Люблю до луны и обратно

Тихий джаз, приглушенный свет, едва слышный треск свечи. Плотные шторы, скрывающие их нишу. Арсений потягивает минералку в ожидании. Им редко выпадает шанс выйти вместе в свет, но тем эти моменты и ценнее. Свидание. У них сегодня свидание. И не простое, а по причине их годовщины. Арсений всегда радуется, будто впервые. Будь то вылазка на природу или выкупленный на двоих зал в кинотеатре поздней ночью. Антон проскальзывает внутрь, сжимая небольшой букет ромашек. Приятно. Арсений любит цветы, и Антон это знает. Нежный поцелуй, мягкое объятие. Губы Антона горячие, ухмылка хитрая. Арсений галантно подвигает ему стул. Напротив. Они говорят, говорят много, негромко смеются. Арсений накрывает ладонь Антона своей, чувствуя сегодня только одно кольцо. Его кольцо на безымянном пальце. Арсений оглаживает его машинально, не переставая любоваться. Глаза в глаза. Они просидят допоздна, обсудив все на свете, но так и не исчерпав темы для разговоров. Ресторан был прекрасен, и естественно Антон фотографирует своего мужа, ибо неожиданный звонок мамы Шастуна с её нежным "жду ваши фотографии, голубки". Она прекрасно помнит, что у них годовщина и знает, что они находятся в необычном ресторане. По приезде домой Арсений поставит цветы в вазу и получит поцелуй в нос и нежное «люблю». Спустя некоторое время после быстрого душа, пара нежится в кровати в объятьях друг друга. — Дай мне руку, – Антон улыбается, смотрит Арсению в глаза и незаметно кусает губы, пытаясь унять откуда-то взявшееся волнение. Арсений перед ним чуть ли не скачет от нетерпения: прекрасно понимает, ради чего они тут собрались — он сам этот день ждал с замиранием сердца. Ровно четыре года назад в номере одного московского отеля прозвучало тихое, но такое уверенное: «давай попробуем» Тогда никто из них даже подумать не мог, к чему эта попытка может привести. Пройдя сквозь годы слез, обид, ссор и криков, Антон держит Арсения за руку в их общей квартире и осознать не может, что кого-то настолько сильно смог полюбить. Так, что дыхание до сих пор при поцелуях перехватывает, а лицо плывет при одном лишь взгляде на Арсения. Арсений целует его запястье, наслаждаясь медленным выдохом с губ напротив, а потом, не торопясь, достает из-за спины бархатную продолговатую коробочку, открывает ее одной рукой и говорит: — Закрой глаза. Антон, при всем своем любопытстве, слушается и прикрывает глаза, продолжая держать руку на весу. А через мгновение чувствует легкое прикосновение чего-то тонкого к запястью. — С годовщиной, любовь моя. Можешь смотреть. На руке, в свете настенной лампы переливается золотой браслет, такой тонкий, что издалека его, вероятно, будет трудно разглядеть. Антон завороженно касается кончиками пальцев переплета, боится, что от прикосновения браслет порвется — настолько хрупким он кажется, и поднимает взгляд на Арсения. В носу начинает щипать. Губы сами тянутся к родным напротив — Антон обхватывает Арсения так, что тот встаёт на носочки и обхватывает Антона за шею, прижимается ближе, будто пытаясь впечатать его в себя, чтобы показать всю ту любовь, которую он в данный момент испытывает. Арсений, кажется, чувствует то же самое. Он гладит Антона по спине, целует беспорядочно, двигаясь от шеи к макушке, и шепчет что-то про то, как он его безумно любит. Арсений кладет подбородок на чужое плечо и прикрывает глаза. У них правда все получилось. Пятнадцатого апреля, в годовщину футболок «это мое» и «батон шастун», Арсений анонсирует продажу идентичной его браслету прозрачной ниточки, упоминая, что ее должны надевать на того, кто сильно дорог.