Секспросвет - 4

Как говорится, быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается – уже в понедельник мои сладкие грёзы отошли на второй план, уступив место серой реальности. Аккурат после второго урока ко мне подошла заучиха и сказала, что завтра, то бишь во вторник, для своего 9-А я читаю лекцию по половому воспитанию. - Алгебры у них всё равно не будет, Матюшина заболела, так что дерзайте, Евгения Даниловна. – Авторитетно выдала заучиха, глядя прямо мне в глаза. – За литературой можете подойти в учительскую, Светлана Ивановна для вас уже всё подготовила. Надо же, как всё серьёзно… А я думала, Хер-в-пальто только грозится санкциями, а тут прямо свой кружок секспросвета организовывается, и где – в школе! В общем, листая книги, выданные биологичкой Светой, я понимала, что в теме размножения я вообще ни бум-бум. Да и на картинках было такое, о чём я перед учениками даже заикнуться не посмею, вы только послушайте: «во время полового акта мужской член плавно входит во влагалище партнёрши, при этом она может чувствовать небольшой дискомфорт». Я резко откинулась на спинку стула и тяжело выдохнула. К лицу хлынул жар. Я представила себя в обмороке после сказанной перед классом фразы «половой акт». Да, это вам не уроки истории, Евгения Даниловна, где ученики спят, а возбуждение чувствуют лишь от звонка с урока. Но что делать – если я не хочу выговора с занесением в личное дело, то должна потерпеть этот позор. Выписав в блокнот наиболее важные тезисы, с чувством выполненного долга я захлопнула книгу и отправилась в душ, потому что и сама была не прочь «закрепить пройденный материал». И вот настало «завтра». Дурацкая математичка, угораздило же её заболеть… Хотя, так бы меня заставили делать это всё после уроков, а это – ещё хуже. Так что пусть лучше всё будет так, как есть. На доску, прямо под портретом Александра Суворова, канцелярскими кнопками была прибита распечатка картины Эдварда Мунка «Созревание». Малолетняя девочка с ещё не оформившейся фигурой сидит на кровати, абсолютно голая, лишь только скрещенные руки закрывают нижнее, самое интересное, место. Интересно знал ли Эдвард Мунк, что его шедевр станет непосредственным свидетелем моего позорного провала? - Кто это повесил? – Грозно спросила я, окидывая взглядом девчонок с первых парт. Вообще-то, была ещё перемена, но они всё равно заняли самые лучшие места – дабы, наверно, не пропустить ничего важного. Отличница Аня Куренкова даже приготовила чистую тетрадь и ручку. - Это Вера Антоновна принесла. – С готовностью ответила Лера Остапова, посверкивая своими маленькими тёмными глазками. Превосходно… Может, заучиха и сама заявится на этот праздник жизни? - Хорошо. – Выдохнула я, опуская на свой стул. – А Зайцева где? Пришла сегодня? Девчонки переглянулись и захихикали – знали ведь, к чему весь этот перфоманс. Я старалась не злиться. - А Машка в библиотеке, реферат по географии пишет. – Отозвалась всё та же Лера. – Ей Тамара Львовна задала написать от руки целых десять страниц. Я украдкой усмехнулась – ну да, понятно, мстит старушка молодому упругому телу за то, что никогда уже не будет таковым. Машка-то – красавица, я сама в этом убедилась. Личико смазливое, голубые глазёнки так наивно хлоп-хлоп, да и сиськи свои прятать не торопилась, будто знала, что мы с Тамарой ей завидуем. Они у неё круглые и пухлые, сосочек маленький. Я бы сама их зажала вместо Семёнова, но мне нельзя – я училка.   - Так, всё, давайте начнём. – С тяжким вздохом я вновь подняла с места. - Так ещё не все пришли. – Зароптали девочки. - Ничего. Раньше сядем – раньше выйдем. Лера, приведи, пожалуйста, Зайцеву из библиотеки. Потом свой реферат допишет… Девчонки вновь захихикали, я крепче сцепила зубы. - Как скажете, Евгения Даниловна! – Звонко выпалила Лера, вскакивая с места. – Я быстро! И тут же умчалась. До звонка, а вместе с тем и до моего конца оставалось буквально пара минут. Класс привычно шумел, усаживаясь. Картину я сняла и положила себе на стол – девица с сисечками-прыщиками и стыдливо скрещенными руками теперь смотрела исключительно на меня. - Итак, как вы уже, наверно, догадались, сегодня у нас будет не совсем обычный урок. – Натянув на лицо улыбку, начала я. – Сегодня мы изучим тему под названием «Половое воспитание подростка». - Урок про кекс-пекс-фекс! – Выкрикнул кто-то с последних парт. Все засмеялись. Я, изо всех сил пытаясь представить, что рассказывать сейчас буду не про «кекс-пекс-фекс», а о Первой мировой войне, постучала ручкой по столу. - Тишина! – Я выразительно хмурила брови. – А то сейчас достанете свою алгебру и будете самостоятельно изучать новую тему. По классу, на этот раз, пронёсся гул. - Нет, Евгения Даниловна, только не алгебра. – Взмолились девочки с первой парты. – Обещаем, что будет тихо. Эй, Петров, заткнись уже там! Петров, как ни странно, заткнулся. Лера, Аня, Оля и Вика смотрели на меня широко распахнутыми глазами, Маша же сидела, потупившись взглядом в парту. Её кофточка была застёгнута на все пуговички, помада с губ стёрта, длинные светлые волосы собраны в хвост. Однако всё равно я злилась, отчего не могла перестать буравить её взглядом.    Предательница… Если бы не ты, Зайцева, и твои распрекрасные сиськи, мы бы сейчас всем этим не занимались. Вы бы пошли сачковать замену, я – тихонько бы пила кофе с химичкой в её лаборатории. Но нет же, потянуло на подвиги… Интересно, тебе-то хоть приятно было, или же всё ограничилось вставил-вынул-разошлись? - Евгения Даниловна, а можно вопрос? – Выдернул меня из размышлений голос Вики, симпатичной темноволосой девчонки с тоже уже весьма округлившимися формами. – А сексом только с восемнадцати лет заниматься можно? Девочки все, как одна, смотрели на меня, даже Зайцева подняла взгляд. Я тяжело сглотнула. - Да, однако есть исключения. – Еле выдавила я из себя. – Но вы сильно забегаете вперед. Позвольте, я начну с главного. А дальше – всё как в тумане. Дети сидели тихо, я же – шла по пунктам своего списка. Я рассказывала о том, что секс обязательно должен происходить по обоюдному желанию и в презервативе. На слове «презерватив» дети захихикали, зашевелились, а Петров даже изобразил на обрывке бумаги некое подобие члена и воздел свой шедевр кверху. - Спасибо, Петров, мы всё поняли. – Тактично проговорила я. – Убери это, пожалуйста. Петров, как ни странно, убрал. Я продолжила. Далее следовал пункт о том, что от секса бывают не только оргазмы, но ещё и дети. - У меня старшая сестра в семнадцать залетела! – Выпалил Виталик Огурцов, который сидел рядом с Петровым – Её мамка чуть из дома не выгнала тогда, сказала, что письку ей зашьёт, если она ещё перед кем-нибудь ноги раздвинет! Все засмеялись, включая самого Огурцова. Я вновь включила строгую училку и постучала ручкой по столу. - Ну, я надеюсь, от судьбы сестры Огурцова вас спасёт сегодняшняя лекция. – Авторитетно выдала я. – Поэтому слушаем дальше. А дальше – самое сложное: рассказать детям, как понять, что они уже, так сказать, созрели. Надо сказать, у меня с этим тоже до поры, до времени были проблемы. С мужчинами не клеилось, я была белой вороной и старой девой в одном флаконе. Я очень хотела этого пресловутого секса, и хотя бы уже с кем, но этот «хотя бы уже кто» как-то не торопился в мою жизнь, от чего мне становилось ещё гаже. Я знала, что я страшненькая, и что мужчины любят других девушек. Таких, как Маша Зайцева, или та же Вика… Они рано созрели, и так же рано лягут с кем-нибудь в постель. Одна, вон, уже отличилась. Вот интересно, ей было приятно трахаться в раздевалке с Семёновым, или её вёл туда исключительно праздный интерес? Мол, что будет, если мне в письку вставят что-то большое и немного там подёргаются? Хотя, о чём это я? Скорей всего, она уже не девственница, раз даёт в раздевалке. Интересно было бы узнать это наверняка. Но как? Оставить в классе после урока и спросить напрямую? Да я со стыда сгорю… Подкатить к школьной медсестре Наташе, чтобы та подсобила? Боюсь, сама Зайцева не согласиться на осмотр, даже под страхом двойки в четверти. Нужно подумать… Хотя, по большому счёту, оно мне надо? Через пару дней этот скандал утихнет, Хер-в-пальто успокоится, поставив себе жирную галку за общественную работу, и жизнь войдёт в прежнее русло. - О том, что вы уже созрели к близости, вам подскажут следующие признаки. – Прокашлявшись, начала я. – Вы испытываете влечение к человеку противоположного пола, думаете о нём, хотите пригласить его к себе в гости. Вы знаете, что тоже ему нравитесь, и вот однажды вы остаётесь с ним вместе, наедине. Вам хорошо вдвоём, вы целуетесь и обнимаетесь, и вдруг решаете, что хотите большего. Но тут важно помнить: сексуальная близость возможна лишь в том случае, если её хотят оба партнёра. Мальчик не должен принуждать девочку к сексу, и девочка тоже не должна бежать туда со всех ног. - Да у пацана просто не встанет, если он не хочет. – Вставил ремарку Петров. – Вон, на Матвееву посмотрите – на неё даже у слепого не поднимется. Класс засмеялся, я вновь нахмурила брови и постучала ручкой по столу. Света Матвеева, девочка-пацанка в широком тёмном худи, от души стукнула Петрова по голове учебником по истории. В принципе, я была с ней солидарна – нечего язык распускать. Быть может, к выпускному эта девочка расцветёт так, что этот негодник Петров будет вымаливать у неё свидание, при этом маясь непроходящей эрекцией. - Евгения Даниловна, а можно вопрос? – Тянула руку отличница Аня. Я тяжело выдохнула. - Да, можно. - А от первого раза можно забеременеть? - Тебе – нет, Куренкова. – Вновь ожил голос Петрова. – Потому что от секса с Менделеевым детей не бывает. Все вновь смеялись. Петрова били уже две девочки, он, смеясь, уворачивался от их ударов. Как же меня всё это достало, а… Я изнеможенно опустилась на стул, перевела дыхание. Детям – веселье, а мне – чёртова повинность, придуманная злобной заучихой. Однако нужно продержаться ещё двадцать минут. Двадцать минут – и я свободна. - Да, от первого раза тоже можно забеременеть, девочки. – Я окинула класс тяжёлым взглядом. – И мальчики… Так что если не хотите стать родителями в семнадцать лет, надевайте на свои стручки такую резиновую штуку – презерватив называется. А лично Петрову вот что скажу: Петров, если ты ещё раз пикнешь, то пойдёшь демонстрировать свои знания в кабинет к Вере Антоновне, а потом будешь писать реферат на десять страниц от руки. А если тебя это не «вылечит», то милости прошу к директору – Виктор Степанович очень быстро найдёт применение твоим талантам и жизненному опыту. Дети вновь смеялись, а я в душе ликовала. Осаждённый Петров крутил головой и что-то там вякал, однако слов его было не расслышать из-за шума. Неожиданно мой взгляд наткнулся на Машу Зайцеву. Она, немного расслабившись, что-то рисовала на полях тетради. Девочка – как девочка, ничего особенного… Наивный взгляд небесно-голубых глаз, длинные ресницы, маленький молчаливый ротик. Глядя на такую, и не подумаешь, что это «чистое дитя» раздвигало ноги перед вихрастым здоровяком Семёновым, разрешая ему делать с собой то, о чём в учебниках по биологии вряд ли когда-нибудь напишут. А теперь, вот, после всего, снова строит из себя недотрогу, рисуя на полях кривоватые сердечки. Сучка… Я вновь поймала себя мысли на том, что хочу поквитаться с Зайцевой. За всё: за Тамару Львовну, которая едва не сожгла меня своим взглядом возле той раздевалки, за заучиху, с её неудержимыми сексуально-просветительскими фантазиями, за Петрова, который рисует члены на листах и всем их показывает, и даже в некоторой степени за практиканта Валеру, который не умеет нормально трахаться и, к тому же, ещё жуткий маменькин сынок. И тут я решила – всё, этой наглой девке от меня не уйти, как бы ни старалась. Прямо после этот дурацкого урока хватаю Зайцеву и совершаю произвол. Ибо заслужила. Наконец, прозвенел звонок, и я с чистым сердцем всех отпустила. Фух, наконец-то… Летите с миром, голуби, а вот кое-кого я, всё же, попрошу остаться. - Зайцева! – Прикрикнула я, уже чувствуя на языке сладость близящейся вендетты. Маша поспешно обернулась, заложила за ухо выбившуюся из хвостика прядь. - Что? - Подойди, пожалуйста. Девочки, в компании которых Маша планировала покинуть кабинет, закрутили головами, зашептались. Зайцева же, кинув им неуверенное «я быстро», направилась к моему столу. Нет, не быстро, деточка… Нас с тобой ждёт индивидуальное занятие, а потом ещё реферат. - Присядь. – Я указала на место напротив себя. Маша села. Всё это время она не сводила с меня глаз, будто чувствовала неладное. - А теперь рассказывай, что у вас там было с Семёновым. – Мой голос звучал твёрдо, почти как у заучихи. – Со всеми подробностями. Зайцева стыдливо опустила взгляд. - Ничего… - Ничего? – Мой голос подпрыгнул, стал похожим на сопрано молодой музычки Ирочки. – То есть, в раздевалке вы сидели полностью одетые? Девка молчала. Её ресницы подрагивали, она кусала нижнюю губу. - Понимаешь, если я расскажу об этом твоим родителям… - Немного сбавив тон, вновь заговорила я. – То довольных и счастливых в этой истории будет очень и очень мало. Неожиданно Маша подняла голову, с мольбой посмотрела мне в глаза. - Не надо, пожалуйста. В душе я возликовала – вот-вот, девка сломается, и под страхом своих предков согласиться на всё, что угодно. - Маша, я должна. – Сказала я мягко, однако с напором. - Должна им сказать, что ты – уже не девочка, и относиться к тебе теперь стоит соответствующе. Покупать тебе средства защиты, подбирать контрацепцию. Водить к врачу, наконец… Гинекологу, на секундочку, ведь ты уже взрослая девочка. Девушка… Даже женщина в техническом плане. - Да у нас с Лёшей не было ничего! – Вдруг выпалила писклявым голоском Маша, губы её затряслись. – Мы только целовались, и всё. Я вскинула брови, позволила себе усмехнуться в столь непростой момент. - Целовались? А для этого обязательно было оголяться до сосков? Казалось, своей фразой я вбила девку в пол, как плотники забивают в дерево непослушные гвозди. - Я всё видела своими глазами, так что не отпирайся, пожалуйста. – Рассудительно продолжала я. – И Тамара Львовна тоже… Так что либо признайся, что дала Семёнову прямо в раздевалке, да ещё в учебное время, либо я сегодня же звоню твоей маме. Повисло молчание. Маша, потупившись взглядом в столешницу парты, едва не плакала, мне даже было её немного жаль. Однако дать слабину нельзя, нет. Я должна показать наглой девке, кто тут хозяйка и что до выпускного вечера лучше держать все свои прелести под замком. И другим малолетним фифам тоже пусть об этом расскажет… - Понимаете, я… - Подала голос Маша. Он был похож на комариный писк. – Я не смогла ему отказать. Лёша сказал, что если я ему… в общем, если мы не займёмся сексом, то он потеряет ко мне интерес. Вот… а дома ни у кого мы не можем – у нас родители, а у него ещё старенькая бабушка и братик полтора годика. Вот мы и решили… точнее, не решили, а как-то само всё получилось… физики тогда не было, и мы остались в раздевалке… никого больше не было, только мы… он стал меня целовать… потом расстегнул кофточку, стал трогать меня за грудь… он сказал, что у меня очень красивая грудь, вот… стал целовать меня везде… мне очень нравилось, вы не подумайте… а потом он сказал, что нужно приступать к главному… я боялась, но согласилась… сказала ему «да, давай»… он улыбнулся и стал расстёгивать свои штаны… а потом я увидела… увидела… Маша запнулась, будто у неё внезапно перехватило дыхание. Я ждала. Вероятно, Зайцева увидела мужской член, раз так разволновалась. Хотя, впервой ли? Под ангельской внешностью может скрываться всё, что угодно. - Он показал тебе свой член? – Решила я помочь Зайцевой. Она лишь на миг подняла на меня взгляд, щёки её горели красным. - Да. Член. – Маша вновь опустила глаза. – Он был очень большим, а Лёша сказал мне снять штаны и широко раздвинуть ноги… я боялась ещё больше, но не знала, как ему об этом сказать… он бы меня не понял и засмеял потом… вот… он снова стал меня целовать, трогать мою грудь, прижался ко мне, и я чувствовала, как его этот… в общем, член давит мне между ног, пока только через джинсы, но я знала, что ещё чуть-чуть, и нужно будет что-то делать… а потом я сказала, что слышу шаги, будто кто-то идёт… он мне не поверил… я сказала, ты что, дурак, не слышишь, что ли… он сказал мне не придуриваться… а потом дверь открылась, и зашла Тамара Львовна, и вы за ней… Всё. С чувством выполненного долга Маша подняла голову, посмотрела на меня. - Вы мне не верите, Евгения Даниловна? Я поджала губы, отвела взгляд. Я старалась играть на пятёрочку, чтобы в итоге всё получилось так, как надо. - Одной только моей веры недостаточно, Маша. – Очень веско проговорила я, вновь посмотрев на Зайцеву. Она нахмурила брови. - В смысле? - В том смысле, что ты запросто могла мне соврать. - Да не вру я! Девка уже практически ревела, я же, испустив тяжкий вздох, неторопливо встала с места и оправила юбку. - Пойдём. - Куда? - К медсестре. - Зачем? Я посмотрела на Зайцеву сверху вниз, едва сдерживая едкую усмешку. - Проверим, было у вас что-то с Семёновым на самом деле, или нет. – Рассудительно проговорила я. – Так что давай, поднимайся… Раньше начнём – раньше всё закончится. В медкабинет Зайцева зашла, еле переставляя ноги – мне казалось, что вот-вот, и она рухнет в обморок. Я тихонько отозвала Наташу в сторонку, девке же сказала дожидаться на кушетке. - Наташ, тут такое дело. – Вполголоса сказала я. – Эта наша героиня, звезда эротического жанра по имени Зайцева Мария. Ну, ты слышала, в общем. Короче, директорский приказ: осмотреть её на предмет ранних сексуальных связей. Но только это негласно, ты же понимаешь. Протоколы никакие не ведутся. Миниатюрная Наташа в белом халате поверх серого свитера тяжело вздохнула, потом посмотрела на понурую Зайцеву. - Да уж понятно, что не ведутся. И что же, всё так далеко зашло, аж до директора? С последними словами она вновь посмотрела на меня, её глаза были как никогда серьёзны. - Да. – Я пыталась быть правдоподобной. – Виктор Семёнович сказал, что не потерпит в нашей школе разврата. Так меня песочил у себя в кабинете, ужас просто… А потом сказал, что этим нашим героям-любовникам нужна профилактическая беседа и медосмотр. Еле его отговорила от поликлиники, Наташ… Такой злой был. - В общем, обошлись малой кровью. – Подытожила за меня медсестра и вновь тяжело вздохнула. - Да. - Ну, что ж… - Наташа, отходя от меня, натянуто улыбнулась. – Тогда начнём, пожалуй. Я затаила дыхание, предвкушая то, ради чего и затеяла весь этот спектакль. Сейчас эта давалка в раздевалках Зайцева, наверно, ладна была отдать всё, лишь бы прожить тот злосчастный день ещё раз. Лишь бы оттолкнуть от себя бугая Семёнова, вместе с его членом, и пойти учить параграф по истории. Или по географии… Да мало ли, что делать, лишь бы не бесить своими выходками окружающих. Пока я размышляла, сидя на стуле возле Наташиного стола, медсестра увела Зайцеву за ширму и велела оголиться ниже пояса.    - Вот, а теперь на кушетку ложись… - Неслось из-за белой ширмы - Да не так, ко мне лицом… вот, молодец… ножки теперь раздвинь… ещё шире… и попу выше, чтобы я всё увидеть могла… вот, хорошо… Я едва сдерживалась, чтобы не подскочить с места и присоединиться к осмотру – уж больно хотелось лицезреть девкино лицо, когда медсестра будет щупать её и задавать ей стыдные вопросы. Хотя, можно ведь поступить немного по-другому… Тихонько встав, я прокралась к ширме и, найдя зазор меж простынями, сунула туда свой любопытный нос. Видно было всё прекрасно, от чего внутри у меня всё закрутилось и заныло, будто я вот-вот сорву джек-пот в лотерею. Чего нельзя было сказать о Зайцевой: она лежала на кушетке и, должно быть, сгорала от стыда. Её голые ноги были широко раздвинуты, а взгляд медсестры, пока она натягивала на руки резиновые перчатки, был устремлён прямо в причинное место. - Тебе сколько лет? – Серьёзно спросила Наташа, присаживаясь на стул возле кушетки. - Шестнадцать. – Пикнула девка, без отрыва глядя в потолок. - Половые акты были? Последнее прозвучало по-врачебному бесстрастно, даже у меня по сердцу пробежался холодок. - Нет. – Сказала Зайцева ещё тише и ещё гуще покраснела. «Половые акты были?» - Спросила я у себя. «Да. – Ответила себе же. – Меня ласкала просто космическая девушка по имени Алиса, а потом посадила на резиновый член. Я думала, что, как только моя киска заживёт после разрыва, мы с ней замутим настоящий, шикарный секс, но она укатила в свой в этот клятый Тай. А настоящий секс у меня потом был с неким подобием мужчины по имени Валера. Он быстро начал и быстро кончил, как будто занимался этим не с живой женщиной, а с резиновой куклой. Такие пироги. Больше я такого придурка, как Валера, к себе в жизни не подпущу, а вот Алису жду каждый день, представляя себе нашу с ней бурную встречу». Пока я предавалась размышлениям, Наташа делала своё дело – осматривала вагину Зайцевой, широко раздвинув ей половые губы. - Сейчас потерпи, я введу тебе палец во влагалище. – Сказала Наташа. – Это совсем не больно. Однако девка вздрогнула всем телом и болезненно ойкнула. Мне даже стало её немного жаль, я тяжело сглотнула и отошла от ширмы. Всё-таки, я – мстительная тварь… Может, девчонка действительно ещё целёхонькая, а я тут этот произвол учинила, ещё и Виктора Семёновича приплела – милейшего человека, который способен кричать лишь на ушедший из-под носа автобус. От этих мыслей мне было до крайней степени некомфортно, я вновь опустилась на стул. А уже через несколько минут из-за ширмы вышли Наташа с Зайцевой, на лице медсестры цвела улыбка. - Ну, Маша у нас ещё девственница, так что зря били тревогу. – Сказала Наташа, усаживаясь за свой стол. – Но для встреч с друзьями всё равно нужно выбирать более удачные места. Маш, ты меня услышала? Зайцева смущённо кивнула, её щёки всё ещё были в красных пятнах. Я же отвела от девки взгляд и вновь безмолвно себя выругала. Этот бессовестный бугай Лёша Семёнов, новенький в моём классе, просто склонил её к сексу и едва не дефлорировал в антисанитарных условиях школьной раздевалки, где грязная сменка и всё такое… А теперь, видите ли, заболел, а девке – отдувайся за двоих. И никакая она, значит, не давалка… Да как я вообще могла о таком подумать? Сиськи не по возрасту большие увидела? Вот так новость – в параллели ещё не с такими девки ходят. Шестнадцатилетки нынче уж не те, которыми были мы – тощими швабрами в прыщах. Сейчас и косметика, и лифчики пуш-ап, и всё остальное… И родители детям позволяют намного больше, чем когда-то наши родители позволяли нам. Не удивлюсь, если этот Семёнов перетрахал половину своей старой школы, из-за чего его оттуда и выперли, а наши девочки для него – непаханая целина, и он не прочь взяться за плуг. В общем, себя я ругала, на чём свет стоит, и даже в тот день согласилась встретиться с Валерой. Он позвал меня к себе домой, радостно объявив о том, что мать с сестрой уехали на два дня к родственникам, и потому квартира будет свободной. Стало быть, грядёт нечто вроде секса – быстрого и потного, на старом скрипучем диване и под пристальным взглядом Валериной полосатой кошки с опущенным правым ухом… Однако я заслужила это будущий кошмар, с чем себя, шлёпая домой по талому снегу, пламенно и поздравила.