Пальцы напряги

      Лизе снова снится кошмар, в котором её тело ей не подвластно. Она тяжело дышит и переворачивается с одного бока на другой, пока по ребрам приходятся хлесткие удары. Первый, второй, третий — а она всё терпит.       Чужая нога врезается в кость, и Лиза не может сделать вдох. Она сжимается от кашля, и по холодному асфальту растекается первый сгусток крови. Мерзко. Как же мерзко от собственной ничтожности, ведь всё, что она может сделать — это прикрыть лицо локтями, чтобы хотя бы оно осталось нетронутым.       Её переворачивают на живот и хватают за воротник. Тащат куда-то за шкирку как собаку. Голову разрывает от одной только мысли — она узнала своего обидчика. По хромоте, по плохой осанке, по мужскому парфюму и хриплому голосу. И даже не нужно заглядывать в глаза, чтобы знать, что они голубые. И в них кипит чистая ярость.       — Ты доигралась, Индиго. Я тебя предупреждала.       Самое страшное в том, что Лиза согласна. Хотя на самом деле она не сделала ровно ничего, что оправдывало бы агрессию в её сторону. Всему виной дурацкая привычка быть жертвой и повиноваться тому, кто сильнее: прошлые отношения с парнем, который промыл девчонке мозг и поставил крест на здоровой психике, не оставляли её в покое.       Если бьют, значит, есть за что.       Спасительный рингтон телефона возвращает измученную девушку в мир, оповещая о том, что ей пора просыпаться. Она ненавидит вставать по будильнику, но сегодня, кажется, даже ему благодарна. Всё тело ноет после вчерашней тренировки, и она с трудом поднимается с кровати.       Как и Кристина, для которой это утро оказалось совсем не добрым.       Бодрый голос главного тренера раздался из динамика телефона в полседьмого утра, к чему Крис была категорически не готова, и с трудом заставила мозг обрабатывать информацию.       — Геннадьич, я ничего не поняла.       — Потренировать вратарей, говорю, надо. Два месяца. Сможешь?       Быть честной, такие мысли возникали в её голове довольно часто. Особенно после того, как трезвость вернулась в сознание, и Захарова поняла, что надо реально думать, что делать дальше, потому что контракт истекает уже в конце сезона. Учиться на тренера после завершения игровой карьеры — рабочий вариант, которым пользуются многие футболисты по всему миру, и она изначально рассматривала для себя такую возможность. Просто не рассчитывала, что всё произойдет так рано.       Так почему бы не попробовать?       Идея попрактиковаться на детях не увенчалась успехом. Даже проходя стажировку в качестве ассистента, она умудрилась обидеть ребенка. Ответила резко, не подумав, а девчонка — в слезы. Потому что чемпионка, выкованная из стали, понятия не имеет, как работает тонкая детская психология. Все эти моменты, когда нужно лишний раз приласкать и ни в коем случае не ругать, когда что-то не получается, ей чужды.       Её воспитывали не так. Она выросла на критике и вечном недовольстве. Парни со двора — да и специалисты из академии — вырастили из неё воина, не чувствующего ничего и не думающего ни о чем, кроме достижения результата.       Антон Сергеевич стал первым тренером, который показал, что результат не нужно выбивать силой. Оказалось, что так легче. Когда ты не боишься ошибиться, потому что знаешь, что тебя за это не побьют.       Однажды мужчина поднял руку, чтобы подбадривающе хлопнуть её по спине, но Кристина рефлекторно увернулась, потому что ожидала удара. Настоящего, сильного. Антон сразу всё понял — ему не впервой исправлять ошибки тиранов тренеров в воспитании девушек — и отправил подопечную к клубному психологу на длительную терапию. И тогда наконец пошел прогресс.       Из бесчувственного, холодного робота она начала превращаться в человека. Ранимого, несовершенного, но живого.       Откровенно говоря, если бы не Сергеич, она бы никогда не стала чемпионкой. Даже самые мощные роботы иногда ломаются, не выдерживая перегруза. И она бы сломалась ещё раньше, чем попала в заявку на первую игру сезона, если бы не начала рушить понятия, по которым жила.       Давно забытые чувства начали возвращаться, и тогда это её спасло.       Крис тяжело вздыхает и ощущает, как по коже проходят мурашки. Геннадьич ждет ответа. Она была бы совсем не против поделиться опытом с бывшими коллегами по цеху, если не считать одного фактора.       Ей придется тренировать и Индиго.

***

      Первую неделю тренировок Кристина учится справляться с эмоциями. Получается плохо, и Лиза отдала бы все на свете, чтобы Сергеич поскорее вернулся с учебы. Очень не хватало простого человеческого спокойствия. Когда никто не нервничает и не пыхтит как паровоз, если что-то выходит из-под контроля.       Занятия с новоиспеченным тренером стали личной пыткой для девушки, потому что и слепой бы заметил, с какой дотошностью чемпионка осуждает каждое неверное действие подопечной. В группе их было трое, но именно Лизе доставалось больше всех. Потому что Кристину снова всё бесило.       как охуенно она постриглась и отвлекает;       как едкие шуточки мимо ушей пропускает;       как нагло смотрит в глаза.       Кира говорит, что она маленькая и глупая, и не стоит тратить на неё время. Закидывает руку на плечо и зовет посидеть у неё после планерки, но получает отказ в ответ. Взгляд снова цепляется за медленно плетящуюся в сторону трамвайных путей фигуру с коротким черным хвостиком, выглядывающим из-под банданы, и Кристина меняет своё решение. Хочется выпить.       Вторая неделя проходит лучше — постоянные крики исчезают, но исчезает и смех, уничтожая дружескую обстановку. К концу четвертой недели вратари в тотальном напряжении. Невозможно работать в одном коллективе, когда атмосфера внутри напоминает бомбу замедленного действия, и ты не знаешь наверняка, когда произойдет взрыв.       Андрющенко делает первые шаги по движению мяча, рассчитывает траекторию и скрестным шагом приближается к середине штрафной площади. На пути к мячу стоит надувной манекен, и девушка не успевает перестроиться, чтобы сделать уверенный шаг ближней ногой, поэтому отталкиваясь дальней, она прыгает.       — Нет, Лиза, это не то! — Кристина сжимает кулак в перчатке. — Ты понимаешь, что в игровой ситуации это гол?       — Да почему? — силы уже на исходе. Лиза потеряла счет количеству замечаний за сегодня, и она не выдерживает. — Я выбила мяч!       — Ты должна прыгнуть перед игроком, а не за ним. Твоя задача — опередить его, а не дать ему пробить!       Кому я это объясняю, блять, — бормочет она слишком громко и плюет в газон. И Лиза это слышит, сверлит взглядом в ответ. Её пробивает до трясучки — это уже слишком. Сергеич никогда не использовал мат в речи и тем более не переходил на личности. Тренер не должен себе такое позволять.       Кристина же прошлась по ней полностью, задевая каждую болевую точку, растаптывая чувство гордости и чести, разрушая уверенность в себе. И это должно закончиться. Лиза возьмет себя в руки и закончит это.       Она хотя бы попытается.       — Чего так смотришь, Индиго? Что-то не нравится?       — Давай потом поговорим, — дерзко подняв подбородок, уверенным голосом вбрасывает она, и Крис замирает. — Не здесь. После тренировки.       Комок нервов давит на горло, потому что глаза её влажные от слез, но злость в них пробивает насквозь. Остальные вратари резко затихают, с осторожностью наблюдая за происходящим.       — Давай-те. Не забывай, что ты с тренером разговариваешь, — Захарова поправляет ее, сдерживаясь изо всех сил, но отмечает про себя, что спустит семь шкур с неё за дерзость. — Юля, в створ! Продолжаем.

***

      Лиза как обычно остается последней в раздевалке. Она долго возится в душе, смывая с себя прилипшую грязь, после чего возвращается в тихое помещение. На локтях и коленях появились багровые отметины, и пока девушка увлечена их изучением, дверь резко распахивается.       Кристина со скучающим видом быстро оглядывает Лизу и с таким же громким звуком захлопывает дверь. И ничего ее не смущает. Как будто каждый день врывается в раздевалки без спроса.       — А можно поспокойнее как-то? — она машинально плотнее кутается в полотенце и встает с лавки, обжигая босые ноги об холодный пол.       — Нельзя. Чего ты хотела? Можешь говорить.       — Я могу хотя бы одеться?       Кивком ее действия заканчиваются. Нет бы отвернуться или на худой конец выйти из помещения — Захарова в наглую продолжает стоять напротив, а взгляд ее бесстыдно мечется по всему телу Индиго. Градус напряжения повышается. Признаться честно, картина ей нравилась — за время тренировок с основной командой Лиза заметно накачалась, и ее мышцы приобрели рельеф. А вот саму Лизу ситуация выбила из колеи — такого поворота она не ожидала, и в конце концов она не выдержала.       — Родители не учили, что надо отворачиваться?       Это послужило спусковым крючком. Маска напускного похуизма спала, и в два шага Кристина преодолела расстояние между ними. Короткое «блять» вырывается из уст Лизы, пока на ключицу давит чужая ладонь, а сердце грозится выскочить из груди. Шея ноет от жесткого соприкосновения с металлической дверцей шкафчика.       — Ч-что ты творишь? — хрипит она.       Лиза вертится и пытается вырваться, но Кристина держит крепко. И самым сложным оказывается оторвать взгляд от обернутого вокруг тела полотенца, что медленно сползает к груди, потому что под ним сука ничего нет.       — Не твое дело, чему меня учили родители, ясно?       — Пусти меня! — покрывает весь корпус мелкими ударами, но понимает, что никакого дискомфорта ее оппонентка не испытывает. Для ее крепкого тела это как щекотка.       — Да ты сама нарываешься. Сначала пожалеть меня зачем-то решила, шоколад принесла, потом шутки твои эти, переглядки. Что всё это значит, а?       А она сама хотела бы хоть что-то понимать, хоть как-то объяснить, что происходит и почему она не может взять чувства под контроль. В доказательство тому по всей шее Лизы пошли красные пятна, а руки затряслись. И уже не важно, каким задумывался этот разговор изначально — Лиза снова потерпела поражение, и теперь ей остается только обороняться и лихорадочно раскидывать мысли по местам.       — Отвали… от меня, — она перестает бороться только для того чтобы схватиться за края полотенца и не дать ему упасть.       Собрав все силы, она наконец отталкивает девушку и тут же судорожно обхватывает себя за плечи, потому что Захарова случайно срывает с нее полотенце, цепляясь за ткань в попытке удержать равновесие.       Обе замирают на пару секунд, пребывая в состоянии шока. Полотенце по-прежнему зажато в кулаке оторопевшей девушки, и Лиза умоляюще смотрит на него.       Куда угодно, лишь бы не столкнуться взглядами.       В раздевалке становится слишком жарко, и открытое окно не способно исправить ситуацию. Обеих потряхивает, потому что старшая начинает сокращать расстояние. Приближается что-то неизбежное, и они обе это чувствуют. Лиза врезается спиной в шкафчик, потому что отходить дальше уже некуда, и острые лопатки обдает холодом.       Она в западне.       — Чш-ш, тихо, — Крис шепчет успокаивающе, — держи.       Она медленно протягивает полотенце, не позволяя себе взглянуть на открытые участки тела. Лизе достаточно мгновения, чтобы укутаться и наконец-таки выдохнуть. И снова захлебнуться от страха, потому что чужая ладонь мягко ложится на плечо, проскальзывая пальцами ниже. Добираясь до ладони.       Лиза дрожит как осиновый лист, потому что голову заполняют флэшбеки. Как бывший врывался к ней в душевую, не спрашивая разрешения. Как стирал кулаки в кровь об кафель рядом с ее головой просто из-за того, что у него был плохой день.       — Прости, — Крис испуганно ведет большим пальцем по тыльной стороне ладони.       Наблюдая за беззвучной истерикой, Кристина признает, что в этот раз проиграла всё же она. Ей мгновенно сносит крышу от картины перед глазами. Она не может совладать со рваным дыханием и окончательно тонет, когда Лиза не отталкивает, а только сжимает в кулаках ткань её футболки и зажмуривается. Она настолько испугалась, что перестала контролировать свои действия.       Кожа покрывается мурашками от близости, и Захарова пытается быть осторожной. Медленным движением она как будто бы спрашивает разрешения и — на удивление — не встречает явного сопротивления. Лиза хочет — правда хочет — убежать, но ноги не слушаются, а руки свело судорогой.       Контраст от ледяного кончика носа Захаровой на горячей шее заставляет Индиго порывисто вздохнуть, а та перекладывает ладонь на талию, подталкивая ближе к себе и завлекая в обьятия, когда из кармана тренерских брюк раздается телефонный звонок.       Кристина чертыхается, с трудом отрываясь от девичьего тела, и переводит взгляд на экран.       Кира.