Минута новогодних поцелуев

Рождественские каникулы подкрались незаметно. Все тесты и аттестации позади, и можно с облегчением выдохнуть, начиная, наконец, планировать следующие недели. Посещение пабов, просмотр праздничного кино с соленым попкорном, очередное прохождение Скайрима, ярмарки и каток. Джисон был счастлив наконец повеселиться со своими друзьями, разделяя активности. Но вот незадача — все его приятели собираются уехать по родным странам на эти праздники, оставляя его в городе совершенно одного. Стоит ли говорить, что Джисон совершенно терпеть не может одиночество? С тех пор как он переехал в Германию, прошло без малого четыре года, он чувствовал себя потерянным в незнакомом краю. Первое время, когда у него не было ни одного хорошего знакомого, он не мог оставаться в тишине ни на минуту — постоянно болтал со своими старыми приятелями из Кореи, слушал много музыки и подкастов, дабы не позволить своему мозгу пустовать. Иначе он чувствовал легкие приступы паники, ощущая себя одиноким. Теперь он обзавелся дюжиной близких друзей и знакомых, в основном таких же приезжих из разных стран студентов. Однако у Хана появилась пагубная привычка. Он был слишком зависим от людей. Джисон не мог прогуляться один по городу или магазинам, сходить в кино или компьютерный клуб, да даже просмотр сериала или аниме дома должен был сопровождаться чьим-то присутствием. А походы в супермаркет или больницу сопровождались сотней голосовых сообщений, отправленных друзьям. В общем и целом, он терпеть не мог одиночество, потому и представить себе не мог, как праздновать Новый год, будучи без единого друга поблизости. Милош — лучший друг, сокурсник и по совместительству коллега Джисона — коренной болгарин, обучающийся в Германии. Он-то и заметил подавленное состояние Хана с тех пор, как тот узнал, что на каникулы останется один. Ему было жаль, что он не может поехать к родителям в Корею из-за их напряженных отношений, сложившихся из-за переезда сына. Они не одобряли ни страну, куда так стремился парень, ни направление, на которое тот поступил. Таким образом, скоро пойдет пятый год, как Хан не был на Родине. — Может быть, ты хочешь поехать вместе со мной в Болгарию? — недолго думая, предлагает Милош. — Моя семья всегда празднует с размахом, поэтому они будут рады видеть моих хороших друзей за общим столом. Джисон смотрит пораженно, не зная, стоит ли соглашаться на предложение. Ему было неловко стеснять взрослых, но идея поездки звучала заманчиво. Парень никогда прежде не был в Болгарии и знал о ней только из рассказов друга. Иногда тот угощал национальными блюдами, показывал болгарские фильмы и нередко включал свой любимый болгарский рэп. Джисон даже рад, что они не живут вместе и он не может слушать это постоянно. После нескольких минут активных размышлений и взвешиваний всех «за» и «против» Джисон соглашается провести праздники в другой стране.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Болгария встречает приветливо. Солнечно и тепло. За бортом пять градусов по Цельсию и полное отсутствие снега. Это ни капли не расстраивает, особенно если за всю свою жизнь ты видел его лишь пару раз. Будучи постоянным жителем Европы, Джисон прежде не выезжал за пределы одной страны (исключим из статистики двухдневную поездку в Польшу в качестве волонтера от университета). Сидя в такси, он беспрерывно оглядывается по сторонам и рассматривает архитектуру Софии. Город не пестрел красками и необыкновенными формами, но он выглядел иначе, чем Берлин. Выглядел привлекательно незнакомо. До Нового года оставалось лишь два дня. Улицы уже были украшены гирляндами, венками и елями, радуя жителей и приезжих своей красотой еще за неделю до Рождества. Однако людей было мало. Милош объяснил это тем, что все работают после долгожданных дней отдыха и перед широким празднованием 2025 года. Родители болгарина встретили гостей тепло, без умолку болтая что-то на своем родном, которого Джисон не знал. Он выучил лишь список базовых фраз, чтобы не растеряться в городе в случае чего, но поддержать беседу дальше «Как ваши дела?» не мог, потому лишь глупо моргал, пока друг не перевел все на понятный английский. После небольшой экскурсии по дому — а тот был достаточно большим, чтобы вместить несколько семей — парням дали время для отдыха. Перелет хоть и не был длительным, но высосал достаточно сил, чтобы, только коснувшись головой подушки, заснуть. Следующие сорок восемь часов до кануна Нового года выдались сумбурными и наполненными различными необычными для Джисона и традиционными для болгар национальными блюдами, а также прогулками по центру города и сувенирным лавкам в поисках подарков для родителей Милоша. Выбирать сувениры для незнакомых людей — та еще задача, но без помощи друга не обошлось. Казалось, что Хан достаточно погрузился в колорит этой страны, рассматривая украшенные вывески пабов и ресторанов, новогодние игрушки на витринах, насладившись запахом хвои, стоящей то тут, то там, а также хурмы и мандаринов, продававшихся на базаре. Но это было не так. Настоящее погружение случилось тридцать первого декабря. Всю гостиную комнату заполнял шум от голосов многочисленных гостей. В зале собралось по меньшей мере двадцать человек. Здесь была вся семья Милоша: родители, бабушки и дедушка, тети и дяди, двоюродные сестры и маленькие племянники. Однако помимо них были еще несколько близких друзей болгарина со школьной скамьи, которые проживали тут. Многонациональная получилась компания, среди которой был один болгарин, поляк, итальянка и, на удивление Хана, кореец по имени Минхо. Все были празднично одеты. Молодое поколение предпочитало яркие костюмы, рубашки и блестящие платья, а старшее — национальные костюмы и цвета. Вся комната пестрела красным и зеленым. Дом был украшен хвойными ветвями и мишурой, а в углу гостиной стояла могущественная пушистая ель, достигавшая самого потолка. Разноцветные огоньки радостно мигали, переливались и спускались к низу, где лежали пакеты и упакованные коробки с подарками для каждого члена семьи. Среди всего добра были скромные подарки и от Джисона. Стол расположился буквой «П», дабы уместить всех присутствующих. На керамической расписной посуде лежали салаты, рыба нескольких видов, закуски, фрукты и причудливые десерты. Каждое блюдо привлекало к себе много внимания не только потрясающим видом, но и манящим запахом. Джисон только и делал, что кидал заинтересованные взгляды, пока глава семейства произносил подводящую итоги года речь, держа в руках хрустальный бокал с пузырящимся шампанским. Хан все также ничего не понимал, но друг был опять тут как тут и исполнял свою роль переводчика. Усевшись наконец на места, все приступили к трапезе. У компании друзей Милоша была отдаленная ото всех позиция — с самого краю — как раз для того, чтобы активно разговаривать и не мешать родственникам. К счастью, все из ровесников Хана знали английский и разговаривали на нем свободно, чтобы поддержать любую тему. До того, как был произнесен второй тост матерью семейства, ребята успели представиться и рассказать немного о себе, чтобы иметь общее представление об их личностях. Прямо после второго бокала игристого напитка госпожа Ганчева — мать Милоша — предложила каждому взять с огромного подноса кусочек баницы, слоеного сырного пирога, сверху которого была воткнута зубочистка с бумажкой. Лучший друг объяснил, что это одна из главных традиций празднования Нового года, когда каждый может получить персональное предсказание на будущее. В предвкушении развернув листок, Джисон увидел «Бъдете внимателни, съдбата ви е много близо». Незнакомые каракули только больше смутили его. — Что это? — спросил парень, показывая предсказание Милошу. — Здесь написано: «Будь внимателен, твоя судьба совсем близко». Проще говоря, в ближайшем году тебя ждет любовь. Мне попалось богатство. Джисон на это лишь горько усмехается и глубоко погружается в свои воспоминания, а все разговоры мигом переходят в фоновый режим. В его жизни давно не было любви. Крепкой и искренней, бескорыстной и трепетной. Будучи студентом-первокурсником, Хан переживал этап, который называл «нерестом» или же «охотой». Он флиртовал чуть ли не с каждым вторым парнем, которого находил хоть чуть привлекательным, в надежде, что ему что-то перепадет. Стоит ли говорить, что большая часть попыток была неудачной, а с положительной частью не вышло ничего серьезного. Под конец года он потерял запал и решил не делать вообще никаких попыток найти вторую половинку, с головой погружаясь в учебу, которая за год скатилась до критического минимума. Из-за постоянных свиданий Джи стал почетным участником списка на потенциальное отчисление. Этого удалось избежать, к большому счастью. Джисон не горел желанием с позором возвращаться на Родину, где родители наверняка бы встретили его с укоризненным взглядом и едкой фразой «А мы говорили». За следующие два года в его жизни было только три парня: два немца и кореец. Что касается первых двух, то ничего хорошего не случилось, а Джисон убедился в том, что его ожидания не совпадают с тем, что жители Германии с их менталитетом могут дать. Оба парня не продержались дольше двух месяцев. А что касается соотечественника — они познакомились в азиатском ресторане и из-за ностальгии по Родине ошибочно решили, что являются родственными душами. Им было интересно вместе: разговаривать о стране и о прошлом. Они были вместе шесть месяцев, прежде чем тому написала бывшая девушка и он первым же рейсом уехал в Корею навсегда. В общем, не клеилось у Джисона, но он не отчаивался, все больше посвящая себя диплому и появившейся офисной работе. Подведя скромный итог, парень немного встряхивает головой, возвращаясь в реальность. Он замечает на себе пристальный взгляд корейца, но как только их глаза пересекаются, тот сразу же смотрит на говорящего болгарина. Джисон обращает внимание на телевизионное новогоднее шоу, где радостные певцы поют что-то на незнакомом. Никто не обращает на это внимания. Взрослые погружены в оживленные разговоры, а дети играют на полу около праздничной елки и изредка бегают из комнаты в комнату, заливисто хохоча. Хан вновь смотрит на свою компанию, которая в текущий момент обсуждает на известном всем английском традиции в праздновании дней рождений в каждой из стран, откуда они родом. Время незаметно перетекает к самому торжественному моменту, а на экране появляется Румен Радев с новогодним обращением к народу. Джисон только мог представить, что тот говорил. После наконец звучат куранты, все громко кричат поздравления и размашисто чокаются стройными бокалами с пузырящимся шампанским. Хан чувствует себя комфортно, чувствует себя в том месте, несмотря на практически незнакомых людей и страну. Он также радостно кричит «Happy New Year» в унисон своим новым знакомым, а потом, находясь под общей волной, выходит в центр гостиной и начинает обниматься со всеми, кто находился поблизости. Это была еще одна семейная традиция Милоша. Неожиданно для него абсолютно весь свет, как общий, так и исходящий от елочных гирлянд, погасает, погружая комнату в непроглядную темноту. Джисон в ступоре, не понимает, что происходит, но по комнате расходится одобрительный гул, который через несколько секунд перерастает в неопределенные звуки. Хан стоит в недоумении, не в силах даже поинтересоваться у друга, что происходит, пока его губ не касаются чьи-то чужие, мягкие и немного влажные от недавно выпитого шампанского. Прямо сейчас его кто-то нежно целует, а Джисон даже не знает, что делать. Он слишком долго думает, чтобы оттолкнуть, но и не отвечает с тем же напором. Только неловко шевелит, поддавшись мимолетному порыву — давно забытым приятным ощущениям. Глупо говорить, что он не скучал по приятным и сладким поцелуям, но его все еще будоражит мысль, что перед ним незнакомец. Это может быть кто угодно, начиная от Милоша (которому вроде как нравились девушки), заканчивая его тетей. Джисон непроизвольно опускает руку на чужую талию, успевая нащупать приятную атласную ткань, прежде чем поцелуй разорвут, а еще через пару секунд включат свет. Хан оглядывается по сторонам, пытаясь понять, кто же это был. Но никаких зацепок. Все стоят счастливые, а у некоторых девушек размазаны помады, оставленные следами воспоминаний на мужских губах или щеках. Кто-то неловко хихикает, а кто-то стоит в противоположном конце комнаты, нежели до отключения электричества. Джи глупо моргает, всматриваясь в чужие лица, но никто не смотрит на него с намеком. У него нет идей, кто это, но он обязан выяснить это до конца вечера. К несчастью, из зацепок — ткань наряда и нежные пухлые губы. И даже своим природным даром не может похвастаться — хорошим обонянием. Он не успел вычислить запах парфюма от того, что в душной комнате, заполненной всяческими разнообразными запахами, все смешалось в одну большую смутную картину. Да и подходить к каждому, чтобы ненароком понюхать, — не совсем разумная идея. Это будет выглядеть скорее подозрительно, нежели проявлением дружелюбия. Все наконец усаживаются на свои места. Джисон сидит рядом с другом, потому пользуется возможностью всеобщей суматохи и спрашивает у того на ухо про отключение света. Милош искренне удивляется, забавно приоткрывая рот в виде буквы «О», и рассказывает про традицию под названием «Минута новогодних поцелуев». После курантов любой может поцеловать в темноте понравившегося ему человека и позволить этому остаться в тайне. После окончания рассказа Джисон слабо касается губ кончиками пальцев и твердо принимает решением узнать, кто это был. Он слишком любопытный, чтобы отпустить это просто так. Даже если по итогу он будет разочарован или повергнут в шок — он вычислит. Весь вечер после этого события парень ловит на себе странные взгляды от нескольких людей за столом. Возможно, то, что они странные, кажется только ему. В число подозреваемых входят итальянка, новый знакомый болгарин и Михно. Что касается единственной девушки в их кругу, чье имя звучало словно пламя пожара — Энрикетта Маджо, как и все представительницы ее народа, была девушкой страстной и заигрывающей. Ее обжигающий взгляд словно искал жертву. Она всегда смотрела продолжительно и неотрывно, что смущало Джисона. У него никогда особо не клеилось с девушками, а эта была до того открытой, что давила витающей в воздухе сильной энергетикой. Но ее внимание было распределено равномерным слоем ко всем участникам их стола, потому и подозрения были основаны скорее на необычности поведения, нежели на реальных аргументах. Имя малознакомого болгарина Джи, к несчастью, быстро забыл, а переспросить стеснялся. Парень был активным рассказчиком, и весь его нескончаемый поток забавных историй был направлен на Хана. Он буквально смотрел только на него во время рассказов. Минхо был молчалив, предпочитая быть внимательным слушателем. Его кошачьи глаза смотрели в душу, заставляя по рукам бежать мурашки. Он словно пытался снять его оболочку, которую Хан показывал для новых знакомых, и достучаться до души, узнать истинные помыслы. После минуты ночных поцелуев иной раз Джисон улавливал в его взгляде что-то заигрывающее. Либо ему хотелось, чтобы это было таковым. Неизвестный блеск, загадка карих глаз привлекала. Комната наполнилась легкой мелодичной песней о снежном Рождестве, а взрослые один за другим стали подниматься из-за стола и разбиваться на пары. Первые два подозреваемых отбросились сами собой, когда болгарин пригласил итальянку на танец. Милош и Минхо также пропали в толпе. Лишь один Хан и несколько взрослых родственников болгарина остались сидеть за праздничным столом. Несмотря на общее веселье, на душе становится немного тоскливо, непонятно почему. Но это не длится долго — перед ним вновь появляется новый знакомый с протянутой рукой. Джисон непонимающе уставляется на него. — Могу я пригласить тебя на танец? — спрашивает тот на неозвученный вопрос. Парень недолго колеблется, оглядывается по сторонам, будто ищет ответ на вопрос или осуждающие взгляды. Никто не обращает на них внимания, потому и причин отказываться нет. Джисон неуверенно кладет свою руку в чужую ладонь и позволяет увести себя в сторону. Какое-то время они плавно двигаются молча, но интерес Хана слишком велик, чтобы не спросить: — Почему ты позвал меня на танец? — У меня не было партнера, да и ты выглядел скучающим, — отвечает Минхо. Джисон порывается задать еще один вопрос, касаемый необычной традиции, но сомнения одолевают его и он лишь поджимает губы, превращая их в тонкую линию. Он боится ошибиться с личностью. Лучше уж подождать более весомых зацепок. Находясь в мысленных баталиях, Джисон выглядит отстраненно, и Минхо не решается завязать разговор. Через несколько минут песня заканчивается, и все возвращаются на прежние места. Парни садятся друг напротив друга и обращают свое внимание в собственные тарелки, лишь изредка принимая участие в общем потоке обсуждений. Спустя еще час народ не желает оставаться на своих местах и предлагает выйти на прогулку и насладиться видами ночного праздничного города. Все активно поддерживают идею и спешно начинают одеваться. Джисон тоже не прочь подышать свежим воздухом. Пока Милош первым выходит из дома, парень старается откопать свою куртку в общей горе теплой одежды и спешно, немного неуклюже надеть ее на себя. Это выходит далеко не с первого раза. — Давай я помогу, — за спиной оказывается Минхо. Он все еще стоит в своей бордовой атласной блузке с неприлично глубоким вырезом и белых прямых брюках. Старший смотрит внимательно, небрежно сунув руки в передние карманы, и ожидает, когда же Хан перестанет оглядывать его с ног до головы, будто не видел раньше. Только сейчас Джисон вспоминает про мягкие ощущения на кончиках своих пальцев от ткани, которую он держал в своих руках в темноте гостиной. Он так глупо упустил это из виду. Джисон болванчиком кивает, пока в голове зреет план о том, как украдкой коснуться материала, чтобы подтвердить свои догадки. Минхо, увидев согласие, подходит ближе и берет все в свои руки, во всех смыслах слова. Как истинный джентльмен, ухаживающий за дамой сердца, он помогает надеть куртку, а потом деликатно поправляет шарф на шее. Джисон смотрит на все это неотрывно, ощущая себя особенным в таких заботливых руках. Это странное, необычное для него ощущение, но оттого не менее приятное. Но потом Минхо также ухаживает за итальянкой, подавая ей пальто и платок. Разве что не поправляет его на чужой голове, доверяя женскому вкусу. Джисон смотрит на это недолго, не дожидаясь, пока он поможет кому-нибудь еще, и выходит на улицу, полностью погружаясь в холодный поток воздуха. Толпа разбилась по парочкам и компашкам, обсуждая каждый свою тему. Даже Милош нашел себе занимательную компанию, болтая с ней на болгарском. Джисон вновь почувствовал себя одиноко. Он не мог присоединиться ни к лучшему другу, ни к любому новому знакомому, оттого что не чувствовал себя уверенным для этого. Ни с одним не было достаточно комфортно. Хан шел неподалеку ото всех, но и ни с кем, чтобы погрузиться и начать поддерживать диалог. Неожиданно наравне с ним появился Минхо. Они шли рука об руку и молчали, пока Джисон не решился попробовать завязать диалог. К счастью, старший быстро подхватил его, и на беззаботных темах о Новом годе и застолье они разговорились. — Это ты был тот, кто поцеловал меня? — наконец решает задать вопрос Джисон. — Разве ты не знаешь, что по традиции поцелуй должен остаться в тайне? — не соглашается, но и не отрицает Хо. — Знаю, — парень тушуется, понимая, что у него нет аргументов, почему он должен узнать личность, кроме своих личных мотивов и интереса. Минхо поворачивает голову в его сторону и слабо усмехается, видя замешательство на чужом лице. — Это был я. Почему ты хотел узнать? — А почему не должен был? Прежде я не слышал ничего о такой необычной традиции, а тут вдруг кто-то целует меня. Естественно, мне хочется узнать личность того загадочного незнакомца. Будь то мой лучший друг или кто-то из его близких знакомых и родственников, — объясняется Джисон. — Тебе понравилось? — Ты о чем? — Тебе понравилось целоваться со мной? — Минхо прямолинеен, что застает врасплох. — Я совру, если скажу, что нет, — признается младший. — Это хорошо, — лишь отвечает Хо, прежде чем они переключают свое внимание на обсуждение иной темы. Джисону лишь остается догадываться, что имел в виду Ли и какие замыслы в его голове. Этот парень не казался таким простым, каким были болгарин или итальянка, которые в ту самую секунду шли под руку в непосредственной близости от них. Время от времени от всей компании отделяются двойки и тройки, разбредаясь в разные стороны. Таким образом, Минхо и Джисон оказались лишь вдвоем на рождественском базаре. Хотя там они были не одиноки. Казалось, что весь город собрался там, бесцельно шастая меж прилавков в ожидании какого-нибудь новогоднего чуда. Парни не остаются в стороне и выбирают друг для друга безделушку — памятный сувенир об их знакомстве. Это происходит спонтанно. Сначала Джисон находит смешного толстого кота — вязаную елочную игрушку — и дарит ее Минхо, но и тот не желает оставаться в стороне и покупает ему снежный шар, внутри которого расположена главная достопримечательность Софии. Джисон быстро замерзает, и потирание ладоней не остается незамеченным под пристальным взглядом Минхо. — У тебя нет перчаток с собой? — спрашивает он, на что младший лишь отрицательно мотает головой. — Возьми мои. Минхо вытаскивает из кармана своего пальто черные кожаные перчатки и протягивает, но Джи неожиданно отказывается. Тогда новый знакомый отводит его в сторону ларьков с едой и напитками, где оплачивает обоим большой стаканчик алкогольного глинтвейна. Это на время согревает не только снаружи, но и внутри. Как только уже остывший бумажный стакан отправляется в мусорку, кончики пальцев начинает неприятно покалывать. Даже карманы не согревают покрасневшие конечности. Джисон, разморенный приятным алкогольным напитком и непринужденной беседой, решается на один безрассудный шаг, который, к слову, не встречается сопротивлением. Он берет Минхо за руку, переплетая пальцы, чем вызывает довольную улыбку и блестящий взгляд. Их сцепка греет, но скорее не физически, а душевно. Джисон оглаживает большим пальцем теплую тыльную часть ладони, где кожа немного сухая, но не грубая. Его голову заполняют мысли о давно забытых приятных ощущениях и о комфорте, которого он неожиданно достиг с практически незнакомым парнем. Несмотря на длительные беседы обо всем и ни о чем, о личностях друг друга и о бессмысленных воспоминаниях, они были знакомы лишь несколько жалких часов для того, чтобы делать какие-либо выводы о будущем. Однако Джисон не собирался упускать благоприятный момент, раз уж он выдался. К тому же никто не отменял новогоднюю сказку. Парни долго гуляют по украшенной площади, крепко держась друг за друга. Вопреки полному отсутствию снега цепкий холод и декорации на каждом углу создавали праздничный настрой. Повсюду играла заводная музыка, веселились люди, обвязанные мишурой и одетые в красные шапки Санты или, как его называют здесь, Дядо Коледы. Пахучая хвоя и мигающие гирлянды украшали окна невысоких домов, стоящих в непосредственной близости от центра города. Однако дойти до главной площади им не удается. Руки Джисона бесповоротно замерзают, и он все-таки соглашается на предложение воспользоваться перчатками Минхо, которые внутри оказываются пушистыми и теплыми. Они возвращаются домой, куда уже вернулись несколько компаний и согревались горячим чаем. Кто-то из них собирался продолжить празднество, кто-то планировал вернуться в свой родной дом, уставший после активных гулянок. Джисон не был исключением. Его уже немного клонило в сон, и он не был настроен продолжать веселье в шумной компании. Еще чуть-чуть и у него наверняка заболит голова. — Ты устал, да? — интересуется проницательный Минхо. — Я уже собираюсь вернуться к себе в квартиру. Ты можешь переночевать у меня, потому что, думаю, здесь будет довольно шумно, чтобы ты уснул. Минхо помнил из разговора, что Хан на время каникул остановился в доме Милоша. У него было спальное место на втором этаже в комнате друга. Они ютились там вдвоем, так как гостевые были заняты родственниками болгарина, не желающими в столь поздний час отправляться в собственные дома. Джисон недолго размышляет, но все-таки соглашается на предложение. По соседству с такой буйной компанией действительно будет тяжело уснуть. Хан настаивает прогуляться до квартиры Хо, но старший замечает, насколько тот вымотан и замерз, потому заказывает такси, игнорируя повышенный тариф в праздничную ночь.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Квартира Минхо однокомнатная, с просторной светлой спальней и кухней, совмещенной с гостиной. В ходе небольшой, проведенной по апартаментам экскурсии Джисон замечает странную, удивляющую его деталь: квартира никак не украшена, за исключением одинокой небольшой искусственной елки, стоящей на подоконнике. — Обычно я мало времени провожу в своем доме. Особенно во время праздничных выходных. Я либо много работаю, либо отдыхаю с друзьями у них дома. Не вижу смысла тратиться на украшения в таком случае, — поясняет Минхо после заданного Джисоном вопроса. — Хочешь вина? Гость согласно кивает, и хозяин выставляет на барную стойку два бокала на высокой ножке, которые вскоре заполняет красной полусладкой жидкостью. Они садятся рука об руку, томно попивая напиток, наслаждаясь тишиной и приглушенным освещением кухни. — Я только сегодня сменил постельное белье в спальне, так что ты можешь переночевать в моей кровати, — предлагает Минхо, пока перемывает стаканы. — Предлагаешь спать вместе? — усмехается Джи. — Нет, я посплю здесь, на диване. — Минхо, спасибо за гостеприимство, — вышеупомянутый оборачивается к говорящему лицом, показывая, насколько внимательно он слушает, — ты явно не ожидал сегодня гостей, поэтому я не хочу стеснять тебя еще больше. Я посплю на диване. Ли кивает в знак согласия, не желая спорить. Буквально через минуту он приносит из спальни подушку, наволочку, плед и чистый спортивный комплект, чтобы в нем было удобнее спать. Когда Джисон видит его, аккуратно оставленный на краешке стола, то мысленно хлопает ладонью по лицу, понимая, что мог взять свою одежду из чемодана, оставленного в комнате лучшего друга. — Большое спасибо, — тихо, но с благодарностью произносит гость, теребя хлопковую ткань, от которой приятно пахло цветочным кондиционером для белья, и глядя на то, как Минхо заправляет диван для предстоящей ночи. Старший освобождается и становится неподалеку, молча смотря на немного смущенного Джисона. — Спасибо еще раз за предложение переночевать у тебя и за вечер в целом. Спокойной ночи, — он непроизвольно чмокает его в губы, удивляя этим жестом не только хозяина квартиры, но и самого себя. Эмоция неподдельного изумления отражается на обоих лицах, но одно выглядит не без толики испуганно, а другое — с любопытством. Хан уже хочет извиниться за резкое нарушение личных границ, как будто несколько часов назад его не целовали эти же губы куда откровеннее его невинного чмока, но ему не дают, утягивая в ответном поцелуе. Подобно зажженной искре между ними разгорается страсть. Они чувственно сминают губы друг друга и жмутся ближе, притягивая за плечи и талию. Минхо делает несколько шагов назад и упирается голенями в диван. Он располагается на нем, а Джисону позволяет оседлать его сверху. Ни на секунду они не отрываются друг от друга, а поцелуи тем временем перемещаются с губ на щеки, скулы, подбородок и шею. Зубы легко кусают нежную кожу, но не позволяют оставить на ней продолжительный след. Сильные руки Минхо крепко удерживают чужую тонкую талию, которая благополучно скрывалась под плотной вязкой свитера весь прошедший вечер. Коснувшись похолодевшими кончиками пальцев, разгоряченная, гладкая кожа покрылась множеством мурашек, а Джисон слегка прогнулся в спине и откинул голову назад, давая больше пространства для коротких поцелуев. Бедра Хана подрагивали от забытой ласки и предвкушения, потому он крепко уцепился за широкие плечи старшего, принимая его внимание и касания. Но он не отличался выдержкой, оттого, придя в относительную норму, начал спешно расстегивать немногочисленные пуговицы на атласной бордовой блузке и все больше открывать вид на впалые ключицы, мужскую грудь и подтянутый торс с еле заметным шрамом сбоку. Вещица отправилась в легкий полет куда-то в сторону, а сразу же за ней — джисонов свитер и футболка. Пока Минхо выводил только ему известные узоры на спине младшего и языком ласкал бордовые горошины сосков, тот зря времени не терял и спешно расстегивал свой и чужой ремни, незаметно орудуя пальчиками. Маленькая ладонь юрко погружается под ткань брюк и обхватывает возбужденный орган. Ли отрывается от выцеловывания груди и протяжно стонет. В тот момент оба понимают, что не хотят больше оттягивать момент. Минхо с удивительной легкостью приподнимает Джисона, чтобы пересадить рядом с собой, и встает с дивана. — Подожди, я сейчас, — он скрывается за дверью, ведущей в его спальню, но возвращается меньше чем через минуту с бутыльком смазки, блестящим квадратиком и влажными салфетками на будущее. Джисон за то время быстро стягивает с себя узкие джинсы, отправляя их в общую кучу одежды, и удобно располагается на простынях. — У тебя уже был секс с мужчиной? — серьезно интересуется Минхо. — Да, но давно. — Тогда мне нужно хорошо подготовить тебя. Ли стягивает с Джи боксеры и устраивается между разведенных ног так, что его лицо находится наравне с неразработанным сфинктером. Хан не волнуется и не боится боли, но ему приятно, что другой мужчина так внимательно относится к нему и заботится о хорошей растяжке. Он очень сосредоточен, когда покрывает несколько пальцев обильным слоем смазки и подставляет указательный палец к проходу, сначала нежно оглаживая ободок, заставляя расслабиться, а затем на пол ноготка вводит его внутрь, на пробу. — Скажи мне, если будет больно или ты захочешь закончить, — предупреждает Минхо, когда вводит палец сначала на половину, а потом и на всю длину. Джисон немного шипит от не совсем приятных ощущений, но это не то, чего он не сможет пережить, зная, какая эйфория его ожидает потом. Он сталкивается с пристальным, изучающим взглядом Минхо и молча кивает, подтверждая, что тот может продолжить. Хан быстро привыкает к наполненности, потому просит второй палец. Чтобы отвлечь младшего от неприятных ощущений, Минхо берет в руку чужой член, который за последние минуты немного опал, и начинает плавно двигать по всей длине, распределяя естественную смазку для наилучшего скольжения. Пока два пальца раздвигаются на манер ножниц или сгибаются внутри, он оглаживает покрасневшую головку, оттягивая крайнюю плоть. Большая капля смазки остается на самом кончике, и Ли не может удержаться, не слизнув ее языком. — Что. Что ты делаешь? — голос Джисона слегка дрожит после нахлынувшего наслаждения, а глаза расширились в удивлении. Минхо ничего не отвечает, удовлетворенный такой реакцией, а только решает продолжить игру. Он погружает головку в теплоту своего рта и посасывает ее, как сладкий леденец, довольно причмокивая. Одной рукой играясь с мошонкой, парень насаживается глубже и искусственно стонет, посылая вибрации по всей длине. Джисон почти давится воздухом, наблюдая за искусным мастерством Хо и ощущая последствия его бесстыдства. Младший слишком увлечен разглядыванием чужого лица, на котором проступали капельки пота из-за духоты в комнате и усердного вылизывания каждой венки, каждого сантиметра аккуратного члена Джисона. Слишком увлечен, чтобы заметить, как его медленно растягивают уже три пальца. — Ты готов? — спрашивает Хо, поднимаясь с колен, когда с подготовкой покончено. — Да, пожалуйста, — молит Хан, предвкушая. Минхо не нужно несколько раз повторять, что он будет аккуратен, потому что младший и так это понимает. Он ценит то, как с ним бережно обращаются и интересуются его состоянием. Между ними было влечение и нежность, которой Джисону так долго не хватало. Многие прошлые его партнеры любили грубость, необузданную страсть и подчинение. Это так сильно контрастировало с рвущейся наружу лаской Минхо, с его словами заботы. — Не больно? — спрашивает хозяин, погружаясь на половину смазанным членом. — Нет, продолжай. После согласия Минхо погружается до основания, наслаждаясь узостью и теплотой чужого нутра. Но он не спешит двигаться, давая возможность привыкнуть к забытым ощущениям растяжения, которые пока приносят дискомфорт, нежели удовольствие. — Я готов, двигайся, — просит Джисон, и кто такой Минхо, чтобы ослушаться. Младший поскуливает и откидывает голову на подушки. Он так давно желал что-то, кого-то глубоко внутри себя. Пальцы никогда не приносили значительного удовольствия, в отличие от гладкой крупной головки и венистого ствола, который плавно скользил глубже, желая наконец дотянуться до заветного комочка нервов. Минхо уже начал поиски в надежде поскорее принести блаженную негу для нижнего. Ли несколько раз погружается на всю длину, а затем немного меняет темп и делает легкие короткие толчки, лишь на немного выходя из податливого тела. Наблюдать за тем, как член погружается в раскрытую, чуть покрасневшую дырочку, приносит истинное удовольствие. Но больше, чем это, Минхо нравится целовать пухлые, сладкие от вина губы и мягкую кожу плеч и груди, покрывшуюся солоноватым слоем пота. Старший немного меняет их положение, позаботившись о чужой пояснице и подложив под нее подушку, и ложится сверху, при этом удерживая свой вес на руке. После того как он рассмотрел его хрупкое тело под слоями объемной одежды, казалось, этого парня можно запросто сломать, как фарфоровую статуэтку. Хоть это и были заблуждения. Соединяя губы в тягучем поцелуе, давая языкам лениво соединяться, Минхо делает несколько толчков под новым углом, случайно попадая по простате. Джисон тут же стонет в поцелуй и цепко хватается за чужие предплечья. — Сделай так еще раз, — молит он и сразу же получает долгожданную стимуляцию. — Да, да, как же хорошо… Минхо чуть ускоряется, хоть и не забывая окончательно про нежности, а его действия встречают удовлетворенными стонами нараспев. Его мало волнуют соседи, которые могут слышать эти звуки за тонкими стенами — хотя, вероятно, они либо отсутствуют, либо крепко спят — однако он с наслаждением сцеловывает их с чужих губ. Старший чувствует, как джисонова узость распаляет его сильнее, а просящий вид и мелодичные стоны подводят к краю. Его рука тянется к члену Хана и делает несколько размашистых движений в такт толчкам. — Я сейчас, — предупреждает Джисон. — Сделай это для меня, детка, — прозвище беззаботно срывается с его губ, но остается незамеченным, потому как тот, к кому оно было обращено, с протяжным стоном пачкает в сперме чужую руку и собственный живот. Минхо не смог продержаться и минутой дольше. Сфинктер судорожно сжимался вокруг него, пока Джисон переживал оргазм. Смотря на приоткрытый рот, вбирающий в себя воздух, на блестящую от пота грудь, на белесое семя на своей ладони, ощущая приятную узость и тепло, он с низким, коротким стоном кончает в презерватив. Хан чувствует тепло внутри себя и на секунду задумывается, что хотел бы ощутить и влажность, с хлюпом вытекающую сперму, оставляющую следы на простынях и ногах. Он хотел этого, потому как знал, что Минхо позаботится о нем. Не прошло и нескольких минут, как старший отдышался, преждевременно избавившись от презерватива, и потянулся за влажными салфетками, оставленными на полу. Выудив одну, он первым делом вытер свою руку, чтобы ничего вокруг не запачкать, потом очистил Джисона от следов прошедших минут, а затем привел в порядок себя. Хан был так вымотан, хотя по сути только и делал, что лежал, пока Хо управлял процессом. Он лежал на диване, игнорируя свою наготу, и наблюдал за тем, как хозяин прибирает все вокруг. Что-то внутри переменилось от осознания, что сегодня у него случился спонтанный секс с практически незнакомцем, который оказался заботливее и внимательнее его постоянных партнеров. Джисон практически заснул, когда почувствовал присутствие еще одного тела рядом с собой. Он не думал, что Минхо ляжет с ним, но против не был. Последнее, что он сказал, прежде чем погрузиться в сон, было: — Спасибо за ночь.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

На следующее утро, а если быть точнее — день, Джисон просыпается один. Место рядом с ним холодное и не дает никаких намеков о прошедшей ночи. Воспоминания приходят лишь со временем. Поначалу он наслаждается продолжительным спокойным сном, а потом один за другим появляются картинки. Приглашение. Вино. Поцелуи. Нежный секс. Стыд с головой окутывает парня, заставляя уши гореть, а сердце колотиться. С вымученным стоном он закрывает глаза и начинает много думать. Можно даже сказать, слишком много. Он начинает переживать о том, что совершил ошибку, переспав с незнакомым парнем. О том, как изменятся их с Минхо взаимоотношения, не сразу вспомнив о том, что буквально через несколько дней Джисон вернется в Германию и они больше не увидятся. В стрессе он даже начинает думать, что Ли просто воспользовался им, соблазнив нежными словечками и сладостными поцелуями, а сейчас сбежал. Но, к счастью, мозг начинает пробуждаться, и он понимает, что находится в его квартире, пока в ванной комнате шумит вода. Хан не желает терять зря времени и хочет поскорее убраться с места преступления, не попавшись на чужие глаза. Первым делом он отыскивает свой смартфон в карманах джинс и проверяет местоположение. На глаза попадаются несколько непрочитанных сообщений от Милоша. «Ты где?» «Еще гуляешь?» «Эээй, ты скоро? Мы уже собираемся ложиться спать» «Мама сказала, что ты ушел с Минхо» «Веселой ночки хехе» Не может не радовать, что Милош переживал за его пропажу. Однако теперь Джисону неловко и перед ним показываться. Ситуация, в которой твой лучший друг начинает сводить тебя со своим приятелем, добавляет осложнений. Либо же он слишком накручивает себя, находясь в новой для себя обстановке. Отбросив лишние мысли, Хан спешит надеть на себя белье и джинсы. В момент, когда он судорожно пытается продеть язычок в отверстие ремня, в комнату заходит Минхо. На нем обычная домашняя одежда, а волосы мокрые после душа, которые он ворошит с помощью махрового полотенца. Он сразу замечает мешкающего и даже немного перепуганного Джисона, от того одна бровь выгибается в недоумении. — Ты куда-то спешишь? — Нет, — слишком быстро отвечает Джи, вызывая больше подозрений из-за своего неоднозначного поведения. — Ты решил сбежать после вчерашнего? — напрямик спрашивает Минхо, и отсутствие ответа куда более красноречиво всяких объяснений. — Я сделал вчера что-то не так? Или, может, ты хочешь сказать, что произошло недоразумение под влиянием алкоголя? Минхо кажется раздосадованным и, может, слегка раздраженным. Видимо, он сталкивается с таким не в первый раз. Джисон нервно сглатывает и понимает, что ему стоит объясниться. — Извини, я…немного запаниковал. Ну, знаешь, неловкость из-за необдуманных действий и все такое. Чувствую себя распущенно — обычно я не сплю с незнакомцами. Не хочу создать о себе ложное впечатление. Еще и с учетом, что у нас есть общий друг и, вероятно, нам придется видеться. — Я не думаю о тебе так. Ты — интересный парень, мне было приятно наше общение. Это не секрет, что ты мне понравился. Я тоже не сплю со всеми подряд. Если позволишь, я бы хотел узнать тебя ближе и пригласить на свидание. Джисон немного сконфужен от такой прямолинейности, но он не может сказать, что она не подкупает его. Шестеренки в его голове крутятся слишком громко, поэтому Минхо спешит добавить еще кое-что: — Всего одно — просто попробуем. Клянусь, я не собирался тебя трахнуть и кинуть. Хан соглашается, несмотря на ожесточенные баталии между противоречивыми мыслями в своей голове. От пробного шага еще никто не умирал. К тому же Ли был идеальным сочетанием природной красоты, сексуальности и образованности. На удивление, их разговоры протекали просто и интересно. Между ними не было неловких пауз и всегда были темы для беседы. Они как минимум могли стать хорошими друзьями. Парни обмениваются контактными данными и назначают время для свидания — этот вечер. Времени до отъезда Джисона не так много, поэтому они решают поторопиться. Минхо обещает взять на себя всю организацию. Так как все заведения первого января не работают из-за всеобщих выходных, он предлагает устроить романтический ужин и посмотреть любой новогодний фильм, какой только Хан выберет, в квартире старшего. Джисон ценит инициативность Ли, а также возможность собственного выбора. Во время того, как они завтракают яичницей и венскими вафлями, которые хозяин приготовил на скорую руку, они обсуждают предпочтения в еде. Минхо заводит этот разговор не случайно, а с целью составить вечернее меню, избежав казусов с аллергией или нежелательными продуктами. Джисон предлагает заказать доставку, но он настаивает на том, что приготовит все самостоятельно. Это становится очередным плюсиком в его копилочку. Уже сидя в такси по пути в дом болгарина, в голову начинают закрадываться мысли о возможности существования таких идеальных парней, как Ли Минхо. Что ему нужно? Какие цели он преследует, если не повторение вчерашнего? Тревожная натура потихоньку просыпается и начинает скрести внутренности. К счастью, он добирается быстро и имеет несколько часов в своем распоряжении, чтобы все обдумать и подготовиться к свиданию. Первому свиданию спустя очень длительное время. — Как все прошло? — становится первым, что спрашивает Милош, когда они остаются один на один. Лучший друг, хоть и был натуралом или, по крайней мере, не был замечен с партнерами своего же пола, был вполне толерантен и знал о многочисленных любовниках и редких серьезных отношениях Джисона. Он дважды пытался познакомить его со своими знакомыми, которые были бисексуальны, но из этого не вышло ничего путевого. Видимо, сейчас он надеется однажды стать успешной свахой. — Сбавь свой пыл. Ничего особенного не произошло, — хоть это и не является правдой, сейчас он не готов раскрыть все карты — хочется добиться хоть какой-то определенности и не давать себе ложных надежд. — Он поцеловал меня в темноте, и мы немного прогулялись ночью. А потом он позвал меня к себе, так как я чувствовал себя уставшим для продолжения банкета. Милош выглядит удивленным и радостным в одночасье, что превращается в загадочную ухмылку на его лице. — Ты не знаешь, может ли этот поцелуй что-то значить? Например, что он может быть настроен серьезно? Или же, наоборот, он любит развлечься? — пытался разузнать больше подробностей Хан, дабы привести свои мысли в порядок. Как никак, Милош его лучше знает. — Он точно не из тех, у кого много партнеров… — Почему? — несдержанно спрашивает Джисон. — Это ты лучше сам у него узнай. Возможно, он слишком избирателен либо же излишне сосредоточен на работе. Но могу сказать, что он прямолинеен и честен. Если Минхо говорит, что настроен серьезно, значит, так и есть. Когда болгарин заканчивает, комната погружается в тишину, а Джисон — в раздумья. — Стой, почему ты так пялишься на меня? Есть что-то, чего я не знаю? — Просто не могу поверить, что наш одиночка Минхо запал на тебя, — Милош начинает по-доброму смеяться. — Что? Запал на меня? — Джисон подскакивает с кровати, хватая под руки подушку, отчего друг закрывает ладонями лицо, будто его сейчас ударят. — С чего ты взял? — По тебе видно, что ты что-то скрываешь, — подмигивает он, — но делиться не хочешь, поэтому и пытаешься выведать подробности его личности. А если брать во внимание характер Хо, то… он уже звал тебя на свидание? Джисон выглядит изумленным после таких точных умозаключений своего друга. Его эмоциональное лицо неподдельно выражает шок, что свидетельствует о правоте. Милош на это лишь разражается новым приступом смеха. — Если позвал, значит точно запал. Черт, я не видел его на свидании целую вечность. Ну что, ты согласился? Хан лишь глупо хлопает глазами и сжимает в руках бедную подушку, а после неуверенно кивает. Тот факт, что Милош не спешит его осудить или подколоть за свой интерес к его хорошему другу, уже успокаивает. Он готовился к худшему сценарию. Однако одной навязчивой, разъедающей мыслью-червяком меньше. Остаток дня — до сборов на то самое первое свидание — они проводят за незамысловатыми делами, не поднимая больше любовную тему. Друзья помогают хозяйке дома на кухне, чистя картофель и нарезая овощи для салата, а потом играются с младшими сестренками болгарина. Они еще малы, но вниманием мальчиков точно не обделены. Было забавно наблюдать, как они пытаются флиртовать с Джисоном. Если, конечно, наматывание локона на палец и приглашение поиграть в Genshin Impact можно называть флиртом. Вечером Хан спешно собирается, надевая свой самый праздничный комплект одежды и немного подкрашивая глаза. Даже если по итогу у них ничего не выйдет, парню хотелось оставить неизгладимое впечатление о себе. Дабы избежать лишних вопросов, Джисон сообщает о своем уходе только другу, оставляя тому вершить мнением родственников о нем. Парень заказывает такси и едет на квартиру к Минхо.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Можно с гордостью заявить, что свидание проходит успешно. Минхо встречает его довольно просто, но не менее сексуально — классические черные брюки и белая рубашка с закатанными рукавами и непозволительно большим количеством расстегнутых пуговиц, благодаря чему открывается вид на острые ключицы. Джисон даже ненадолго зависает, рассматривая его. Теперь его бежевый плюшевый свитер вкупе с обычными черными джинсами выглядели по-детски глупо. Однако Минхо выглядел довольным, оглядывая его с головы до ног и отвешивая незамысловатое, но такое согревающее «Ты особенно хорошо сегодня выглядишь». Джисон лишь застенчиво улыбается, разуваясь. А в голове только и крутятся мысли о том, как он быстро краснеет, находясь на первом спустя долгое время свидании. Хозяин провожает их за стол, на котором уже стоят бокалы и зажженные свечи. Хана радует складывающаяся романтическая атмосфера, а также услужливость Хо во время того, как он пододвигает ему стул, когда тот садится, или когда накладывает в тарелку еду, над которой корпел несколько часов. Признаться честно, Джисон чуть язык не проглотил, когда попробовал. У старшего определенно был талант к готовке. После плотного ужина они переместились на диван, но не для того, чтобы продолжить воспоминания прошлой ночи, а чтобы посмотреть фильм. Ответственность за выбор была на госте, поэтому, недолго думая, он включил «Первый снег». Романтично, клишировано и достаточно празднично. В общем и целом — неумирающая классика. Они лежали в обнимку, крепко прижимаясь друг к другу, будто были самыми близкими людьми в этом мире. Голова Джисона покоилась на груди Хо, отчего он мог слышать размеренное биение сердца. Рука старшего безмятежно покоилась на чужом предплечье, лишь изредка теребя мягкую ткань свитера. С Минхо было уютно и комфортно даже просто молчать. Хотя в основном они разговаривали, обсуждали героев или случаи из жизни, схожие с тем, что происходило на экране телевизора. А еще они много смеялись. Их вкусы в шутках были поразительно схожи, что не могло не расположить к себе. Джисон, не переставая, улыбался, наслаждаясь проведенным временем и ни капли не жалея о своем решении прийти сюда. Старший много рассказывал о себе, а Джисон слушал, внимая каждую деталь. Минхо родился в Корее, но большую часть своей жизни прожил в Болгарии. Сюда он переехал будучи учеником средней школы. Его родители очень любили путешествовать и всегда хотели жить где-нибудь подальше от родной страны. Где-то, где было бы ново и неизведанно. Потом, когда Ли стал старше и учился в университете, они решили поднять якорь размеренной семейной жизни и продолжить кататься по интересным уголкам Европы. Вот университетская жизнь уже позади, и он работает юристом в офисе компании, связанной со сферой услуг. Работа непыльная и на редкость прибыльная. Еще Минхо очень любит животных и иногда подрабатывает волонтером в местном приюте для кошек. Этот факт не мог не вознести мужчину еще выше в глазах Хана. Что касается хобби, Ли предпочитает проводить время в компании друзей или заниматься активным отдыхом. К счастью, здесь благоприятная местность для походов, а также недалеко есть горы и замечательный горнолыжный курорт, где можно прокатиться на сноуборде. Джисон хоть и не любитель такого рода развлечений, но охотно поддерживает диалог о зимних видах спорта и рыбалке. Когда вечер, кажется, позади, а две бутылки красного полусладкого закончились, приятно разморив мозг и конечности, Джисон решается затронуть тему, о которой думал последние несколько десятков минут и заставлял себя лишний раз переживать. Ему действительно комфортно находиться с Минхо, как не было, наверное, ни с кем. Но есть одна неразрешимая проблема — расстояние. Тысяча шестьсот километров между их городами. Два часа на самолете или семнадцать часов на машине. Это не кажется значительным, но определенно ухудшающим обстоятельства фактором. — Что ты думаешь обо мне? Изменилось ли твое мнение после сегодняшнего дня? — спрашивает он, начиная чуть издалека. — Да, думаю, изменилось, — говорит Минхо, заставляя сердце Джи пропустить удар из-за разочарования, — но в хорошую сторону. Я уже говорил, что ты интересный парень? Я был рад узнать тебя еще ближе. И, думаю, нам было комфортно друг с другом. А что думаешь ты? — Солидарен. Спасибо за организацию этого свидания. Кажется, оно было самым романтичным в моей жизни, — хвалит Джисон, вызывая улыбку на минховом лице. — В таком случае могу я просить тебя об еще одном свидании? — с надеждой спрашивает старший. — Я не знаю, — тушуется Хан, не ожидая предложения. — Не знаю, стоит ли начинать что-то, узнавать друг друга и привязываться, если через несколько дней я уеду в Германию и максимум, что нас ждет, — переписка и видеозвонки, которые со временем сойдут на нет. Не хочу обнадеживать ни себя, ни тебя. — Почему ты думаешь, что ничего не выйдет? Плохой опыт? — Нет, просто знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Не верю я в отношения на расстоянии. Джисон достаточно тактильный. Касания, поглаживания, объятия и поцелуи — его стандартные проявления любви. Он чувствует связь с человеком, находясь в непосредственной близости. Даже если они находятся в разных концах одного города, а не только комнаты. Будучи за тысячи километров он будет чувствовать беспомощность, не в силах помочь в экстренной ситуации или поддержать известными ему способами — вниманием и близостью. Джисону позволено следить только за той частью жизни человека, которую тот показывает. Чем больше расстояние, тем проще скрыть невыгодные стороны этой жизни. Даже будучи неревнивым, как Хан, тревога — неизбежное чувство. Отношения на расстоянии — точно не то, чего он ожидает. После сказанного Джисоном Минхо поникает. Он не может настаивать, даже если ему не хочется терять связь с таким интригующим человеком, как его новый знакомый. Ли высказывает понимание, несмотря на внутреннее разочарование тем, что он ничего не может сделать. — Но думаю, что мы можем попробовать еще одно свидание, — неожиданно разрывает тишину младший, из-за чего получает обескураженный взгляд Хо. — Ты серьезно? — Абсолютно. Как минимум, Джисону не хотелось заканчивать вечер на такой грустной ноте. Как максимум, он желал раскрыть новые черты Минхо и, возможно, хотя бы остаться друзьями после этой незабываемой поездки на зимние каникулы. Возможно, парень пожалеет о своем решении, небольшой слабости, поддавшись комфортным воспоминаниям о свидании, но он будет думать об этом позже. А сейчас он желает оторваться по полной, сотворив яркий курортный роман с Минхо. Ли целует нетерпеливо, поддавшись радостным эмоциям. Это идет вразрез с мыслями о дружбе, но Джи не отталкивает, а лишь кладет руку на затылок, путаясь пальцами в черных волосах. Поцелуй быстро перестает быть невинным. Минута — и их языки сплетаются в мокром и развязном танце. С Минхо приятно целоваться — у него мягкие пухлые губы, как пазлы, сочетающиеся с его, а еще приятный вкус гигиенички и немного вина. — Оставайся сегодня у меня, — предлагает Минхо, чуть хрипя, чем добавляет к своему образу еще больше сексуальности. — Мне неудобно ночевать у тебя второй день подряд. Что обо мне подумают Милош и его родители? — Джи утыкается лбом в плечо и восстанавливает дыхание. — Все в порядке, я тебя сам пригласил. Прошу, останься. — Хорошо, только потому, что ты хочешь этого. Фраза прозвучала довольно откровенно, поэтому Хан спешит отвлечь внимание от нее и целует вновь, медленно и нежно сминая верхнюю, более пухлую губу Хо. Последний уже успел запустить руку под свитер, оглаживая спину и надавливая на поясницу. Джисон невольно прогибается и издает тихий стон. Когда темп становится несдержаннее, а поцелуи переходят с губ на шею, Джисон спешит отстраниться: — Подожди, — он выставляет руки вперед, касаясь напряженной груди. — Что? Что-то не так? — Несмотря на то, что произошло вчера, я не хочу спешить, — это прозвучало достаточно серьезно, и, чтобы не напугать Минхо, Джисон спешит разбавить атмосферу шуткой. — Я не сплю с парнями на первом свидании. — А отсосать этим парням позволяешь? — Вообще-то нет. — Попытаться стоило, — усмехается Хо. Несмотря на отказ, кажется, это не сбивает позитивного настроя Ли, но он ослабляет свою хватку и чуть откидывается назад, на подушки. Он дает возможность Джисону отстраниться, отодвинуться, но тот не делает этого, лишь загадочно улыбается, прежде чем сказать «Но тебе я не могу отказать в энтузиазме». Минхо спешит воспользоваться данной возможностью и хорошенько отблагодарить за это. Он становится на колени перед Джисоном, упираясь в мягкий ковролин, и раздвигает ноги по сторонам. Руки тянутся к пряжке ремня, но прежде чем расстегнуть ее, его взгляд направляется на лицо парня, чтобы убедиться, что тот не передумал. Хан смотрит уверенно и не без капли искушения. Ловкие пальцы вытягивают кончик из петель, а следом тянут за бегунок, расстегивая топорщащуюся молнию. Минхо быстро избавляется от мешающих джинс и направляет свой заинтересованный взгляд на красные боксеры от Calvin Klein, о чем сообщает надпись на белой резинке. Нижнее белье плотно облегает ноги и бедра, а еще возбужденный орган, оставляющий следы предэякулята на яркой ткани. Хо непроизвольно облизывается, что не остается незамеченным, но Джисон стойко игнорирует рвущиеся наружу непристойные мысли. Старший сначала мягко оглаживает член, пока еще скрытый от его любопытных глаз, но Джисон слишком возбужден и нетерпелив, чтобы ждать. Своей ладонью он надавливает на ладонь Минхо, и изо рта вырывается несдержанный низкий стон. Ли плавится, слушая такие привлекательные звуки, поэтому спешит стянуть лишнюю ткань и вступить в более тесный контакт, кожа к коже. Правая рука делает несколько возвратно-поступательных движений, пока короткие ноготки на левой оставляют розоватые узоры на бедре. Контраст ощущений невероятен. Хан откидывает голову назад, немного стукаясь головой о стену, и прикусывает тыльную сторону ладони, чтобы не быть слишком громким. — Знаешь, а мне соседи сегодня жаловались на то, что мы вчера слишком громко себя вели и мешали им спать, — Минхо говорит томно, опаляя горячим дыханием покрасневшую головку члена. — Я буду вести себя тише, — Джи опускает взгляд ниже, и это становится фатальной ошибкой — он и забыл, какой Хо сексуально привлекательный, особенно если его пухлые губы находятся в паре сантиметров от его интимного места. — Не нужно, они не давали мне спать каждую ночь, пока не завели ребенка, — старший даже не дает времени на осмысление и сразу берет в рот наполовину. Джисон давится воздухом, ощущая, как его возбуждение находится в горячих, влажных оковах. Минхо греет член, пока тот сочится естественной смазкой, оставляя солоноватый привкус на нёбе и языке. — Пожалуйста, двигайся, — умоляюще просит Хан, и Минхо повинуется. Он начинает плавные движения вверх-вниз, помогая рукой стимулировать мошонку. Длинный язык описывает круги вокруг бархатистой головки и уделяет внимание каждой выступающей венке. Черт, Джисон никогда не пожалеет о том, что позволил Хо вытворять такое с собой, потому что это лучший минет в его жизни. И плевать на все переживания по поводу их будущего. Рука младшего непроизвольно ложится на темный затылок, и пальцы вплетаются в пряди, немного оттягивая их. Это не доставляет дискомфорта — Минхо даже приятно, когда его так касаются, поэтому он только активнее начинает насаживаться головой, практически касаясь носом лобка. Челюсть напряжена, и продолжать прежний темп не представляется возможным, потому старший выбирает другую тактику. Большим пальцем он размазывает прозрачную каплю смазки по красной головке и слегка сжимает под ней, тем самым чуть отдаляя оргазм. Минхо еще хочет поиграться. Пока его рука слабо надрачивает член, не давая достаточной стимуляции, он поочередно погружает в рот яички, посасывая и причмокивая. Они набухли и требуют разрядки, но Ли продолжает контрастировать ощущения, то приближая, то отдаляя желанное высвобождение. — Пожалуйста, я больше не могу, — в уголках карих глаз собрались капельки слез от приятной игры в кошки-мышки, однако ему уже хотелось достигнуть пика. — Конечно, сладкий, — соглашается Хо и широким мазком языка оставляет влажный след от основания до уретры. Стимуляция головки доводит Джисона до помутнения рассудка. Перед глазами все плывет, и он несдержанно стонет, готовясь опустошить себя без остатка, но трение неожиданно прекращается вместе с любым контактом. Парень заставляет сфокусировать взгляд перед собой и замечает, как Минхо освобождает себя от брюк и белья и садится на его колени сверху. — Что ты…? — он не успевает договорить, как его члена касается чужой, влажный и давно требующий к себе внимания. — Если ты не против, — Минхо уточняет, прежде чем обхватить своей ладонью сразу две длины. Выходит не очень успешно, но он знает, что это ненадолго. Буквально несколько отрывистых движений вверх-вниз, вкупе с необычными ощущениями двух разгоряченных плотей, скользящих и стимулирующих друг друга, оба парня кончают с разницей в пару десятков секунд. Джисон становится первым, покрывая свой живот и ладонь Минхо вязкой белой жидкостью. Он откидывается назад, проходя все этапы наслаждения, пока старший доводит себя до конца, слегка содрогаясь бедрами. Не перепачканной рукой он опирается на диван сбоку и пытается отдышаться, соединяя краски перед глазами в целостную картину. Он приходит в себя быстрее, чем Джисон, потому перед ним предстает возможность немного разглядеть затраханный вид любовника. Волосы прилипают ко влажному лбу, губы искусаны, рот приоткрыт. Грудь тяжело вздымается, а дыхание сбитое. Может, это предоргазменная нега, а может, что еще, но он в очередной раз отмечает для себя привлекательный вид парня в любом состоянии. Когда взгляд Хана становится более осознанным, хозяин квартиры спешит подняться и помыть руку от семени, потом одеться и принести белье. Он действует немного спешно, боясь на эмоциях переступить черту, которую так кропотливо выстраивает Джисон. По этим же мотивам Минхо решает переночевать раздельно и оставляет Хана вариться в своих мыслях в тишине темной комнаты.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Следующее утро практически повторяет предыдущее. Джисон встает чуть позже Минхо и пересекается с ним в проходе ванной комнаты. Они неловко переминаются на месте, по очереди уступая друг другу пройти первым, а потом чуть лбами не стукаются. Пока Хан пытается успокоить свое раскрасневшееся от смущения лицо ледяной водой, Минхо готовит легкий завтрак из тех продуктов, которые остались в холодильнике, мысленно помечая зайти при случае в магазин. Джисон ест быстро и скорее спешит вернуться в свое временное жилье. Ему не хочется встречаться с расспросами о том, где он ночевал очередную ночь. Они прощаются, обещав списаться позже, и младший уезжает на такси. На этот день у него было запланировано многое. Милош решил, что может не представится возможности лучше, чтобы во всей красе показать его родной город. Одевшись потеплее и поудобнее, они отправляются на многочасовую прогулку по главным и не очень, торжественным и узким улочкам Софии. Как оказывается, воспоминаний с таким, казалось бы, небольшим и скромным городком у болгарина накопилось много, поэтому он не жалеет ни свои голосовые связки, ни бедную голову Джисона и без устали говорит, как никогда не говорил за все годы их знакомства. Отходив все ноги, они решают зайти в ближайшее заведение, чтобы согреть конечности и передохнуть перед заключительной частью их «мини-экскурсии». Кафе, в котором они решают остановиться на ближайший час, оказывается небольшим и очень уютным. Интерьер украшен в спокойных тонах с элементами дерева и большим количеством растений на каждом углу. Но, несмотря на впечатление теплого оазиса среди зимней суеты, здесь также имелись украшения в рождественском стиле, а также сезонные пирожные в красно-зеленых оттенках. Людей было достаточно, поэтому выбора, какой столик занять, не оставалось. Заказав горячего глинтвейна, они погружаются в такие же оживленные разговоры, какие слышались вокруг них. Атмосфера праздника была густой и сладкой, оседающей на языке. Джисон восторженно озарялся по сторонам, чтобы в полной мере ощутить ее и пропитаться. Сегодня был первый рабочий день в новом году, потому все скорее спешили занять места в кофейнях по всему городу, чтобы поделить праздник среди всех. В помещении очень шумно и играет поп-музыка из топ-чартов. Сконцентрироваться на глубоких мыслях практически невозможно, поэтому Джисон болтает о своих впечатлениях от города и о том, как он рад быть здесь. К их столику подходит официант, на половине слова перебивая Хана, и ставит на их столик две тарелки с крем-карамелью. Он неловко извиняется и говорит о чем-то непонятном для корейца, указывая взглядом в другой конец заведения. Милош лишь несколько раз понимающе кивает и расплывается в довольной улыбке. — Что происходит? — спрашивает Джисон, когда они вновь остаются один на один. — Те две девушки за дальним столиком угостили нас. Думаю, они хотят познакомиться. Может пересядем к ним? Признаться честно, Джисона такая перспектива не очень впечатлила, но отчего-то он не мог отказать своему другу, поэтому неуверенно кивнул. Идея пообщаться не оправдала себя в первые же десять минут, когда оказалось, что болгарки знают английский на самом примитивном уровне и не способны поддержать достойного диалога на этом языке. Первое время Милош работал переводчиком с одного языка на другой, но это быстро стало неэффективным, и Джисон перестал участвовать в диалоге, лишь глупо улыбаясь и кивая, будто понимает что-то кроме редких знакомых фраз. Хану было, откровенно говоря, скучно. Это поняла даже новая знакомая, которая поначалу явно заигрывала. Теперь же она грустно постукивала своим маникюром по керамической кружке, пытаясь влиться в разговор между Милошем и своей подругой. Джисон принял поражение, потому лениво листал ленту Инстаграма, пока не заметил знакомое имя в сети. Он решил попытать удачу, написав: «Минхо, привет. Не занят?» «Может, хочешь встретиться и прогуляться?» Положительный ответ пришел довольно скоро, что не могло не обрадовать. Минхо обещал приехать как можно скорее и встретить его у входа в кофейню, чтобы младший не потерялся в незнакомом городе.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Извинившись и спешно попрощавшись, без объяснения обстоятельств, Джисон покинул теплое помещение с широкой улыбкой на лице. Минхо стоял у входа и также широко улыбался. На нем была надета дутая куртка и длинный шарф, закрывающий половину лица, но узнать его можно было лишь по одним кошачьим глазам, не свойственных ни одному европейцу. — Хочешь пойти в какое-нибудь конкретное место? — интересуется Минхо после того, как они поприветствовали друг друга. — Может быть, на каток? — Только предупреждаю, я очень плохо катаюсь. — Я научу, — с улыбкой заявляет Джисон. Пока они идут по направлению ближайшего открытого катка, Хан рассказывает о том, как прошел день, о длительных прогулках, после которых его ноги обязательно будут болеть, о смелых болгарских девушках и о том, как он рад наконец сбежать от них. Минхо только глухо смеется, внимательно выслушивая каждый рассказ. Джисон был воодушевленно настроен подтянуть Минхо в катании на коньках. Но кто же знал, что он и стоит-то с трудом? Оказывается, последний раз, когда он пробовал себя в этом нелегком навыке, был пять лет назад. Тогда его друзья быстро бросили затею научить и катались сами по себе. Хан же был настроен серьезно, а потому весь часовой сеанс провел под ручку со старшим, придавая ему уверенности в каждом шаге. На те недолгие секунды, когда у Минхо получалось проехаться самостоятельно, Джисон громко хлопал и подбадривал, улыбаясь результатам своих трудов во весь рот. Вот только обычно после такой поддержки Хо спотыкался и под громкий корейский мат падал. Хан, конечно, был немного обеспокоен его самочувствием, но, когда опасность обходила стороной, громко смеялся, тем самым вызывая смех и у Минхо. Когда сеанс катания подходил к концу, они совсем выбились из сил и замерзли. К счастью, каток имел специальную зону отдыха в самом центре ледовой площадки. Там стояли лавочки и костер, чтобы согреть руки. Именно там сидели Джисон и Минхо, наслаждаясь ночным небом, падающими мелкими снежинками и игривой обстановкой. — Это можно считать вторым свиданием? — спрашивает Ли, переводя свой взгляд на Джисона, уютно уместившегося у него на плече и прячущего замерзшие руки в кармане его куртки. — Думаю, да, — спокойно отвечает он, даже не задумываясь, а потом приподнимается, чтобы встретиться взглядами. — Тогда могу я тебя поцеловать? Джисону даже не нужно отвечать, он сам подается вперёд и нежно касается сухих губ Минхо. Оба парня прикрывают глаза, наслаждаясь коротким, но трепетным поцелуем, который только согревал их в создающейся романтической обстановке. Отстранившись, Ли посмотрел в карие радужки, пытаясь рассмотреть на их дне всю суть. То ли от холода, то ли от такого внимательного взгляда по всему телу Джисона пробежались крупные мурашки. Минхо достал смартфон из своего кармана и быстро разблокировал, открывая камеру. — Хочу, чтобы у нас было совместное фото на память. Он наводит на них объектив фронталки и делает несколько снимков, запечатлевая, как тесно они жмутся друг другу, деля тепло на двоих. Джисон оживает, осознав происходящее, и делает маленькое сердечко из пальцев, а потом дует щеки, вытягивает губы уточкой и напоследок целует Минхо куда-то в скулу, не дотянувшись до щеки. Фото получаются очень милыми и забавными, особенно где Хан корчит рожицы, а Минхо смеется с этого. Сеанс заканчивается, и им приходится уйти. Время совсем позднее, и Милош пишет узнать, где он и когда вернется домой. Джисон предлагает короткую прогулку напоследок перед тем, как они разойдутся по своим домам. Минхо угощает их какао и провожает за непринужденным диалогом. — Когда ты уезжаешь? — Кажется, послезавтра вечером, — Джисон проверяет дату на своем телефоне и кивает в подтверждающем жесте. — Тогда я могу просить тебя о третьем свидании? Завтра. — У меня не было никаких планов, — отвечает Хан, невольно расплываясь в улыбке. Ему бы очень хотелось продолжить все это, несмотря на боль, которую может принести расставание. — Тогда завтра я отвезу нас кое-куда. Это за городом. Одевайся потеплее и поудобнее, — радостно сообщает Минхо, а потом целует в пухлую щеку и прощается. Джисон в предвкушении весь оставшийся вечер.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Хан, к удивлению, сильно нервничает. Он просыпается раньше обычно и собирается заранее, что приходится еще полчаса ждать, когда напишет Минхо. Тот минута в минуту оказывается под его домом, приезжая на машине. Там тепло и вкусно пахнет цитрусами. Джисону нравится. Старший держит интригу, до самого конца не сообщая, куда же они направляются. Около часа они едут по трассе, все дальше отъезжая от Софии. — Я решил отвезти тебя в свое любимое место отдыха в зимний период, — сообщает Минхо, когда они проезжают указатель с надписью «Горнолыжный курорт». — Кажется, ты упоминал, что ни разу не катался на сноуборде, но хотел бы попробовать. Так вот, сегодня у тебя будет лучший инструктор. Джисон кажется очень удивленным таким выбором активности на свидании, но он не разочарован. Обычно активный отдых обходил его стороной, но это совсем не значит, что он откажется от него в хорошей компании. Минхо, как тот, кто бывает здесь не впервые, ведет за собой. Он оплачивает билеты и прокат необходимого снаряжения. Все время, пока они переодеваются и добираются до тренировочного склона, старший рассказывает о технике безопасности и важных моментах при катании. Он ответственно подходит к своей задаче и, исключая шутки, учит стоять на сноуборде, держать равновесие, поворачивать и тормозить. Джисон делает успехи, съезжая с пологих спусков. Хоть он и немного трясется, боится твердо упасть, в нем есть запал продолжать. Минхо оказывается все время рядом, иногда поддерживая за локоть, поправляя стойку и интересуясь самочувствием, когда тот падает на попу или руки, потеряв равновесие. Один раз он не на шутку пугается, когда Хан лбом сталкивается с таким же неумелым новичком, выскочившим прямо перед ним. Оба парня падают на утрамбованный снег, хватаясь за голову. — Джисон, Сон, смотри на меня, — Минхо падает на колени перед ним и умещает голову в своих руках, пытаясь сфокусировать размытый взгляд на себе. — Голова не кружится? Не темнеет? Джисон пару раз моргает, приходя в себя от неожиданного столкновения, и несмело кивает. — Сколько пальцев я показываю? — Шесть? — отвечает Хан, чем еще больше заставляет Минхо заволноваться. — Так, тебе срочно нужно в травмпункт, мало ли сотрясение. — Тише-тише, я шучу. Ты показал три пальца, — Джисон сразу же пытается остановить старшего, который был настроен серьезно. Ли смотрит недоверчиво, явно не оценив такого рода шутку, но Хан убеждает, что с ним все в порядке, показывая свою широкую улыбку. Тем не менее, они решают сделать небольшой перерыв и выпить чего-нибудь согревающего в кафе ниже по спуску. Заняв отдаленный столик, они заказывают мурсальский чай и несколько горячих закусок, чтобы подкрепиться и восстановить силы после продолжительных тренировок. Джисон смотрит в окно, восхищаясь красотой здешней природы, пока Минхо ненадолго отлучается, чтобы совершить звонок. Хан давно не видел гор, проводя целый год в пределах Берлина. Здесь же было много снега, пышных елей и живописных видов на низины, в которых располагались небольшие города и София. Погода выдалась удачная — не было сильного промозглого ветра и изредка светило солнце, словно играющее в прятки за облаками. Горные вершины украшались белым покрывалом снега, отблески которого слепили глаза, словно алмазы, бросающие сверкание на соседние холмы. Хан ощущал, как в каждой снежинке звучит нота чистоты и свежести, наполняющая его сердце восторгом и восхищением. Для многих людей, кто посещал это место, горы стали своего рода дачным домом. Их взгляды были наполнены благоговением перед этими величественными пейзажами, заставлявшими забыть о повседневных заботах и насладиться просто бытием в моменте. Джисон мечтал обладать такой же свободой, как они, быть птицей в бескрайнем полете. На горнолыжном курорте витало особое очарование — шум подъемников, смех радостных людей, искрящийся снег под лыжами. Хан впервые ощутил себя частью этого волшебного мира, где время, казалось, замирало, а каждый спуск превращался в танец на грани адреналина и безграничной свободы. Горные склоны становились его партнером, танцуя под музыку ветра и свиста доски. — Как тебе здесь? — неожиданно рядом с ним вновь появился Минхо. — Мне нравится здесь. Спасибо, что привез. Сам бы я вряд ли решился попробовать что-то новенькое и экстремальное. — Не называй ту детскую горку экстремальной, — смеялся старший. — Как много раз ты был здесь? — интересуется Джисон. — Я приезжаю сюда по два раза в год уже несколько лет подряд. У меня не так много свободного времени в течение года, а особенно большая загруженность в новогодние праздники, но я всегда нахожу денек, чтобы приехать сюда, расслабиться и отпустить себя. Они сидят еще какое-то время и разговаривают о лучших способах провести каникулы, иногда споря, но безоговорочно сходясь на том, что они оба обожают прогулки по лесу и чтение под деревенские звуки. Хорошо отдохнув, они возвращаются на тренировочный спуск с новыми силами. Джисон делает несколько удачных попыток съехать вниз, однако боится идти на следующую по уровню дорожку. После нескольких часов его ноги ноют от нагрузки и отказываются куда-либо идти. Пока он одиноко сидит на лавочке, наслаждаясь и делая фото заснеженных видов, Минхо заботится о том, чтобы сдать снаряжение и принести горячительные напитки. Еще какое-то время они проводят на горнолыжном курорте, а под закат возвращаются в столицу. В салоне тихо играет непринужденная музыка, какие-то баллады, когда они подъезжают к дому Милоша. Минхо переводит машину в парковочный режим и поворачивает голову к Джисону. Тот, удобно устроившись на сидении, смотрит на него в ответ. В его глазах плещется спокойствие и комфорт. От прошедшего свидания, от уединенной атмосферы, сопровождаемой приглушенным светом лампочки над головой и темными улицами за окном. Они тихо держат зрительный контакт, наслаждаясь, вероятно, своей последней встречей. Уже завтра вечерним рейсом Джисон покинет и Софию, и Болгарию и вернется в привычный, но такой обыденный Берлин. Ему вновь придется думать об учебе и работе, загружая каждый свой день делами, пока Минхо останется где-то позади. Он станет его приятным воспоминанием и ярким курортным романом, красочной мечтой, несущей блестящий шлейф в фантазиях и мыслях. Просто невозможно не думать о том, кто ворвался в его жизнь через один поцелуй в темноте, а потом подкрепил необычные эмоции тремя незабываемыми свиданиями и страстной, проведенной вместе ночью. Джисону грустно. Правда, грустно прощаться навсегда, но он не может быть уверен, что их общение на расстоянии приведет хоть к чему-то. Он не думает даже об отношениях, хотя бы просто о дружбе. Однако, возможно, уже через пару месяцев они перестанут писать друг другу и созваниваться, а потом и вовсе забудут о том, что их когда-то связало в новогодние каникулы. На душе тоска от разрыва связи и предчувствия упущенных деталей. Джисон будто должен что-то сделать, но сам не знает что. Минхо ничего не говорит, просто тянется к нему. Хан подается навстречу, чувствуя правильность действия. Их губы соединяются в нежном и трепетном поцелуе — таком верном сейчас. Он даже вернее слов, которые невозможно подобрать, чтобы хорошо попрощаться, завершить красиво, не обидев и не ранив. Совершают ли они ошибку, двигаясь ближе друг к другу? Возможно, но это абсолютно неважно в момент единения. Рука Джисона тянется к щеке Минхо, касаясь кончиками пальцев, будто боясь разрушить волшебный момент между ними. Тактильность делает их ближе на молекулярном уровне. Теперь младший понимает, как один человек всего за несколько дней смог стать ближе, чем некоторые его давние знакомые. У них было много общих интересов, но пленили различия. Они понимали юмор друг друга, заставляя смеяться лишь от наполовину произнесенной шутки. Им было комфортно с первой же минуты нахождения один на один. Джисон не может быть уверен наверняка, но что-то внутри колыхнулось. Что-то, покрытое пылью с давних времен. Что-то, смутно напоминающее чувство влюбленности. Невовремя. Очень невовремя. — Спасибо, — шепчет он, когда они отрываются друг от друга. Минхо даже не нужно спрашивать, о чем это он, чтобы понять на ментальном уровне. Длинные речи — излишни, долгий внимательный взгляд — красноречив. — Приезжай в Германию на Пасху, — Джисон не может не предложить, закинув удочку одинокой надежды. Ли кивает, соглашаясь. Хан не может знать, сдержит ли он свое обещание, но ему хочется верить, что однажды им все же удастся встретиться. Они прощаются.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Возвращается в дом Джисон в смешанных чувствах, ни на секунду не переставая обдумывать все прошедшие дни от начала и до конца. Эти каникулы, без преувеличения, — лучшее, что случалось с ним за последние несколько лет точно, с тех пор как он переехал в Европу. Хан не может не думать о том, каким Хо был обходительным, попадающим в его желания и запросы молодым человеком. Он был тот, кого ему долгое время не хватало для успокоения метающейся туда-сюда души. Минхо делил с ним культуру и взгляды на жизнь, общался на родном и привычном корейском, заботился так, будто они знакомы не несчастную неделю, а много лет, будто они самые близкие друг другу. Хан думает много. О Минхо и о том, насколько искренен тот был с ним. О своих неоднозначных чувствах к нему, о их прощании, о вероятном или же нет будущем. Джисон так быстро погряз в происходящем, что сейчас не хочет отпускать. Минхо мог лишь играть хорошую игру, а теперь может не притворяться о своей увлеченности, когда младший уедет за сотни и тысячи километров. Однако Джи попробует удержать их связь хотя бы на немного, успокаивая бушующее сердце в грудной клетке. «Нам было хорошо эти дни, нет смысла врать» — думает он, изучая свое потускневшее отражение в зеркале. Кажется, он простоял недвижимым минут пятнадцать, прокручивая одни и те же мысли в голове. Через время Джисон возвращается в спальню, где горит лишь ночник и экран телефона. Милош лениво просматривает ленту в соцсетях и с кем-то переписывается. Когда, Хан занимает свой разложенный диван, друг обращает на него свое внимание. — Как прошел твой день? — спрашивает он на привычном английском, — У тебя все в порядке? Кажешься грустным. — Все в норме. Мне понравилось здесь и теперь не хочется возвращаться в рутину. — А как прошла ваша встреча с Минхо? — интересуется он, не скрывая любопытства. Хан поначалу не хочет говорить, но решает выговориться не только о впечатлениях прошедшего дня, но и о копившихся чувствах внутри. Милош сочувствующе кивает, не перебивая. — Минхо никогда не выставлял свою жизнь напоказ, поэтому мне сложно судить о том, что творилось у него на сердце в те немногие разы, когда он встречался с кем-то. Но он всегда был избирательным. Да, его мог кто-то легко увлечь, но он также легко терял интерес. Он очень спокойный, не распыляется на лишнее, а все эмоции концентрирует на важном. Думаю, ты заметил, что он предпочитает занимать роль слушателя, пока как в то время анализирует человека, его эмоции и слова, — делится болгарин. — Он может казаться отстраненным, но это не так. Он хороший человек, правда, я сужу, опираясь лишь на дружбу с ним. Его партнерам всегда везло на ухаживания. — Мне он никогда не казался отстраненным, но я переживаю, что его интерес лишь временный и он просто решил обзавестись приятным краткосрочным романом. Не знаю, как серьезен он был. — Мне, конечно, не сильно важны подробности ваших взаимоотношений, как далеко вы успели зайти, но я думаю, что у него есть к тебе интерес, и он находится за гранью дружеского, — делает смелое предположение Милош. — Почему ты так думаешь? — По секрету скажу, Минхо обращался ко мне за помощью, — друг говорит совсем тихо, будто их могут подслушать, часть его слов и вовсе практически смешивается с шелестом одеяла. — Он спрашивал про твои вкусы в еде и напитках, а также о том, какое место тебе бы не понравилось, если бы вы пошли туда на свидание. Он хотел понравиться тебе, даже если и сказал мне, что это только дружеская прогулка. Не хотел облажаться. Слова медленным потоком доходят до Джисона, и ему снова становится неспокойно на душе. Глупая влюбленная улыбка почти растягивается на лице, пока внутри бушуют эмоции волнения и грусти. Минхо действительно заинтересован, однако им приходится расстаться. Парень чувствует ту метафорическую горечь на языке, которой боялся. Он избегал отношений на расстоянии именно потому, что страшился потерять контроль над ситуацией, как происходило сейчас. Он не ответственен за чувства других, особенно если сам только начал разбираться в них и потихоньку признавать. Однако его обнадеживало и в какой-то мере успокаивало то, что эту эмоцию они с Хо будут делить на двоих. Им придется пережить укрепление связи на расстоянии, иначе все будет разрушено и потеряет всякий смысл. Ночной диалог подходит к концу, а Хан засыпает, заменив переживания приятными мыслями о том, что все произошло взаправду.

🇧🇬 🇧🇬 🇧🇬

Следующий день проходит сумбурно. Он собирает вещи и ходит по сувенирным лавкам в поисках подарков для своих приятелей из Германии. Зачем-то там он покупает браслет, который сразу же надевает на запястье. Это будет его символом прошедших новогодних каникул, символом мимолетной влюбленности и ярких впечатлений, отдающих покалыванием на кончиках пальцев. В обед семья Милоша устраивает праздничный ужин, приуроченный к прощальной вечеринке. Они долго благодарят Хана за то, что тот приехал, и выуживают обещание повидаться как-нибудь снова. За час до рейса родители болгарина отвозят их в аэропорт и долго прощаются со своим сыном. Джисон смотрит на крепкие семейные объятия с теплотой. Он давно уже не видел своих родителей, тем более не обнимал их с чувством любви и благодарности. Он отгоняет накатывающиеся слезы, вместе с тем избавляясь от глупых воспоминаний и пустых надежд. Хан начинает думать о Минхо и о том, как хотел бы встретиться с ним в последний раз. Они переписывались этим утром, но Джисон не звал его в аэропорт, а тот не выказывал желания. В какой-то мере ему было грустно, что так все заканчивается. Он беспокойно стучит ногтями по пластмассовой ручке своего чемодана, пока не замечает где-то в толпе знакомое лицо. Джисону уже начинает казаться, что это галлюцинации на фоне переживаний, но нет. К нему стремительно подходит Минхо, сразу же утягивая в целебные объятия. Он не дает и слова сказать, целуя с напором, будто мечтал об этом несколько дней кряду. Они могли бы простоять так еще вечность, но время окончания посадки приближалось, а рядом начало раздаваться заметное улюлюканье. Джисон не сразу понимает, что оно исходит от семейки Милоша и его самого. Взрослые смотрят, растянув довольные улыбки. К счастью, они рады за них и не собираются осуждать. Под пристальным вниманием молодые начинают смущаться, поэтому Милош уводит родителей в сторону, оставляя Хана и Ли наедине. — Спасибо, что приехал, — тихо произносит Джи. — Я не мог не приехать. Хотел еще раз увидеть тебя и поблагодарить за то, что дал мне шанс. Я обещаю приехать в Германию при первой же возможности, приехать на Пасху. Обещай только держать со мной связь. — Конечно, обещаю, — Хан оставляет еще один тягучий поцелуй на чужих губах, прежде чем ему приходится неохотно оторваться, в глазах мелькает тоска. — Извини, мне уже пора идти. До скорых встреч, Минхо. — Пока, Джисон. Он еще несколько раз оборачивается назад на Минхо, который неподвижно стоит на той же точке, где они попрощались. Сдав чемодан и пройдя паспортный контроль, он уходит по коридору, окончательно теряя его из виду. Джисон не любит прощаться, чертовски не любит. Именно поэтому, сидя на своем месте внутри самолета и глядя в иллюминатор на взлетно-посадочную полосу, он до скрипа на сердце грустит, почти пуская слезу. Он сдерживается до последнего, не веря, что может испытывать такие чувства из-за легкого курортного романа длительностью всего несколько дней. Шасси отрываются от земли, самолет взлетает, оставляя позади городок, превращающийся на высоте сотни метров в муравейник. Хан мысленно прощается с этой страной, грея под сердцем воспоминания о незабываемых каникулах в Болгарии и необыкновенной традиции «минуты новогодних поцелуев».