Ах, Луизианна!

ах, Луизианна не ценил я ни разу так сильно света, чем когда мы в бараке, всею толпой, вдруг увидели солнце, вышедшее за руку проводить отшумевший прибой. мы возненавидели красный, и с горькой душой, впивались глазами в до боли знакомый цвет, смешанный с синевой, как на закатах обычно бывает. от нас красота, дорогая моя, ускользает. увы, для нас красный, уже никогда не станет прекрасным : чего бы он не украсил, мы головы отвернем. от маков стошнит, от заката сердца заболят, розы шипами заколят, свинцом раскалят. милая, я едва - ли помню, что это цвет твоих губ, и любимого бального платья, где на воротнике брошью крепилась тройка лилей. теперь это лишь смертельные пятна, смертельные пятна на форме сердечных друзей. Луизианна, здесь все поголовно - рыцари — храбрые, честные, вольные, поверь мне, никакие души не смогут ярче них воссиять. и мне никогда не понять, за что, и кому, для чего, почему послали их умирать? не годится из юной груди, не давая последнему слову пройтись по устам, прорастать полевым цветам. они спросили меня, готов ли я защищать свою землю, ценою жизни своей, я ответил - да. и когда они спросили вторично "что, по вашему, юный, такое война?" я попросил их, лишь слегка приоткрыв рот прочесть мой прежде данный ответ наоборот. (ад)