genshin impact hot headcanons

Дилюк сначала не знает, что делать. Его учили всегда быть вежливым молодым джентльменом, и правильнее всего было бы развернуться на каблуках и немедленно покинуть комнату, возможно, даже до того, как ты заметишь, что он проскользнул внутрь. Но ты... просто такая милая. Он обещает себе, что это займет всего мгновение, он увидит блеск пота на твоем лбу и мелькание твоего обнаженного бедра - но затем твои пальцы двигаются, и твои зубы прикусывают твою нижнюю губу, и ты вздыхаешь мягким голосом, от которого ему становится больно в штанах: "М-мастер Дилюк...", и как он может противиться этому? Дверь закрывается, и ты, сделав большие испуганные глаза от того, что тебя поймали, начинаешь заикаться, пытаясь извиниться за то, что была так бесцеремонна, и, честно говоря, то, что ты тоже взволнована, немного успокаивает его. Напоминает, что, как бы красиво ты ни выглядела и как бы сильно он ни хотел тебя, ты тоже всего лишь смертная. Он улыбается тебе, его лицо раскраснелось, он прячет кашель за рукой в перчатке. “Я услышал, как ты зовешь меня по имени”, - говорит он, и его глаза цвета темного вина скользят по твоей обнаженной коже нервно, но оценивающе. “Я... кхм. Тебе, случайно, не нужна какая-нибудь помощь? Мне говорили, что я... довольно хорошо управляюсь со своими руками”. Чайльд не тратит впустую ни секунды больше, чем ему требуется, чтобы точно понять, что происходит. Он слышит, как его имя слетает с твоих губ в тот самый момент, когда твои бедра двигаются вверх в ритме того, как ты играешь со своим клитором, и он набрасывается на тебя, как ягуар в поисках добычи. Он флиртовал с тобой с того момента, как встретил, и он, конечно же, обратил внимание на всю сексуальную напряженность - пытался довести дело до конца и заставить тебя сломаться. Ему действительно интересно, сколько раз ты это делала - как ты могла быть такой глупой, когда он все это время был рад протянуть тебе руку помощи? Чайльд опасен, и ты едва успеваешь заметить его движение, как его рука обхватывает твое запястье и прижимает его к голове. “Кажется, ты не слишком далеко продвинулась в этом!” - говорит он, улыбаясь тебе сверху вниз, и от этого дикого, голодного света его голубые глаза, кажется, светятся еще ярче в тусклом освещении спальни. Рука, не удерживающая твое запястье, спускается вниз по твоей ключице, гладит твою обнаженную грудь, ощущение его перчаток на твоей скользкой от пота коже заставляет тебя вздрогнуть, когда он насмешливо останавливается на вершине твоих бедер. “Нужна помощь? Все, что тебе нужно сделать, это спросить, ты же знаешь!” Кэйа натыкается на тебя совершенно случайно. Ты так стараешься скрыть это, как только видишь его, твое милое личико искажается от ужаса, титул "сэр Кайя" замирает у тебя на губах… Кэйа просто закрывает дверь и идет к тебе с ухмылкой на своем несправедливо красивом лице. “Ты произнесла мое имя”, - говорит он опасно взволнованным тоном. “Я тебе для чего-то был нужен?” Твои руки все еще зажаты между бедер, и ты вскрикиваешь, когда он чересчур непринужденно садится на кровать рядом с тобой и протягивает руки, как будто ничего не случилось. “Ты знаешь, что я всегда готов выслушать тебя, когда тебе нужно поговорить, милая! Тебе не нужно утаивать это или стыдиться...” Он очень ясно дал понять, по-своему, что более чем готов принимать активное участие в том, что ты делаешь. Капитан наслаждается легкой дрожью, которая пробегает по тебе, когда он перекатывает ласкательное имя на языке. Но Кэйа хочет подразнить тебя, ему нравится все контролировать, и на самом деле он не собирается помогать тебе, пока ты не признаешься ему, что хочешь его. А потом, после этого... Что ж. Достаточно сказать, что в следующий раз, когда ты выкрикнешь имя Кэйи, оно быстро будет заглушено его голодными губами на твоих собственных. Аято знает все, что происходит в поместье Камисато - и, к несчастью для тебя, это включает в себя случаи, когда ты заглушала свои крики его имени в подушку с двумя пальцами внутри себя, и разочарование от того, что это не сам комиссар вдавливает тебя в матрас. Но Аято также нравится выжидать, заставляя тебя отчаянно желать его. Он стоит немного ближе к тебе, улыбается чуть темнее, полуприкрыв глаза, понижает голос чуть ниже, пока тебе практически не приходится останавливать дрожь в бедрах от желания. Именно после одного из таких случаев он следует за тобой в твою маленькую спальню; естественно, на расстоянии. Прогоняет любого, кто хочет последовать за ним или узнать, куда он направляется, он просто преследует... свои личные интересы до конца, вот и все. Он прямо за твоей дверью, когда слышит, как у тебя перехватывает дыхание, как ты стонешь при упоминании его титула... И именно это время он выбирает, чтобы ворваться в комнату. Он не дает тебе времени попытаться спрятаться. Он не дает тебе времени что-либо предпринять, прежде чем загонит тебя в клетку под собой, улыбаясь своей непостижимо вежливой, но ужасно голодной улыбкой. “Я думаю, это четвертый раз на этой неделе, когда ты прикасаешься к себе, думая обо мне”, - практически мурлычет он тебе на ухо, глядя на тебя сверху вниз, наблюдая, как ты извиваешься, отчаянно пытаясь придумать извинение, которое снимет тебя с крючка за твое совершенно неподобающее поведение. Ты совершенно озадачена, когда вместо того, чтобы немедленно отпустить тебя, он просто продолжает улыбаться. “Продолжай”, - говорит он, забавляясь. “Почему бы тебе не рассказать мне, что ты думала о том, что я с тобой делаю? Хм. Если мне это достаточно понравится, возможно, мы даже сможем подумать о воплощении твоих маленьких фантазий в реальную жизнь”. Тома прежде всего ориентирован на обслуживание. И это не значит, что он не фантазировал о тебе! Тихо. Сам по себе. Надеясь, что никто не узнает. Так что, обнаружив, что ты прикасаешься к себе с его именем на устах, похоже на мечту, упавшую прямо ему на колени. Ты хочешь, чтобы к тебе прикасались. Ты хочешь кончить. Ты хочешь его. И разве Тома, не может решить три такие маленькие проблемы? Он, конечно, спрашивает! Произносит твое имя, весь сияющий и взволнованный, чтобы ты не поняла неправильно, и сразу же продолжает: “Я могу сделать это для тебя. Не переутомляйся!” Тома прямолинеен в этом, опускается на колени, смотрит на тебя снизу вверх нетерпеливыми щенячьими глазами, целует твои бедра, подается вперед и ждет разрешения прикоснуться губами к твоей самой интимной части, его сердце громко бьется в груди, потому что он не может поверить, что сможет помочь тебе таким образом, наконец. У Томы есть только одна просьба. Тихо, его горячее дыхание касается твоей скользкой вагины. Тома бормочет: “...ты произнесешь мое имя еще раз?”