Шампунь

Вполне очевидно, что Феликс не допускал того, что бы они с Беннеттом оказались наедине. Рядом всегда был кто-то. А если и был шанс для личного разговора, то учёный сводил все возможные вероятности до минимума. Глазастого товарища это не на шутку раздражало. Он не какая-то собака, чтобы бегать за ним почти постоянно. Однако терпение окончательно лопнуло, и Бенн решил действовать более радикальными методами. Хониккер редко когда выходил из лаборатории. После последних событий он начал вообще закрывать помещение для посторонних лиц. Тем не менее время от времени учёному приходилось выходить из своего убежища, дабы пополнить запасы недостающих реагентов. В один из таких моментов Беннетту повезло его подловить. Он чуть ли не сбил свою цель с ног, настолько стремительно всё это происходило. Бенн крепко сжал руку Феликса в своей и повёл его в пустующий коридор. Хониккер был ошарашен происходящим, и не мог ничего сделать по причине превосходящей физической силы противника. – Так и будете от меня бегать мистер Хониккер? – До тех пор, пока не буду уверен в твоей трезвости. Несмотря на волнение, голос учёного звучал твёрдо и убедительно. Хотя по языку тела было видно, что он довольно сильно напряжен. Руки крепко прижимали какие-то бумажки и документы к себе, будто бы это способно защитить хоть от чего-то. Глаза избегали встречи с лицом собеседника и бегло искали способ выхода из положения. Но Беннетт чуть ли не прижал того к стене, перегораживая один из выходов рукой. Вторая же пока была свободна, однако всегда готовая к действию. В отличие от Феликса, глаза Бенна были устремлены прямо на собеседника, будто пытаясь этим призвать его к диалогу. – Слушай, я правда не знаю что тогда на меня нашло. Мне... – Не прибедняйся. Тебе просто нужна была очередная порция мыла. Всё прекрасно понимаю. Я не нуждаюсь в твоих извинениях. Это всё что ты хотел сказать? Этот спокойный тон, с какой-то ноткой саркастичности, "понимания" и жалости звучал просто отвратительно. Будто Феликс одной репликой унизил Беннетта по полной программе. Хониккер уместил всё в одну фразу, чтобы попусту не растягивать и без того неловкий разговор. – Нет, послушай. Ты меня не понял. – И что я не так понял? Беннетт пытался максимально сосредоточиться. У него был план: Извиниться и уйти. Однако теперь его мысли сыпались прямо на глазах. Вопрос Феликса только сбивал с толку, и предложения рушились, даже не успев прозвучать. Беннет тяжело вздохнул и неосознанно отпустил руку, пытаясь собрать себя в кучу. – У меня нет больше времени. Хониккер воспользовался случаем и ускользнул в направлении отдаления от коллеги. Бенн моментально отреагировал даже не подумав как следует. Он вновь ухватил Феликса за руку. Только на этот раз теперь она оказалась прижата прямо к стенке. За ней последовала и другая. Бумаги разлетелись по полу как осенние листья по воздуху, а тяжёлые папки с глухим стуком упали. Феликсу пришлось встать на носочки, чтобы хоть как-то касаться земли. – Отпусти! Что тебе чёрт возьми от меня надо?! Всё спокойствие как вихрем унесло. Больше учёный не намерен вести дипломатические переговоры. Он начал махать ногами, чтобы освободиться из цепкого плена. И тут же прекратил, когда почувствовал чьё-то колено прямо у себя промеж ног. – Ты дашь мне закончить или нет?! Феликс затих в ожидании того, что он скажет. Ком встал в горле затрудняя дыхание, заставляя вдохи становится тяжелее и прерывистее. – Ты мне наверное нравишься больше, чем этот дурацкий запах. Учёный стал в ступор. Феликс не совсем понимал, что имеет в виду Беннетт. Он решил переспросить, чтобы точно быть уверенным в том, что он сам всё правильно понял. – Погоди. Что ты только что сейчас сказал? – Ты правильно всё услышал. После этого Бенн наклонился к пленнику и с какой-то робостью прикоснулся его губ своими. Всё вокруг будто остановило свой ход. Сконцентрироваться на чём-либо, кроме поцелуя, сейчас было невозможно. Нежный и пылкий. Он явно длился меньше минуты, но ощущался так, словно прошло больше вечности. Феликс был в недоумении. Хотелось влепить коллеге напротив ещё одну пощёчину, но руки были всё ещё крепко схвачены. Лицо обдало теплом и смущением. Хониккер был одновременно зол, возмущён, быть может даже в ярости. Но в то же время он буквально таял от всех этих новых ощущений. В голове Беннетта суматохи творилось не меньше. Глазастый был рад, испуган, смущён и ещё куча, куча всего, чего словами ну просто не описать, пока не попробуешь сам. Вид у него был весьма потерянным. Но поцелуй прервался. Не прошло и нескольких секунд, как Бенн поспешил покинуть место переговоров. Феликс наверное пошел бы его догонять, но не мог же он оставить свои документы прямо тут. Так что к тому моменту, как был восстановлен порядок, Беннетта и след простыл. После этого Феликс ради интереса перестал закрывать дверь лаборатории. Беннетт приходил к нему без изменений. Будто бы того разговора в коридоре и не было. Однако они оба чувствовали эту недосказанность. Всё было прекрасно понятно и ясно, как солнечный день. Но всё усложнялось этой глупой неуверенностью. Беннетт побоялся того, что чувствовал, а Феликс не был уверен в серьёзности намерений коллеги. *** Однако в один из дней эта неловкость дошла до такой степени, что нормально работать вместе уже было практически невозможно. Первым, кто решил это прекратить был Хониккер. – Могу я попросить об одолжении? Не соизволишь ли ты мне разъяснить то, что произошло несколько дней назад в коридоре? Я всё ещё не могу до конца понять логику твоих действий. На самом деле Феликс думал об этом на протяжении нескольких суток, пытаясь разобрать причину всего этого. Однако к однозначному мнению так и не пришёл. И для того, что бы расставить все точки над "i" решил спросить прямо. – Ты всё ещё думаешь об этом? Я честно говоря даже и забыл как-то... Беннетт плохо умеет врать. Умеет, но не в таких вещах. Глазастый думал о том поцелуе ещё до того, когда его об этом спросили. Он пытался сказать что-то, но звучало это так не правдоподобно и глупо, что даже уши от стыда становились красными. Феликс так ничего и не разобрал. Хотя реакция Бенна говорила сама за себя. Хониккер даже отвлёкся от работы и прикрыл ладонью глаза. – Боже Беннетт... Иди за мной. Учёный оставил своё рабочее место и повёл Бенна в комнату с матрасом, на который в последствии Феликс и толкнул своего коллегу. – Хониккер, что происходит? – А ты как думаешь? Беннетт даже и опомниться не успел, как на нём уже сидели верхом. – Феликс, может не надо. – В каком смысле не надо? Ты же этого хотел, верно? Так? – Ты мне правда нравишься, но я не думал что это всё так быстро до этого дойдёт... Феликс кажется облажался. Он думал, что все эти якобы "намёки" и действия должны были вести именно к этому. Учёный даже не предполагал, что Бенн задумывается о таких вещах как "чувства". Обычно он только брал и делал что непопадя без зазрения совести и обязательств. А тут оказалось, что Беннетту интересно не только что-то физическое. Хотя может Хониккер поторопился. Материальное и научное всегда понять проще, чем все эти хитросплетения чувств, эмоций. Феликсу стало ужасно неловко и он поспешил встать. Однако его удержала рука партнёра и вернула прямо в объятия Беннетта. – Я кажется всё не так понял. Было ужасно стыдно. Парень уткнулся лбом в грудь напротив, пытаясь спрятать смущённое лицо от посторонних глаз. Хотелось убежать и скрыться от всего этого. Но вместо упрёков послышался лишь заливистый смех. – Мы кажется оба друг-друга не поняли. Давай начнём заново. Беннетт прочистил горло. – Феликс, ты мне нравишься! Ты не против стать мне парой? Хониккер взглянул вверх. Перед ним виднелась всё та же зубастая улыбка, от которой самому хотелось улыбаться. Такая тёплая и приятная. Прямо как тот поцелуй, который по началу вызывал какую-то злобу, а теперь оставлял только приятные чувства, на которые просто нельзя было не ответить взаимностью. – Я не против.