Ты прости меня, Егорова

Павлова пришла в себя от жуткой боли в ноге. Она лежала на металлическом столе, покрытом большим одеялом. В углу этого холодного, в то же время самого теплого из всех помещений этого здания, тихо плакал ребенок. Рядом с ней на стуле мирно спал Кривицкий. Так же неподалеку спали Хромов, Куликов в обнимку с Ханиной. Брагин дремал рядом с Ниной. Не спали в этом помещении только двое: Ира и новорожденная дочка Нины. - Ген, - тихо позвала Ира. Он проснулся и посмотрел на нее: - Ириш, ну ты как? Что болит? - Нога, - с дрожью в голосе ответила та. - Тише, тише, не плачь, - он аккуратно дотронулся до ее спины. Эти прикосновения... Эти нежные прикосновения... Их невозможно забыть... Так же невозможно забыть эту боль. Боль, которую они причиняли друг другу в последнее время. Эти колкие фразы, которые слышала и обсуждала вся больница. - Больно очень... - Потерпи немного. Все будет хорошо... - Кривицкий не знал, кого уговаривает больше: ее или себя. И еще он не знал, как помочь Ире. Конечно, рану они зашили, но... Ей нужна анастезия. Ведь скоро она отойдет от шока, и боль будет просто нереальной. Что ему делать? Увы, этого он не знал. - Гена, дай руку, пожалуйста, - она сказала это тихо, что-бы никого не разбудить. Он взял ее руку и посмотрел на нее. Ее взгляд был насквозь пропитан болью. И неизвестно, какой больше... То ли от операции, то ли от расставания. Все это время было просто невыносимо для нее. Да и для него тоже. Эти двое - безумно гордые люди, не могли переступить через себя, что-бы быть вместе. И они оба это понимали... Гена прижал ее руку к своей щеке. Он так давно просто хотел смотреть на нее, не обижать подколами, держать за руку, и никогда не отпускать. Он тут же пообещал себе, что если они выберутся, то он никогда ее не оставит. Никогда. Никогда! - Потерпи, моя хорошая. Потерпи, маленькая моя, - он гладил ее по волосам. Он очень хотел ее поцеловать, но не мог. Боялся, что она не поймет. Какой дурак! Она была бы на седьмом небе от счастья. Поэтому, он просто положил свою голову рядом с ее на импровизированную подушку и обнял Иру за талию. Она прикрыла глаза. Боль нарастала, но она старалась держаться и не плакать. Получалось не очень... Геннадий заметил это и аккуратно стер слезы с ее лица, и все таки решился. Осторожно притянув ее к себе, он поцеловал ее в краешек губ. Обы мысленно просили, что бы этот момент не заканчивался подольше. - Гена, если мы не выберемся... - она не договорила. - Обязательно, обязательно выберемся, все будет хорошо. Даже не смей думать о плохом! Нас найдут и спасут. - Я не договорила. Если мы не выберемся, знай, я тебя очень люблю, - голос Иры срывался на всхлипы. - Я тоже тебя очень люблю, - Кривицкий сам еле сдерживался, что бы не заплакать. Тут раздался шум, очень похожий на шум вертолета. Все проснулись и выбежали на улицу, кроме Иры и Гены (он просто не мог ее оставить одну), ну и естественно Нины. Та даже не услышала, настолько была вымотана. - Ну вот и все, Ириша. Нас сейчас спасут, и скоро мы будем в больнице, - тихо шептал ей Гена. - Скажи, что все будет хорошо, и ты меня не бросишь, - Ире действительно очень давно хотелось услышать эти слова, и именно от него, от самого близкого ей человека, от ее Кривицкого. - Конечно, все будет хорошо. Не брошу, - задумчиво сказал он. - Я уже говорил эту фразу несколько месяцев назад и бросил. Ты прости меня, Егорова. Я очень хочу быть с тобой, но как-то не получается. Но я постораюсь больше никогда не обижать тебя, очень постораюсь, ты только не плачь, - он поцеловал ее руку. P. S. Я оставляю открытый финал. Ибо точно не знаю, что у них будет дальше. Наладится все не быстро, но наладится. Однозначно они будут вместе, это я вам гарантирую. Так же будут и слезы, и обиды, и боль, и счастье, и радость, и обнимашки, и свидетельство о заключении брака. У них будет все. Но они со всем справятся. Вместе. ВМЕСТЕ.