Две недели весны

Рейх сидел в своей комнате и злился на себя, на отца, на РИ, на всех. На себя за то, что нарушил запрет отца, на отца за то, что так резко отреагировал на действия сына, на РИ за то, что тот стоял и бездействовал, пока юношу ругали и просто смотрел за происходящим. И молчал. Ему будто было бы всё равно... А, может, так и было?.. внезапно что-то внутри Третьего сжалось. На что он надеялся, когда шёл на прогулку с русским?.. на его внимание? Наци глянул в окно. Да, он был молод и мечтателен... Возможно, внимание русского стало ещё одной мечтой парня... Не сбывшейся мечтой. РИ ходил туда-сюда по гостевой. Он раздумывал над тем, что произошло всего два часа назад. Ему было стыдно, что он просто смотрел на то, что происходит, никак не реагируя... Третий наверняка на него был обижен. А это было плохо, ведь, если Рейх обиделся на своего педагога - его внимание на занятиях снизится, он будет думать об обидах, а не о материале. Надо было попытаться извиниться... У РИ уже была идея, пусть этот поступок не мог полностью загладить вину перед парнем, но могло стать шагом к этому. Третий сидел у окна, насупившись и хмурясь. Внезапно под его дверь проскользнул листок. Рейх удивлённо глянул на него и поднялся, подойдя к нему. Подняв листок, Наци увидел надпись на французском, которая переводилась как "прости меня, пожалуйста", а под надписью небольшой автопортрет РИ с виноватым лицом. Рейх сморщил нос и просто пихнул листок обратно под дверь, вернувшись к окну. Он был слишком обижен.