Магазинчик шалостей

«Настоящее — это наковальня, на которой создается будущее». Виктор Гюго / Ужасный год

***

Tom Odell — Can't pretend

      Съедающая, сердце и разум, печаль никогда ещё так не обжигала Феликса, как сейчас… Эта печаль с каждой минутой образовывает дыру внутри и не позволяет двинуться из исходной точки… Она разрастается в нём камнем, погружая в пучину отчаяния. Ломает кости и побуждает в нём всё больше и больше мрачных мыслей. Тьма, что раскрывала тёмные приятные желания, теперь резью бьёт по уязвимым местам, линчует и ночью и днем Ликса по кускам.       Последний человек, от которого юноша ждал что тот с такой надменностью и холоднокровной жестокостью отвернётся от него, стал Хван Хёнджин. У Ликса просто в голове не укладывалось, как так вышло… Почему тот, кого он ненавидел и кому хотел отомстить, причинил ему столько боли, от которой не оправиться и за год?!       Мужчина укравший у Ликса детство, растлил и повредил ему рассудок, а затем бессознательно привязал к себе, затем переменился прямо на глазах… В корень изменив при этом всём своё решение в отношении объекта своей одержимости, Хван вот так просто взял и сказал ему «прощай».       Ликс толком не спал в течении трёх дней, переваривая сказанное Хёнджином. Пытался наладить контакт с ним, чтобы тот включил его в список посетителей, но тот отрезал все доступные каналы… Обрубил связь с ним на корню.       «Больше не приходи сюда…» фраза, поставившая точку в их истории, подобно раскалённому железу растекалась по венам и затрудняла дыхание.       «Тебе здесь не место…»       — Благодаря тебе, мне больше нигде нет места, ублюдок, — шептал в темноту Ликс, свернувшись калачиком на смявшихся простынях кровати.       «Живи своей жизнью…»       — Я пытался, — сглатывая комом образовавшийся в горле из-за слёз, произносит, вновь отвечая всплывающим в голове фразам. Подушка за сутки стала мокрой, и в целом бельё стоило бы давно поменять, но у Феликса просто не осталось никаких сил… Ходить, говорить и в целом думать о чём-то кроме этого… Кажется, что всё летело ко всем чертям…       Также телефона Феликса не умолкал и разрывал ушные перепонки.       Он нехотя отвечал на звонки в самом начале, но теперь… Это казалось таким обременительным, ненужным и душераздирающим, что и это действие он забросил.       Сынмин навещал его и подолгу стоял под закрытой дверью, пытаясь разговорить, но Феликс не давал ответа. И вот, мужчина снова у его запертой комнаты, из которой доносилась мелодия звонка.       — Ты собираешься вечность там торчать? — возмущался Ким, начиная закипать от одной только мысли, что его друг захоронит себя в четырёх стенах и забьёт на всех, а особенно на свою жизнь. Ответа не поступило. И Сынмин продолжил со стуком в дверь. — Эй, если ты не заметил твой телефон орёт как резанный… Ответь. Это может быть по работе…       Феликс пошевелился с тяжким вздохом, чувствуя как затёкшее тело, начинало по немногу оживать. Парень взглянул на горящий дисплей. Звонок был не с работы, а от Ли Минхо. Казалось бы, это должно было вызвать хоть какую-то эмоцию, но по итогу «входящий» вызвал в Ликсе лишь дополнительный протяжный вздох. Хотелось поскорее совсем этим покончить. Есть ли шанс убрать всех токсичных людей из жизни и измениться самому?       — Слушаю, — произносит с хрипотцой.       — Ну наконец-то… Куда ты пропал? Я тебя повсюду ищу, — встревоженный голос бывшего Чана резанул слух.       — Что… — запнулся Ликс, слыша параллельно как к нему в комнату начинают ломиться. Шаги за дверью стали шумнее. Сынмин начал предпринимать какие-то действия? Несмотря на это Феликс продолжает:       — Что случилось?       — Ну как это «что»? Мы с тобой вроде как занялись жарким сексом, условились встретиться на днях, а потом ты просто взял и исчез! Ни ответа, ни привета… И как это называется?!       — Я… мне жаль, — чувствуя как мозг закипает уже просто оттого, что к нему стучаться и почти что выбивают дверь, пытается объясниться Ликс. — Вряд ли мы ещё когда-нибудь увидимся… Извини, Минхо. Мне очень и очень жаль, правда… Но… мне пора.       — Чего… Но… Ликси!       В этот момент к нему прорываются озадаченные друзья, чуть ли не срывая дверь с гребаных петель. Феликс выругавшись, отскакивает и даже не дослушав, прерывает телефонный звонок и выбивает пальцами гаджет, роняя на вторую половину кровати. Зарыв свои пальцы волосы, ловит на себе две встревоженные пары глаз — Сынмина и Чана. Феликс не смеет смотреть в них из-за ослепившего его стыда.       Чан подошёл и резво поднял телефон Ликса, найдя в списках контактов юноши номер своего бывшего, который он помнит как свои пять пальцев. Жевалки на его лице напрягаются, но изумления было куда больше чем злости.       — Ты даже не потрудился переименовать его как-нибудь иначе, — горько усмехнулся Чан, чувствуя как всё хорошее от Ликса во что он верил — готово быть перечеркнутым. И всё из-за того факта, что Ликс… этот милый ребёнок… связался с кем-то вроде этой злобной гиены — Ли Минхо. Феликс поднял опухшие, раскрасневшиеся глаза, в которых выступали слёзы на Чана. Мучжина гневно сжал в руках чужой телефон, болезненно добавляя:       — Записал его как есть, будто бы даже не скрывая.       — Крис, — прошептал Ликс, желая коснуться к руке, попросить о прощении, ну хоть о чём-то…       — Чанни, всё куда сложнее… — попытался вразумить и успокоить злость друга Сынмин.       — Пока что я понял только то, что он притворялся нашим другом, и пока мы были внимательными к его ситуации с отчимом и ментальному здоровью, Феликс зачем-то разыскал моего бывшего и вдоволь с ним общается… — вымученно рассмеялся Чан, кинув телефон на кровать рядом с сидящим на ней парне.       — Я понимаю, ты злишься, — набрался смелости ответить парень. — И знаю, как это выглядит, но… мне серьёзно нужна помощь. Я сделал это не для того, что причинить боль… Скорее, наоборот, себе.       — Ты, наверное, не понял, Феликс, — помрачнел Чан, испытующе взглянув на друга. — Мне плевать на Минхо. Возможно даже и на то — спал ты с ним или нет… Меня больше волнует только то, что ты делаешь такое за моей спиной. Весь месяц ходил и делился всем с той больной сволочью — Хван Хёнджином, вместо того чтобы поделиться с нами своими проблемами… Чего ты вообще добивался этим?       — Стало ли тебе от этого легче, Ликс? — мягко и уклончиво поинтересовался Сынмин.       — Нет, но я хотел этого, — признается. пытаясь держать порыв «расплакаться» в узде. — Мне было паршиво и Хёнджин сделал то за что я ненавижу его. И это намного хуже, чем всё то что он делал до этого… Он, в кое-то веке, проявил раскаяние и милосердие.       — Ликс…       — Я благодарен ему за это, но всё ещё злюсь за то, что мужик всё просчитал… Он знал, что я буду творить всякую херню и приходить к нему, чтобы тот выслушивал меня, забирал мои тревоги, а потом отпускал. Не поступай он так: мне было куда проще ходить и смотреть как он разлагается, сидя в клетке. Но эта сволочь оказалась не такой безнадёжной.       — Получается что… Это всё? — просияв в улыбке, задал вопрос Сынмин. — Конец?       — Конец только для меня и Хвана, но, как же это получается… — вытирая слёзы, Ликс встаёт с кровати, чтобы поравняться ростом с парнями. — Как выяснилось не я один делал что-то за чужой спиной… А огребаю «по первое число»! Ты тоже так делал, Чан. Виделся с Хёнджином, кости мне перемывал вместе с ним и всё ради чего? А? Однажды, я сам всё бы рассказал!       — Что за хрень ты несешь? — выровняв тон, Бан прочистил горло, чтобы наконец успокоить и себя, и Ликса. — Я никогда не приходил к тому ублюдку без тебя. Последний раз этом было, когда Сынмин и ты поехали туда в первый день посещений.       Трое друзей в замешательстве замолкли. Повисло странное давящее молчание.       — Хван сказал, что ты был у него, — настаивал парень, не совсем понимая произошедшего.       — Я клянусь, что такого не было, — ответил искренне мужчина, прибывая в не меньшем изумлении.       — Ликс, я думаю, что Хван Хёнджин специально спровоцировал тебя, — снисходительным тоном предлагал свою догадку Ким, замечая как дрожат губы мальчика.       — Чтобы узнать то, чего он хочет? — продолжил додумать Чан, пытаясь внедрить логику во всё это.       — Не исключено, что ему было интересно, что скрывает от него Феликс и как это может повлиять на его дальнейшую жизнь в целом. Поэтому и воспользовался тобой как прикрытием, Чанни, — рассуждал открыто Ким, подключив свою интуицию. — Наверное, он подумал, что Ликса зацепит, что его друг, который однажды приходил и вёл себя импульсивно с его отчимом, якобы теперь навещает заклятого врага друга за ответами на вопросы. Пошёл на риск: сыграть на чувстве, как если бы ты был предан… И получается, что в этот самый момент, когда тебе нужно выговориться, тот кого ты зовёшь врагом, может стать тебе близким другом и даже психиатром.       — Манипуляция во благо? — Чан кивком присоединяется к обсуждению, на что Сынмин пожимает плечами.       — Этот ублюдок… — осознавая произошедшее, выпаливает юноша и осекается.       — Которого ты больше никогда не увидишь, — улыбнулся тепло Бан, заключая Феликса в своих объятиях. — Всё закончилось. Будем теперь тебя в порядок приводить…       — Начнём с совместного ужина? — предлагает Сынмин, улыбнувшись.       — Мне бы хотелось… прогуляться для начала, — проговаривает Ликс и друзья понимающе кивнули. — Идеальный вечер, чтобы выйти и проветрить мозги.       — Как на счет того, что я составил тебе компанию? — предлагает Чан, приятно волнуя ум Ликса. — А потом мы присоединимся к ужину Сынмина.       — Да правильно… Свалите на часик другой, а я пока что-нибудь приготовлю, — победно ухмыльнувшись, поддерживает идею своего босса Ким и выталкивает всех из мрачной комнаты.       Как и договорились, Чан и Ликс покинули дом, и отправились в парк, который был неподалеку. Их путь освещала вереница фонарей и несмолкающий гул машин у дорог. Приятный ветер щекотал всё ещё влажные щёки от слёз, а пальцы рук Чана и Ликса переплелись в замок. Они почти не говорили. Было сложно начать хоть с чего-то, но оба разделяли схожие чувства.       — Тебе многое пришлось пережить, — Бан произносит, сочувствуя парню, образом который плотно засел в его голосе.       — Как и тебе, — Ликс пожимает плечами, понимая, что это никак не оправдывает его поступки. — Но твою добродетель, в отличие от моей, невозможно чем-либо запятнать.       Чан нашёл в этом что-то забавное и не сдержал горького смешка.       — Ликс, — останавливаясь у ближайшего фонарного столба и пустующей лавки, мягко, с хрипотцой, произносит мужчина через небольшую паузу:        — Если бы она существовала на самом деле, мог бы я сделать… вот так, —        и целует робко, с трепетом относясь к юноше. Поцелуй пронизывающий каждую клеточку, заставляющую позабыть о всём чудовищном и больше похожий на новую надежду нежели на жалкое проявление страсти и мимолетное влечение. — Я же говорил, я не такой добропорядочный. Будь по другому, я бы сейчас не держал тебя в своих объятиях, не хотел бы поцеловать и навсегда завладеть твоим сердцем. Я очень долго отрицал этого… Убегал от чувств к тебе, обманывал себя и других. Но больше не хочу…       — Крис, это взаправду?       — Разумеется, — тепло улыбаясь ему так как может только Чан, подтверждает мужчина. — Я знаю, что заставил тебя долго ждать, поэтому и мог что прикрывать тебя, надеясь, что когда-нибудь буду готов… вновь полюбить. И ни кого-то, а именно тебя, — погладив щёку, Чан впивается пальцами в скулу Ликса и прислоняет лоб к лбу.       — Ты не злишься? — надеясь на прощение у возлюбленного, спрашивает юноша, крепко цепляясь за его тёплую руку, которая согревала его всё это время. — То что я сделал… было ужасно.       — Не злюсь, — отвечает, заглядывая в печально-усталые, но любимые глаза. — Я так думал, но… Глупо злиться на то, что случилось в последствии тяжёлых событий. Твоей вины нет, я должен был тебя беречь, а не толкать в пропасть. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы думать о чём-то кроме завтрашнего дня и тебя в нём. Как на счёт того, чтобы попробовать дать нам обоим шанс?       — Я буду этому рад, — впервые улыбнувшись за долгое время искренне, несмотря на скопившуюся грусть, Ликс встал на носочки и проникновенно оставил поцелуй на губах любимого, подарившему ему надежду на будущее. Ибо оно намного прекраснее и заманчивее прошлого.       Быть может, если бы не вся та жестокость и проявления девиации того мужчины, Ликс никогда бы не оказался на пороге магазинчика с разнообразными товарами для взрослых, не встретил бы людей, которые ему дороги, и он, возможно не смог бы выбраться из той ловушки, в которую его загнали.       И послание, которое охотно закралось в тюремной робе человека оставившего след на истории Феликса, не достигло бы его сердца с такой огромной силой…       Теперь и он знает…       

«Шанс» не просто условие для благоприятного исхода, а огромный толчок для того, чтобы «начать двигаться», создавать и налаживать… И прекрасно осознавать, что есть с кем и куда…       P.s. Со всей любовью, благодарностью и ненавистью к тебе, дорогой отчим… Ликс или «Пропащий мальчик с Мёндона».