Роза ветров среди облаков (Wind Rose in the Clouds)

С каждым днем Лань Ванцзи чувствовал себя сильнее. И тут было две стороны — хорошая и плохая. После того, как он очнулся, миновало десять дней. Хорошей стороной была возможность опираться на ногу, относительно нормальное передвижение в течение короткого времени и возвращение к привычному распорядку дня. Вэй Ин каждое утро уговаривал его поспать подольше, хотя Лань Ванцзи требовалось все меньше времени на отдых, так как силы возвращались. Плохой стороной его выздоровления стало возвращение во второй половине дня к обязанностям Верховного Заклинателя. Подготовка к Весеннему Совету кланов (до которого оставалось меньше двух недель) сильно задержалась. Дел было много, а времени не хватало. Каждый день в цзинши приходил шуфу с ворохом писем, вопросов, жалоб, списками рассадки и планами докладов. После пробуждения Лань Ванцзи медитировал и сосредотачивался на духовных силах. Он заново узнавал свое сожженное ядро. Оно казалось чуждым в его теле, но он старался не обращать на это внимания. С его согласия Вэй Ин вплотную занялся вопросом восстановления ядра. Рано было о чем-либо говорить, но Лань Ванцзи с радостью замечал, что он не спешит и не начинает отказываться от еды и сна из-за этого. Кажется, Вэй Ин пришел в себя, увидев, наконец, как все обернулось. Каждый раз его слова «как хочешь, любимый» бальзамом ложились на сердце Лань Ванцзи. Кроме того, Вэй Ин искал информацию о Баошань Саньжэнь, но все упоминания в библиотеке укладывались в несколько кратких фраз о ее таланте и отчужденности, а также о том, что во всем мире хорошо ее знают только ученики. Казалось, ее таинственность стала пустой страницей, на которую мир заклинателей наносил все, что хотел слышать: благородная Великая Наставница. Иначе и быть не могло, она ведь оказалась старшей из всех живущих. Вэй Ин старался не отчаиваться, но Лань Ванцзи видел, как он беспокоится насчет скудных сведений. Цзинь Лин присоединился к юношам, которые занимались картами. Он настойчиво изучил все, что Сычжуй и Цзинъи знали о методах составления карт. Сычжуй развлекался терпеливым обучением. А Цзинъи развлекался, дразня Цзинь Лина. Было заметно, что Вэй Ину нравится видеть здесь племянника. Учитывая случившееся, он долго не решался позволить ему присоединиться к ним, но Лань Ванцзи встал на сторону Цзинь Лина. — Он видит, что карты могут пригодиться на территории Ланьлина. И все равно будет заниматься с Сычжуем или Цзинъи, так что стоит обучать его должным образом, — сказал Лань Ванцзи однажды вечером, когда Вэй Ин лежал сверху, устало уткнувшись носом в его плечо. — Если ты велишь Сычжую и Цзинъи не рассказывать ему, он ничему не научится, — приглушенно отозвался Вэй Ин. — Вэй Ин. Нельзя хранить в секрете прием, который может спасать жизни. Как и предполагал Лань Ванцзи, Сичэнь тоже был восхищен. Они с Вэй Ином вели себя друг с другом еще слегка настороженно, однако Лань Ванцзи видел, что брату становится легче, когда он обсуждает нечто интересное и теоретическое, не связанное с Цзинь Гуанъяо или политикой клана. Сичэнь даже присутствовал, когда Вэй Ин наконец решил встроить восприимчивую магию в карту озера Цайи. После нападения они с шуфу забрали карты, опасаясь, что их магия станет своеобразным маяком, но не нашли способа, как ее можно было бы уловить извне. Лань Ванцзи тоже там присутствовал, гуляя по лесу без костылей. Вэй Ин не хотел, чтобы рядом находилось слишком много людей. Его руки дрожали, пока он накладывал заклинания. Несколько мгновений Лань Ванцзи держал его за руку, не заботясь о посторонних взглядах, которые чувствовал. Без малейшего колебания он показывал свое отношение к Вэй Ину сыну, брату или Цзинъи с Цзинь Лином. Тут не было тайны. Работая, Вэй Ин нервничал. Но Баошань Саньжэнь не была глупа. Она бы не напала в Облачных Глубинах. И в конце концов, они увидели карту во всей красе — невзрачной на первый взгляд, пока не появлялась пара темных пятен, которые колебались под поверхностью озера. Когда Сычжуй и Цзинъи вызвались пойти изгнать их, Вэй Ин пришел в ужас. Тогда Цзинь Лин благородно вызвался отправиться вместо них. — Я пойду, — выступил вперед Сичэнь. — Вероятно, это всего лишь водные духи, и кроме того, мы только используем карту, а не создаем ее. — Нет, я пойду… — Вэй Ин выглядел испуганным. — Вэй Ин, — смешался Лань Ванцзи, снова беря его за руку. — Позволь Сичэню заняться этим делом. Благодарю, Цзинь Лин, но это обязанность ордена Гусу Лань. Он кивнул брату, который едва заметно улыбнулся и кивнул в ответ. Сичэнь был искусным заклинателем. С ним ничего не могло случится. Вэй Ин настоял, чтобы его сопровождал целый отряд вооруженных учеников. В конце концов, менее чем через час все они вернулись обратно, и ученики были сбиты с толку и разочарованы, потому что эта ночная охота оказалась самой легкой из всех возможных. Там действительно обнаружились водные духи, чье местонахождение быстро определили и без каких-либо сложностей отправили на отдых. Хотя Лань Сичэнь уважал стремление Вэй Ина сохранить особенности карты в секрете, тем не менее, слухи обошли запрет клана Лань на сплетни. Не требовалось особого ума, чтобы сложить происходящее воедино. Все это время Старейшина Илина занимался в библиотеке явно чем-то интересным. Вэй Ин по-прежнему не хотел рассказывать о картах в городе, справедливо предполагая, что в таком случае о них узнает и остальной мир. Лань Ванцзи уважал его желания, но тут был готов спорить до конца. Мир должен узнать. Он хотел бы столкнуться с Баошань Саньжэнь уже после того, как они составят карты других городов и защитят жизни. Она станет врагом не только заклинателям, но и простым людям. Речь шла не о каких-то ужасающих, столетних злобных духах, которыми все занимались большую часть времени. Не о простых обиженных призраках, которых кое-кто из заклинателей даже не считал стоящими времени и сил. И все же Лань Ванцзи старался давить на Вэй Ина не слишком сильно. От него, от них обоих, и так много требовалось. Они снова оказались заняты делами. Тут не было ничего плохого, но чаще всего оба так сильно уставали, что могли только несколько часов перед сном обниматься в постели, медленно целоваться и шептаться о долгих ночах, которые ждут их после окончания Совета. Однако в занятости Вэй Ина нашелся ряд преимуществ. Приходя домой вечерами, он набрасывался на Лань Ванцзи с поцелуями, заявляя, что любит скучать по нему. И даже обоюдной усталости не хватало, чтобы удерживать их каждый вечер от приближения к точке невозврата. Этой точкой было обнажение. Каждый раз Лань Ванцзи объяснял себе, почему не зашел с Вэй Ином дальше, с возрастающим трудом. Туда, куда они совершенно точно стремились оба. Очередным вечером во время поцелуев после ужина Вэй Ин совсем расслабился (исключая место, которое вжималось Лань Ванцзи в живот), тяжело дыша, встал на колени и склонился над ним. — Лань Чжань, зачем ты так делаешь? — спросил он. Лань Ванцзи не знал. Каждое утро, просыпаясь рядом с Вэй Ином, он не мог удержаться, чтобы не коснуться его бедра и впадинки живота под задравшейся рубашкой. Мягкое, сонное выражение лица, теплая кожа и улыбка Вэй Ина действовали на него слишком сильно. Все чаще Вэй Ин не скрывал от Лань Ванцзи, что чувствует по утрам, после чего они оба выбирались из постели растрепанными. Продолжительность медитаций Лань Ванцзи увеличивалась не только из-за выздоровления, но также из-за необходимости успокоиться. Во время его медитаций Вэй Ин даже добровольно уходил в шесть часов утра к Холодному источнику, бормоча что-то о распоряжениях Лань Ифэн. Лань Ванцзи подозревал, что он сидел в ледяной воде не только ради целебных свойств источника. А вечерами он медленно расчесывал волосы Вэй Ина, осторожно задевая гребнем шею, они увлекались и падали на кровать, и Лань Ванцзи был опасно близок к тому, чтобы сорвать с Вэй Ина всю одежду. Но не делал этого. Лгать Вэй Ину не хотелось, поэтому Лань Ванцзи сказал только часть правды, умолчав об остальном: — Не хочу, чтобы меня что-то сдерживало. А наши раны мешают. Он старался не трогать грудь или спину Вэй Ина, не наваливался на него всем весом. И уж конечно не бросал его, как хотелось. Тяжело выдыхая сквозь приоткрытые губы, Вэй Ин всмотрелся в него. — Мешают? — прошептал он, блуждая пальцами по шее и ключицам Лань Ванцзи. — Что же тогда происходит, когда тебе ничего не мешает? Лань Ванцзи не мог вымолвить ни слова. Вместо этого он спросил: — Чего бы хотел Вэй Ин? Тот удивленно посмотрел на него. Между бровей пролегла легкая складка. — Всего тебя. Отдавая всего себя, — сказал он, будто объясняя самую очевидную вещь на свете. Лань Ванцзи сглотнул, крепко обнял его за талию. Вэй Ин притягивал. Теперь сил Лань Ванцзи хватало, чтобы самостоятельно добраться до Холодного источника. Каждое утро после часовой медитации он стоял там, и теперь чувствовал, что его нога почти здорова. И когда она исцелится, исчезнет последнее оправдание, почему он не делает желаемого. Вэй Ин жаловался и дразнился, но никогда не настаивал. И несмотря на все нытье, казалось, был доволен происходящим. Их останавливал только Лань Ванцзи. И слегка смущающая причина. Полюбив Вэй Ина, он стал куда охотнее задаваться вопросами. О правилах, традициях, особенностях поведения и жизни. Лань Ванцзи настолько привык проявлять недоверчивость, что с удивлением осознал свое истинное отношение ко всему этому. Он хотел заключить брак с Вэй Ином. Хотел услышать, как Вэй Ин назовет его мужем, впервые лежа перед ним без одежд. Его уши вспыхивали от таких мыслей. Но именно этого он желал. Лань Ванцзи не знал, откуда взялась эта мысль. Он не считал, что для любви или секса нужен брак, что вообще хоть для чего-то нужен брак. Они были взрослыми. Заключать брак не было необходимости. Он знал, что Вэй Ина, в отличие от него, подобные вопросы не заботят, и не мог его винить. В некотором смысле, даже хотелось, чтобы его подобные вопросы не заботили. Сидя в Холодном источнике как-то утром, Лань Ванцзи размышлял, не кроется ли за его желанием стремление контролировать Вэй Ина, сделать своим, как сам он всегда принадлежал ему. Или опасение, что Вэй Ин любит его не так сильно, как любил он сам. Но несмотря на все это, Лань Ванцзи не собирался его останавливать в возможном намерении уйти. Его стремление контролировать оканчивалось там, где Вэй Ин становился несчастным. Он поискал в себе еще какие-нибудь неблаговидные причины и не нашел. Он просто… хотел заключить с Вэй Ином брак. Хотел быть его мужем. Неожиданно простое желание. После жизни, где все подвергалось сомнению, оказалось облегчением испытывать подобную уверенность. И все же, учитывая происходящее, время задавать вопросы еще не пришло. Вэй Ину, загруженному работой, и без того было тяжело. Поэтому Лань Ванцзи не переступал границ, поправлял рубашку Вэй Ина на груди и шее, вместо того, чтобы снимать ее, и совсем не касался нижних частей тела, хотя Вэй Ин часто прижимался к нему. Он был вынужден отказать в просьбе спать как в Цайи, на боку, прижавшись спиной к его груди, потому что Вэй Ин слишком вызывающе двигал бедрами. Холодный источник стал местом для фантазий о том, что ему хочется сделать с Вэй Ином. Лань Ванцзи заметил, что он всякий раз реагировал весьма бурно, когда его руки удерживали над головой. Ему нравились покусывания в чувствительных местах, чтобы можно было громко жаловаться. Ему нравилось, когда Лань Ванцзи грубовато хватал его. И очень гордился следами на шее и талии от губ и пальцев. Лань Ванцзи задавался вопросом, как далеко Вэй Ину хотелось зайти. Он опьянял — звуками, которые издавал, вкусом кожи, взглядом из-под ресниц и приоткрытыми в удовольствии губами. Этот взгляд он вспоминал часто. Этот взгляд нарушал его сосредоточенность. Шуфу замечал рассеянность Лань Ванцзи, но похоже, списывал на раны. Сичэня было сложнее одурачить: он часто бросал на него тот же понимающий взгляд, каким одаривал всякий раз, когда подросток Лань Ванцзи сердито стискивал зубы при виде Вэй Ина. Десять дней. Десять дней Вэй Ин говорил, что любит его. Каждый день Лань Ванцзи удивлялся, как легко и естественно воспринимались его слова. Они недопоняли друг друга, поссорились из-за ядра, но смогли лучше разобраться друг в друге. Труднее всего было держать чувства в себе. Сейчас все переменилось. Любить, вести себя соответствующим образом и говорить об этом было легко. Вэй Ин тоже выглядел непринужденно. Вернувшись после купания в Холодном источнике, Лань Ванцзи ожидал войти в пустой цзинши, но увидел там Вэй Ина, который его ждал. Это стало неожиданностью, поскольку всю прошлую неделю Вэй Ин уходил до его возвращения. — Привет, — лукаво улыбнулся Вэй Ин. Расчесывая мокрые волосы, Лань Ванцзи глядел на него и вспоминал, как Вэй Ин утром прихватывал мочку его уха. — Вэй Ин. — Он терпеливо ждал, когда тот расскажет, что задумал. — Так… я попросил у твоего шуфу пару часов. Он придет в полдень. — Вэй Ин покачался с носка на пятку и закусил губу. — Может… мы могли бы кое-что попробовать? Лань Ванцзи внимательно посмотрел на него. — Попробовать? — медленно спросил он. Что Вэй Ин собирался попробовать? — Мгм. С твоим ядром, — тот явно слегка нервничал. А. Вот в чем дело. Лань Ванцзи рассматривал Вэй Ина. Стыдно заставлять его нервничать, спрашивая о таком. Ядро не должно было стать деликатной темой. — Я испробую все, что ты хочешь, — с готовностью ответил Лань Ванцзи. Вэй Ин с облегчением кивнул. Лань Ванцзи успешно опробовал несколько совсем простых талисманов и заклинания, чтобы зажечь свечи. Некоторые изменения наблюдались, но сосредоточившись сильнее, он смог управлять воздействием и зажег свечи почти равномерно. Игра на гуцине успокаивала, и с духовными силами, похоже, никаких сложностей не было. Лань Ванцзи справился с расспросом и другими техниками. Во время игры искажения уменьшались. Во время тренировок Вэй Ин наблюдал за ним и что-то записывал, с очень серьезным видом, если не считать высунутого языка. Сложности проявились при работе с мечом. Лань Ванцзи не мог объяснить, что происходит, но больше не чувствовал единения с Бичэнем. В тот день, когда он по глупости сорвался на Вэй Ина и попросил его уйти, попытки успокоиться с помощью меча привели к неприятным последствиям. Бичэнь едва не сбил его с ног. Лань Ванцзи рассказал об этом случае, и судя по отсутствующему взгляду, Вэй Ин очень крепко задумался. — Ладно, — решительно сказал он. — Идем на террасу, попробуем что-нибудь простое с мечом. Лань Ванцзи настороженно кивнул, намереваясь исполнить все, что Вэй Ин пожелает. Они вышли на улицу. По привычке Лань Ванцзи всегда носил Бичэнь с собой, но не обнажал его с момента нападения. Должно быть, Вэнь Нину пришлось вылавливать меч со дна озера. Вэй Ин взял Суйбянь. Лань Ванцзи не замечал, чтобы он часто им пользовался после возвращения, однако в письмах, присылаемых во время путешествия, Вэй Ин говорил, что старается браться за него чаще. Насколько знал Лань Ванцзи, после гибели Цзинь Гуанъяо он не использовал Чэньцин для темных заклинаний. В одном письме Вэй Ин пошутил по этому поводу, заявив, что будет непросто вспомнить, сколько талисманов он извел, перестав пользоваться темной энергией. В ответ Лань Ванцзи переслал ему тысячу талисманов и продолжил присылать по сотне в каждом письме. Он исключительным образом пользовался любой магией. — Итак, — решительно сказал Вэй Ин. — Ты с тех пор не пробовал пользоваться Бичэнем? Лань Ванцзи покачал головой. Обычно он очень легко взаимодействовал с мечом. Конечно, на его развитие уходило много сил, и немало времени потребовалось, чтобы укрепить доверие и создать взаимопонимание между ними. Неприятные последствия заключались в ощущении, будто Бичэнь, если так можно выразиться, прогнал его. Вэй Ин невозмутимо покивал головой. — Так, это нормально. — Он глубоко вздохнул и ободряюще улыбнулся. — Думаю, у меня есть кое-какие идеи. — Какие? — с подозрением спросил Лань Ванцзи. — Ну, я не говорил, но… — Вэй Ин немного смущенно посмотрел себе под ноги. — У меня есть некоторый опыт в таком. В том, с какими сложностями ты можешь столкнуться. Лань Ванцзи нахмурился. О чем Вэй Ин не рассказал? Он считал, они уговорились быть честнее друг с другом. Лань Ванцзи выразительно поднял бровь. По выражению его лица Вэй Ин понял, что он хочет услышать объяснения немедленно. — Ах, Лань Чжань, не смотри на меня так. Ничего важного. Вернув Суйбянь в храме Гуаньинь, я иногда пробовал им пользоваться в Облачных Глубинах. Раньше, когда ты был, ну, понимаешь… занят, — он слегка заволновался. Лань Ванцзи опустил глаза. Он не любил вспоминать то время. — В любом случае, Суйбянь меня не слишком жаловал. Я мог извлечь его из ножен, он узнавал меня, но… не понимал. Хоть что-то ясно? — спросил Вэй Ин. — Будто… он узнавал душу, но понимал, что ядро изменилось, а еще изменилось тело и… это его немного сбивало с толку. Поэтому он выражал недовольство. Я тогда уделял Суйбяню мало внимания. Долго им не пользовался и даже привык к этому, но когда начал ходить на ночные охоты, понял, что талисманов хватает не всегда. Мне нравится ими пользоваться, они мне подходят, но с мечом было бы лучше. Поэтому я начал пробовать чаще, не прекращал попыток. Я ему до сих пор не нравлюсь, и может… Бичэнь такой же. Лань Ванцзи слушал внимательно, удивленный умозаключениями Вэй Ина. Наученный горьким опытом, на этот раз он не стал навязывать ему самосовершенствование через меч. Но не думал, что даже с душевной целостностью и новым ядром Вэй Ина Суйбянь продолжит доставлять хлопот. — Звучит… знакомо, — медленно кивнул Лань Ванцзи. — Хорошо, — улыбнулся Вэй Ин. — Похоже, придется решать эту проблему вместе. — Решать проблему? — Лань Ванцзи на миг нахмурился. — Ага. Заставим наши мечи полюбить нас снова, — шевельнул бровью Вэй Ин. — Мечи ощущают страх и сомнения, а им нужна крепкая связь с владельцами, чтобы полноценно служить. Наши мечи своенравны — у меня новое слабое ядро, а у тебя… поврежденное. — Что ты предлагаешь делать? — вздохнул Лань Ванцзи. Он опустил «чтобы заставить Бичэнь полюбить меня», поскольку это звучало нелепо. — Начнем с часа в день. Простые упражнения. Какие выполняют дети. Самые основы, для которых почти не нужны духовные силы. Лань Ванцзи задумался. И не нашел серьезных возражений против плана Вэй Ина. Он предлагал действовать медленно и осторожно. Лань Ванцзи согласно кивнул, и Вэй Ин улыбнулся. Обнажив мечи, они проделали простые упражнения без применения духовных сил, настолько простые, что Лань Ванцзи почти заскучал. Вэй Ин тоже явно томился, но веселился, без тени стеснения наблюдая за движениями Лань Ванцзи, при этом многозначительно подмигивая и восхваляя его «форму». Лань Ванцзи не обращал на него внимания. Несмотря на монотонность, было приятно использовать свое тело таким образом. В конце он даже слегка вспотел, словно подтверждая, что основы всегда полезны. — Ладно. — Вэй Ин казался удовлетворенным. — Попробуем задействовать немного духовных сил? Глубоким вздохом Лань Ванцзи попытался успокоить легкую тревогу. Следовало хранить бесстрастность. — Мгм, — кивнул он, решив хорошенько поработать. — Хорошо, — улыбнулся Вэй Ин, довольный, что Лань Ванцзи идет навстречу. — Я говорю о совсем слабом сиянии меча, наверное, его не хватит даже, чтобы напугать кролика. Лань Ванцзи кивнул, сосредоточиваясь на ци. Подняв мечи, они одновременно приступили к упражнениям, Вэй Ин отсчитал до пяти, мечи описали полумесяц, а потом… Суйбянь едва заметно вспыхнул. Бичэнь остался тусклым. — Ничего страшного, — казалось, Вэй Ин ничуть не встревожился. — Попробуй снова. Лань Ванцзи еще раз проделал упражнение и остановился. Он смотрел на Бичэнь. Теперь не было даже не ответного удара. Лань Ванцзи направил в него духовную силу, но привычного ощущения, словно энергия течет сквозь них обоих, не возникло. Словно стояло препятствие. Словно духовные силы ударились о каменную стену. — Все в порядке? — Попробуем снова, — едва заметно вздохнул Лань Ванцзи. Они попробовали. С тем же результатом. — Кажется… неправильным? — Вэй Ин внимательно изучал его, наклонив голову набок. Лань Ванцзи чувствовал себя глупо. Но да. Это казалось неправильным. Обычно он ощущал Бичэнь продолжением руки. Теперь казалось, будто он держит чужой меч, которым никогда не пользовался раньше, мощный меч, который уверен, что Лань Ванцзи не должен брать его в руки. — Еще раз? — тихо спросил Вэй Ин с таким выражением лица, перед которым он не умел отказывать. — Мгм, — уступил Лань Ванцзи. На этот раз он постарался лучше, вложил больше духовных сил. На этот раз край лезвия ярко вспыхнул, но радостный возглас Вэй Ина быстро смолк. Сгусток света устремился к Лань Ванцзи. Силы удара не хватило, чтобы серьезно ранить, но заставило слегка пошатнуться. Опустив Суйбянь, Вэй Ин озадаченно наблюдал. — Хм, — растерялся он. — Почему меч ударил тебя? Лань Ванцзи убрал Бичэнь в ножны, стараясь не поддаваться унынию. На сегодня хватит. Вэй Ин оставался в глубокой задумчивости. — Вернемся внутрь? — голос Лань Ванцзи заставил его вздрогнуть. — Ох! Да. Прости. — Вэй Ин пошел следом, подождал, пока Лань Ванцзи вернет Бичэнь на подставку. И сразу же схватив свои бумаги, начал что-то яростно записывать. Погруженный в свои мысли, Лань Ванцзи не мешал ему. Он сказал Вэй Ину, что спокойно принимает перемену в собственных способностях. Но теперь пришло время убедиться в этом. Вэй Ин много раз доказывал, что человек не зависит от меча. Можно оставаться сильным и без него, как Вэй Ин. И все же смириться с новой реальностью будет трудно. С гуцинем Лань Ванцзи все еще оставался серьезным противником, но в отличие от Вэй Ина, был менее быстрым и изобретательным в магии талисманов. Без Бичэня он не достиг бы своего уровня и не заслужил бы такого уважения. Совершенствующиеся на пути меча уважали только других совершенствующихся на пути меча. Бичэнь был легендой. Он обладал невероятной мощью, и владеть им считалось честью. Лань Ванцзи не стал бы повторять очевидное без необходимости, а судя по ночному разговору перед нападением на озере Цайи, Вэй Ин прекрасно все это понимал. Без совершенствования через меч его золотое ядро ослабеет. Музыка, медитация и уединение приносили пользу, но не приближали к целостности духа, которого можно было достичь с помощью меча. Мечи — мощное духовное оружие. Их мощь формировалась противостоянием другим людям, другим мечам, другим духовным силам, и даже отнятыми жизнями. Кровожадные и безжалостные мечи имели владельцев с похожим характером. Сомневающиеся и сожалеющие об убийствах — владельцев с таким же характером. Предрасположенные к непостоянству и убийствам сабли походили на своих хозяев из клана Не, склонных к искажению ци. Духовные мечи, которые не соответствовали характеру владельца, всегда находили способ уйти в другие руки. В случае крайних противоречий — в руки людей, которые пытались убить их владельцев. Смерть от собственного меча была величайшим позором. Бичэнь отличался изяществом и целеустремленностью, он не получал удовольствия от темной сути насилия, но следовал своему долгу, как и Лань Ванцзи. Когда они были едины, терялась возможность определить границу между мечом и человеком. Это было необъяснимое знание, которое заклинатели не всегда могли донести до тех, кто не владел мечом, странное чувство отдельной сущности, которая объединялась с человеком ради общей цели. Лань Ванцзи коротко отчитал себя. Тоска была неуместна. Прошлое не изменить, следовало работать с тем, что осталось. А осталось у него немало. Он вздрогнул, когда вокруг его талии обвилась рука, и понял, что слишком глубоко погрузился в собственные мысли, не заметив, как сзади подошел Вэй Ин. — Это всего лишь первый день, — пробормотал тот, положив подбородок на его плечо. — Мгм, — отозвался Лань Ванцзи, крепкий, с прямой осанкой, но которого все же утешали. — Мы продолжим. Мне тоже есть над чем поработать. Свечение возникает не сразу. — Вэй Ин игриво уткнулся носом ему в шею. Лань Ванцзи кивнул, убрал его руки, чтобы обернуться, и в свою очередь обнял за талию. Ему нравилось, когда Вэй Ин первым тянулся за поцелуем, и он находил невыразимо красивым его чуть застенчивый взгляд за миг до этого, но на сей раз прикосновение губ требовалось Лань Ванцзи немедленно. Вэй Ин был таким терпеливым, внимательным к нему, прикладывал столько усилий — это было… чрезвычайно приятно. Лань Ванцзи не предполагал, что они когда-нибудь будут вместе. Когда он вовлек Вэй Ина в глубокий поцелуй, вспыхнули воспоминания. Мечи, столкнувшиеся в лунном свете. «Улыбка Императора», разбившаяся о землю. Ночь встречи. Должно быть, поцелуй получился очень эмоциональным, потому что когда они наконец отстранились друг от друга, Вэй Ин выглядел удивленным. Он задыхался и почти висел на шее Лань Ванцзи, как обычно делал, предполагая, что его подхватят. Лань Ванцзи ничуть не возражал. Ему нравилось ощущать тяжесть Вэй Ина. Очень хотелось поднять его и швырнуть на постель, но уже наступил полдень и скоро должен был прийти шуфу. Он полагал, Вэй Ину это понравится, а его шуфу — нет. Слегка помятый, но довольный Вэй Ин оглядел его. — Что нужно делать, чтобы получать больше таких полуденных поцелуев? — спросил он. Его глаза потемнели, а губы увлажнились. — Быть Вэй Ином. — Лань Ванцзи наклонился за следующим поцелуем, неторопливо встретил язык Вэй Ина, прихватил его нижнюю губу. А когда остановился перевести дыхание, Вэй Ин недовольно застонал. — Почему ты так делаешь? — заныл он, прижимаясь к Лань Ванцзи и давая точно почувствовать, что значит «так». — Потому что ты Вэй Ин, — ответил Лань Ванцзи, чувствуя неожиданную игривость. Он был теплым и возбужденным. Вэй Ин прищурился и пристально взглянул на него, мягко похлопывая ладонью по груди. — И что на тебя сегодня нашло? — притворно обиженно сказал он, подавляя улыбку. — Вэй Ин, — Лань Ванцзи снова поцеловал его, подавляя собственную улыбку. Вэй Ин уткнулся головой в его плечо и снова застонал, пряча смех. — Не могу видеть тебя таким, — пробормотал он. — Это уже невыносимо. Хруст камней снаружи подсказал о приближении шуфу. Они неохотно отступили друг от друга. Вэй Ин по-прежнему оценивающе смотрел на него, словно пытаясь понять причины такого поведения. У Лань Ванцзи тоже не было объяснений. Просто сегодня он чувствовал себя хорошо, хотя и разочаровался в Бичэне. Для него много значило фехтование вместе с Вэй Ином. — Оставлю вас наедине, — вздохнул Вэй Ин. Он быстро нырнул в боковую раздвижную дверь, чтобы не встречаться с шуфу. Лань Ванцзи понимал его. Одежды скрывали не все.

***

Лань Ванцзи понимал, учитывая все случившееся, ему следует волноваться. Быть наготове. Баошань Саньжэнь хотела смерти его возлюбленного. И они до сих пор не знали почему. Ее приближения никто не почувствовал. Она устрашала. Дважды чуть не убила их. Но дни в Облачных Глубинах шли, а Лань Ванцзи засыпал и просыпался в спокойствии. Он думал, не это ли Вэй Ин описывал как возвращение к жизни. Если ему суждено умереть от руки Баошань Саньжэнь, можно было плыть по течению и наслаждаться каждым приятным мгновением. Он тревожился, но в каком-то смысле чувствовал отстраненность. Лань Ванцзи знал, что затишье не продлится долго, и потому особенно ценил его. При любой возможности касался Вэй Ина и обнимал его. Проводил время с Сычжуем, когда мог. Даже с удовольствием встречался с шуфу. Он понимал, что Лань Цижэнь совершил ошибку. Солгал. А Вэй Ин, будучи вспыльчивым, не собирался быстро прощать его. Но Лань Ванцзи понимал. Он не имел права что-либо рассказывать Вэй Ину, но знал, что Лань Цижэнь очень любил его мать. Кто знал, была ли эта любовь романтической, однако романтическая сторона составляла лишь часть любви, которую Лань Ванцзи испытывал к Вэй Ину, поэтому он считал, что особой разницы нет. На Вэй Ина хотелось не просто смотреть и прикасаться, Лань Ванцзи не просто его желал, но хотел в первую очередь слышать его мнение. Больше всего он уважал ум Вэй Ина. Любил его взгляд на мир. Был ему другом. Лань Ванцзи знал, каково годами жить в разлуке с тем, кого так сильно любишь. А еще знал боль скорби о потере и невозможности отомстить. Шуфу был похож на него. Он потерял друга, и почти тридцать лет хранил только подозрения. Учитывая характер Лань Цижэня, не удивляло, что он становился все более строгим после потери лучшего друга, наблюдая при этом как его брат и племянники страдают от любви и потери людей, которые не попадают под четкое определение «хороших». Лань Ванцзи не удивляло, что Лань Цижэнь в конце концов верил в правила, а не в людей. Но когда нравственные устои Лань Цижэня пошатнулись из-за открытия, что его друг убит предположительно самым строгим моралистом среди заклинателей… Он с трудом принимал это. Лань Ванцзи полностью простил шуфу. У того хватало забот. Когда в комнате появлялся Сичэнь, на его лице появлялись печаль и беспокойство. Только беспокойство за брата было незыблемым среди неопределенного чувства покоя. Лань Ванцзи навещал его почти каждый день. Когда Лань Ванцзи засиживался слишком долго или заговаривал о его состоянии, обычно Сичэнь отговаривался желанием отдохнуть. Лань Ванцзи видел, что он не хочет говорить о себе, хотя понимал, что придется. А еще замечал, что брат не хочет обсуждать с ним свое беспросветное отчаяние в момент наивысшего счастья Лань Ванцзи. Несоответствие было слишком явным. Он понимал. Он всегда уходил, когда Сичэнь заговаривал с ним о Вэй Ине. Это казалось слишком личным, что мог понять только он сам. Даже сходства испытанного им и Сичэнем было недостаточно, чтобы преодолеть разницу между настоящим Вэй Ином и настоящим Цзинь Гуанъяо. Лань Ванцзи просто хотел, чтобы Сичэнь понял — несмотря на любовь к Вэй Ину и веру в него, он понимал, что был по-своему наивен и доверчив. Ему просто повезло, что Вэй Ин оказался тем, кем он считал его. Сичэню не повезло. Лань Ванцзи был подростком с железной уверенностью, что Вэй Ин гениальный недооцененный юноша, которого нужно спасти от самого себя. А Сичэнь видел в Цзинь Гуанъяо гениального недооцененного юношу, которого нужно спасти от других. Лань Ванцзи был готов беспрестанно сомневаться в суждениях Вэй Ина. Сичэнь же слишком хотел верить каждому шагу Цзинь Гуанъяо. Он помнил, как был уверен в собственной правоте, считая, что Вэй Ин не понимает, что творит. В то время как Сичэнь был уверен, что никто не понимает Цзинь Гуанъяо. На самом деле, они оба ошибались в своих суждениях. И он, и Сичэнь проявили непреклонность в своих представлениях о другом человеке, не желая замечать противоречий. Например, когда Вэй Ин перестал вдруг пользоваться мечом. Или когда все беды Цзинь Гуанъяо неожиданным образом приносили ему выгоду. В некотором смысле любовь к Вэй Ину стала сильнее, когда Лань Ванцзи признал свои ошибки, их ошибки. За своими чувствами он никогда не видел самого Вэй Ина — они зиждились на его собственных заблуждениях и детской уверенности, что любовь и боль ходят рука об руку. Осознание этого позволило преодолеть ослепление чувствами и узнать настоящего Вэй Ина — целостного, сложного и несовершенного. Так было намного лучше. Лань Ванцзи не собирался оставлять Сичэня. Но у него было чувство, что можно сделать или сказать больше. Понимание и становление после смерти Вэй Ина пришли не сразу, позволив подметить самые мелкие детали в произошедшем и самом себе. Он желал этого и Сичэню. Лань Ванцзи не успел оглянуться, как наступила ночь и он уже обнимал Вэй Ина, переговариваясь с ним, а до Весеннего Совета оставалось всего четыре дня. Скорее всего, с завтрашнего дня начнут прибывать люди. Совет будет длиться неделю, а ему, как и предполагалось, придется возглавлять обсуждения, пиршества и участвовать в мелочной политике. А потом… Потом. Потом им придется заняться всем остальным. Вэй Ин настаивал, что не следует рассказывать на Совете про их работу с картами или о случае с Баошань Саньжэнь. Из-за большой опасности. Все понимали, у нее могут быть соглядатаи. Лань Ванцзи не соглашался. Он считал, что Баошань Саньжэнь опасная убийца, которую нужно остановить. Но понимал доводы. Поэтому предложил другой план. — Расскажем тем, кому доверяем. — А можно доверять кому-то, кого здесь нет? — Вэй Ин скептически вскинул брови, прижимаясь к нему и неспешно поглаживая руку. Лань Ванцзи собрался с силами, собираясь сказать неприятное. Вздохнул. Они оба знали, кто прибудет на Совет. — Твоему брату. — А? — Вэй Ин ошеломленно уставился на него. Лань Ванцзи молчал. Речи никогда не были его сильной стороной, и они все терялись, когда дело касалось Цзян Ваньиня, которого он столько лет ненавидел. Лань Ванцзи по-прежнему злился на него и всерьез считал, что тот подвел Вэй Ина, как брат. Но… — Ему ведь можно доверять, так? — спросил Лань Ванцзи. Вэй Ин смотрел на него, широко раскрыв глаза. — Я даже… не думал, что услышу от тебя такое, — сдержанно ответил он. Лань Ванцзи глубоко вздохнул. Вэй Ин многое сделал для его семьи. И Лань Ванцзи мог ответить только тем же самым. — Могу понять твое удивление, учитывая… как я иногда вел себя в отношении твоего брата. В прошлом, — неохотно признал он. — Ты про ваши встречи? — фыркнул Вэй Ин. — Никогда не видел, чтобы двое ненавидели друг друга так… официально. Лань Ванцзи не обратил внимания на его слова. Несмотря на все недостатки, в храме Гуаньинь Цзян Ваньинь все же остановил летящий к Вэй Ину меч Су Шэ, когда Лань Ванцзи не хватило скорости. Было очевидно, что даже при сохранении ненависти к Вэй Ину Цзян Ваньинь чувствовал и любовь. А кроме того, в некотором смысле хорошо относился к племяннику Вэй Ина. Лань Ванцзи не понимал его грубых и напористых способов воспитания, но Цзинь Лин вырос хорошим юношей, пусть и слегка высокомерным, что явно передалось по наследству. Цзинь Лин радовал Вэй Ина, и Лань Ванцзи был в долгу перед Цзян Ваньинем за это. — Значит, ты думаешь, нам следует рассказать ему? — спросил Вэй Ин. — Мгм, — ответил Лань Ванцзи, не желая вдаваться в подробности и хоть сколько-нибудь хвалить Цзян Ваньиня. Даже без учета пересадки ядра, он по-прежнему оставался одним из сильнейших заклинателей в мире, и владел Цзыдянем. И они вполне могли привлечь молнию на свою сторону. Вэй Ин молча думал. Лань Ванцзи не давил. Он понимал, что вопрос с братом был сложным. — Думаю, он уже знает, — тихо сказал Вэй Ин. — Откуда? — нахмурился Лань Ванцзи. — От Цзинь Лина. — Вэй Ин не смотрел на него. Лань Ванцзи вздохнул. Вполне могло быть. — Полагаю, Цзинь Лину рассказали Сычжуй и Цзинъи. — Я. — Вэй Ин по-прежнему отводил взгляд. — Ты рассказал? — Мы с ним… прогуливались на днях, когда у Сычжуя и Цзинъи были дела. И я понял, что… Хорошо, когда на всем свете есть еще кто-то, понимающий, каково знать о случившемся с твоими родителями, а потом выяснить, что на самом деле ничего не знаешь… — он умолк. Сердце Лань Ванцзи сжалось. Конечно. Сам он был несведущ, не понимал. Пробуждаясь, Вэй Ин вздрагивал сильнее обычного. Не кричал, как раньше, но Лань Ванцзи видел, что ему тяжело. Бодрствуя, он выглядел счастливым, и каждое утро они дремали еще около часа, чтобы отдохнуть подольше, но Лань Ванцзи по-прежнему внимательно наблюдал за ним. — В общем, мы немного поговорили о картах, — тихо сказал Вэй Ин. — Цзинь Лин хороший юноша. Думаю, прошедший год сильно его изменил. Мне следовало… помогать больше. Поначалу казалось, что я не имею на это права, да и сейчас не уверен, потому что, несмотря на все действия Цзинь Гуанъяо, я ничего не замечал и его родители из-за этого погибли… Он вздохнул. — Все равно мне следовало помочь ему. Трудно жить, когда все понятное вдруг разваливается. А еще Цзинь Лин потерял дядю, которого любил и который хорошо к нему относился, пока не выяснилось, что все обстоит иначе. Тогда все вели себя так, будто ему не позволялось горевать об этом. Тяжело, когда горе так многогранно. Лань Ванцзи притянул Вэй Ина ближе. — Помнишь, мы говорили о том, что ты все время пытаешься взвалить вину на себя? — пробормотал он. — Помню, — печально улыбнулся Вэй Ин. — Просто хочу стать лучшим дядей теперь, когда… могу. И моя голова в порядке. Ну… почти в порядке. — Ты знаешь, что можешь рассказывать мне все. — Лань Ванцзи нежно поцеловал его. — Знаю, — закатил глаза Вэй Ин. — И рассказываю. Я умолчал не намеренно, просто забыл. Сейчас так много всего происходит, странно это осознавать. Лань Ванцзи кивнул и некоторое время просто обнимал его. А потом заговорил: — Я очень хотел бы узнать их. Твоих родителей. Уверен, они бы мне понравились, — сдержанно сказал он. Вэй Ин усмехнулся. — Уверен, они бы полюбили тебя. Отхватить одного из Двух Нефритов? Раз плюнуть, — он ткнул себя в грудь. Лань Ванцзи едва заметно улыбнулся. Вэй Ин помолчал некоторое время. — Знаешь, я хотел бы того же, — сказал он. — Встретиться с твоими. Лань Ванцзи ничего не ответил. Его чувства к родителям были неоднозначными. Шуфу больше походил на его отца, чем настоящий отец, и по-своему поддерживал его. Но мать… ее никто не заменил. Лань Ванцзи радовался воспоминаниям о ней. Он знал, что Вэй Ина сохранил только одно воспоминание о родителях. Чем старательнее улыбался Вэй Ин, скрывая чувства, тем печальнее он казался. — Скажи, что у тебя на уме, — слегка подтолкнул его Лань Ванцзи. — Я… просто… — Вэй Ин вздохнул. — Мой папа. — Папа? — взглянул на него Лань Ванцзи. — Ага, — кивнул Вэй Ин. Лань Ванцзи ждал. — Раздражает, что я так мало о нем знаю, — прерывисто вздохнул Вэй Ин. Лань Ванцзи сжал его руку. Вэй Ин криво улыбнулся и продолжил: — Думаю, я не знаю ничего. Цзян Фэнмянь говорил, он был хорошим человеком, его другом, но… Понимаешь, мне гораздо больше рассказывали о матери. В детстве я так жаждал о них узнать, что впитывал все возможное и просил еще, потому что истории были захватывающими… И понял только когда вырос. — Понял что? — спросил Лань Ванцзи. — Что люди его почти не помнят. Они не считали, что о нем стоит помнить так же, как о моей матери. Потому что он был слугой. Сердце Лань Ванцзи сжалось. Он ощутил вину, потому что знал — так и есть. Даже он сам испытывал большее любопытство в отношении Цансэ Саньжэнь, известной и талантливой молодой заклинательницы своего времени. Как ни стыдно было признавать, Вэй Чанцзэ вспоминался в последнюю очередь. Лань Ванцзи молчал. Было понятно — Вэй Ин не закончил. — Понимаешь, став старше, я слышал упоминания о нем только с целью оскорбить. Меня задевало не это, меня задевало, что все считали это оскорблением. Просто… он же мой отец. Вэй Ин кашлянул. — Он тоже часть меня, как и мать. Я помню их вместе, и он… хм, кажется, был хорошим отцом. Не думаю, что многословным. Но из-за него я смеялся, — он опустил увлажнившийся взгляд. — Хочется, чтобы люди понимали, он… значим. Не меньше, чем она. Потому что был со мной. А Баошань Саньжэнь убила и его, хотя он не имел к ней никакого отношения. Наверное, просто хотел помочь маме. Лань Ванцзи сглотнул. Вот оно, это чувство. Которое вторгалось в спокойствие и нарушало счастье. Гнев. Он понимал, что время еще не пришло. Но скоро придет. Баошань Саньжэнь заплатит. Будь он проклят, если позволит кому-либо дважды пытаться убить его возлюбленного и уйти безнаказанным. Кроме того, она убила родителей Вэй Ина и оставила его сиротой, на улице. Вот для чего использовался дар бессмертия. Она не заслуживает ни единого дня жизни. В своем сердце Лань Ванцзи дал клятву убить ее. — Он значим. Уверен, он был прекрасным человеком — Он погладил Вэй Ина по спине и обнял еще крепче. — Ага. — Вэй Ин засопел ему в плечо. — Моя мать должна была что-то в нем найти. Лань Ванцзи помолчал. — Возможно, это он что-то нашел в ней. — Точно. Может, это ей повезло, — всхлипнув, усмехнулся Вэй Ин. — Возможно, — сказал Лань Ванцзи, всей душой желая, чтобы у Вэй Ина сохранились об отце какие-нибудь рассказы. У него украли столь многое. Несмотря на отношение к собственному отцу, по крайней мере, сам Лань Ванцзи представлял, кем тот был при жизни, имел воспоминания о нем, а еще семью, которая его помнила. Это значило немало. Вэй Ин посопел в его рубашку еще немного. Почти наступило хайши. — Несколько дней назад я отправил голосовое послание, — сказал он вдруг. — Да? — Лань Ванцзи замер, прервав равномерные круги, которые вырисовывал на его спине. — Ага. — Вэй Ин поднял голову и вытер лицо. — Не знаю, дойдет ли оно… Я отправил его Сун Ланю. Лань Ванцзи на миг затаил дыхание, медленно осознавая. — Насчет Баошань Саньжэнь, — понял он. Вэй Ин кивнул. — Он был спутником Сяо Синчэня на пути совершенствования. И может оказаться, знает что-нибудь важное для нас… — Его взгляд стал жестким. Лань Ванцзи кивнул. Разумно. — Надеюсь, он не попадет в беду, но… стоило попробовать. Найти его. Обычное письмо может прочесть кто угодно, а голосовое послание зазвучит только перед тем, кому предназначено. Кроме того, я наложил заклинание, чтобы оно воспроизводилось только в непосредственной близости от адресата. Надеюсь, получилось. — Вэй Ин натянул одеяло к самому подбородку, устраиваясь удобнее, и посмотрел на Лань Ванцзи, который тоже лежал на боку, лицом к нему. — Вместе с Советом кланов закончится и спокойствие, да? — печально вздохнул он. — Нельзя вечно прятаться в Облачных Глубинах. Лань Ванцзи хотелось только лежать в кровати и обнимать Вэй Ина. Но мир был устроен иначе. — Скорее всего, — честно ответил он. Вэй Ин кивнул. Прищурился. — Тогда думаю, у меня осталось не очень много времени на поцелуи. — Вэй Ин потянулся к его руке и переплел их пальцы. Лань Ванцзи лежал неподвижно, наслаждаясь ощущениями и наблюдая, как он придвигается ближе. Каждый раз, когда их губы встречались, внизу живота зарождалось томление. Сегодня вечером Лань Ванцзи был нежным и не спешил. Старался. Он чувствовал, как Вэй Ин засыпает в его объятиях, не желая прерывать поцелуи. — Прости, Лань Чжань, — пробормотал Вэй Ин. Его дыхание стало глубже, глаза закрылись. — Хочу целоваться… — Успеешь, — Лань Ванцзи коснулся губами его волос. — Спи. Вэй Ин промычал ему в грудь, и его дыхание выровнялось.

***

Они просыпались медленно, понимая, что вероятнее всего, в ближайшее время это последнее неторопливое пробуждение. Они наслаждались им, начиная утро нежными ласками и, как обычно, закончив тем, что Лань Ванцзи ласкал шею Вэй Ина, а тот выгибался под ним и жалобно стонал. — Ты такой злой, Лань Чжань, — выдохнул он, блестя глазами. Не обращая внимания на его слова, Лань Ванцзи снова набросился на него, прихватил подбородок. Вэй Ин так извивался. Лань Ванцзи делал вид, что не любит, когда он извивается. Вэй Ин делал вид, что не любит, когда Лань Ванцзи удерживает его, прижав бедра к кровати. — Ты… ах… хмм… — Голос Вэй Ина дрожал. — Лань Ифэн сказала… ах, Лань Чжань… что мои ребра уже зажили, — игриво закончил он. — Да? — Лань Ванцзи перестал покусывать его ухо и поднял голову. — Мгм, — кивнул Вэй Ин, невинно глядя в ответ. — Ограничений… больше нет. Лань Ванцзи медленно выдохнул. Вэй Ин долго смотрел на него. — Но… конечно, твоя нога. Подождать еще несколько дней? Недель? — с надеждой спросил он. Лань Ванцзи не знал, что ответить. Вот поэтому он и ненавидел ложь. Он понимал, что строго говоря, не лгал Вэй Ину, но и всей правды не сказал, а потому теперь оказался в ловушке. Его нога еще ныла, но только в конце дня из-за чрезмерной нагрузки. По возможностям движений он, скорее всего, мог считаться здоровым. Гипс сняли несколько дней назад. Вэй Ин, видимо, неверно истолковал его молчание и быстро добавил: — Или… потом как-нибудь. Я… незачем спешить, — решительно кивнул он. Лань Ванцзи открыл было рот, но закрыл его. Как сказать «я невероятно хочу тебя, всего, но сначала хочу жениться, отдав дань традиции, которая тебе, скорее всего, не нужна и не интересна»? Он уже не в первый раз почувствовал себя глупо. — А, Лань Чжань, не обращай внимания. Ты… прости, я не хотел… давить, — Вэй Ин отвел взгляд и неловко поерзал. — Не в том дело, — нахмурился Лань Ванцзи. — Ладно… тогда в чем? — Вэй Ин вскинул на него нетерпеливый взгляд. — В смысле… думаю, ты можешь сказать… не быть чересчур деликатным, и я могу сказать… — Он указывал то на себя, то на него, громко сглатывая. Губы Лань Ванцзи дрогнули. — Да, Вэй Ин. Я хочу тебя. Всего, — прямо сказал он. Вэй Ин громко выдохнул, на его лице появилась усмешка. — Хорошо, — рассмеялся он. — Что ж… не нужно… сроков нет. Я рад, — ободряюще сказал он. Лань Ванцзи чувствовал себя идиотом. Что же он делает, заставляя Вэй Ина сомневаться в том, что желает его? — Я говорю искренне, правда, ничего страшного, — снова забормотал Вэй Ин, перекрывая молчание Лань Ванцзи. — Даже если ты медлишь, потому что не хочешь спать с такой стыдливой девицей, как я, до брачной ночи, — насмешливо фыркнул он. Лань Ванцзи замер, его глаза расширились, прежде чем он вспомнил о внешнем самоконтроле. Он отвел взгляд и отодвинулся от Вэй Ина. — Чт… Лань Чжань… Я не… Что я такого сказал? — растерялся Вэй Ин. — Демоны… Лань Чжань, прошу, не слушай меня, я просто болтаю, как идиот… — Все в порядке, — ровным голосом Лань Ванцзи прервал его. Он сидел на кровати, отвернувшись. Вэй Ин не хотел задеть его чувства. В эту ситуацию его завела собственная нечестность. Руки дрогнули от возникшего в нем желания сбежать, как всегда, когда чувства переполняли, но приходилось себя успокаивать. Он обещал Вэй Ину так не делать. Но все равно было больно услышать насмешку над их возможным браком. — Лань Чжань, — Вэй Ин умоляюще схватил его за руку. — Я… я извиняюсь, знаю, не следует шутить на этот счет. Я правда не хотел… подталкивать тебя. Лань Ванцзи нахмурился, слегка повернул голову. — Подталкивать к чему? — опасливо спросил он. — М… — Он услышал, как Вэй Ин сглотнул. — Ну, сам знаешь. Тебе не нужно… если ты пока… знаю, ты говорил, что хочешь, но… Лань Ванцзи уставился на него. Он не понимал, о чем идет речь. — Хочу чего? — нетерпеливо потребовал продолжения он. — Я не уверен, что ты… чувствуешь то же самое, что и во время старого разговора, — Вэй Ин покраснел. — Что примешь только мое предложение. Сердце Лань Ванцзи замерло. Ночь, когда они обсуждали, почему он еще не женат. Память Вэй Ина явно стала лучше. Он мгновение помедлил. — Я чувствую то же самое. — Лань Ванцзи смотрел прямо на Вэй Ина. Глаза Вэй Ина расширились, а потом опустились. — О, — тихо сказал он. Сердце Лань Ванцзи ухнуло вниз. — И ты… ты хочешь, чтобы мы поженились, прежде чем… — Вэй Ин. Если не хочешь, мы не будем жениться. Необходимости нет. Необходимости действительно не было. Он хотел брака с Вэй Ином, но это никак не влияло на его желание к Вэй Ину или любовь к нему. Даже если Вэй Ин не хотел жениться, он все равно оставался невероятным. Лань Ванцзи переживал, что как только они сблизятся до конца, он уже не сможет думать ни о чем другом. Вэй Ин выглядел странно. Он медленно сжал пальцы, впиваясь в Лань Ванцзи взглядом и прошептал: — С чего ты взял, что я не хочу? Сердце Лань Ванцзи запнулось. Он сказал?.. — Позволишь подумать? — едва сдерживая улыбку, Вэй Ин взглянул на него из-под ресниц. Ритм сердца Лань Ванцзи был неровным. — Мгм, — он склонил голову. Лань Ванцзи не думал, что такое действительно возможно. Не знал, что сделать, испытывая неуверенность. Скорее даже нервозность. Он нервничал. Много времени прошло с тех пор, как он последний раз нервничал из-за Вэй Ина. — Хорошо, — тот коротко и задумчиво кивнул. — Думаю… пора вставать. Нужно собираться. — Мгм, — согласился Лань Ванцзи, не в силах сказать ничего умнее. — Тогда встаем.

***

Они начали день одевшись и расставшись перед Советом — Лань Ванцзи для встреч, Вэй Ин для того, что теперь называл «долгом дяди», то есть для помощи Цзинь Лину. Цзинь Лин готовился к переговорам с главами кланов, которые хотели воспользоваться слабостью ордена Цзинь на дальних территориях после разных перипетий. Вэй Ин уже с неделю обучал его, как он выражался, «искусству угроз». Глава клана Цзян, вероятно, собирался присутствовать на большинстве переговоров, поглаживая Цзыдянь, но Вэй Ин считал себя мастером в создании «тревожного настроения» бесед. Он уверял, что Цзинь Лин еще не так страшен, чтобы переходить на «высший уровень», который именовался «Безумный Взгляд». Большую часть дня Лань Ванцзи чувствовал томление в груди, которое не имело ничего общего с содержанием бесед. Он до сих пор не до конца осознал, что произошло утром, но казалось, что Вэй Ин куда более склонен к браку, чем Лань Ванцзи думал вначале. Во второй половине дня начали прибывать гости из самых дальних странствующих орденов, поскольку им требовался отдых перед началом Совета. Остаток дня и ночи ушел на приветственные церемонии. Перед самым хайши Лань Ванцзи устало возвращался домой и заметил, что там все еще горит свет. Он с нетерпением ждал возможности упасть в объятия Вэй Ина. — Ты же не серьезно, — произнес знакомый голос. Чужой. Лань Ванцзи замер перед входом. — Чего ты от меня ждешь? — голос Вэй Ина звучал устало и без эмоций. — Слов, что вы хоть что-то делаете. А ты вместо этого чем занимаешься? Прячешься здесь со своим… «чжицзи»… надеясь, что все разрешится само? — съязвил голос. Этого Лань Ванцзи хватило. Он открыл двери и вошел, устремив взгляд прямо на Вэй Ина, у которого было прежде невиданное напряженное выражение. — Глава клана Цзян.