genshin impact hot headcanons

НЁВИЛЛЕТ. Жители Фонтейна никогда не видели такого ливня, как этот, точно так же, как зарезервированные места в суде никогда не видели, чтобы главный судья Невиллетт вел себя так иррационально, как сегодня. Чтобы опровергнуть каждую улику, отвергнуть любые точные утверждения — они отмечали слова и действия манипулятора, которым он даже не собирался быть. И все же все это казалось ему таким рациональным. По его собственным оправданным, законным понятиям, ты была совершенно невиновна. Ты не заслуживала этого безосновательного осуждения, которое привело тебя к суду, и ты, конечно же, не была виновна. Но когда ты даже не смогла представить веских доказательств в свою защиту, его постоянное увольнение твоего прокурора стало выглядеть столь явно предвзятым. “Вау, я никогда раньше не видел, чтобы верховный судья вел себя подобным образом!” “Я знаю, верно?! Какое зрелище!” Шоу? Для всех этих людей то, что его возлюбленную осудили за преступление (которое, как он был уверен, ты не совершала), все еще было для них шоу? Боль, которую он испытывал, просто видя тебя на трибуне под собой, все еще было шоу? И на протяжении всего этого "шоу", даже когда ты клялась в правдивости, ты ни разу не посмотрела ему в глаза. Это было настолько очевидно не только для зрителей, но даже для самого Гидро Архонта, что отсутствие зрительного контакта было признаком вины — признаком того, что ты даже не могла посмотреть месье в глаза от стыда за то, что совершила. Но даже в этом случае, даже после всех этих признаков, указывающих на твою полную вину, он все еще отрицал это. “Простите мою грубость, месье”, - обратился к нему прокурор, явно разочарованный, как и все остальные в зале суда, “но я изложил все свои доводы и теперь, я думаю, пришло время для вынесения вердикта”. Нёвиллет прочистил горло. “Это не конец, пока я не скажу”, - он свирепо посмотрел на мужчину. "Я не верю, что существует достаточно доказательств, чтобы..." “Нет, нет, я думаю, ты и так слишком долго с этим тянул”, - зевнула Фурина. Верховный судья сделал паузу, подняв глаза, чтобы увидеть Архонта, сидящую в скуке, подперев голову рукой. “Разве ты не слышишь людей, Нёвиллет?” - она повысила голос, словно обращаясь к аудитории в надежде, что они согласятся с ней. И в кои-то веки месье чувствует, что это самое большое разочарование, которое он когда-либо испытывал по отношению к ней. На этот раз он может не простить ей ребячества ее поступков, ребячества, которое превратит его любовь в несправедливость. "Пришло время огласить вердикт", - объявила Фурина, - "хотя, возможно, это не тот результат, который Вам понравится”. Она выпрямилась, глядя прямо в глаза главному судье. "Но Оратрис… Оратрис никогда не ошибается". “Да будет так”, - процедил Нёвиллет сквозь стиснутые зубы. И когда синий свет облетел зал суда, он заговорил: “Я принимаю решение в пользу обвиняемого… невиновен.” Его вердикт слетел с его губ, как мольба, и все это в сладком, отчаянном отрицании. Но Оратрис Меканик говорила об обратном. Виновна. Над Фонтейном начали сгущаться тучи. КЛОРИНДА. "Тебя не беспокоит обвинение в убийстве?" - спросила Навия, обшаривая взглядом лицо Клоринды в поисках каких-либо признаков страдания или какого-либо выражения, умоляющего о помощи. Чемпион-дуэлянт просто ответила: “Вовсе нет”. Навия была, мягко говоря, удивлена, что ей показалось, будто ее собеседницу за послеобеденным чаем здесь ничуть не волнуют выдвинутые против тебя обвинения. “Я знаю, что судебный процесс пройдет гладко”, - объяснила Клоринда. “Я была там лично, чтобы стать свидетелем того, что произошло на самом деле”. "О!" Навия поняла, внезапно почувствовав себя немного виноватой, что предполагала что-то иное. "Что ж, это все меняет! Тогда, полагаю, тебе не нужна моя помощь". Клоринда только кивнула. Все было так просто: Ты бы никогда никого не убила. Она знала это, ты знала это, Навия знала это, все, кто собирался смотреть этот судебный процесс, вероятно, тоже знали это. Эти необоснованные обвинения против тебя были не чем иным, как высокомерным недопониманием со стороны оппонента, и уже было предвидено, что ты, скорее всего, выиграешь. Итак, почему ты была здесь, стоя перед судом, призывая к дуэли, чтобы доказать свою невиновность, вместо судебного разбирательства? “Я возражаю!” “Клоринда, пожалуйста, не нарушай ход судебного разбирательства”. "Но, месье..." “По законам двора", - командует Нёвиллет, “эта дуэль разрешена к проведению”. И время было как в тумане до того момента, как она предстала перед тобой в бою. Она гордилась тем, что была чемпионкой по дуэлям, она действительно гордилась — и ты знала о её гордости. Но это был первый раз, когда она по-настоящему почувствовала себя зверем в клетке, как будто она была львом, прирученным Архонтом только для того, чтобы убивать. Это было похоже на ринг гладиатора, где тебя приговорили к смерти, с той лишь разницей, что это было против лезвия меча твоего возлюбленного. И к такому мечу ты прикасалась раньше лишь на слух, слушая бесчисленные истории Клоринды о её поединках. О её казнях, о её преданности справедливости и чести — и теперь, те же самые идеалы обрушились бы на твои окровавленные плечи. “Теперь ты можешь сдаться”, - практически умоляла она, наблюдая, как ты падаешь на колени. Она чувствовала себя больной, зная, что должна сделать. И ее чуть не стошнило от того, как жители Фонтейна приветствовали ее, словно это было какое-то шоу. Она не хотела слышать эти одобрительные возгласы, как будто это было хорошо, что она заставляла себя бороться с тобой. “Пожалуйста, пожалуйста, просто сдайся сейчас”. Но ее сердце болело. Ты продолжала поднимать себя из грязи, готовая умереть от ее рук. ЧАЙЛЬД. "И что потом?" Ты улыбнулась, рассеянно проводя пальцем по венам на тыльной стороне его ладони. “А потом мы вместе создадим семью”. Он казался таким взволнованным, во многом из-за того, что у него продуман каждый шаг в его будущем с тобой. Когда он говорил подобным образом, в его голосе слышалась определенная невинность. Ты рассмеялась сквозь свою постоянно растущую улыбку, глядя на него: “Семья?” Это прозвучало недоверчиво. "Со мной, сиротой из жалкого Дома Очага?" “Да!” - воскликнул он. Именно тогда он воспользовался моментом, чтобы закрыть глаза и прижаться своим лбом к твоему, начав шептать сладкие обещания будущей совместной жизни. И в этом положении ты не могла видеть ни отражения смерти в его глазах, ни призрачных пятен крови под ногтями. Здесь он не был Фатуи, он был твоим любовником. Это были вещи, которые Аякс эгоистично игнорировал тогда и игнорирует даже сейчас, когда было уже слишком поздно. Возможно, он забыл истинное значение того, что значит быть Фатуи, потому что предпочел игнорировать возможность того, что его единственной стабильности будет угрожать тот самый Бог, которому он поклялся в своей преданной верности. Тот самый Бог, который больше не верил в любовь. И вот теперь он стоял здесь, в ее божественности, и ледяной пол под его ботинками казался холоднее, чем он помнил. Рядом с ним стояла Арлекино, на которую он то и дело поглядывал, потому что ему хотелось, чтобы в эти моменты она проявляла хоть каплю эмоций. Он цеплялся за невозможное, например, за веру в то, что, возможно, эта встреча была ненастоящей, и, возможно, Царица лгала о том, что ты предатель. Он хотел отрицать все это, даже после того, как очень хорошо узнал, насколько сильно ты презираешь, даже саму мысль быть привязанной к Дому Очага. Все это время ты ненавидела быть Фатуи, но продолжала любить такого Предвестника, как он, и, возможно, именно твоя любовь ослепила его. Твоя любовь была такой теплой и радушной. “Арлекино”. Он мрачно выплюнул ее имя, как только двери за ними закрылись. “Давайте откажемся от этой миссии”. "О?" Она почти усмехнулась. Улыбка, которая так и не коснулась ее глаз — улыбка, похожая на ухмылку маньяка. "Значит, наша цель что-то значит для тебя?" “Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, только чтобы сохранить жизнь этому человеку”, - пообещал он, все еще пытаясь скрыть, насколько ты была важна для него. Но эта унизительная искорка веселья на ее губах приводила его во все большее отчаяние. "Пожалуйста, я имею в виду все, что угодно. Только не убивай...” "Ты же знаешь, я очень серьезно отношусь к предателям моего приюта", - улыбнулась она, опуская взгляд, чтобы осмотреть свою перчатку так небрежно, как будто крошечная пылинка, которая лежала на ней, была интереснее, чем мольбы ее коллеги-Предвестника. “Наказание всегда было системой, которой я руководила”, - сказала она, начиная отворачиваться. “И это всегда была система, которую предпочитало ее Возлюбленное величество”. Дверь захлопнулась, и он в одно мгновение оказался на ногах. Он должен был добраться до тебя — он должен был, наконец, осознать, что его ровня и Бог, которому он доверял, не проявили к тебе милосердия. Даже если бы ты была его семьей, даже если бы ты была его светом, Снежная не отпускала предателей. Аякс научился любить тебя больше, чем организацию, которой он посвятил свою жизнь, но он также был достаточно глуп, чтобы думать, что они никогда не будут угрожать тебе. Но когда он стоял здесь, сейчас, видя твои широко открытые глаза, когда ты лежала в собственной крови, он почувствовал, что кончики твоих пальцев уже такие же холодные, как любовь Царицы.