Недосвахи

      Если бы Ким Намджун знал, что его очередные откровения со старым и лучшим другом приведут к таким последствиям, то он, пожалуй, повторил бы всё точно так же. Лишь бы по-прежнему находиться в той ситуации, в которой он сейчас оказался. Но обо всём по порядку.

Утро прошлого дня

      — Хосок, ты решил у меня прописаться что-ли? — слегка усмехнулся Ким, открывая дверь шире и пропуская в дом красивого в любом виде и горячо выглядящего в любое время суток, чуть загорелого мужчину.       — Конечно! Мне же мало своего трёхэтажного особняка в самом дорогом районе Южной Кореи и нескольких квартир в элитных многоэтажках в Барселоне и Вашингтоне, — дразня, похвастался тот и вальяжной походкой направился вглубь комнаты с огромным количеством различных пакетов в руках.       — Несколько?! Да, у тебя семь квартир за границей, одна в Корее и ещё одна на Чеджу. Несмотря на всё это, ты, скотина жадная, решил себе ещё и дворец построить. Но несмотря на это, каждый день ошиваешься в моём доме! — продолжал выражать своё недовольство хозяин.       — Знаем, умеем, практикуем! Мои деньги, как захочу, так и потрачу их. Я усердно работал всё это время, чтобы накопить сумму на всю оставшуюся жизнь и ни в чём себе не отказывать. И потом, деньги существуют для того, чтобы их тратить. Тебе что, жалко что-ли? У тебя вон пятиэтажный домина, хотя проживают тут только два человека. Причём один из них малолетняя сопля.       — Эта малолетняя сопля уже в университет поступил, а остальные комнаты для прислуги. К тому же мне нужен личный офис и несколько кабинетов для различных встреч по работе, плюс две гостевые. Тебе ли не знать, бизнесмен херов?       — Э, с чего это я? Это ты у нас спец в области херов, — с изощрённой улыбкой ответил гость и, не удержавшись, громко начал хохотать, удобно плюхнувшись на ближайший диван, предварительно кинув содержимое в руках на низкий стеклянный стол. Его смех, похоже, был слышен везде, учитывая пребывающую глубокую тишину в особняке.       — Идиот! Ребёнка мне не разбуди, а то, — мужчина не успел договорить, как его перебили.       — А то что? Он у тебя уже кобель взрослый, а ты всё нянчишься.       — Ей Богу, Чон Хосок, я придушу тебя когда-нибудь. Знаешь ведь, что не терплю подобные высказывания в сторону сына. К тому же он только вчера наконец узнал о зачислении на бесплатный факультет астрофизики. Последние несколько месяцев вообще глаз не смыкал. Так что он сейчас на заслуженном отдыхе и пусть выспится.       — Какой заботливый папаша! Я прям расплачусь сейчас. Пожалуй, гладишь его до сих пор по головушке перед сном, как младенца. Мой отец в своё время меня только ремнём гладил, — слишком весело озвучил свои мысли Хосок. — Но стоит признать смелость и упёртость Тэхёна. Здорово вы тогда поспорили. Либо он своими силами поступает на бесплатный факультет мечты, либо ты всё оплачиваешь, отправляя на учебу за границу. Я прям зауважал пацана!       На лице мужчины непроизвольно появилась ухмылка. Да, его сын действительно был упрямым как баран, и переубедить его в чём-то порой было просто невозможным. А уж когда дело доходило до принципа, то парень забывал о тормозах напрочь. И Намджун догадывался, откуда у сына такой характер. Своей непоколебимостью, уверенностью и целеустремлённостью он точно пошёл в отца. Хотя Ким старший всегда предписывал все хорошие черты характера сына к своей охренительной генетики (Пофиг на то, что мальчики по своему развитию похожи на отца матери. Ни матери Тэхёна, ни тем более его дедушки Намджун не знал.) и лишь внешность парня была полной его противоположностью. Например, в то время как Намджун был тёмным шатеном, Тэхён был брюнетом, и на этом их отличия не заканчивались. Сначала мужчине даже сложно было поверить, что это его ребёнок, но день рождения мальчика и тест ДНК в конце концов всё подтвердили. Его, к слову, Джун сделал ещё в день, когда нашёл под дверью завёрнутый и тихо посапывающий комочек в пелёнках и лежавшее рядом письмо. Содержание этого сочинения в жанре трагикомедия мужчина до сих пор помнит.       «Ты меня, наверно, не помнишь. Я девушка из клуба в пригороде Дэгу. Ну, такая высокая брюнетка с чёлкой и широкими плечами. Ты мне ещё весь вечер говорил, какие они у меня красивые; и я не должна их стесняться, потому что они лучшее, что только может создать природа. В общем, мы тогда хорошо провели время. Ты был уже выпившим, а я решила напиться после перенесённого стресса. Полагаю, что ты тоже. После пьяных разговоров мы направились к туалету и закрылись в кабине. Думаю, ты уже догадываешься, что произошло дальше. К слову, ты шикарен в сексе, да и в целом красавчик. Жаль, что гей. Я даже завидую этому Джину. Ты тогда простонал его имя в самом конце. Так я поняла, что была похожа на этого парня, и ты просто решил забыться в клубе. В любом случае, я достаточно поздно узнала о беременности и сначала хотела сделать аборт, но потом подумала, что это было бы нечестно по отношению к тебе. К тому же я не планирую больше иметь детей в будущем. Может быть, на меня в тот момент накатила сентиментальность. Возможно, прозвучит глупо, но пока я искала тебя по всей Южной Корее, то уже передумала. Как видишь, я нашла тебя (спасибо Нейверу за первую строчку в новостях об очень популярном недавно открывшемся бар-ресторане) и родила. Это точно твой ребёнок. Можешь поверить на слово, а можешь проверить, мне всё равно. Так как ты молодой бизнесмен, то думаю с деньгами и семьёй у тебя проблем не возникнет. Ты показался мне неплохим парнем, поэтому я решила отдать малыша тебе — его отцу! Не пытайся меня искать и как-то связаться. Я улетаю уже этой ночью со своей девушкой в США и хочу оставить свое ёбанное прошлое в грёбанной Корее. Прощай!».       Встречать утро после жуткой попойки в честь нового открывшегося ресторана с жутким похмельем и младенцем на руках было той ещё неожиданностью. Охуеванию Намджуна тогда не было предела, но ответственность за маленькую и беспомощную жизнь не позволила ему отказаться от ребёнка и подкинуть его ещё кому-нибудь. Даже записка была как дополнительное подтверждение, и, возможно, мальчик попал бы в более умелые и заботливые руки, чем 20-и летнему на тот момент и неопытному Намджуну.       Однако сейчас мужчина ничуть не жалеет о своём выборе, ведь действительно любит сына и заботиться о нём из последних сил. А о его опеке знают все, и тот же Хосок до сих пор подкалывает по этому поводу. Так и прозвал друга курицей наседкой. Насчёт той самой брюнетки он не заморачивался. Просто в соответствии с возрастом ребёнка, объяснял тому отсутствие одного родителя. Джун не винил её. В конце концов, он не лучше, раз решил использовать кого-то в своих личных эгоистичных целях для забвения.       — Говори уже, зачем пожаловал? — обратился он к другу, выходя из своих дум.       — О тебе забочусь, между прочим, алкаш недоделанный!       — С чего это я алкаш?!       — Да я тебя как облупленного знаю. Сегодня пятница.       — И что? — недоуменно спросил Джун.       — А то, что сегодня вечером у тебя начинается попойка длиною до момента твоей отключки. А точнее до понедельника. Ты что, еврей? Шабаш проводишь каждую неделю? Прям не изменяешь своим традициям, — усмехнулся по-хозяйски улёгшись на диване гость, положив на него свои ноги. — К тому же… Завтра День Рождение твоего ненаглядного, а значит в этот раз тебе будет вдвойне хуёвей.       Мужчина хотел уже ответить, но лишь поджал губы. Что он мог сказать? Хосок действительно знает его слишком хорошо, и отнекиваться нет никакого смысла. Он лишь тяжко вздохнул и опустился рядом с другом на мягкое кресло.       — Дружище, ну в самом деле. Сколько можно себя мучить? Ты уже двадцать лет как подросток сохнешь по нему, так и не признавшись в своих чувствах. Может, уже пора, а?       — Ты же знаешь, что нет. Я не могу.       — Да почему?! Я уже давно мог спросить его об ориентации, и ты бы не бился как рыбка на суше.       — Нельзя! Он поймёт, что ты из-за меня спрашиваешь!       — Разве это не лучше? Что ты, как школьник, в штаны сразу ссышь, когда речь заходит о признании?       — А Тэхён? А как отреагирует он? Думаешь, узнать в восемнадцать лет о том, что твой отец — гей, и признать это легко?       — Конечно, легко. Настолько же обыденно, как возбуждаться буквально от всего в этом возрасте. Тэ умный парень и уж точно не будет тебя ненавидеть. Лучше узнать в восемнадцать, чем на похоронах любимого и почившего в мир иной отца и винить себя в пожизненном его одиночестве. Да и вообще, ты такой отсталый! Старпер ёбанный, теперешнее поколение намного толерантней, и мозгов у них побольше будет, чем у нас в их возрасте.       — Во-первых, я слежу за всеми трендами, ибо работа такая. А во-вторых, что-то я сомневаюсь насчёт нынешнего поколения, — скривившись, ответил Ким старший.       — С чего это? — приподнялся наконец Хосок.       — Да возьми хоть дружка моего сына. Отбитый на всю голову! Вот кого алкашом называть нужно. Припёрся недавно к нам, закрылся в комнате Тэ и орал как резанный о том, что не пустит Тэхёна внутрь, пока тот не поможет ему каких-то там духов изгонять. А ребёнок в это время, между прочим, усердно готовился к экзаменам. — на лице сразу же появилось недовольство при воспоминаниях о единственном друге сына.       — А мне нравится Чимин! Может, он немного с ебанцой, но за то и в огонь, и в воду, и в медные трубы за друга!       — В медные трубы разве что для самогона, — фыркнул Ким. Хосок лишь громко рассмеялся и начал вновь подшучивать на тему чрезмерной опеки Намджуна, а после намёков на возможную и неизвестную бурную личную жизнь мальца в ржущего до слёз друга полетели все лежавшие на диване и кресле подушки.       — Да что ты бьёшь меня?       — А что ты ржёшь, как придурочный?       — Да потому что мой друг ненормальный, озабоченный безопасностью своего сына!       — Посмотрел бы я на тебя в роли отца, — усмехнулся Ким.       — Нет, спасибо! Мне и одному хорошо! К тому же ты действительно перегибаешь палку. Он же у тебя не хлюпик какой. Здоровый, как бык, молодой, симпатичный парень с бушующими гормонами, — выделил последние слова и, не сдерживаясь, снова зашёлся в очередном приступе смеха Чон, а вместо подушек в его сторону летел уже сам Намджун.

***

      Если бы Ким Тэхён знал, что его очередные откровения со старым и лучшим другом приведут к таким последствиям, то он, пожалуй, не повторил бы всё точно так же. Лишь бы по-прежнему не находиться в той ситуации, в которой он сейчас оказался. Но обо всём по порядку.

Утро прошлого дня

      — Чимин, тащи свою развратную задницу ко мне и побыстрее!       В трубке жалобно стонали от очередного похмелья, но блядское любопытство всё же победило. По этому собеседник вынужденно спросил, в чём причина столь взволнованного голоса друга.       — У меня такая новость, что умереть не встать! — было единственным, что ответил юноша и сразу же выключил звонок во избежание последующих ненужных вопросов. Да и уж слишком велик был соблазн начать обо всём рассказывать без остановки прямо по телефону. Но была вероятность услышать в ответ храп, а за такое и побить захочется!       Парень сидел на кровати и нервно крутил в руках телефон, пока ждал своего друга, но минуты, казалось, проходили мучительно медленно. Не выдержав такой нагрузки информации на свою головушку, он решил разделить её с хоть и плохо соображающим, но человеком, который точно выслушает и поймёт. Казалось бы, его мозг только остыл от вечного перенапряжения и наконец мог пойти на временный покой, но то, что он нечаянно услышал, а потом уже специально подслушал под дверью заставило закипать мозги с новой силой. Он воспитанный и порядочный парень, которого учили, что подслушивать чужие разговоры (особенно взрослые) нельзя и он честно не хотел. Но тут ведь не просто какой-то взрослый, а собственный отец! Подобные откровенные открытия о самом близком человеке не то что в шок, а в ёбанный шок повергли       — Я тебя придушу, если твоя такая новость не окажется чем-то действительно стоящим и интересным, — ввалился в комнату весь помятый парень примерно спустя полчаса после звонка.       — Ты что, на помойке ночевал? — закрыл рукой нос изобразив рвоту Тэхён.       — Может и ночевал. Нихрена не помню. Может я к тебе в душ зайду, а?       — Пьянчуга проклятый! Только не в моей ванной! Нагадишь там, а кто потом убирать будет за тобой?       — А прислугу твой папочка только ради вида тут держит? — съязвил парень и попытался кое-как уложить волосы, что больше походили на гнездо новобрачных птиц, что не поладили в свой медовый месяц.       — А я их к себе не впускаю.       — Почему? Прячешь что-то? — гаденько пошутил друг.       — Если ты сию же секунду не хочешь, чтобы наши бугаи вышвырнули тебя за шкирку, то пиздуй в любую другую душевую.       — Ой, наш пай-мальчик матерится. Как некрасиво! Ай-ай-яй!       — Ноги в руки и пошёл намыливать свой зад, Пак Чимин! — зло прокричал Тэхён, и, на удивление, друг сразу же послушался. В конце концов, не каждый день Ким младший выглядел настолько взбудораженным чем-то или кем-то.       — Ой, пойдём уже, — не выдержал Тэ и сам потащил друга на выход.       Парни шли вдоль длинного и просторного коридора. Чимин пытался успеть рассмотреть разные приборы декора, начиная с картин и заканчивая угрожающего размера скульптурами, пока Ким поторапливал его. Сделанные под старину фонари в европейском стиле на стенах и будто прозрачный пол Чимина уже не удивляли, а вот высота потолков и росписи на них всегда заставляли давиться. Мечтающий стать художником–дизайнером юноша каждый раз приходил к другу, как в музей или место, где его неоднократно посещала муза. Всё-таки любовь к красивому у господина Кима была всегда. Жаль, что не передалась Тэхёну-мать-его-проклятому-фанатику-физику!       В итоге он вошёл в первую попавшуюся душевую.       — Ты так и останешься тут? — немного смущённо спросил Пак.       — Да что я там не видел? — страдальчески протянул парень, потому что раздражение с каждой секундой усиливалось, а желание как можно быстрее всё рассказать росло с неумолимой скоростью.       — Когда?       — Что «когда»?!       — Когда это ты видел? — на лице Чимина читалось полное непонимание и шок.       — А ты уже забыл, как решил на ночь глядя пойти в аптеку, находящуюся в каких-то ебенях, что бы доказать медсестре о своём приличном размере?! Видите ли, дамочка посоветовала презервативы слишком маленького размера. Ты мне еще нос чуть не разбил, когда я тебя ловил. Потом твою гениальную башку посетила мысль, что я тоже не верю, и ты решил сам мне воочию продемонстрировать. Так сказать, что бы наверняка! Потом ещё сказал, что теперь мы лучше, чем кровные друзья. Те всего лишь видели кровь друг друга, а мы кое-что более ценное.       — Что ещё за более ценное? — с ошарашенным видом, как вкопанный, встал Чимин.       — Члены, блять! Давай быстрее, а то я уже не выдерживаю! — протараторил Тэ, при этом запихивая друга в кабину и шлёпая того по заднице.       — Ты меня пугаешь. Айщ, больно! — пискнул Пак и наконец встал под струи воды, закрыв дверцу, а потом с интересом спросил. — А когда это я твой видел?       — В тот же день. Во избежания судимости и обвинения в сексуальном домогательстве моего лучшего, блин, друга, мне пришлось продемонстрировать и доказать, что мой меньше твоего, — страдальческим голосом признался младший Ким, а в кабине послышался гаденький тихий смешок.       Закатив в привычной для себя манере глаза, Тэхён сел рядом с кабиной на мягкий пуфик, специально лежавший для удобства проведения различных туалетных процедур. Стёкла душевой кабины уже успели вспотеть от пара горячей воды, и парня наконец-то можно было перестать лицезреть. Ким скрестил руки на груди, распрямил ноги, вздохнул и как можно громче начал рассказывать всё, что успел услышать из утреннего разговора отца с его другом. Терпение окончательно лопнуло! О том, что их услышат, можно было вовсе не волноваться. Любая из комнат данного особняка имела шикарную звукоизоляцию, и, возможно, если бы Намджун предусмотрительно не начал свой разговор в открытой гостиной, то его сын ничего так и не услышал и не узнал бы.       — Мой отец – гей!       — Чего, блять?!       — Слушай, — тяжело вздохнул Тэхён и начал свой рассказ длинною примерно в десять минут. Пытался вспомнить каждое услышанное слово и рассказать как можно понятней и лаконичней.       — Вот это да, — послышалось внутри кабины после завершения детального рассказа Тэхёна. — Слушай, я соболезную тебе.       — Почему это?!       — Теперь шанс твоего уважения ко мне возрастёт.       — С чего бы? — усмехнулся Тэхён.       — У меня есть возможность стать твоим отчимом! — с большой долей энтузиазма воскликнул Пак и залился громким смехом.       — Ты только выйди оттуда, и я тебе устрою Курскую дугу!       — Эй, пиздюк, ты как со своим будущим отчимом разговариваешь?! — парень ещё пуще начал ржать, и хорошее настроение друга не могло не перейти на Кима, а потому он тоже начал громко смеяться.       — Придурок, да мой отец никогда на тебя не посмотрит, даже в твою сторону не взглянет. Я же сказал, что он уже давно в кого-то влюблён. Да он был влюблён в этого человека, ещё когда нас с тобой на этом свете не было!       — Не смей разбивать мои мокрые мечты о твоём папочке!       — Фу, блин, даже слушать не хочу, конченный!       — Тогда я просто обязан включить свое очарование на полную мощность! — постарался перекричать воду и барьер в виде стекла Пак и согнулся пополам от смеха.       — Я тебя сейчас там утоплю, если не прекратишь ржать, почётный носитель длинного светового меча, блять!       — Ооо, а я погляжу, кто-то перечитал яой манхвы! Ты бы остепенился что-ли, а то вдруг завтра позвонишь мне и новость будет уже не о твоем отце, а о тебе, — всё ещё не прекращал смеяться Чимин.       — Да иди ты нафиг!       — С радостью, дорогой!       Спустя ещё десять минут парень наконец вышел из душевой.       — Ёбанный в рот, ты хоть предупредил бы! — зажмурился Тэхён.       — Ты ведь уже всё видел, — хмыкнул Чимин, — К тому же мне нечего стыдиться. — полностью обнажённый, он гордой походкой прошагал до противоположной стены, где висели разные полотенца и халат.       Ким лишь закатил глаза, и едва ли друг успел прикрыть все свои достоинства полотенцем, как с силой схватил его за загривок и потащил обратно в комнату. Они уже почти успели открыть дверь, но их окликнули с первого этажа.       — Ребята, чем заняты? Дуйте сюда! Дядя Хосок принёс Вам любимые лакомства, а ещё много–много алкоголя, который вам наконец законно можно употреблять, и меня никто не посадит за спаивание несовершеннолетних!       От упоминания выпивки у Чимина на рефлексе началась рвота, но он всё же смог её побороть. Негоже всё–таки в королевских хоромах блевать.       — Да, мы сейчас, Хосок-хён. Только Чимин оденется, — переваливаясь через широкие и резные перила, крикнул вниз Тэхён.       — Да ладно! Вон жара какая на дворе. Задохнуться можно. Спускайтесь уже. Да и что я там нового могу увидеть.       Что-то сегодня Чимин не мог особо удивить кого-либо своим горячим, как многие называли, телом, и от этого стало грустно. Но манящие вкусняшки послушно ждали своего момента попадания в желудок, а поэтому он, особо не задумываясь, прямо в полотенце босиком спустился на первый этаж. Тэхёну пришлось чуть ли ни бежать за ним следом.       — А этот тут откуда? — удивился Намджун вошедшим троим вместо ожидаемых двух в гостиную.       — Вот, решил заранее осмотреться в своём будущем доме, — слащаво протянул Чимин и, непристойно виляя бёдрами, медленно подошёл к мужчине.       Намджун как хотел начать раскладывать содержимое пакетов по шкафчикам, так и застыл с морковкой в руках (странно, что Хосок купил морковь, но сейчас не об этом).       — Ты что, совсем кукушкой поехал? — попытался как можно непоколебимей выглядеть Намджун.       — Конечно! От такого невъебически горячего тела у любого крыша поедет. Даже у самого натурального натурала! — протянул каждое слово Пак и, подойдя к мужчине плотнее, откусил ровно половину моркови, которую тот всё ещё продолжал крепко держать в руке, как зеницу ока.       — Сука!       Чимин ехидно улыбнулся и хотел уже гордо развернуться и уйти по-английски, когда его вдруг схватили за плечо. После хватки Намджуна, признаться честно, тэхёнова выглядела детской. Пак не на шутку перепугался, встретившись с разъярённым взглядом отца своего друга. Да, тот был красивым и сексуальным до чёртиков, особенно когда был серьёзен за работой или в гневе, но самому быть объектом редкого приступа агрессии Кима старшего, юноша никогда не горел желанием. Да и флирт этот был только ради смеха и шуток. Ну и постебаться потом можно было над Тэхёном и пригрозить статусом отчима, если бы друг слишком сильно доставал его.       — Ты что, моим гелем пользовался?!       — Чё? — Чимин вот вообще не врубался, как, собственно, и Хосок с Тэхёном, пока последний не вспомнил, в какой конкретно душевой мылся друг.       Необъяснимое пристрастие отца по отношению к конкретному бренду Тэхён заметил ещё несколько лет назад. А точнее, был конкретный гель для душа со своим неповторимым ароматом, и отец никогда его не использовал для себя, однако баночка каждый раз опустошалась. Что мужчина делал с жидкостью, парень так и не узнал, однако помнит, как однажды хотел употребить его и получил почти что уничтожающий драконий взгляд в свой адрес. Если любящий отец не пощадил даже своего единственного сына, то судьба смертного Чимина была сейчас неисповедима.       — Я тебя сейчас этим же полотенцем и придушу! — опасно показал Намджун на ткань, прикрывающую нежные части тела парня, и стало страшно. Очень страшно!       Пак пулей подорвался со своего места, и Намджун, вооружившись оставшимся огрызком морковки, бросился вслед за ним.       — Иди сюда, сукин сын! Да как ты посмел?! Сюда иди, я сказал! Я сейчас эту морковь тебе в жопу засуну! — как угорелый гнался за почти что голым юношей почти что сорокалетний мужик.       — А я клубничные панкейки принёс, твои любимые, — тихо обратился Хосок к охуевавшему Киму младшему.       — Панкейки! — радостно подпрыгнул парень, будто ему не восемнадцать, а только восемь. — Клубничные! Пойдем, хён!       — Предатель! — верещал Чимин, забираясь при этом на барную стойку. Бедолага думал, что таким образом спасётся.       — Стоять, сучонок! — Намджун одной правой перехватил парня и потянул вниз. Рывок был настолько сильным и непредсказуемым, что парень плюхнулся своей пятой точкой прямо на стол, а ноги рефлекторно разошлись, и мужчина встал прямо между них, прижимая парня к стеллажам с различной выпивкой.       — Всем привет! — послышался со стороны входной двери приветливый и до боли знакомый голос.