genshin impact hot headcanons

Хотя КЭЙА и терзает себя различными угрызениями совести, в целом он считает флирт и секс приятным развлечением - то есть до тех пор, пока в его жизни не появилась ты. Милая, приятная и неприкасаемая, чтобы никто из его младших учеников в рыцарях Фавониуса не счел его извращенцем, пользующимся своим положением, Кэйа не может не наблюдать за тобой, когда думает, что ты не смотришь. Не может не поправить твою форму, когда ты держишь меч, не похвалить тебя чуть больше, чем многие слышат от него. И не помогает то, что ты смотришь на него с теми широко раскрытыми глазами героя, с которыми многие новые рыцари относятся к своим капитанам, что ты улыбаешься, задыхаешься и горячо благодаришь его, когда он уделяет тебе время. Трудно не допустить, чтобы это преклонение перед героем ударило ему в голову - представить, что ты стоишь перед ним на коленях, а вместо этого рассматриваешь его член с таким же отчаянным видом, и все для того, чтобы услышать доброе слово от своего начальника. Трудно не думать о твоем набитом рту, выпуклости на горле, ощущении его руки на твоей шее сзади, когда он жадно входит в тебя и наслаждается ощущением твоих прелестных губ, обхватывающих его. И когда у него действительно возникают такие мысли, на самом деле нет другого выхода, кроме как обхватить рукой свой член и трахнуть его кулаком. ГОРО проводит много времени в святилище Сангономии, разыскивая божественную жрицу для боевых встреч, новых инструкций или других подобных дел, когда ее плотный график не позволяет ей спуститься, чтобы найти его - и именно это заставило его обратить внимание на застенчивую, нежную служительницу святилища, которая, кажется, была назначена присматривать за ним, пока он находится там. Ему очень стыдно за это - не только за гражданское лицо, но и за служительницу святилища, которая должна быть милой и чистой и которая, как он знает, никогда не сможет ответить на его ухаживания - но это не отменяет того факта, что от малейшего дуновения твоего запаха в воздухе ему хочется скулить, бить лапами по земле и надеяться, что то, как ему тяжело, не будет заметно. Ты так мила с ним. В один из первых раз, когда он пришел, ты предложила ему испеченное тобой угощение, и Горо влюбился быстро и сильно - и то, что ты всегда рада его видеть, застенчивая, вежливая, милая и - для его собачьих мозгов - настолько очевидно плодовитая, что ему больно, ничего не делать, чтобы смягчить его вину. И когда ты так полностью занимаешь его мысли, неудивительно, что он проводит ночь в палатке, надеясь, что его никто не слышит... он представляет, как ты стоишь перед ним на четвереньках, как он вонзается в тебя, кусает и царапает твои плечи, как ты умоляешь его наполнить тебя своим семенем. АЯТО ужасно рад, что у его сестры появился друг. Хотя она безропотно выполняет свои обязанности, и весь мир, кажется, обожает ее, он знает ее достаточно хорошо, чтобы видеть ее одиночество - и поэтому твое сияющее солнечным светом присутствие желанно. Он обожает то, как бережно ты выводишь ее из раковины, как улыбаешься ей после нескольких часов, проведенных с тобой... И ему ужасно жаль, что он не может смотреть на тебя за ужином, не представляя, как отпустит слуг и будет трахать тебя на полированном столе, пока ты не выкрикнешь его имя, беспомощно вцепившись пальцами в его плечи. Ты просто такая... преданная. У тебя большие щенячьи глаза и нетерпеливый, дружелюбный характер, и Аято хочет научить тебя абсолютному послушанию и заставить тебя выполнять каждый его приказ, как будто речь идет о жизни и смерти. Он хочет, чтобы ты, задыхаясь, прижималась бедрами к его бедрам, выпытывая между своими плавными, размеренными движениями вопрос о том, хорошо ли ты справляешься со своей работой. Он хочет слышать, как ты спрашиваешь, как трахнуть его лучше, как заставить его кончить сильнее... И именно мысль о том, что ты научишься быть для него идеальной куклой, которую нужно ублажать до отчаяния, заставляет его стонать в кулак, впиваясь бедрами в тонкие шелковистые простыни. ТОМА понимает, что такое благородство, ведь он так долго работал на клан Камисато. Он понимает, что такое браки по расчету и какие пары уместны, а какие нет - и именно это заставляет его понимать, что, как бы он ни смотрел на тебя, ты выше его по положению, чтобы что-то могло осуществиться. Когда он в качестве эконома обхаживает уважаемых гостей дома Ясиро, он делает все возможное, чтобы не оказывать тебе особого внимания - но трудно не заметить, что ты относишься к нему не просто как к помощнику. Ему трудно не заметить красивую форму твоих губ и блеск твоих глаз, не рассмеяться от удивления, когда ты шепчешь ему на ухо какую-нибудь шутку. Он думает, что это, наверное, просто оттого, что ты хороший, добрый человек... Но мысли об этих губах, об этом смехе и этой дразнящей улыбке чаще всего преследуют Тому в те ночи, когда он осознает, как одинок в своей постели. Именно в эти ночи он представляет себе, как твой дразнящий смех то замирает, то обрывается, когда ты сидишь у него на коленях, а он нежно вводит в тебя свой член, пока ты не теряешь сознание от удовольствия, обнимая его за шею. Хорошо, что именно он так часто стирает белье, ведь по ночам, после твоих "визитов" в его сознание, простыни нуждаются в тщательной чистке. ДИЛЮК считает себя хорошим работодателем. Он уверен, что и горничные, и бармены, и работники винодельни считают его таким же. Он вежлив, хотя и немного отстранен, хорошо платит им, не заводит слишком близких знакомств, но имеет привычку знать о них немного... но ты, один из новых барменов в "Доле ангелов", конечно, усложняешь ему задачу. Он сам проводил с тобой собеседование, и, возможно (стыдно признаться), нанял тебя просто потому, что не мог оторвать от тебя глаз, но ты, конечно, сделала все, чтобы он об этом не пожалел. Ты очень хороший работник - и от этого еще хуже, что каждый раз, когда он видит тебя, его мысли заняты не тем, чтобы похвалить тебя за отлично смешанную "Полуденную смерть" или спросить, как идут продажи его безалкогольных напитков, а тем, чтобы отвести тебя в комнату, которую он занимает в "Доле ангелов" в те ночи, когда остается в городе, и просто трахать тебя на маленькой убогой кровати, пока ты не потеряешь сознание и рассудок от удовольствия. Ночи, когда ему приходится оставаться в этой комнате, а ты работаешь в баре, самые ужасные - ведь когда ты так близко, как он может не предаваться фантазиям, обхватывая кулаком свой член и представляя, как твой сладкий голос ласкает звание "Мастер Дилюк"? ЧЖУН ЛИ на протяжении почти всего своего существования выбирал себе любовниц по вкусу - но времена изменились, и теперь он обычный смертный, более того... он работает, и с его стороны было бы непорядочно портить свои рабочие отношения с похоронным бюро "Ваншэн", признаваясь в своем желании получить помощницу Ху Тао. Дело не только в том, что ты отговариваешь ее от каких-то диких идей, но и в том, что ты рассудительна, умна и ужасно вежлива с ним, а также очень, очень приятна на вид. Звук твоего голоса, формирующего "господин Чжун Ли", легкий поклон головы, мягкая, застенчивая улыбка... ах, Чжун Ли не привык к тому, что он не может просто получить то, что хочет. Но работа - это святое. Даже неписаный контракт, например, "межличностные отношения на работе не приветствуются", остается контрактом, и поэтому ему ничего не остается, как проводить ночи, лениво поглаживая себя, представляя тебя в разных состояниях, твое удивление, когда ты расстегиваешь его брюки и обнаруживаешь член более чем внушительных размеров, осознание в твоих глазах, когда ты понимаешь, что человек, который хочет, чтобы ты его обслужила, - это бывшее божество, которому ты не раз признавалась в преданности и восхищении. Он может только надеяться, что однажды ты устанешь от Ху Тао, и этот маленький негласный контракт будет разорван, и ты станешь его добычей. КАДЗУХА слишком вежлив для своего собственного блага. Неважно, что он знает, что нравится тебе, неважно, что он чувствует неуловимое потепление воздуха, когда ты замечаешь его и улыбаешься, что он замечает, как ты ищешь его и почти слышит, как учащается биение твоего сердца, когда он находится поблизости. Ты прекрасна (и хотя ты достойна стихов, воспевающих твою красоту, его стихи о тебе, конечно, недостаточно достойны), и поэтому он не может не думать, что ты достойна большего, чем быть отягощенной им. Он хочет быть свободным так же, как и ты, и даже если он проводит ночи, засыпая на траве под звездами рядом с тобой (и стараясь не разбудить тебя, виновато просовывая руку между бедер и настраиваясь на твое мягкое дыхание, представляя, как бы он задергался, если бы, например, проскользнул между твоими бедрами и приник к тебе ртом, пока твои руки не дернут его за волосы и ты не кончишь для него сладко и красиво), он хочет быть полностью уверен, что такая свобода всегда доступна для тебя. Именно это, по его мнению, и означает любить человека по-настоящему.