Сирена

*** Я стояла и тихо всхлипывала над раковиной. Холодная вода, конечно, помогла прийти в себя, но глаза всё еще были слегка красные. Я снова взглянула на отражение в зеркале. «Какой ужас, в таком виде нельзя показываться Исаму». Я совершенно точно не собиралась ничего рассказывать родителям — не в этот раз. Я уже не в младшей школе, и должна решать все проблемы самостоятельно. Тем более, я не хочу пользоваться своим статусом в корыстных целях — настоящие герои так не поступают, я уверена. «…такие как ты, ничего из себя не представляя, без труда, усердия и таланта, занимают высокие ранги в нашем обществе… Настоящий парад лицемерия!» — в голове снова всплыли слова Бакуго. Я прикусила губу. «Я докажу, что это лишь глупый стереотип. Я докажу, что я вовсе не такая.» — я никогда не сталкивалась с травлей или насмешками, потому, мне было довольно неприятно, что на меня навешали ярлыки, даже не узнав, что я за человек. Глубоко выдохнув, достаю успокаивающие глазные капли. Очень часто у меня краснеют от сухости глаза, и как же повезло, что сегодня я взяла их с собой. Закапав, я быстро проморгала и взглянула в зеркало. Неожиданно, в отражении я увидела парня. Его причёска состояла из красного и белого цветов, которые делили его голову ровно пополам, а левую часть его лица украшал шрам, напоминающий ожог. Я слегка вздрогнула и чуть не выронила флакон с каплями. — Почему ты плакала? — его голос был спокойный и невозмутимый. Это был мой одноклассник, но лично мы с ним так и не познакомились, поскольку парень просто молча сидел в конце класса, не проявляя никакого интереса в том, чтобы заводить новые знакомства. Я особо не обратила на него внимание тогда, так как была не в себе после инцидента с белобрысым, но его лицо казалось мне очень знакомым, но вот откуда — я никак не могла вспомнить. — Я? С чего вы взяли, э… простите пожалуйста, я забыла имя. — я слегка склонила голову, извиняясь и мысленно проклиная тех людей, которые решили сделать комнату с раковинами и сушилками для рук общей для мальчиков и девочек. — Шото. Зови меня просто Шото. Я видел, как ты шла сюда и плакала. — он подошёл к раковине и принялся мыть руки, — Почему ты со всеми говоришь на «вы»? Это довольно необычно слышать в наше время от сверстников. Я снова чуть не выронила флакон с каплями, пока наконец не додумалась убрать его в сумку. Мои щеки налились лёгким румянцем- плакать публично в нашей семье считается дурным тоном. Парень выключил воду и уставился на меня своими разноцветными глазами. — Это привычка… обращаться так к малознакомым людям, — я прятала глаза от его пристального взгляда, делая вид, что мне резко стала интересна противоположная стена. — Понимаю. — боковым зрением я заметила, как на лице Шото показалась небольшая улыбка, — Я тоже раньше так делал, потому что отец утверждал, что это является правилом хорошего тона, якобы, так и должны разговаривать люди высшего общества. Я удивлённо посмотрела на него. «Кто же он такой и откуда? Странно, почему я не обратила внимание на него, когда мы рассказывали про себя и свои причуды?». — Так почему ты плакала всё-таки? — он снова сделал серьёзное лицо. — Тебя кто-то обидел? Я открыла было рот, чтобы сказать, но потом передумала. Бакуго, по его же словам, ненавидит людей при статусе, и сейчас я рискую напустить его гнев ещё и на Шото, ведь он может так же оказаться не простым среднестатистическим студентом. Я отрицающе замотала головой, промямлив что-то вроде того, что это личные дела и он может об этом совершенно не переживать. Телефон завибрировал — звонил Исаму. Только сейчас я заметила несколько непрочитанных сообщений и звонков от него. -Ладно, Шото, я пойду, меня давно ждут. — Я тоже уже ухожу. Мы вместе направились к выходу из академии. И только сейчас в моей голове созрел вопрос: — А ты почему ещё здесь? Кажется, все ушли еще пол часа назад. На лице Шото отразилась какая-то странная эмоция, похожая на злость или недовольство. — Жду, пока отец отправится на патруль. Я вопросительно подняла бровь. Кажется, я начинаю понимать, кто этот парнишка. Не зря он показался мне знакомым. Догадка обожгла мой разум, и я радостно воскликнула: — Ты же Тодороки, верно? Сын старателя! Лицо парня еще сильнее скривилось, от чего я почувствовала себя идиоткой. Мы спускались в холл молча, пока наконец я не решила нарушить эту тишину: — Что-то не так? — я остановилась перед главной дверью и посмотрела Шото в глаза. — Это личные дела, можешь об этом совершенно не переживать. — повторил он мои же слова, сказанные несколькими минутами ранее и улыбнулся. Его улыбка была слишком неискренняя и натянутая, это было видно невооружённым взглядом. Очевидно, что любое упоминание об отце вызывает в нём пренебрежение. — Без проблем. — я улыбнулась как можно более искренне, хотя получилось это так же натянуто и наигранно, пожалуй, даже более наигранно, чем у Шото. Мы направились к выходу из учебного заведения. Чёрный мерседес был у входа, а рядом с задней пассажирской дверцей стоял Исаму. Увидев меня, он постучал указательным пальцам по часам. Я виновато улыбнулась, и повернулась к новому знакомому — Давай, Шото, до завтра. — Пока, хорошего вечера. — он помахал мне рукой и направился вдоль дороги, засунув руки в карманы. — Ничего не говори, — выпалила я, глядя в недовольное лицо своего телохранителя, — пожалуйста. — Я звонил тебе три раза, — Исаму открыл мне дверь, и я с виноватым видом плюхнулась на сидение, — Знаешь, если с тобой что-то случится, твой отец мне голову снесёт, — он сел на водительское сидение и завёл двигатель. — Так ты о себе или обо мне переживаешь? — я сделала хитрое выражение лица. Машина тронулась, и мы обогнали Шото, с которым мы снова столкнулись взглядами на секунду. Исаму посмотрел на меня через зеркало заднего вида и ухмыльнулся в ответ. — Кто этот парень? Твой новый ухажёр? — Какая у тебя бурная фантазия. Нет, всего лишь одноклассник. — я оперлась рукой на подлокотник и уставилась в окно. — Расскажи хоть о своём UA, как тебе класс, как одноклассники? Я закатила глаза: — Ты же знаешь, что сегодня за ужином родители это тоже спросят. Тебе так хочется два раза слушать одно и то же? — Ну, я решил, что возможно есть что-то неподходящее для их ушей. — вот гад. Он словно всегда чувствует, когда что-то происходит. — Нет. Сегодня совершенно ничего особенного. — я решила поспешно сменить тему, пока меня не рассекретили, поскольку врать я совершенно не умела. — Есть хочу жутко. И спать. Исаму лишь рассмеялся: — Как и всегда. Опять всю ночь слушала музыку и играла в игры? Хотару-сама была бы очень недовольна. Я прищурила глазки: — Но ты же не скажешь ей, ведь так? Мама, кажется, ещё не знает, что у меня есть замечательные наушники, которые идеально подходят для этой ужасной и отвратительной музыки, которую она так ненавидит. А ещё играть в игры в них просто супер — звукоизоляция просто отличная, хоть на максимальную громкость делай, -я в театральном жесте положила ладонь тыльной стороной на лоб, запрокинула голову, и проговорила с материнской интонацией- Ах, Исаму, я вам так верила, а вы потакаете её примитивным желаниям. — Хорошо, маленькая засранка. Переиграла и уничтожила, — он снова взглянул на меня через зеркало заднего вида, — актриса из тебя конечно, отвратительная. Я в миг сделала серьёзное выражение лица, села ровно, сложив руки на груди, как это любит делать мама, когда отчитывает: — Что за мерзкие слова, как вам не стыдно Исаму —сан. По губам бы вам дать. Мы оба рассмеялись. Обожаю этого парня. Моё отвратительное настроение как рукой сняло. Наконец, мы приехали домой. Дом располагался почти на окраине города среди живописных садов и парков, но его тщательно скрывала густая растительность. Дом у нас далеко не маленький — большой холл с гостиной и кухней, 3 ванные комнаты, бассейн, тренажёрный зал, зал для музыки и более 10 спален для гостей и тех, кто работает у нас с проживанием, такие как Исаму или Мадока —сама — полненька пожилая женщина, которую я люблю всей душой и сердцем. Она пришла в наш дом когда я была ещё совсем малышкой, и выполняла роль моей нянечки и воспитателя. Но я считаю её своей бабушкой, поскольку других бабушек и дедушек у меня нет. В детстве она ласково называла меня «Сиренушка моя». Говорит, что мой голос словно песнь сирены — завораживает так, что невозможно оторваться. Минуя огромные кованные ворота, я заметила, что машины отца нет, а значит, скорее всего, они с мамой всё еще на работе. Мои родители — основатели крупного бренда. Помимо обычной одежды, бренд занимается пошивом и дизайном одежды для героев, и сотрудничает с множеством учебных заведений и геройских агентств. Исаму припарковал машину, и пошёл открывать мне дверь, но я уже вышла сама и направилась в дом. — Расслабься, родителей нет, — мы зашли в холл, — Обувь, кстати, тоже сниму сама. — Что? Когда это я тебе обувь снимал? — Начать никогда не поздно, — прощебетала я, и уже предвидя его реакцию, бросилась на второй этаж. Мужчина поднял тапок и запустил в меня, когда я уже взбиралась по винтовой лестнице к себе в комнату. — Мазила ты, дорогой друг, — я остановилась у самого верха и высунула язык, когда в меня полетел второй тапок и я с визгом побежала дальше. На втором этаже я чуть не сбила с ног Мадоку, которая несла в руках огромную плетёную корзинку с бельём. Несколько вещей с верхушки всё-таки упало на пол. — Осторожно, вы на прошлой неделе так вазу разбили. Я прикрывать вас больше точно не буду! — женщина поставила корзину и принялась собирать упавшие вещи. — Мэди, — так я называла Мадоку. Мне очень нравилось это сокращение, потому что оно идеально подходило к доброму и отходчивому характеру женщины, — Дико извиняюсь. — я чмокнула её в щёку и принялась собирать упавшие вещи обратно в корзину. — Вижу, день у тебя прошёл достаточно неплохо, дорогая, — Мэди снова взяла полную корзину в руки, — твои родители сказали, что будут дома в шесть и просили накрыть стол к семи, чтобы отпраздновать твой первый учебный день. Распланируй своё время, а то ты же знаешь, твой отец не любит, когда ты опаздываешь на семейный ужин. Я кивнула и направилась в свою комнату. Мой отец по имени Ютака Оосима- строгий и консервативный человек. Даже причуда у него соответствующая — грозным голосом он может заставлять предметы разбиваться или колоться на любые части, что помогает ему и в работе с особо прочными материалами и сплавами для костюмов. Маму зовут Хотару Оосима, и она — полная его противоположность: весёлая и болтливая. Своей причудой, которую я называю «чары», она может влиять на сознание мужчин, тем самым очаровывая их, и заставляя делать какие-либо выгодные для неё вещи. Но этот эффект длится всего 5 минут. Так же, у мамы прекрасный голос и по образованию она музыкант. Мои родители поженились по расчёту, с целью создания выгодного двум сторонам делового союза, однако, несмотря на это, они, кажется, полюбили друг друга. Конечно, я ничего не знаю о любви, у меня и парня то никогда не было. Всё моё свободное время уходило на учёбу, тренировки и музыку. Да и как тут устраивать личную жизнь, если за тобой вечно шастает телохранитель? Я переоделась в синий брючный костюм и со вздохом плюхнулась на кровать, закинув руки за голову. Сегодня отец заключил выгодную сделку и мы собирались это отпраздновать. В голове снова всплыли события с Бакуго. Я задумалась: такое агрессивное поведение наверняка чем-то обусловлено, так ведь? Если человек со всеми ведёт себя настороженно и грубо, то, вероятно, у человека не всё хорошо в жизни. Это больше похоже на привычную защитную реакцию, которая порождается какими-либо страхами или переживаниями… а может, это просто… Мне казалось, что я закрыла глаза буквально на минуту, но… — Хибико! — послышался стук в дверь, — Ты же знаешь, что твой отец не любит, когда ты опаздываешь к ужину, — Мэди постучалась ещё раз, — Слышишь? Я вскочила как ошпаренная, нацепив свои туфли, — Уже прямо-таки лечу! , — я принялась искать глазами резинку для волос — мама очень не любит, когда я хожу по дому с распущенными волосами, и уж тем более, сажусь за стол. Якобы, потом мои волосы просто повсюду, и это её очень раздражает. По закону подлости, когда тебе что-то нужно, то это невозможно найти. Взяв с полки голубую ленточку, я перевязала ей свои длинные русые волосы и поспешила вниз, попутно чуть не слетев с лестницы из-за наспех застёгнутой туфли, ударившись ногой. — Папа, прости, я задремала что-то, — с щенячьим выражением лица я приземлилась на стул, потирая ушибленную лодыжку. — Хиби, я же много раз просил тебя не опаздывать к ужину. Всё уже остыло! — сказал отец, наполняя бокалы с вином себе, маме и Исаму с Мэди. Мы считаем их полноценными членами семьи, а потому, едим за одним столом, но вот начинать трапезу, пока не все в сборе — считается дурным тоном, — И выпрями спину, почему ты опять горбишься? — Прости, — я резко выпрямилась и принялась наливать себе свой любимый вишнёвый сок. — Детка, — мама отпила красное вино из изящного хрустального бокала, — мы хотим сегодня тебя поздравить с твоим первым учебным днём. Давай, поделись с нами, как всё прошло? Как тебе академия и одноклассники? — Одноклассники замечательные, — в голове всплыла ухмылка Бакуго. Я жадно закинула в рот кусок мяса, и почти не жевав его, проглотила, — лучше просто не бывает. — А есть кто из знакомых? Может, какие-то знакомые фамилии? — Я учусь с сыном Старателя. Папа закашлялся, схватившись за салфетку, и принялся вытирать рот. — Тодороки? Серьёзно? Я думал, его отец не позволит ему учиться в месте, где на руководящей должности стоит Всемогущий. — Помню Шото ещё совсем маленьким. Мы как раз тогда проектировали новый костюм для Энджи. Ты, кстати, тогда была с нами в гостях. Только на следующие встречи он почему-то запретил нам брать тебя с собой, и больше вы не виделись. Уж не знаю, почему так, но в тот раз вы отлично поладили. У Тодороки младшего даже слёзы на глазах выступили, когда мы уходили. — мама подмигнула мне. — Мам, кажется, у тебя глаз дёргается. — Перестань, Тодороки младший — неплохая компания для тебя. И семья у него приличная, обеспеченная, и отец при статусе. «Ну да. Настолько приличная, что отец семейства довёл жену до психушки» — но говорить я это не стала, решив промолчать. Может, большинство простых людей ничего и не знали, но среди наших кругов такие слухи распространяются со скоростью ветра. Меня ещё долго допрашивали по поводу одноклассников и классного руководителя. Я рассказала про тех, кто больше запомнился, стараясь вспомнить и говорить как можно больше, лишь бы не возвращаться к теме о семействе Тодороки. — Если тебя кто-нибудь обидит, то сразу сообщай, ладно? В элитном учебном заведении такое недопустимо, — отец как всегда. — Конечно, само собой. *** Да уж, само собой. Я лежала в кровати и смотрела в потолок. На нём были многочисленные светящиеся наклейки в виде созвездий, которые я своим взглядом уже дотерла до дыр за все эти года. Днём так хотелось спать, а сейчас сна ни в одном глазу. Я села на кровати, и тут до меня дошло то, что Шото имел ввиду там, в холле UА, когда говорил, что ждёт, пока отец уйдёт на патруль. Не могу представить, что он чувствовал все эти годы. Но стоит отметить, что он вырос довольно красивым парнем. Этими мыслями я сама же вогнала себя в краску, и решила, что завтра определённо стоит принарядиться. Внезапно, волна печали и страха накрыла меня, и я села, поджав под себя коленки: завтра в UA меня ждёт не только красавчик Тодороки, но и поехавший неадекват Бакуго.