Скажи мне, что ты любишь меня!

      «Хан подумал и решил: раз он всё-равно решил попрощаться с жизнью, то он всё расскажет ему. И то, что было после дня рождения Чана, и то, о что он скрывал долгое время…» А именно расскажет о своих чувствах… Он думал «ну, даже если это не взаимно, то мне нечего терять. И с чего я вообще мог подумать, что он что-то чувствует ко мне кроме как дружеских отношений?» Но об этом потом. Сейчас он думал как рассказать Минхо, что его изнасиловали… Хану казалось, что эта тема будет куда сложнее, чем признание в чувствах. Он сидел думал с чего начать. С какого именно момента начинать вести этот сложный диалог.

***

Пока Хан сидел как поникший в своих мысля, Минхо просто молча смотрел на него: не мог понять почему Хан так резко о чём-то задумался. По нему было видно, что он хочет что-то сказать, но никак не решается. Или же просто он не может выбрать с чего начать? Или что сказать?.. Не понятно. Минхо решил вывести своего друга из этого состояния: — Эй, Хан… — зовёт Хана Минхо, тыкая в него пальцем. — Земля вызывает Хана… — Да я слышу тебя… Просто подожди чуть-чуть, мне надо кое о чём подумать, — проговорил Хан, опять входя в транс своих мыслей. — Конечно, я тебя не тороплю, — мягко проговорил Хо. «Давай, Хан, скажи это… ДАВАЙ, ТРЯПКА» — Хан пытался выдавить из себя слова чтобы хоть что-то сказать Минхо, но не мог, будто словно парализовало… От этого он чувствовал себя ещё хуже, осознавая, что не может взять себя в руки и сказать хоть что-нибудь. — Нет. нет. нет, — бормотал Хан. — НЕТ. НЕТ. Нет. Я НЕ МОГУ. НЕ МОГУ, — уже слёзно кричал он. Минхо не понимал, что происходит. Он не знал что делать, что говорить, он просто сидел в шоке с происходящего, пугаясь и путаясь в мыслях. Он не знал, какой шок будет потом… Минхо все же решил взять ситуацию под контроль и успокоить Хана. А то такими темпами Хан доведёт себя до нервного срыва. — Эй Хани. успокойся. всё же хорошо. Ты помнишь, что мы дали друг другу обещание? Помнишь, да?

*****

Джисон мог легко забыть, что ел на завтрак, но любой момент с Минхо был в его памяти татуировкой. Он четко помнит день, когда они дали обещание всегда говорить друг другу обо всем. О каждой проблеме, переживаниях и боли; о каждом счастливом моменте, успехе и радости. Потому что когда-то Хану пришлось рассказать Минхо о причине того, почему старший нашел его на заднем дворе школы всего побитого.

***

Четыре года назад..

Он не умел драться, но адреналин и злость в его теле заставляли бить нападающего с особой силой. Ему самому прилетало не хило, против него было три человека. Вряд ли они собирались всерьёз его избить, тогда они бы огреблись проблемами. Они хотели спугнуть маленького наивного Хана, да немного прогадали: эта белка могла легко стать бешеной. Он бы спокойно пропустил мимо ушей, если бы они сказали что-то про него. Но. они обсуждали Минхо за его спиной. За это Джисон порвет в клочья. Маленькие кулачки припадают к твердому животу старшеклассника, костяшки уже давно саднят, а губа опухла от небольшой раны. Он упал на колени, сдирая их об неровный асфальт. Одеть сегодня школьные шорты было плохой идеей. Губа разбита, под глазом синяк, колени все в грязи и мелких ранках, руки в синяках. «Минхо твой — педик настоящий, Ханни, — всплывает в голове фраза старшеклассника. — Ты лучше десятой дорогой его обходи, вдруг не сдержится еще, изнасилует». Никто не смеет оскорблять его друга. Его Минхо. Он сдерет всю кожу на руках, но его честь защитит. Потому что Ли за него всегда заступался, теперь его очередь. — Эй! — вдруг слышится знакомый голос. Но Хан не обращает внимание, он кулаками бьет того по груди и ножками пинается, пока глаза налиты кровью. — Остановитесь сейчас же! — голос стремительно приближается. Старшеклассники пытаются отойти, но Хан лишь продолажет. — Я сказал стоп! — наконец-то раздалось прямо над ухом. Хан опешил, резко приходят в себя. Он прижал забитые руки к груди, глянул снизу вверх в родные, прищуренные от злости глаза. — Он сам, Ли, клянусь, — мирно поднял руки старшеклассник. — Я с тобой еще поговорю, а теперь вон отсюда, пока хуже не стало, — прошипел Минхо, закрывая собой Джисона. Те ушли, им больше ничего не нужно было. Ибо с одной стороны, они не соврали, Хан сам набросился, а с другой, именно их слова тому причина. — Ты зачем в драку полез? — Ли схватил младшего за плечи, заглядывая в глаза. — Я не лез! Я сам начал! — Тоже мне, нашел чем гордится. Рассказывай давай, что случилось. — Я не скажу, — осек сразу Джисон, поджимая губы. Минхо отстранился, повел парня на скамейку, попутно ища в сумке антисептик, чтобы руки и колени обработать. Усадил непослушного в теньке, а Хан боится немного, ибо когда Минхо хмурый, ничего хорошего не будет. Он бережно салфеткой с антисептиком протирает сдертые колени, Хан пищит, потому что щипит неприятно. — Говори, — растягивая слоги, просит старший. Хан складывает руки на груди и отворачивает голову. В ответ на это Минхо лишь издевается, добавляет на салфетку еще больше спирта. — Ауч! — дергается младший. — Ты, что ли, пытать меня собрался? — Ну ты можешь добровольно рассказать. — Эх. — вздыхает Джи. — Ну и хрен с тобой! Они заслужили, они про тебя плохо говорили! Не мог же я в стороне остатся, ну серьёзно. — Джисон, но это же не твое дело. Они же про меня говорили, не про тебя. — Я не позволю кому-то говорить про тебя неправдивые вещи, так еще и так грубо. — Боже. ну и что они сказали? — закатывает глаза Хо, но в душе умирая от того, что кто-то за него заступился. Хан еще молчит какую-то минутку, пытается слова подобрать. Он боится, что Минхо расстроится и будет копаться в себе из-за этого еще несколько дней. — Ну, я жду, — говорит Ли, бережно обрабатывая костяшки на руках Джи. — Они… — запнулся Хан. — Они тебя педиком назвали. Ли поднял на него взгляд, выгибая бровь: — И из-за такой чепухи ты им люлей навешал? — Ну. нет, не совсем. Они еще сказали, что мне лучше держатся подальше, потому что. ой, да забей, какая уже разница. Минхо вздохнул. Он спрятал салфетки с антисептиков назад в сумку, а сам сел рядом с Ханом. Он молчал несколько мгновений, но после, собравшись с мыслями, все же выдал: — Ханни, давай договоримся. Отныне ты говоришь мне все, как и я тебе. Больше никаких секретов. Ты доверяешь мне? — Да, конечно, — честно отвечает Хан, не поднимая взгляда. — Тогда договорились? Младший в ответ лишь кивает. Минхо не настаивает на том, чтобы он сразу все говорил, но он всем сердцем желает, чтобы его младшенький знал, что он не один и его мысли всегда найдут пристанище в мыслях Минхо.

***

Джисон так и не рассказал, что еще говорили те старшеклассники. Не смог, потому что знал, что это клевета несусветная. Он помнит тот день, помнит, как пообещал. Он знает, что может рассказать обо всем, что навалилось, знает, что его поймут. Но слова в голове путаются, а слезы текут из глаз, уничтожая сознание и здравое мышление.

***

— Нет! — снова в истерике крикнул Хан. — ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ВСЁ ПЛОХО, — на одном дыхании снова прокричал Хан, из его глаза текли слёзы. — Хани. Успокойся., — Минхо сам еле сдерживает рвущуюся наружу слезами боль. — Если ты про то, что произошло на дне рождения Чана, то всё хорошо я не злюсь и не обижаюсь. — он пытался хоть как-то успокоить Джисона. А младшего словно ударило током от слов друга, который не понимал что происходит. Его мир будто крутился вокруг того случая на дне рождении Чана и он не мог посмотреть дальше, увидеть, что всё очень плохо. У Хана внутри бурлят эмоции, слезы нескончаемым потоком льются по лицу, а возможность хоть что-то сказать напрочь исчезает. Знаете, на эмоциях так чертовски трудно говорить. Так же сейчас было и с Ханом. — ДА КАКОЙ, БЛЯТЬ, ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЧАНА? ТЫ ДУМАЕШЬ ЧТО ИЗ-ЗА НЕГО Я СТАЛ ТАКИМ? ДУМАЕШЬ ИЗ-ЗА НЕГО Я НАЧАЛ КУРИТЬ, РЕЗАТЬСЯ? — Хан истерично царапает свои руки, проходясь ногтями по свежим порезам, что тут же краснеют. — НЕТ, — задыхается он. — ЭТО ВСЁ НЕ ТОЛЬКО ИЗ-ЗА ДНЯ РОЖДЕНИЯ, А ПОТОМУ ЧТО, БЛЯТЬ, МЕНЯ ИЗНАСИЛОВАЛИ… В порыве этих эмоций он не думал о чём говорит. Голос срывается, дыхание улетело к черту, боль в груди разрастается с неистовой силой, сердце обливается кровью, так же, как красные щеки слезами. Но, осознав, что он сказал, тут же замолкает. Он падает на пол, обхватывая колени руками, сжимаясь, словно брошенный беззащитный котенок. — Ч-что? — только и слышно тонкий голос сквозь агрессивное бурление крови в голове и висках. — П-почему ты молчал?.. Хани я бы . я бы. — злость кипит в жилах, заставляя просто закипать. Минхо крепко обнимает Хана, поглаживает его по голове, в попытках успокоить. Но Хану плохо и очень, очень больно. Такое чувство что у его боли выросли медвежьи когти и она царапала все его тело изнутри. Он вцепился в майку Минхо и просто рыдал, очень громко рыдал… А мысли Минхо были забиты тем что только что сказал его Хани, крутясь в перемешку с: «бедный мой Хани… Он столько натерпелся, столько держал в себе. Господи, я найду того ублюдка и убью его. Как же я жалею о том что тогда не был рядом с тобой мой Хани.». Если-бы не состояние в котором сейчас перебывал Хан, то Минхо бы сейчас выбежал на улицу в поисках того ублюдка, повёл бы Хана в участок писать заявление и составлять фоторобот этого ублюдка. Но он не мог оставить его одного, точне не сейчас, а тем более вести куда-то, вытягивать из него слова силой, когда он ели-ели смог рассказать об этом Минхо. — И-и еще, Хо. — сквозь слезы говорил Хан, немного взяв себя в руки. — Что ещё могло случиться? Не пугай меня говори — почти что дрожащим голосом говорил Минхо, чувствуя, что ему самому страшно. Да, сейчас Хан собирается рассказать Минхо о том что тот его до безумия любит. Что все, о чем он думает, это Хо. Что каждая клеточка его тела любит и лелеет его, желая быть рядом и поддердживать, забирая в объятья, в свой маленький мирок. — Я-я хотел бы тебя признаться. Я. Я уже очень давно люблю тебя! И. я. хотел бы услышать. блять! — он вспыхивает: — Скажи мне, что ты любишь меня! — словно на одном дыхании вырываются эти слова из груди Хана. Он поднял свои до ужаса заплаканные глаза на Минхо, пытаясь разглядеть ответ на лице друга. Ответа так и не последовало… За эти несколько секунд он успел подумать, что на кой хрен он это вообще сказал, успел убедить себя, что это невзаимно и Минхо сейчас оттолкнет него и уйдет. Навсегда. Но все эти мысли ушли прочь, когда на своих губах Хан почувствовал нежные губы Минхо… Младший не ожидал этого, но на поцелуй ответил. Это было одновременно невероятно нежно, самый нежный поцелуй на свете, губы Минхо на вкус были как сладкий чай с лимоном, а губы Джисона, как кислая, но в то же время очень вкусная вишня. Их поцелуй наполнился страстью, ведь был столь долгожданным, они оба ждали этого столько лет. Никто не хотел разрывать губы, хотелось этих влажных касаний еще и еще, но воздух в лёгких заканчивался. Разрывая поцелуй они смотрели друг другу в глаза, в которых можно было прочитать я люблю тебя, очень сильно люблю…

***

От силы, наверное, прошло минут десять, а может и больше, когда Хан окончательно смог прийти в себя. Они уже не сидели на полу, они лежали на диване в обнимку. Хан лежал на груди старшего, обнимая, пока Минхо гулял своей рукой по его волосам. Сейчас они просто лежали, разговаривая на разные темы. Их желания сбылись, они наконец могли вручить друг другу те самые ключи от шкатулки, которые были глубоко в их сердцах и не бояться того, что будет дальше.