Покажи мне себя

      В коридорах больницы мигает свет и по углам множится тьма. Время от времени веет холодом, словно вокруг не стены, а старый сырой подвал. Мрачная атмосфера приближения гнетущего несет в себе тени тревоги. Воздух будто пронизан бесконечным ожиданием. Каждый вздох кажется тяжелым, словно в нем скрыта печаль ушедших в вечность. — Я стар и у меня не так много времени, чтобы передать своего носителя, с которым ты уже знакома. — Алексей Николаевич, вы многим из нас здесь еще фору дадите, — с улыбкой замечает Этери, но в глубине души знает, что глав.врач прав. Под глазами мужчины залегли глубокие тени, сеточка морщин стала глубже, с того дня, когда они впервые встретились в стенах тринадцатой клинической и Алексей Николаевич принял ее на работу без всякого испытательного срока. Теперь и сама больница постепенно приходит в упадок, потому что мужчина больше не в состоянии нести свою ношу. — Не льсти, девочка. Ты обещала, что как только придет время, то возьмешь на себя обязанность по управлению больницей. Должен соблюдаться порядок. Сюда вложены годы колоссального труда, и не только персонала, но и администрации. Чего ты боишься? — Того, что я должна отдать взамен на ваше щедрое предложение, — усмехается Этери, которой совсем не весело. Мир, где чувства переплетаются с обязанностями, а желания не всегда вписываются в ту реальность, что нам уготована, распахивает свои объятия.       Когда блондинка давала обещание, о котором не забывала ни одного дня в своей жизни, она знать не знала, что однажды встретит человека, которого способна будет полюбить и она начнет меняться под влиянием этой любви. Тем более не рассчитывала на то, что все окажется взаимно. Все ее нутро пропитанное ненавистью и желанием отомстить, способно лишь причинять боль. Она так боялась навредить Жене, что совсем забыла о том, что любовь и привязанность для нее непозволительная роскошь. В стенах этой больницы, где жизнь и смерть танцуют хрупкий вальс, душа ищет утешения. Дуд нашел его в своих примочках и заговорах, Даня в работе, чего только стоит один его горящий взгляд, а Этери нашла в Жене. А теперь лицом к лицу приходится сталкиваться с выбором: держаться за любовь или стремиться к великой цели, даже если путь к ней окроплен кровью? — Ты же не думаешь, что вместо тебя наше дело можно отдать в руки Сергея или Даниила? Они пустые, у них есть только это место и все. Они все сплотились благодаря тебе, и только под твоим началом будет царить порядок. Поэтому подумай, стоит ли любовь того, чтобы погрузить в хаос не только больницу, но и мир за ее пределами, если Люцифер, не найдя новый сосуд, окажется на свободе? Это твой долг — сохранить равновесие между нашими мирами.       Сердце Этери разрывается при мысли о том, что теперь для нее любовь — это не просто слово, и даже не эмоция, а часть ее жизни, которой она обязана пожертвовать. Но чувства стали светом, который ведет ее через тьму, наполняя жизнь смыслом, и женщина не готова снова вернуться в мир теней. Поэтому она тратит время на поиски компромиссов и надежду, в которую отродясь не верила. Стоит ли приносить в жертву то, что дает силы даже во имя всеобщего блага?

***

      Подселенцами в том числе считают и бесов, которые попадая в человека не особо прячутся. Их может заметить в зеркале даже сам носитель, а еще звероподобное изображение очень любит проступать на фото сквозь человека. Женя рассматривает снимок нового пациента после Исповеди, в котором отчетливо замечает волчьи черты. Чуть изогнутый нос, указывающий на остроту восприятия окружающего, акцентирует внимание на внутреннем уровне чувствительности и уязвимости. Длинное лицо, резко очерченные высокие скулы, словно выточенные из самого камня. Стройный, пропорционально сложенный, излучающий силу. Его янтарный взгляд, кажется, заглядывает в самую душу в обрамлении желтой кромки по краю зрачка. Такие люди излучают некую харизму и силу, тем самым подминая под себя других, таких же бесноватых или со слабой аурой. — И как вы собираетесь его лечить? — Женя адресует свой вопрос Дане. — Надо убедить его беса сменить носителя. — Легко сказать, но вряд ли он захочет идти на такие переговоры. — Поэтому надо быть крайне дипломатичным, потому что бесы не распознают ложь на стороне. Это своего носителя они знают, как облупленного, а нам придется предложить ему настолько заманчивые условия, что он предпочтет своему человеку другой сосуд. — И куда в итоге вы хотите его поместить? — В крысу. И не смотри так, Жень. Лучше он убьет лабораторную крысу, чем лишит жизни человека. — После Исповеди у меня такое мерзкое чувство липкой грязи, словно давно пора помыться, — брюнетка поежилась от ощущений, которые не отпускают ее с тех пор, как они вышли из кабинета мрт. — Значит, ты энергетически здорова, хотя в отношениях с Этери это странное явление, — посмеивается Даня собственной шутке. — А ты завидуй молча, умник! — улыбается Женя. — А правда, что бес защищает своего носителя? — Конечно. Вот наш новенький, например, сынок богатеньких родителей, а это значит, что к золотой ложке во рту прилагается неограниченная свобода во всем. Тут тебе и вождение в пьяном виде, и под кайфом, но все аварии или любые другие явления, которые нормальному человеку могли стоить жизни, не причинили ему вреда. Максимум фингал или пара царапин. Кто-то скажет, что это невероятная удача, а на самом деле бес бережет своего подопечного. Сущности важно, чтобы его кормилец функционировал, ведь чем дольше он живет, тем больше силы достается подселенцу. Схема идеальная. А еще бесам характерно после смерти носителя переместиться, например, в кого-то из родственников, но сама понимаешь, что никому такой подгон и даром не нужен. Поэтому его упекли сюда под предлогом лечения от алкоголизма.       Часы громко тикают в углу главного холла больницы посреди ночи, отмеряя моменты, каждый из которых тянется, как вечность. И снова веет холодом, напоминая, что время здесь не имеет силы, а лишь бродит, задыхаясь в бесконечности. На стенах возникают трещины, сплетаются паутинкой и медленно разрастаются по периметру тринадцатой клинической. Люцифер сам решает, кому оказать честь и позволить открыть свою бессмертную душу для столь милой сущности. — Алексей Николаевич сейчас не может исполнять свои функции, поэтому его обязанности я беру на себя, а это существенно сказывается на моей продуктивности, — объявляет Этери на планерке. Что толку бежать от предначертанного, если все равно придется смириться, ведь сделка с демоном не может быть расторгнута. — И как ему помочь? — Я работаю над этим, — женщина осознает, что тянет время, всего лишь откладывая неизбежное. И чем дольше она медлит, тем больше урона получает больница. И слабее становится Алексей Николаевич, за которого обиднее всего.       Когда в кабинете остается только Женя, Этери устало закрывает глаза, отклоняясь на спинку рабочего кресла. Длинные пальцы медленно круговыми движениями растирают виски. Она чувствует огромную ответственность не только за себя и человека, которого любит, но и за всех, кто живет и работает под этой крышей, да и за пределами этой больницы тоже. Женя решает не затрагивать сразу острую тему и заводит разговор о работе. — Завтра операция у бесноватого мажора. Как думаешь, можно ли выгнать его сущность, но избежать подселение в крысу? — Нет, если ты предлагаешь сущности диалог и условия, то должен соблюдать их до конца, — Этери открывает глаза и задумчиво смотрит на молодую женщину. — Но ведь все изначально строится на обмане. — Неважно, просто оставить его парить в воздухе нельзя. — Как-то это негуманно что ли. — Жень, так мы врачи, а не добрые феи, — жестко звучит в ответ. — Дипломатия даже в мире сущностей очень ценится, но к этому вопросу надо подходить с умом и осторожностью. Ты не можешь нарушить договор с демоном, даже если это противоречит всему, что тебе дорого. — Что происходит вокруг? Это конец? — осторожно интересуется Женя. — Демон первого круга остался без носителя, а глав.врачом может быть только человек, который одержим этим демоном. Люцифер вроде смотрящего на зоне. Он сотрудничает с администрацией и не допускает беспредела. Если он уйдет из больницы и из этого мира, на его место могут прийти сущности куда более неприятные. — Место Алексея Николаевича должна занять ты, да? — Тебе пора работать, Жень.       Чтобы осознанно стать сосудом для демона первого уровня надо принести жертву. То, что тебе дорого больше всего на свете. Люциферу некомфортно в этом мире, тяжело, и в попытке прервать это вынужденное существование, он всегда в поиске носителя, если прошлый по каким-то причинам сложил свои полномочия. Этери отказывется смириться с таким положением дел…       Перебои с напряжением становятся чаще. Трещины на стенах больницы разверзаются в стороны, словно огромная пропасть, готовая проглотить любого, кто подойдет ближе. Из трещин брызгает черная слизь, которая попадая на одежду, заставляет ткань дымится. На коже оставляет ожоги, как напоминание о том, что обещание должно быть исполнено любой ценой. Тени сгущаются по углам и расползаются по стенам, утопая в трещинах, словно время, которое здесь и без того условно. В те редкие моменты, когда Алексей Николаевич приходит в сознание, его корчит от боли и мужчина заходится в крике. У Этери сердце сжимается, когда она видит его таким. То самое сердце, которое казалось давным-давно обратилось в бездушный холодный камень. Тринадцатая клиническая закрывается на карантин.       Красный мир выглядит будто сон. Несмотря на то, что женщина осознает, что не спит, потому что она в своем кабинете. У Жени ночная операция, и она не поехала домой одна. Бокал вина рядом чем-то напоминает первую встречу с Люцифером, но сегодня он настроен не столь дружелюбно, хоть они и сидят друг напротив друга. — Этери, когда мы впервые встретились, ты была до краев наполнена такой жгучей ненавистью, что даже я мог тебе позавидовать. А теперь ты заставляешь страдать человека, который души в тебе не чаял, словно в родной дочери, когда принял на работу. Зачем ты так? — Дай мне еще немного времени. — Здесь нет времени. Ты и так медлила невозможно долго, а я не люблю ждать.       Этой палатой не пользуются, она больше напоминает подсобное помещение, но Этери ведет Женю именно туда. Медлить больше нельзя, а выходить на торги с демоном, не отдав жертву, просто бессмысленно. Тяжесть скальпеля в кармане больничного халата заставляет женщину сильнее сжимать ладонь брюнетки в своей. — Зачем мы здесь? — оглядывается вокруг Женя. Здесь никого нет, и веет холодом, заставляя волну дрожи прокатиться по телу. — Мне нужна твоя помощь. Но прежде, пообещай, что сделаешь все, что я попрошу? — Я не могу обещать этого, потому что не знаю, о чем ты попросишь. Ты начинаешь меня пугать. Этери улыбается, дьявольский блеск в ее глазах мелькает короткой вспышкой и на мгновение кажется, что как только они выйдут отсюда, все будет как прежде. — Я хочу, чтобы ты знала, Жень, порой выбор сделан за нас, и мы не в силах это изменить, как бы ни хотелось. Я прошу, чтобы ты не винила меня за мой выбор. Ты лучшее, что случилось со мной в жизни. Мое солнце и мой свет, что разогнал тьму в душе. Знай, что я тебя очень люблю. Помни об этом всегда, моя девочка, — Этери прижимает молодую женщину к себе так крепко, будто пытается навсегда сохранить это ощущение для себя. Теплом ладоней скользит по ее спине, пальцами путается в волосах, губами прижимается к виску. — Скажи мне, в чем дело? — шепчет Женя с мольбой. Женщина без слов вкладывает в ее теплые пальцы скальпель и, сжав правую ладонь в кулак, подносит его к своей шее. — Чтобы стать сосудом для демона первого уровня, надо принести жертву. Ты должна сделать это прямо сейчас, — острие металла блестит в тусклом свете больничной лампы, а глаза Жени полны ужаса. Она отдергивает руку, но скальпель не выпускает, хоть пальцы и не слушаются. — Я не могу, ты с ума сошла?! — Но ты должна. Я дала обещание, а выйти на торги с демоном можно только одним способом, встретившись на его территории. — Я не стану этого делать, я ведь люблю тебя, — Женя плачет навзрыд, мотая головой и не желая принимать жуткую действительность. — Ведь наверняка можно что-то придумать, нужно время. — У нас его не осталось, Женечка. Я и так слишком долго испытывала его терпение. — Я не буду этого делать, — молодая женщина плачет, и прижимается к Этери ближе. — Тише, маленькая. Знаю, что не будешь, — она гладит ее по голове, словно ребенка, и думает о том, как много хорошего Женя успела принести в ее жизнь за то недолгое время, что они были вместе и вне всяких сомнений были счастливы. — Поэтому и просила простить меня.       Она касается заплаканного лица Жени, цепляется пальцами за затылок и тянет ее всхлипывающую к себе, увлекая в поцелуй, на который брюнетка охотно отвечает, растворяясь в ощущениях. Вторая ладонь свободно опускается вниз, мягко касается ее пальцев, по-прежнему сжатых в кулак и поднимает выше. Все случается в считанные секунды, когда Этери отстраняется. Женя не сразу осознает, как женская ладонь накрывает ее стиснутые в кулак пальцы и сжимает сильнее, опуская острие на собственное горло и без сожаления перечеркивая все дальнейшие возражения. Скальпель без труда вспарывает тонкую кожу, скользя словно нож по маслу. И жизнь изливается кровью, что хлещет из открытой раны. Скальпель падает на пол из раскрытой ладони с оглушительным звоном. Женя кричит так громко, что закладывает собственные уши. Этери захлебывается, по привычке хватая ртом воздух. Молодую женщину трясет от страха, кружится голова, и хочется поверить, что все происходящее лишь дурной сон. Она опускается на пол, держа на руках истекающую кровью женщину. Укладывает ее голову к себе на колени и прижимает дрожащие пальцы к пока еще теплой шее. Кровь пачкает все вокруг, заливая белоснежный пол, халат Жени и пальцы, которыми она не в силах не зажимать рану, хотя прекрасно понимает, что это бесполезно. — Ты не имела права так поступать со мной, — в слезах бросает Женя, прежде чем жизнь гаснет в любимых глазах, а Этери перестает дышать у нее на руках.