нашей конторы, или выписывать свое постановление с обязательными посещениями государственного психолога. Опять же экономии времени, нервов и денег ради. Мне кажется, будет проще, если это буду я. Как посредник.       — С чего бы тебе нам помогать? — Геральт прищурился, склонив голову набок.       — Я работаю, потому что мне не все равно. И я дохуя видела. И то, что я вижу здесь, разительно отличается от того, что вижу обычно. И да. Я действительно хочу помочь тем, у кого есть шанс.       Лютик нервно крутился на кухне, лихорадочно вспоминая, где чай, и какой при нем пила Цири. Пакеты, так и не распакованные, были заброшены около кухонного стола.       — Лютик… — тихо позвала Цири, замирая в дверном проеме. Юлиан вздрогнул, но заставил себя натянуть успокаивающую улыбку на лицо и обернуться.       — Милая, какого чая ты хочешь? Я что-то совсем растерялся. Цири выглядела… затравленно. Брови напряжены, губы сжаты, руки крест-накрест вцепились пальцами в плечи.       — Эй, — тут же подлетел Лютик. — Не переживай, слышишь. Всё будет хорошо, — от того, сколько раз он уже повторил эту фразу, становилось тошно. Она отчаянно кивнула.       — А хочешь, можем пойти ко мне, и я… не знаю, могу что-то сыграть или спеть? Или… или можем просто поговорить. Только чай… Цири протянула руку и сжала рукав кофты Лютика. — Давай… пойдем. Я не хочу чая. Юлиан послушно кивнул и, встав, перехватил ладошку девушки, надежно сжимая ее в своей руке. И хотя пальцы его были холодными, в его ладони рука Цири чуть согрелась. Они пошли в комнату Лютика, и там Цири неуверенно забралась на кровать, снимая кроссовки, подползла на середину, устраиваясь удобнее и опираясь на изголовье. Юлиан неловко сел на край, но, увидев ссутуленную фигуру девушки, обнимающей свои колени, передумал, пересаживаясь ближе, приобнимая.       — Это всё я виновата, — всхлипнув, выдохнула девушка. У Юлиана сжалось сердце, и он только крепче обнял стройные подрагивающие плечи.       — Нет, милая, никто тебя не винит.       — Но это все из-за меня! Я… Геральт был прав, я его не слушала и подвела, а теперь даже поговорить с ним не могу, потому что, как только вижу его… я просто…       — Иногда бывает сложно говорить с самыми близкими людьми, но он правда не злится на тебя.       — Почему? Он должен злиться! Это… это ведь из-за меня все переживали, и сейчас это все тоже из-за меня, а я даже не знаю, как это все исправить! Лучше бы меня вообще тут не было!       — Это не так! — резко крикнул Лютик. Цири вздрогнула и сжалась, скрываясь за белыми волосами и растирая щеки, по которым катились слезы. Юлиан вздохнул, пытаясь подобрать слова, потом чуть отстранился и, наклонившись, открыл шкафчик. К его стыду, там были только влажные салфетки, но нашелся кусочек чистой мягкой ткани, который он хотел использовать для полироли. Юлиан сложил его аккуратно и осторожно приблизил кончик к щеке девушки, отодвигая прядь волос пальцами.       — Послушай, — вкрадчиво начал Лютик, осторожно промакивая катящиеся горячие слезы. — Никто и никогда не был идеальным. Все мы совершаем ошибки. Абсолютно все и всегда. Геральт никогда и не в чем тебя не винил.       — Он винит себя. Так сказала Йен. Лютик недовольно поджал губы.       — Возможно, ему не хватает уверенности в отношении тебя и…       — Это потому что я всё время всё порчу!       — Это не так, — попытался перехватить снова зарождающуюся истерику Юлиан. — Хотя я тебя чертовски понимаю. Мне тоже приходилось так думать. Как и любому из нас. Это нормальная неуверенность.       — Геральт просто откажется от меня. Так будет лучше. Цири громко всхлипнула, а Лютик замер, сжимая уже влажную ткань в руке.       — Это полный бред. Геральт никогда тебя не бросит!       — Но это моя вина!       — Значит, исправься, — чуть жестче, чем собирался, сказал Лютик, но потом выдохнул и спокойнее продолжил. — Цири, слава всем Богам, не случилось ничего непоправимого. И Геральт, конечно, волновался, но он не зол на тебя. Вам просто нужно научиться разговаривать.       — А если теперь меня заберут? — едва слышным от ужаса шепотом спросила Цири.       — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы этого не произошло, — уверенно отрезал Лютик.       — Я боюсь, — так же шепотом продолжила Цири. У Лютика горло сжало спазмом, почти болезненным, не дающим вдохнуть. Он приблизился к девушке и крепко обнял, утыкая лицом в свое плечо, пытаясь разрушить этот отчаянный комок страха и страданий, в который превратилась его бойкая и наглая Цири.       — Я рядом, Принцесса. Всё будет хорошо. Скоро придет Геральт и… и мы со всем справимся, слышишь, — причитал Лютик почти без голоса, вдыхая урывками и игнорируя собственные застилающие глаза слезы.       — Лютик, ты что, плачешь? — через какое-то время спросила Цири. Юлиан только крепче сжал дернувшуюся было девушку. Было глупо признаваться, но лгать не хотелось вовсе.       — Ну что ты, Лютик! — вдруг всхлипнула Цири, попытавшись погладить его по спине. — Тебе нельзя плакать!       — Почему? — почти смеясь, уточнил он.       — Потому что ты взрослый и… и потому что я не хочу, чтобы ты плакал, — серьезно сказала она. Лютик не выдержал и улыбнулся.       — Только если ты тоже не будешь, — горячо прошептал он. Цири старательно засопела, все-таки выбираясь и отстраняя Лютика, выцепила влажную ткань из его рук и стерла оставшиеся дорожки слез, а потом поднесла к носу.       — Сморкайся, — строго приказала она, сама хлюпая носом. Лютик не выдержал и засмеялся, отрицательно мотая головой. Цири несмело улыбнулась и просто отдала тряпку ему, принявшись растирать лицо пальцами. Юлиан вынул все-таки влажную салфетку, понадеявшись, что это лучше, чем вообще ничего, и протянул её Цири. Та только кивнула. Они привели себя в порядок.       — Можно, — тихо спросила Цири, — можно мы еще немного полежим? Лютик уверенно кивнул, а потом потянул покрывало и укрыл их обоих. Через пару минут объятий он начал чуть покачиваться, напевая себе под нос какую-то медленную песню, старую, кажется, колыбельную.       Йен вздрогнула, когда её плеча коснулись пальцы. Она обернулась на Геральта, но почти сразу отвела взгляд, снова смотря в приоткрытую дверь. Картина слишком уж отзывалась в ее душе. Лютик медленно покачивался под колыбельную, сжимая в объятьях, придремавшую Цири. Когда Йениффер вошла в бар, застала беседующих тихо и, кажется, весьма мирно Геральта и соцработника, словно те старые знакомые. Мужчина не выглядел так, будто что-то идет совсем не по плану, и тогда Йен только поинтересовалась, где Цири, Геральт ответил, что наверху, и она, не одарив соцработника лишним вниманием, прошла к лестнице на второй этаж. Уже на середине она услышала тихую мелодию. Йен замедлилась, стараясь идти бесшумно, а потом и вовсе замерла у приоткрытой двери в бывшую спальню Весемира, в которой теперь обитал парень Геральта. Ну, или что там у них вообще происходит. Она не знала, сколько на самом деле прошло времени. Лютик тихо пел, заканчивая одну песню и перетекая в другую. Она заметила салфетки и какую-то тряпку на покрывале, руки паренька, бережно поглаживающие Цири по голове, музыкальные инструменты, стоящие поодаль у стены. Геральт снова привлек её внимание и кивнул в сторону лестницы. Йен глубоко вздохнула и повернулась, стараясь ступать так же тихо. Потревожить ту идиллию в комнате казалось кощунством. Но отойдя на пару шагов, она услышала тихий, едва различимый звук. Йен обернулась, успев увидеть, как Геральт убирает руку с ручки закрытой двери и, игнорируя её, направляется вниз.       В полной тишине они спустились в бар, Геральт, не спрашивая, достал открытую бутылку виски. Напитка там было всего на треть, зато из холодильника. Он налил в два стакана янтарную жидкость и один толкнул в сторону Йен. Она поймала почти остановившийся бокал и выпила залпом.       — А он… не так уж плох, — нарушила наконец тишину Йениффер, задумчиво наклоняя бокал. Геральт молчал, казалось, внимательно изучая узор дерева столешницы.       — Не молчи, — жестко, приказным тоном сказала Йен. Он поднял на неё глаза, но потом покачал головой.       — Ничего не закончилось, но… — Геральт подхватил бутылку, наливая еще. — Но никто не собирается забирать Цири. Йен неуверенно кивнула.       — Значит, всё в порядке?       — Соцработник сказала, что завтра направит в школу запрос, и к понедельнику Цири должны разрешить посещать занятия.       — Но? — уловила интонацию Йен.       — Но Мильва будет заходить к нам раз в неделю-две, чтобы… не знаю, проверять, что все в порядке и следить за ситуацией.       — Какой к черту ситуацией? — взорвалась Йен.       — Ничего особенного, — выдохнул Геральт. Йен нахмурилась, что-то еще было не так.       — Мильва? — переспросила она. — Это… Это не та девчонка, что была в вашей подростковой шайке? Ты еще сказал, что она связалась с какой-то сектой. Геральт поднял на Йен взгляд.       — Нет. Не в нашей шайке, но была в другой. И тех загребла и растащила по пансионам соцслужба. Ей повезло, и её забрали в «Бораклион». Это женский приют где-то у черта на куличках, вроде бы рядом с заповедным лесом. Там, собственно, она получила и помощь, и образование.       — Успели обменяться историями жизни? — язвительно бросила Йен, но потом сама скривилась от брошенной фразы. Геральт глубоко вздохнул и шумно выдохнул.       — Значит, — выдохнула Йен после очередного глотка. — Всё не так уж плохо? Мужчина только устало хмыкнул. Сил на разговоры не осталось.