Side stories

***

Сатору вот уже как год был влюблён в неё. Миямура-семпай с первого же дня своего пребывания в школе в качестве нового учителя смогла выбить все сто очков в звании «самого любопытного учителя года», и в этом с ним был согласен даже Гето. На занятиях у Миямуры-семпай не приходилось скучать: она много и полно излагала материал, приправленный своими мыслями и философскими беседами, нередко втягивала учеников развивать темы самостоятельно и осаждала умело с колким юмором тех, кто пытался ей мешать вести занятия. Для Сатору она в школе стала, как глоток свежего воздуха. Он каждый раз бежал на её пары так быстро, словно мчался от урагана; в их случае, получалось, именно что к нему, но эти подробности мы опустим. Нана напоминала ему, скорее, мягкое солнце с иногда припекающими лучами или зимнюю розу в самом расцвете своих лет: ей было всего 27, а она была молода, свежа и юна, как будто и не было у них разницы в 10 лет! Хотя в её рассуждениях и её глубине это все равно нет-нет да чувствовалось. Она с лёгкой смешливой полуулыбкой часто слушала его с тёплым, будто чуть хитрым, но внимательным прищуром. Сразу было видно, что она не делала вид, что слушает, она и вправду это делала, параллельно анализируя его слова. Сатору иногда тешил себя мыслью, что такое особое отношение отводилось лишь ему, но нет — таков был её подход в обучении. Но он не мог и отрицать — глаза цвета нежной фуксии загорались более живым огоньком, когда Сатору брался первым за слова, едва не подскакивая с протянутой рукой вперёд. — Черт, ты серьёзно, походу, в неё влюбился. — Гето все с него ржал, что втрескаться в нового учителя так мог по уши только Годжо; нет бы выбрать себе кого-то из их окружения девчонок или из школы Киото, так нет же, избрал самую недосягаемую из всех «звезд» и пер на своей ракете к ней на всей скорости! Сатору не был бы собой, если бы не пытался за Миямурой-семпай ухаживать в её свободное от занятий время. То зонтик придержит, то дверь, то улыбнется-ухмыльнется лукаво с игривыми искорками в лазурных глазах, то пошутит (а она ведь и рассмеется! Не может не рассмеяться, когда он шутит!), то поможет пальто снять-одеть, — в общем, Годжо попал с ней тотально и попал так, что совершенно не хотел выбираться обратно или «просыхать» в данном вопросе. Нана Миямура стала для него дальним заплывом, длиною в жизнь, и он не собирался от этого «залива» отказываться. — Говорю тебе, Гето, она станет моей женой, помяни моё слово! — Сатору пихал друга в плечо своим плечом, смеясь, а потом затягивался от сигареты. Дождь накрапывал прилично, зараза, и потому курить удавалось с большим трудом. Лишь когда Сугуру, как самый «умный» из них двоих, раскрыл прозрачный зонтик, стало гораздо легче. — Она женщина моего калибра! Думает не как другие, на занятиях хоть наконец-то стало интересно сидеть! И потом, не нужна мне уже девушка, пф, это прошлый век и прошлая история. — Сатору цыкнул закатив глаза, и потом выдал, все также активно жестикулируя. — Мне нужна жена! — ООО, ну да, конечно, а про магическое сообщество и педсовет забыл? Да вас обоих вышвырнут отсюда, если она закрутит роман с учеником. — Сугуру закатил глаза на слова друга, но все же потом тонко весело улыбнулся, затягиваясь от своей сигареты. Годжо стал выглядеть ещё более неприлично уверенным в себе и довольным. — Я все ещё являюсь сильнейшим представителем своей семьи, это раз, два, она тут на особых правах из-за её сил, которые, на минуточку, у неё единственной есть! И, три, ты можешь назвать её зашоренной или узколобой в этом плане? Я вот нет! — Сатору указал сначала на себя, потом на Гето. Дым вылетел при последних словах изо рта вместе с облаком пара. Холодало и было заметно сыро, отчего сигареты горели ещё хуже. — Думаешь, она откажет мне только из-за моего возраста? Мне 18 уже через 2 дня стукнет, черт с два я так от неё просто отступлюсь. — Да, так я и думаю, — с дразнящей ухмылкой ответил ему он, после чего Сатору ещё сильнее при обратном заходе в школу со смехом пихнул лучшего друга в грудь руками. Мол, придурок. — Но раз ты так уверен в себе, отчего не попробовать? В конце концов, мы с тобой девчонок лет с 16 клеить начали. Не в обиду Миямуре-семпай будет сказано, но… — …Тут ты не прав, Гето, она женщина другого сорта. — Сатору его перебил, став вдруг неожиданно спокойным. Ему не понравилось, что Сугуру попытался сравнить её со всеми теми девчонками, что через них проходили. — Она знает, чего хочет! В отличие от всех тех девиц, что были рядом с нами. Гето пожал плечами, но покивал на его слова. Сигарета была теперь зажата меж губ. В целом, в словах Сатору чувствовался резон и довольно ощутимое понимание её цельной натуры. — Ладно. Она и вправду сильно отличается от девчонок, что я знал и ты тоже. Но она все ещё молодая женщина, так что… — Методы могут работать схожие, думаешь? — Сатору протянул как-то не особо уверенно и согласно с его словами. Кислое выражение лица выдало его с потрохами. Гето после с него расхохотался, похлопав по плечу. — Слушай, в любом случае, раньше чем через два дня в активную фазу наступления не переходи. Не то вам никакие статусы в магическом сообществе не помогут — роман с несовершеннолетним, это уже будет статья! — Да знаю я, знаю! — Сатору всклокочил чуть нервно белые волосы, вздыхая, после чего недовольно зажевал нижнюю губу. — Дебильный закон для таких же дебилов, кто его создаёт. — Ну, хоть твоя сладкая прекрасная Миямура-семпай не по маленьким деткам, есть те, от кого закон их и вправду защищает, Сатору. И с этим ничего не поделаешь. — Гето протянул это с самым что ни на есть будничным видом, подняв глаза к потолку, хотя ему самому от своих слов глубоко внутри стало противно. Сатору лишь снова фыркнул и снова вздохнул. Как пережить эти два дня и не взорваться??? Годжо когда в голову приходила какая-то идея, он не мог просто сидеть сложа руки, не реализуя её. Или не предпринимая хотя бы попыток. Нана, естественно, не могла не замечать тоже, как Годжо отчаянно по ней «сох». Целый год мальчик активно отвечал у неё на уроках, откровенно за ней ухлестывал, заигрывал с ней, строил свои голубые лукавые игривые глазки… Ей Богу, если бы Нане он сам не нравился, она бы нашла такое поведение Сатору назойливым, но на его удачу… Миямура-семпай и сама была тайно в него влюблена. Ей нравилось общаться с ним: открыто и без попыток уходить с непривычных непроторенных дорожек тем, которые в стенах школы обычно не обсуждались. Его друг, Гето, к слову, ничуть в этом плане не отставал от Сатору: не то здоровое соперничество, не то попытка показать себя лучше перед ней. Нане приходилось только гадать и наблюдать за ними, но она их поведение находила чересчур уж забавным, когда один пытался говорить наперебой другому. Итадори Юджи, учитель первого курса и по совместительству её лучший друг, веселился со всей этой ситуации особенно. — К тебе лезут малолетки. Опять. Ты ещё не устала от этого? Нана на игривое замечание друга и его такое же игривое подпихивание её плеча своим лишь что-то сначала невразумительное пробормотала себе под нос, прежде чем вернула Итадори весёлую чуть острую улыбку. — Я уже к этому привыкла. Плюс он не похож на других. Этот мальчик…сильно от остальных отличается. — О, с каких пор ты стала смотреть на родословную??? — Юджи с Миямуры посмеивался, пока они шли к закрывающейся на выходные школе. Он чтобы закрыть свой класс, она чтобы доделать бумажную работу в своём классе. — Дело не в этом, и ты прекрасно об этом знаешь. — Наначи фыркнула на слова Юджи, поблагодарила за то, что он придержал для неё дверь, и стянула шарф с горла, прикрывавший до этого частично её лицо. В декабре неожиданно выпал снег и была ветреная погода, что было совершенно нетипично для мягкой зимы Токио. — Он…умный. Смелый. Находчивый. Не боится высказывать свои мысли, как и я, хоть и требует к себе мягкой, но твёрдой руки, которая могла бы его направлять. Он ещё очень молод…это нормально, что у него вылезают максималистические замашки. Юджи поиграл бровями на её слова. — О, и не иная как твоя рука могла бы направить этого маленького беловолосого сорванца… Нана ткнула двумя пальцами предупреждающе Юджи под ребро, улыбаясь и смешливо щурясь. Мол, заткнись уже. Итадори вновь громогласно расхохотался. — Я этого не говорила. — Но ты его и не отбриваешь. Он вот уже год как щенок таскается за тобой. Проявляет к тебе внимание, выказывает всякие там намёки… — Юджи помог Нане снять её розовое пальто и остаться в рабочем костюме: розово-белой жилетке с ромбовидным рисунком на груди, белой рубашке, узкой юбке-карандаш розового цвета, белых чулках и туфлях. На руке красовался браслет из серебряных звеньев, на шее тонкие цепочки в количестве трех штук, в ушах были мелкие висячие тройные светлые сережки-сердечки. — Трудно не заметить, что ты, как минимум, не против, что этот мальчик тебе так симпатизирует. Нана посмотрела на него говорящим взглядом поверх плеча. — Я предоставляю ему выбор. Редкая милость в наши дни. Он должен в своём возрасте уже отвечать за свои решения сам. — Нана с лёгкой полуулыбкой неторопливой походкой от бедра направилась к столу. Итадори вздохнул, обведя её взглядом сзади…да уж, будь она похожа на Дженнифер Лоуренс, слухи о том, что он пытался составить ей выгодную супружескую партию, стали бы правдивы. Но на самом же деле Нана и Юджи просто были очень хорошими друзьями. — Хорошо ты так завернула, так правильно…как умеешь делать только ты одна. — Юджи усмехнулся, запихнув ладони в свои передние карманы штанов, на что Нана вновь ему улыбнулась, когда села за рабочий стол. Она не отрицала, что отлично умела переворачивать фразы и строить их, как и умела использовать силу слов, когда ей это было нужно. Прямо как один небезызвестный директор придуманного мира магии. — Ты уверена, что хочешь остаться здесь сейчас? Уже совсем поздно. — Не переживай обо мне, в школе все ещё остаётся охрана, завеса поставлена, Панда на месте, если понадобится физическая помощь… Да и тут есть я. Я и одна могу разнести кого-то, если на нас нападут. — Нана подняла на него весёлый прищуренный взгляд, трясся зажатым телефоном меж пальцев. — И у меня все ещё есть твой номер, Юджи, если что, позвоню. Иди. Итадори вздохнул. — Ты совершенно не умеешь отдыхать. — Как раз таки я умею и сама толкаю других вовремя в сторону отдыха, когда это бывает нужно. Другой вопрос… — Нана уже углубилась в оставшиеся работы учеников. — Что, когда работа остаётся недоделанной, и она кровь из носу нужна к определённому числу, становится некуда деваться. Нана посмотрела с лёгкой усталой улыбкой на Юджи, отчего тот мгновенно драматично схватился за сердце. — Ох, моя дорогая, давай я тебе помогу! Нана расхохоталась, махнув на него рукой с ручкой. — Нет, спасибо. Я знаю, как ты можешь помочь, да ещё так, что мне за тобой придётся потом разгребать. Без обид, Юджи. Юджи насупился, но, не успел он ответить, как в класс влетели…два мокрых активно переговаривающихся ученика. — Я тебе говорю, они где-то здесь были! — Нечего их оставлять где попало, раньше ты их не забывал! Когда Нана опустила взгляд на одну из предпоследних парт, она медленно поморгала. Ну да, точно. Круглые не пропускающие свет тонированные очки. И как она при выходе на перекур с Юджи их только не заметила?.. Сатору застыл. Гето, который врезался в него на пороге из-за того, что друг замешкался, тоже. Оба поморгали, стряхнули с себя дождевую влагу, которая была смешана ещё и с пошедшим снегом. Погода сегодня явно сходила с ума. Нана тихо усмехнулась. Вот их проведение сюда принесло в такой час…вроде бы все разошлись, кто в общежитие, кто по квартирам, а эти всё тут ошиваются. — Миямура-семпай, вы ещё здесь?.. — О, ну все, тут даже пробы ставить не надо было, Годжо поплыл. Нана, закусив нижнюю губу, чтобы не засмеяться, медленно покивала с многозначительным видом головой. — Да, Сатору-кун, как видишь. Всё ещё здесь. Гето и Юджи переглянулись. Итадори, прочистив горло, сказал, что все-таки уже пойдёт по своим делам, но, если она освободится сегодня во все ещё более-менее адекватное время, пусть звонит, Нобара, он, Мэгуми и Мэй ей очень будут рады. В конце концов, даже самые большое трудяги их педколлектива умели отдыхать в заслуженный вечер пятницы. Почему и она не могла поступить так же??? — Я работаю, напомню тебе. — Нана вновь вернулась вниманием, кончиком пальца и ручкой к записям учеников. Гето вздохнул. Похоже, Сатору забрать отсюда сразу же тоже не получится, раз женщина его мечты осталась здесь, посему Сугуру, как очень хороший друг, — которого, по его же мнению, Сатору иногда с его раздолбайским поведением не заслуживал, — выпроводил в итоге со скорым прощанием из кабинета и себя, и Итадори-сенсея. Сатору и Нана остались одни. Гето маякнул ему, чтобы он приходил, как разберётся с потерей и назревшим учебным «вопросом», подмигнул и окончательно скрылся за закрывшимися двойными дверями. Сатору медленно обернулся и сглотнул. Черт возьми, вот куда девалось все его уверенное поведение, когда они оставались наедине? Когда они были при ком-то, он хохмил активно, выставлял себя буквально напоказ, чтобы она его заметила, а сейчас… Нана встала со своего рабочего кресла, прошла к его сдвоенной с Гето парте и, взяв очки, аккуратно те сложила. Протянув после их Сатору и предварительно к нему подойдя, она слабо улыбнулась ему. С лёгкой хитрецой, как она делала это всегда. — Кажется, это твоё. Миямура-семпай шутливо сощурилась, вскинув будто неуверенно одну бровь, после чего Годжо с тихим бормотанием принял утерянную вещь обратно. Он, кажется, произнёс себе под нос: «спасибо…». Потом тут же вскинул голову вновь верх, глядя на семпая сверху вниз, — он все же был сильно выше, чем она, хоть Миямура-семпай и была на каблуках, — и спросил прямо. — Что вы здесь делаете так поздно? Не меня ли ждали или ожидали застать? Нана вскинула иронично брови и, тихо посмеявшись, отправилась обратно за стол. — Ты очень самоуверен. Иногда это бывает хорошо и уместно, но лучше все же не перегибать палку. Иначе это может начать отталкивать людей от тебя, а не притягивать. Сатору сглотнул, сказав негромко. — …простите. Иной раз забываю, что вы все же наш учитель, а не одноклассница. Нана слабо ему улыбнулась. Был ли это комплимент её свежести или манере общения, включавшую почти юношеский задор и взрослую степенность, она не знала, но слова Сатору её вовсе не задели. Он сказал правду, именно то, что думает, а это было редкостью в их дни. — Ничего страшного. Отвечая на твой вопрос: я осталась погребена под вашим последним экзаменом на изучение проклятых техник второго курса. Не у всех это удаётся делать с блеском, как у тебя и твоего друга. У Сёко той же тоже хорошие результаты, но есть что подтянуть. Сатору усмехнулся, потом широко лучезарно улыбнулся во все 32 от её похвалы. От его улыбки в комнате стало на градус заметно теплее. Нана не могла слегка не улыбнуться в ответ и зачарованно не пройтись глазами по его мгновенно преобразившемуся и ставшему только красивее лицу. Сатору Годжо напоминал собой яркое греющее солнце, от которого самому хотелось невольно начать улыбаться, жмуриться…и на душе становилось мгновенно светлее. Только от самого его присутствия. Ему была приятна именно её положительная оценка, и она это видела, ведь Годжо буквально от той расцвел. — О, думаю, вы можете Сёко сами об этом сказать. Она не любит всякие там «эки-воки», ей лишь бы прямоту подключать да факты. Думаю, это прямо явственная черта будущего медика в ней проступает. Он фривольно сел за первую парту перед ней, подперев щеку ладонью и кокетливо на семпая уставившись с лёгкой кошачьей полуулыбкой. Нана, чуть вопросительно глядя на него с усмешкой, спросила. — Приму к сведению, спасибо. И обязательно все рекомендации ей передам. А что до тебя? У тебя ведь скоро день рождения…почему же ты сидишь тут, со мной, и не готовишь план по празднованию? — О, ну, может, пребывание возле вас для меня уже праздник? — Сатору поиграл бровями, не сводя с её лица пристального игривого взгляда. Нана усмехнулась и покачала головой. Детский сад. Но ей отчего-то его внимание и такое прямое выражение симпатии всегда было приятно. — Вот как. Что ж, раз так и ты будущий именинник, не имею право тебя отсюда выгонять. Сиди здесь, сколько хочешь. Но все же…про вечеринку… Сатору откинулся довольный более удобно на стуле, закинув руки за голову. Он продолжил говорить, приподняв лицо к потолку и прикрыв глаза. Очки были водружены вновь на переносицу. — Сёко и Гето все равно вон что-нибудь сами для меня хорошее придумают, так что я оставил это на них. Мне самому приятнее получать сюрпризы в данном плане, чем полностью всё готовить самому. Нана стрельнула в него слегка прищуренным кокетливым взглядом. — Значит, любитель сюрпризов? Или просто нелюбитель заниматься подготовкой мероприятий на несколько человек и больше самостоятельно? Сатору растянул губы в улыбке и опустил вновь голову вниз, глядя на семпая поверх очков. — Туше, Миямура-семпай. Туше. Нана со смешком вернула после вновь внимание к исписанным бумагам, но Сатору то и дело воровал его обратно к себе. Иногда специально, иногда просто тем, что он перед ней сидел… Они говорили, Наначи отвлекалась, а потом снова старалась заняться тем, чем занималась прежде. Работа шла медленно. Именно поэтому уже ближе к восьмому часу она со вздохом хотела начать собираться домой и взять туда же часть бумаг, как вдруг… Сатору сел рядом с ней, придвинув внаглую свой стул к её креслу, и взялся за остаток бумаг, чтобы помочь ей их разгрести. — Жесть, конечно, тут у Юу творится. Кенто бы помочь и подтянуть его… — Сатору негромко задумчиво это пробормотал больше для себя, чем для Наны. — А то он едва ли набрал половину правильных ответов. Вами, что ли, залюбовался. Годжо с отчетливой ухмылочкой повернул голову в её сторону, как и Наначи в его. Она внимательно его рассматривала с чуть приподнятыми бровями, как и он её глаза с близкого расстояния, ресницы, густые темно-каштановые волосы с отливом в чёрный цвет… Когда их зрительный контакт вновь состыковался, Нана добавила негромко: — Спасибо за комплимент. И, боюсь, открыто пялиться на меня во время занятий решаешься только ты. Другие делают это лишь исподтишка. Сатору расхохотался. Потом, довольно щурясь, добавил с улыбкой, придвинувшись к ней и коснувшись её плеча своим плечом. Он перешел на почти мурлычащий тон в этот момент. — О, так вы заметили? — Не могла не заметить, я ведь не слепая. Она потянула его за кончик носа, потом поправила ему аккуратно очки и вернула внимание к остатку бумаг. Сатору ахнул, когда дужки впились сильнее в бледную кожу под глазами из-за того, что семпай надвинула ему аксессуар, но он не жаловался. Она умела воздействовать на него «мягкой силой» и приструнять, когда это было нужно. — Так, получается, вы следите за мной не меньше, чем я за вами? — продолжил он свою самодовольную кошачью песнь, едва уже не склонившись к её плечу полностью лохматой белой головой. Нана вновь подняла на него взгляд и повернула лицо. От этого меж ними оставалось совсем мало расстояния…как и воздуха тоже. Сатору ощутил, как у него сердце пробило удар, когда Нана так сделала, заглянув в его глаза. — За тобой сложно не наблюдать, Сатору-кун, — принялась она довольно мягко и в свойственной ей основательной чисто преподавательской манере объяснять. — Ты всегда выделялся на моих занятиях, и я этого даже не скрывала. Как и того, что приятно общаться с тем, кто выдаёт тебе ответы не на половину, а чётко, стройно и последовательно. Нана опустила на секунду взгляд в бумаги. — У тебя очень живой ум. Жадный до новых знаний, любопытный…близкий моему собственному. Конечно, тебя периодически «несёт», но какие твои годы? — Нана со смешком тепло и светло заглянула вновь в его глаза. — Ты ещё юн, в чем-то совсем свеж и зелен. Это нормально. Со временем к твоему уму приплюсуется все остальное, если ты ему позволишь, конечно. Потому что ум, гениальность, сила, Сатору, это ещё не всё. Сатору молча вовсю её жадно слушал, как и всегда делал на её занятиях. Её рассуждения пробуждали всегда здравое ядро мысли в его собственных мозгах, и ему это очень нравилось. Да и Гето тоже, учитывая, что он был здоровым моралистом, каких ещё поискать. Сугуру с первых дней её преподавания заметил, что наконец-то появился учитель, общающийся с ними на одном языке и не избегающий скользких неудобных тем. Ведь их в магическом сообществе было предостаточно. — А что же «всё», Миямура-семпай? — вдруг неожиданно прямо, едва ли не с придыханием спросил он её, и расстояния между ними, сидящими полубоком друг к другу, постепенно почти полностью испарилось. Сатору одновременно сознательно, и бессознательно его сокращал. Её глаза внимательно рассматривали его глаза. Она словно искала какой-то подвох в его вопросе и его интересе, но ничего не искреннего и подспудного здесь не было…он не один из членов проверки, Нана, напоминала она себе, когда опустила глаза чуть ниже. И когда её взгляд упёрся в трепещущую голубую вену под бледной кожей, Миямура поняла окончательно, что всё его волнение и трепет перед ней, как перед учителем и женщиной, были не напускными. Она подумала, прежде чем взвешенно ответила. — К любой силе, уму и гениальности нужно четвертое свойство — снисхождение к другим. Без него не будет баланса. И покоя для тебя же самого. Нана неожиданно взяла и положила ладонь поверх его чуть дернувшихся от внезапности данного действия пальцев, державих одну из её рабочих ручек. Сатору сначала смущённо удивленно опустил глаза на их ладони, а уже потом поднял вновь такой же загоревшийся взгляд влюблённых жадных глаз на учителя. — В тебе есть много хорошего, Сатору, но твоя привычка обесценивать других за неимение той силы, что есть у тебя самого, или хотя бы близкой к тебе — губительна. — Миямура принялась аккуратно поглаживать его по руке, чтобы он расслабился, после чего перевернула ту вовсе и…перевела ласку кончиков пальцев и ноготков на обратную сторону его запястья. Его всего в этот момент прошило, он выпрямился и весь аж, как заведенный болванчик или машинка на заводном ключе, не то было готов закачаться, не то сорваться с места. Ближе к ней самой и её умелым мягким рукам. — Если ты не научишься с этим справляться и не поймёшь, что это абсолютно нормально, встречать слабость в других, защищать её и помогать преодолевать при необходимости, ты никогда не вырастишь над собой. Особенно в отношении личных связей. Нана вновь заглянула в его глаза пристальным взрослым взглядом. От жёлтого света её лампы черты её лица смягчились, глаза словно преисполнились спокойного мудрого огонька. — Понял меня? Сатору закивал. Вообще-то в такие моменты он напоминал себе губку, впитывающую буквально всё от неё. Хорошее. Среднее. Плохое. Смешанное. Он знал и прекрасно понимал, что так делать было нельзя…что нужно было уметь фильтровать, но он просто…не мог. Она пленила его своими словами и действиями, и он в этих томительных чувствах, возрастающих всё больше, медленно сходил с ума. Знаете, как говорят обычно про девчонок, когда они сильно влюбляются? Просто класс, чемпионский разряд. Не спят, не едят нормально, думать вон сами не могут… Вот и у него случилось то же самое. Никогда бы раньше он не думал, что попадёт в столь мерзопакостную ситуацию, но вывод выходил из неё простой — он по уши был влюблён в своего семпая, и она имела на него влияния больше, чем другие. И чем больше он узнавал её, и она ему приоткрывалась…тем сильнее он в неё влюблялся. Теперь Сатору ощутил это точно. Во всей своей красе и болезненности, возбужденно стянувшей ему изнутри грудь. Он шумно сглотнул, дышать стало неудобно, было жарко и хотелось податься всей сущностью, раскрытой ей нараспашку, вперёд, чтобы она приняла и забрала его к себе и себе. И он так бы и сделал…если бы не решил обсудить и выяснить одно важное «но»… — Вы же знаете, что технически мне уже в понедельник будет 18, верно?.. Нана тихо усмехнулась. Её взгляд опустился на его губы. Коротко, прежде чем вернуться к его глазам. Она кивнула. — Есть такое дело. — Но, если мы посмотрим на время несколько иначе, особенно по ощущениям…внутренним…то я чувствую себя на 18 уже прямо здесь и сейчас. — Он же более чем отчётливо уставился на её губы, буквально буравя их и пиля взглядом. Нана поняла, что сейчас захохочет. Прикрыв глаза с улыбкой, она медленно потянула носом воздух, чтобы этого все же не случилось. Она вновь открыла глаза, смешливо на него глядя и выгибая одну бровь: — О, то есть мы теперь ориентируемся по твоему внутреннему возрастному мироощущению при принятии важных решений, да? Все же она расхохоталась. Не выдержала. Сердце в груди билось, как заведенное, в горле будто олово жгло… Нана тоже шумно сглотнула, все ещё выжидательно глядя на него. Сатору тихо усмехнулся на её слова, слегка напряженно неловко улыбнувшись, после чего сказал, взяв самостоятельно уже её за руку. За ту, что лежала на бедре, не на столе. Медленно повернув ту так же, как она до этого поворачивала его, Сатору повторил действия самой Наны с её запястьем, глядя пока на него. — …так вот, а, поскольку, вы женщина все же умная…и намного умнее других, в моем понимании… — О, спасибо. — Снова весёлая улыбка. Он стрельнул в неё слегка потемневшими от желания глазами, мол, не перебивайте. Шутливая улыбка при том коснулась и его губ… — …то я уверен, что вы сможете закрыть глаза на простые формальности…ну и…на то, что не принято дарить ученикам подарки вперёд… Нана застыла. Она медленно поморгала, заинтригованно склонив голову к плечу. Даже будучи зная ответ на свой вопрос, она все же его задала негромко и чуть хрипло. — И что же за подарок ты хочешь от меня, Сатору?.. Годжо вернул горящий прямой взгляд к её глазам. — Поцелуй. Всего один поцелуй. Нана вскинула весело брови, глядя на него по-доброму насмешливо. Он был такой милый мальчик…и такой напористый…что чисто её женская сущность перед ним уже сдалась, но что говорила учительская? Стоило ли это делать с риском быть пойманными в компрометирующей ситуации? Она-то могла не обращать внимания, что ему будет 18 только через 2 дня, но другие, узнай об этом…будут потом очень осложнять жизнь им обоим. Она должна была думать не только о себе в этом моменте, но и о нём тоже. Сатору прочёл эту мысль по её глазам, ухватил ту за короткий остаточный хвост, прежде чем добавил: — …мне плевать, что скажут другие. Всегда было. Вообще-то я просто очень хочу быть с вами…то есть с тобой… Нана смотрела на него теперь растроганно и ещё более неуверенно. Она взяла Сатору за руки, начала те поглаживать и обмозговывать ситуацию…но, как она же сама и говорила ученикам, в некоторых случаях очень не полезно включать голову. Надо слушать свое сердце. Нана нежно мягко его спросила, глядя с прищуром в его глаза. — Сатору-кун…ответь мне на один важный вопрос… — Пауза. — Ты уверен? Ведь назад дороги не будет. Если мы не захотим скрываться и в школе узнают… Он тут же горячо принялся её убеждать. — Я вас буду защищать! Использую все свое влияние, не дам совету выгнать вас! Нана тихо рассмеялась, качая весело головой. — Они и так не смогут этого сделать. На каком бы я там ни была счету, я всё ещё являюсь единственной в своём роде по силам. Так что…они меня не выгонят, но сильно могут затруднить жизнь и тебе, и мне. Ты готов к этому? Сатору неожиданно взял её лицо в свои ладони и, глядя более чувственно в глаза цвета нежной фуксии, произнес: — Я целый год тебя любил и не мог ничего сказать, чтобы не поставить тебя в компрометирующее положение возможного романа с несовершеннолетним студентом. Теперь же мне почти 18, и я больше молчать не могу. Мне всегда было плевать, кто там что обо мне думает… — Сатору перехватил её бегавший по его лицу слегка растерянный взгляд. — Главное, что думаешь и хочешь сама ты… И вот они. Эти самые слова, которые предрекли тогда все. Никто не знает, кто из них двоих точно в тот вечер кого соблазнил, но уже буквально после того, как Сатору наконец полностью выговорился о своих чувствах, Наначи…мягко погладив его по горящей будто в лихорадке щеке, сказала негромко и искренне: — Хорошо…но помни, ты сам принял это решение… И она поцеловала его. Она подарила ему тот самый подарок, который он так у неё выпрашивал и, в общем-то, заслужил. Её стол в мгновение ока превратился в любовное лежбище средней степени удобства, когда Нана оказалась под Годжо, позволив тому буквально её завалить на деревянную поверхность, подмять под себя и устроиться меж её бёдер. Её дыхание было сбитым, его тоже…и медленный, почти невинный поверхностный поцелуй перешел в нечто более глубокое, развязное и страстное… Когда он практически взял её прямо на столе, Сатору предварительно все-таки достал презервативы из кармана. Стоило Нане опустить на них красноречивый взгляд, он с искренним весёлым смехом пояснил: — Пришлось взять на всякий случай. — О, ты подготовился на славу, я смотрю. Хвалю. Я за секс в защите. — О, почему я не удивлён? — Он самодовольно промурлыкал, демонстрируя, как хорошо он её, видите ли, знает. Нана парировала с прищуром, помогая ему разобраться со штанами. — Ты ведь сам ещё недавно отметил, что я одна из умнейших женщин, которых ты знал и все ещё знаешь. Она ухмыльнулась ему и, склонив к себе за затылок, медленно глубоко поцеловала. Сатору буквально уплыл от ощущения её ладони на его затылке, от давления её рта на его, от её языка, касающегося его… Тот слегка обвился и толкнулся глубже, отчего Годжо в поцелуе простонал, прикрыв глаза. Нана, после отпрянув, накрыла его рот ладонью, глядя прямо ему в глаза горящим пристальным взглядом. — Тише, Сатору, тише…мы ведь не хотим, чтобы нас услышали, верно? Он пару раз кивнул. Как он мог забыть, что они все ещё были в школе?.. — Хорошо, учитель. Слушаюсь и повинуюсь. — Он со смешком довольный лукаво заглянул ответно в её глаза, вернувшись вновь к медленно пробующему поцелую. Параллельно он настраивал член и наводил аккуратно, насколько мог, на её истекающее лоно… Господи, от одного ощущения влажности на головке и пальцах, у него уже происходило помутнение рассудка. Это было совершенно что-то другое. Не как было с иными девочками…это было что-то почти инфернальное и безумное в том, как ему её хотелось и как у него срывало крышу от неё же. Наконец, он совершил первые толчки…и уже сам после заткнул сенсея под собой ладонью. Сатору прикрыл глаза и, закусив нижнюю губу, ткнулся лицом в плечо Наначи, едва не воя. Черт…просто черт, черт, черт…это было слишком хорошо. Так сладко…как из сказки. — Ты такая тугая, черт…я просто… — Он стиснул сильнее её бедра и двинул тазом, продвигаясь постепенно вперёд. Когда Нана опустила глаза вниз, следя затянутым поволокой взглядом за его действиями, она шепнула в ответ. — Двигайся…главное не сбивайся с темпа и двигайся… Она погладила Сатору по щеке, заглядывая в его глаза, и её жаркий взгляд обжег его изнутри. Он покорно кивнул, не силясь отвести от неё взгляда. Он вновь задвигался, толчки стали происходить всё глубже, всё быстрее, всё гуще и насыщеннее…очень скоро воздух пропитал запах секса, и класс заполнили звуки шлепков кожи об кожу. Влажный хлюпающий звук из-за избытка смазки естественной и той, что была на самом презервативе, добавлял в «озвучку» всего происходящего нотки пикантности и будоражил их слух… Нана буквально разлеглась перед ним, удобнее разведя ноги и уперев их в подлокотники своего кресла. Он не переставал двигаться внутри неё, подхватив её под бедра для устойчивости и поддержки ритма. В голове у него все стучало от пульса, мокрая растрепавшаяся чёлка мешала и лезла в глаза, не давая адекватно наслаждаться лицезрением Наны под собой…из-за этого захотелось мгновенно зацепить волосы хоть какой-то заколкой или собрать их в резинку…но Наначи, проявив чудеса наблюдательности, сделала все за него сама: она запустила трясущуюся от быстроты его толчков ладонь в его белые пряди, запрокинув те и лучше открыв Сатору лицо. То было очень красное и влажное, взгляд лихорадочно любовно горел, направленный на неё, рот был открыт в тяжёлом сбитом пыхтящем дыхании…картины лучше было не найти, особенно для неё сейчас. Наначи с придыханием восстала под ним, давя в себе очередной стон с ещё большим трудом, чтобы не быть услышанной. Она повернула голову к двери, осмотрела ту, вспомнив, что они вообще-то её не закрыли, но, черт, в школе уже все равно никого не было…и на звуки поехавшего по полу учительского стола навряд ли кто-то мгновенно сбежится. Когда Сатору напер на неё в новых фрикциях, стол и вправду под Наной подвинулся и поехал к первой парте, пока не врезался в неё и не подпёр чуть собой. Она застонала все же громче, поскольку Годжо буквально пригвоздил её на последних своих движениях к краю стола, заставляя все её тело против воли трепыхаться в ощущениях наслаждения и лишения расширенного спектра действий. Ей давно так не было хорошо. Очень давно. Нана задумывается об этом буквально в то самое мгновение, когда её тело наконец пронзает, как острым проклятым оружием или молнией небеса, оргазмом. Она вся дрожит под ним, её кожа горит и обливается потом, ровно как и его тоже… Они не могут друг от друга отлипнуть, да и не хотят, на самом деле. Сатору с тяжёлым дыханием и ослабшим последним стоном валится на семпая сверху, сгребая её в руки и зарываясь горячим мокрым лицом ей в шею. Когда он это делает, Нана обнимает его и прижимает к себе, глядя расфокусированно на потолок. Пока её пальцы безуспешно пытаются привести его волосы в какое-то подобие порядка после такого, он сдавленно ей хрипло собственнически шепчет, сжимая её в ответ только сильнее. — Моя. Его позиция относительно неё была высказана более чем чётко. Наначи с этого самого дня подтвердила его права на свое сердце, ровно как и она подтвердила свои права на его. Она была не тем типом женщин с мужским типом морали, мол, поматросила и бросила…вовсе нет. Это было не для неё и не про неё тоже. Если она взялась любить…она будет любить. Наставлять. Помогать. Такой уж она была человек, и иной она быть не могла…не в своём 27-летнем возрасте. Поцеловав Сатору в висок и пытаясь успокоить собственное дыхание, — вздернутая на бедрах и ягодицах юбка несколько неприятно впивалась в сложенном виде в кожу, — Нана услышала от Годжо следующий вопрос через такие же сбитые вдохи и выдохи. — Миямура-семпай…а вы…ну…раньше так…спали с учениками?.. Или я у вас первый?.. О, ну, конечно, Сатору не мог про это не спросить. Это был абсолютно прямо вытекающий из всего произошедшего интерес. Нана с ласковым смешком подумала об этом, щурясь с лукавой улыбкой, после чего прижалась влажной щекой к его колким, как у ежа-альбиноса, волосам. Она ответила: — Нет, Сатору…не спала. Я не единожды испытывала давление интереса со стороны персон намного младше меня…противоположного пола и даже иногда моего, но сама раньше не поддавалась. — Нана ласково заглянула с тёплым прищуром в его румяное лицо. — До встречи с тобой… Её негромкие слова признания пустили его сердце в самый настоящий пляс. — Я знал! Знал! — Он довольный и заведенный едва на ней снова не запрыгал, но перестал, когда Нана издала под ним сначала задушенный звук, а потом хохот, стоило Годжо проверить, все ли с ней было хорошо. Пришлось нехотя аккуратно из неё выйти, — покинуть горячую влажную тесноту, эх… — стянуть презерватив и заправить член обратно в штаны. Лишь после Сатору помог одеться обратно самой Нане и, усевшись в её рабочее кресло, он утянул её к себе на ноги, крепко обняв. Его нос зарылся в её растрепанные влажные вкуснопахнущие волосы, и вот он блаженно прикрыл глаза с широчайшей счастливой улыбкой от уха до уха. Если вы не знаете, что такое влюблённый Сатору Годжо, вы никогда такое не увидите на всём белом свете. Нана осознавала, как редко и ценно было то, что происходило сейчас между ними…и потому, погладив Сатору по щеке, она прильнула в ласковом почти успокаивающем поцелуе к самой перегородке его носа. — С днём рождения, Сатору… Он обнял её лишь теснее, выражая немым языком тела всю свою любовь и признательность к ней. Как и желание быть с этого вечера к ней ближе…намного ближе, чем он был раньше.

***

На день рождения он приводит её, совершенно не стесняясь. Сатору сразу же раскрывает друзьям, кто теперь была его девушка (и будущая жена!), и когда при подходе Миямуры-семпай происходит сначала неловкое молчание, она всех обводит понимающим взглядом и лёгкой полуулыбкой. Она не чувствовала себя как-то неловко и уж точно себя так не вела: уже спустя пять минут приглашения за общий стол она общалась с учениками так, словно каждый день с ними сидела после уроков, курила, травила байки, играла во что-то и слушала чужие истории. — Отставить формальности, здесь и сейчас я не ваш учитель. И чтобы здесь не происходило, это не будет упоминаться никак в школе или порицаться мной на правах старшего. О, определённо не просто так многие обожали её. Она имела к ним свой особый подход и была своя в доску, как это называется. При всей своей мудрости и взрослости, Миямура-семпай совершенно не ощущалась занудной или скучной. Когда она при разговорах изрекала ту или иную мудрую мысль с лёгкой улыбкой и отнятой для совершения выдоха от губ сигаретой, её, напротив, с удовольствием слушали. И даже не перебивали, в отличие друг от друга. Наверное, дело в элементе новизны. Она раньше никогда не присутствовала на таких студенческих сходках, а тут такое… Годжо все-таки её «закадрил» и привёл сюда. Народ был в восторге, хоть кто-то и ворчал, что это было то ещё безобразие. Но едва ли именниника это заботило или заставляло волноваться. Она очень хорошо общалась с Гето и Сёко. Было видно, что лучший друг Сатору льнул к учителю не меньше самого Годжо, но оно и было понятно — Сугуру с 17 лет был тем ещё сердцеедом, привычка у него была такая. Сёко же из праздного женского любопытства обсуждала с ней всякие разные дамские штучки, которые с парнями хрен вообще обговоришь. А с Утахимэ она общалась сейчас много реже, увы, видеться часто не приходилось из-за слишком плотного учебного графика Иори. — Ты, наверное, очень скучаешь по ней, да? — Сёко и Нана сидели на диванчике, перед которым был низкий столик, забитый разной едой, напитками в красных пластиковых стаканчиках, пепельницами с сигаретами и чем-то просыпанным, напоминавшим чужую потерянную траву. На это Миямура лишь повела бровью, но ничего не сказала. Вновь закурив, она обратила всё свое внимание на Иэйри. Гостиная, где они праздновали, вся гудела, дребезжала и буквально дрожала от музыки и топота студенческих ног. — Есть такое. — Сёко пьяно затянула эти слова со вздохом. Потом обняла Нану за руку и взвалила голову ей на слегка острое плечо. — Но ведь мы с вами теперь дружим, да? Я думаю, нам с вами вдвоём будет полегче в компании этих двоих оболтусов. Нана с приглушенным смехом поправила пару прядей волос на макушке Иэйри, стряхивая параллельно пепел в переполненную правую пепельницу, после чего добавила чуть громче, пытаясь перекричать музыку: — Во-первых, вне стен школы давай быть на «ты», во-вторых, я совершенно не против облегчить твои тягостные дни ожидания приезда Иори возле этой парочки. Нана кивнула на танцевавших среди других ребят Сатору и Гето, которым, по-моему, уже было лучше всех: и от алкоголя, и от всеобщего веселья, и от травы Сугуру, которую тот притащил сюда сегодня в большом количестве. Годжо после обращения внимания на них как будто её слова считал по губам или услышал: он утащил Нану танцевать от Сёко сразу же, как только Иэйри попыталась выразить семпаю свою благодарность. Сёко со смехом назвала его «ревнивым придурком», после чего ушла танцевать под руку с Гето. Случилось, правда, кое-что и весьма неожиданное на этой же вечеринке. Но это «кое-что» было сокрыто от Сатору во имя его же эмоционального благополучия и равновесия… Тем более, у Наны ведь не было никаких таких поползновений от слова совсем. Она и Гето просто, блять, укурились на той сраной, — буквально, — студенческой кухне. Ни больше, ни меньше… Это получилось как-то само собой. Не то чтобы Нана не замечала взгляды Гето на себе. Может, она была симпатична ему не так сильно, как тому же Сатору, но то ли у него от алкоголя и травы расширились рамки и раздвинулись границы, то ли он просто выражал чувства не так открыто, как Годжо, отчего ей было в более ранние моменты общения сложнее его читать… в её глазах Гето был тоже прилежный студент, отлично учился, поражал выполнением разных миссий… Нана с ним разговаривала нередко после пар, как и с Сатору, когда они к ней подходили с дополнительными вопросами по материалу, но чтобы выдать такое… Возможно, она Гето просто плохо знала. Он хуже к себе подпускал других, чем Годжо. Если Сатору был в этом плане, как гребаный огонь в масляной лампе, привлекающий к себе мгновенно разную ночную и иногда дневную «живность» жаром и светом, и совершенно не противившийся данному обстоятельству, то Гето был похож на спокойную воду с разлитым в ней мазутом: подожжешь скинутой спичкой проплывавшее мимо чёрное пятно, и всё, получишь горящую воду, пламенеющую не хуже и не менее ярко, чем огонь, про который говорили изначально. Вот и сейчас так вышло…оказывается, он постепенно подпускал её к себе всё ближе и в её общении с ним, возможно, углядел случайно намек на ответную симпатию… В каком-то смысле она у Наны к Гето была, но Миямура после скорого начала отношений с Годжо уж точно не собиралась изменять ему с его лучшим другом. Она была не такая. Гето тоже не думал, что она была такая, но вообще-то он был пьян и укурен. Поэтому спустим ему это с рук и закроем на его распущенное поведение глаза. На кухне он как раз дал ей ту самую траву, которую притащил на вечеринку. Нана не особо подобное любила, ей обычный табак был милее, но…чтобы голова прочистилась, можно было один раз попробовать. — Так странно…вроде со стороны кажетесь такой искушенной, а никогда не курили раньше траву. — Он оперся об захламленную столешницу напротив такой же, об которую ягодицами оперлась сама Нана. Она сделала только две первые затяжки, прикурив до этого от закрутки Гето. Подняв лицо к потолку и выдохнув медленно дым, Нана ощутила, что голова закружилась. Хорошо, что трава была лёгкая…будь она забористая, все члены вечеринки либо бы уже блевали с ближайшего балкона, либо катались по импровизированному танцполу в гостиной в судорожных припадках. Но Сугуру знал свое дело, он не в первый раз подобным промышлял и уж точно какую-то лютую дрянь друзьям бы не стал приносить. Нана со смешком посмотрела Гето в глаза с дальнего расстояния, сощурившись. — Можно казаться, но не быть. — Она ответила в привычной себе манере. В голове образовалась такая лёгкость, что организм сразу счел её за нетипичную…и вызванную чем-то посторонним в нем. — Хоть мне и 27, но я бы не сказала, что моя жизнь была такой уж насыщенной до попадания в вашу школу. Были свои клубы, выпивка, танцы…приключения… — Нана с намеком и смехом поиграла бровями, отчего Сугуру заулыбалсы шире и, перейдя чуть ближе к ней, встал возле неё. — Но до лёгких наркотиков ещё дело у меня не доходило. Гето вскинул с ухмылкой выразительно и заметно игриво брови. — Вообще-то это даже считается полезно. В ряде прогрессивных обществ и стран. — Да, наравне с аптечными успокоительными, это я слышала. — Нана повернула с лёгкой улыбкой к нему голову. — Поэтому вы с Сатору время от времени её раскуриваете за школой? Гето раскрыл комедийно и несколько картинно рот. Его закрутка выпала и её пришлось на полу срочно тушить. Он выругался сам себе, посмотрел себе на ноги с тихим искрометным: «блять», после чего неловко с улыбкой потер переносицу. — Ох, черт, извините, так неловко получается себя так вести перед вами… Нана его тронула за плечо и протянула свою закрутку. — Успокойся и покури мою. Мы все здесь сейчас такие. И я сейчас не твой учитель, поэтому расслабься. Гето убрал ладонь от лица, благодарно взглянул на Нану сверху вниз и, приняв с полуулыбкой и внимательным прищуром траву, затянулся от неё. На губах проявился вкус её кисло-сладкой помады. Отдавало сладким апельсином… — Кто вам рассказал, если не секрет? Нана весело на него с играющими бровями посмотрела. — Сёко не умеет держать язык за зубами, когда она пьяна. Они оба после захохотали. Их тела покачивались, на кухне…ощущался особый дух беззаботности и студенчества… Нана давно не имела возможности его вкусить. Ведь её безработные деньки давно уже прошли… Она потеряла их при пересчете вырисовывающихся обязанностей нового положения учителя, когда избрала его место. Или магическое сообщество его избрало за неё? Едва ли она сейчас ответит точно и честно. Иногда ваш и чужой выбор смешиваются при определённых обстоятельствах в одно и перестает различаться граница. С Наной так и было, когда выяснилось, кто она…что она может…и главное когда она поняла как контролировать свою силу. Заметив её резко ставший задумчивым взгляд, Гето осторожно её спросил. — Вы как?.. Голова не кружится?.. Первый раз может начать мутить и вообще голова может кругом идти…да и зависания всякие там добавляются. Нана проморгалась и, вынырнув из моря своих воспоминаний, посмотрела на Гето более-менее трезвым взглядом. — А? Это? — Нана оттерла с тихим грустным смехом свое лицо. — Да так…вспомнила, как притащила своё тело в учительское кресло. Гето с интересом склонил голову к плечу. Нана по велению дури решила ему сразу же всё рассказать. Да и она же абсолютная трезвая не стала бы подобную правду от студентов скрывать. — Когда я была в вашем возрасте…у меня как раз открылись мои силы. У магического тогдашнего совета и большой тройки встал тот час вопрос, что со мной, такой опасной, делать вообще… — Нана с печальной усмешкой отвела помутневший взгляд в сторону, вспоминая те дни: — Я прекрасно знала, что буду отмечена определённым клеймом до конца своей жизни, чтобы я ни делала…поэтому решила не делать с собой ничего. Я осталась самой собой и понесла свои мысли, так сказать, в массы, когда меня допустили при помощи ходатайства семьи Итадори к обучению детей. Юджи и его дедушка заступились за меня, когда на меня уже думали наложить особые ограничения…за что я им безумно благодарна по сей день. Без них, боюсь, я бы и вовсе пропала. Гето смотрел на неё с искренним сочувствием. — Ох, так вот…что вас привело сюда… Нана покивала, заглядывая ответно в его глаза своими снизу вверх. В обрамлении темных не полностью завязанных волос лицо Гето ей казалось сейчас почему-то очень красивым… — Уж явно не трудоголизм и не изначальное рвение к педагогике. К слову, про рвение и трудоголизм — ты, мальчик мой, хоть и умеешь вовремя отдыхать, как и помогаешь с этим другим, но внутри тебя тоже дремлет склонность перерабатывать и браться за сложности, чтобы показать себя… — Нана внимательно на него взглянула. Гето аж в этот момент застыл и слегка выпал в осадок с такой резкой смены разговора. Он пришёл в себя лишь когда догорающий косяк, зажатый меж губ, те чуть не обжег. — Мой тебе совет, не хватайся за каждую возможность продвинуть себя вперёд. Это может получиться очень одинокая дорога…чего я тебе совершенно не желаю. Нана заправила ему прядь волос за ухо и уже собралась уходить, как вдруг он остановил её словами. — Вы за меня волнуетесь? Нана обернулась и, чуть удивленно поморгав, добавила: — Я волнуюсь обо всех многообещающих студентах и хороших людях. А ты получаешься два в одном. Везунчик, полагаю? Она не могла ему не улыбнуться в этот момент. И Гето…черт дёрнул его подойти к ней, просто сделал пару шагов, положил длинные руки ей на плечи…наклонился и её поцеловал. Все это было…странно. Они некоторое время стояли, прижавшись один к губам другой, пока Нана мягко от него не отпрянула и не положила ладонь ему на рот, заглядывая в глаза. — Не надо, Гето. Ты хороший мальчик, и ты мне очень нравишься…но я уже занята Сатору. Плюс, — она надавила на его рот чуть сильнее, чтобы он не успел ей возразить, — ваша привычка отбивать друг у друга девчонок в юношестве и сейчас — не одно и то же. Не лишай его себя в твоей жизни и себя его не лишай. Вы, как друзья, друг другу очень нужны. А я не хочу становиться камнем раздора между вами двоими. Нана убрала ладонь и посмотрела на него со взрослым пониманием и учительской мягкостью. — Ясно? Гето поджал губы, вздохнул и добавил чуть виновато. — Вы мне очень нравитесь, Миямура-семпай. Правда. — Как и ты мне. И все же…не поступай так по отношению ни к себе, ни к другу. Я переживаю больше за вас обоих в этой ситуации, чем за себя. Нана понимающе погладила его по щеке, заглядывая в карие глаза, и Гето от этого будто протрезвел. Её слова дошли до его головы, и он ещё более виновато взял после её руку в свою. — Я вас понял…но…я могу вас попросить о ещё кое чем?.. — О чем же?.. — Когда его большие пальцы стали массировать костяшки её аккуратной худой ладони, Нана посмотрела на Гето снизу вверх. Он добавил с плохо скрываемым смущением и трепетом, хоть и очень пытался вести себя уверенно. Не получалось. Гето зажмурил глаза. — Я могу вас…попросить…об ещё одном поцелуе?.. — Он открыл глаза и посмотрел просяще прямо на неё. — Всего лишь об одном. Где-то она уже это слышала… Что же она ему ответила? Нана, будучи молодой сердобольной, такой же обкуренной и подвыпившей, как и он, позволила ему и себе последний поцелуй на той кухне, затушивший после эту возникшую спонтанно в Сугуру Гето искру, которую её же первопричина и погасила своим аккуратным отказом. Но кто знал…может, в будущем, произойди этот поцелуй ещё раз, она могла бы заново разгореться. Её губы прошлись медленно от его щеки к его губам… И поцелуя поэтому получилось два вместо одного. Гето обхватил её лицо ладонями, Нана же осторожно погладила его по щеке, шее, изгибу плеча…и когда одно тесное давление на другое кончилось, она мягко Гето похлопала вновь по щеке и лишь после вышла с кухни, кинув ему напоследок. — К слову, трава у тебя и вправду что надо. Она улыбнулась Гето, развеев то облако неловкости, что между ними возникло, за что Сугуру ей благодарно улыбнулся в ответ. Сатору поймал Нану в руки только после того, как вечеринка уже закончилась. Убираться на следующий день в гостиной общежития придётся просто весь вторник…но Годжо ни о чем не жалел. Нана все ещё раздумывала о том, что случилось на кухне. Судьба иногда бывала той еще злодейкой, когда приводила к порогу её «внутреннего дома» аж сразу двух влюблённых в неё мальчиков…но если Гето был больше в неё влюблён, и в нем мог играть чисто юношеский азарт увести серьезную женщину у друга, который часто по глупости просыпался у мальчиков их лет, то Сатору именно Нану любил. И он не позволял ей в этом сомневаться. Поэтому отбросить сомнения прочь. Она правильно сделала, что так поступила. Неправильно было во второй раз его целовать самой, но…он ведь бы не успокоился, пока второй сознательный поцелуй не случился. А тут гештальт оказался закрыт. Сатору ей все рассказывал, что кто-то поехал голышом купаться потом в холодный бассейн, Кенто на танцполе хлопнулся в отрубе, потому что перепил, когда играл в соревновании, кто больше и быстрее выпьет из длинного бокала. Юу умудрился затащить на танцпол Сёко и оказался очень хорошим партнёром по танцам (но мальчики вроде него только и делают, что учатся танцевать у себя в комнатах одни. Ауч! Миямура-семпай, не бейте меня, это нечестно!). Потом и вовсе приехала Мей Мей и заявила, что привезла стриптизерш, однако те потерялись где-то в пробке и так и не доехали до них. А жаль, обещали ведь быть в костюмах полицейских! Рико тоже подъехала, она даже передала ему подарок. Но надолго задержаться она не смогла, её просто не отпустили. И вот пока Нана с большим интересом слушала его активную болтовню, они постепенно дошли до более-менее чистой комнаты, в которой можно было бы заночевать, потому что до её квартиры ехать был не вариант, они оба были нетрезвыми и всё ещё под остаточным влиянием травки, до его тоже, а комната, которая давалась ему в общежитии, не посещалась вот уже как…с первого дня, как ту Сатору предоставила школа. Он вообще боялся туда заходить. Годжо на заданиях смог довольно быстро накопить на квартиру, а если и ночевал в общежитии, то чисто чтобы потусоваться с Сёко и Гето. Посему… Встала проблема, куда деваться по окончании вечеринки. Они нашли какой-то диван…на нем разложились как смогли, с хохотом начали целоваться… И он как только её не взял в ту ночь: в миссионерской позе, на боку, языком тоже… Сатору активно так «пёрло» от выпитого алкоголя и почти выветрившейся из головы травы, а ещё от самого факта, что его полюбила в ответ женщина, которую он сам давно хотел… Не было ничего более окрыляющего, чем это чувство. Возможно, от последнего обстоятельства выплеск его активности и энергии был куда явно больше, чем от первых двух. С таким неустанным любовником нужно было уметь держать планку, но Нане это было легче простого: когда юноша перед тобой старается доставить удовольствие тебе и себе, тебе тоже становится не так сложно доставить удовольствие вам обоим. Они потом лежали на этом диване, отдыхали, тяжело дышащие, и не находили сил друг от друга отстраниться. Внезапно Сатору захотелось пооткровенничать. — Я, кстати, хотел бы стать в будущем учителем, глядя на тебя. Наначи слегка удивленно заглянула в его лицо своими глазами. Те уже порядком слипались. — Правда? Сатору довольно покивал, облизывая губы и чуть игриво закусывая нижнюю. Его прищуренные уже слегка сонные глаза смотрели вовсю лукаво на неё. Но при том наполненные искренностью до краёв и даже больше. — Я за тобой целый год наблюдал, Наначи…мне тоже хочется теперь нести светлые мысли в юные умы магов. Это здоровская возможность хоть что-то в этом мире изменить. Нана погладила его по щеке и заправила белую прядь за ухо. Миямура с легким волнением вздохнула. — Мне приятно, что я тебя так вдохновляю, Сатору, но…ты уверен, что точно хочешь этого? Учительский труд нелегок… Сатору твердо кивнул, внезапно протрезвев и посмотрев на неё более чем осознанно. — Я это понимаю. И все же…благодаря тебе и твоему примеру мне этого теперь хочется. В конце концов, я быстрее других достигаю вершин в любом деле. Что ещё на них делать, кроме как делиться знанием о том, как мир выглядит с высоты, с другими? Он поморгал пару раз, пытливо на неё глядя и надеясь, что она его понимала. Губы Наны растянулись в широкой улыбке сами по себе из-за его слов. Она была счастлива слышать такую разумную речь из его уст. — Ты и вправду сильно вырос, Сатору… — прошептала она, щурясь. — Ты большой молодец… Это хорошая цель. И я понимаю, что ты имеешь в виду: когда оказываешься выше других, остальных хочется к себе подтянуть как можно ближе. Но для этого обычно своё окружение приходится обучать…и помогать ему «возвыситься». Нана обняла его и, зарыв в себя, поцеловала Сатору в макушку, потеревшись щекой об его лоб. Он облегченно вздохнул. Она и в личном отношении оставалась всё такой же понимающей… И ему это так нравилось в ней. — Я тобой горжусь, мальчик мой…и уверена, что учитель из тебя выйдет хороший. Со временем. Она тихо рассмеялась, сощурившись чуть дразняще, когда он обиженно зафырчал, неудовлетворенный тем, что она таковым не считала его уже сейчас. Но потом Сатору расслабился и вдруг стеснительно ткнулся носом в её плечо, пробормотав. — Можешь так ещё раз сказать? — Как? — Нана чуть удивленно спросила. — Мальчик мой… — Он аж покраснел гуще, когда пробормотал это. И зарылся в неё только сильнее, потом добавляя себе будто в оправдание: — Ты просто так это говоришь по-особенному, я даже не знаю, что со мной творится, когда слышу эти слова конкретно от тебя… И как ты вообще это делаешь… «Они просто такие мягкие…поощряющие…заставляющие себя чувствовать видимым, любимым и значимым…» — Сатору этого не говорит, но Нана это в его поведении чувствует и видит. Она с озорной улыбкой поглаживает его по голове, заглядывая в его лицо горящими глазами, и добавляет лукаво с комедийно изогнутыми, как у Джека Николсона, бровями. — Мальчик мой?.. — Ох, черт, нет, только не так. Сатору прикрыл её лицо ладонями и захохотал. Им вставать уже было через пять часов, а они ещё даже не спали, Боже… Но когда Сатору обнял её крепче и весь доверительно в неё обратно зарылся, Нана поняла одно — она не единый бы час сна променяла на то, чтобы вот так провести его вместе с ним, бодрствуя… И ей хотелось, прежде чем Сатору уснёт, подарить ему ещё один подарок на день рождения. — Я тоже тебя люблю, Сатору Годжо… Ещё раз с днём рождения. Нана тихо нежно прошептала это, целуя его с прикрытыми глазами в затылок, отчего Годжо весь разомлел и чуть ли не зашелся мурлыканьем в её руках. Он обнял семпая крепче и с широкой улыбкой стал думать, как сильно с завтрашнего дня поменяется их жизнь. Вся школа узнает, что они вместе, будут скандалы, нелицеприятные комментарии некоторых завистливых недалеких учеников и расспросы, какого это, трахать свою же учительницу/ученика…но ему было плевать. И Нане, как он знал, исходя из её характера и того, как она мыслила, тоже. Главной важной вырисовывающейся мыслью здесь была одна единственная — когда он закончит четвёртый год обучения, Сатору обязательно купит кольцо и сделает семпаю предложение. А кто будет против, могут катиться в «Необъятную бездну». Уж он об этом сможет позаботиться.