Сказание о Свитке Бессмертного Неба

      Может ли быть что-либо хуже предательства? Ощущения обмана и фальши. Так или иначе каждый человек хоть раз в жизни проживал эти эмоции, а тем, немногочисленным счастливчикам, избежавшим этого, остаётся только посочувствовать. Они остаются слепыми котятами, наивными детьми, не приспособленными к реальной жизни. Но тем, кому не повезло уготовлено иное. Через отрицание, гнев и слезы они приходят к принятию этого мира. Они становятся сильнее.       Закалённая предательством брата, Люмин считала, что готова к любому злу. Предательство любимого человека способно поставить на колени. Сломать человека изнутри, пошатнуть остатки веры в добро и человечность. То чувство, которое испытывала девушка, брошенная к ногам неизвестной ей женщины, было тому подтверждением. Липкое, вязкое и зловонное отвращение подступало к горлу, слово она съела тухлое яйцо. Превратившаясь в ярость кровь, закипала в венах. Сломленное эго унижено забилось в угол. Но надежда на то, что Аякс найдёт объяснение всё ещё теплилась в груди. В голове всё ещё крутилась мысль «у него есть план». Он обязательно спасет её.       Однако, на бледном лице предвестника не дрогнул ни один мускул.       — «Рад, что вам удалось поймать беглянку», — сказал Аякс, не удостоив Люмин даже короткого взгляда. Его глаза были прикованы к той, чей сапог прижимал к полу спину возлюбленной. Кандалы, сковывающие руки, поглощали силу стихий. Элементальные навыки были бесполезны, а применение физической силы невозможным. Шансы выбраться сводились к нулю.       — «Должна признаться, бегает она быстро, однако, глупа как валенок. Могла сбежать и жить как ни в чем не бывало, но предпочла вернуться за любимым. Как это трогательно. Блевать охота», — засмеявшись, Родрига сильнее надавила на сапог, ощутив сопротивление под ногами, — «Как жаль, что её глупость сгубит и тебя, Чайльд».       — «И как же по-твоему эта девчонка должна погубить меня?», — спросил Аякс, вальяжно расположившись на диване. Люмин сверлила его умоляюще грозным взглядом. Почему он просто сидит? Она знала на что он способен, видела как он расправился с Думморфом, в одиночку покончил с Родеей, так почему же он так спокоен?       — «Не строй из себя дурачка, малыш Чайльд. Мне детально известны подробности вашей интрижки. Ты позволил ей сбежать, захватив с собой то, что принадлежит нам», — женщина в своей змеиной манере, прошипела каждое слово.       Уголки губ Аякса поднялись, обнажив зубы. Он смеялся. Его смех вызвал смятение и недовольство предвестницы, уверенной в своей правоте.       — «Прости за грубость, но неужели ты, опытный палач, до сих пор не удосужилась отыскать девчонку? Я разочарован», — предвестник неторопливо встал, а затем подошёл к резкому комоду. Выдвинув верхний левый ящик, он достал два обрывка пергамента:       — «Ты об этом?», — Аякс демонстративно поднял над головой артефакты.       Глаза Люмин распахнулись, а горячую кровь разбавил холодный пот страха. Единственная мысль, крутившаяся в голове: «Он не мог так поступить». Аякс сам сказал забирать свиток, завершить начатое дело. Он не мог лгать. Только не ей. Однако, это было единственным логичным объяснением его бездействия. К тому же, во время их прощания свиток точно был в её сумке. Люмин тщательно перебирала свежие воспоминания, прокручивая каждое слово и прикосновение, но так и не смогла понять когда исчез свиток. Но одно было ясно наверняка — Аякс предал её. Человек, которому она доверила своё тело и душу, человек, ставший для неё семьёй. Остальные слова предвестника пролетали мимо ушей. Пучина лжи и страданий снова поглощала в свои воды разум и сердце девушки. Клятвы оказались пусты, как бокалы в "Доле Ангелов", он всё время держал её над пропастью, а теперь отпустил.       — «Я вижу твоё смятение», — продолжал лжец, — «Ты очень плохо меня знаешь, Родрига. Неужели ты и правда подумала, что я привязался к бедняжке? А , может быть, ты ревнуешь?», — он снова залился смехом, — «Единственный кому я действительно предан — Её Величество».       Несмотря на просчёт, предвестница сохраняла недоверие, будто чуяла блеф.       — «Да, поздравляю, тебе удалось меня пристыдить, но я надеюсь ты предан всем приказам Царицы?», — она акцентировала внимание на слове "всем", намекая на то, что тревожило парня больше всего. Она опустила сапог на деревянный пол, а затем потянула за цепь, обмотанную вокруг шеи Люмин.       — «Встань», — приказала Родрига, однако, пленница, не считала нужным подчиняться, сопротивляясь чужой воле, — «Встань!», — за словами последовал тяжёлый удар ноги. Кожаный сапог впечатался в почку, выдавив из неё болевой стон. С гордо поднятой головой она поднялась на ноги. В глазах не было слез, лишь непонимание и озлобленность, направленная на Аякса. Хотелось кричать, разнести в щепки весь дом, рыдать и выть до тех пор, пока весь мир не утонет в её боли. Но это было бы слишком большим удовольствием для него, которое она не собиралась дарить.       Аякс осмелился бросить неосторожный заботливый взгляд на Люмин, о чем сразу же пожалел. В её глазах ясно читалось одно — разочарование и ненависть. Он понимал это, как и то, что заслужил этот взгляд. Какие бы чувства не испытывал сейчас Чайльд, о них не должна знать Родрига. Всё что было важно сейчас — сохранять хладнокровие. Позволить предвестнице делать то, что она считает нужным, невзирая на чувства. Тем не менее, вид закованной в кандалы любимой, норовил лишить парня рассудка, забыть о свитке, семье и Тейвате, а затем скормить змее собственный сапог, предварительно, выпустив ей кишки. «Однажды, я так и сделаю», — обещал себе Аякс. Но, несмотря на попытки убедить Фатуи в обатном, он понимал, что его прижали к стене. Однако, загнанный в угол соболь в разы опаснее волка.       — «А она хороша. У тебя губа не дура, Чайльд. Скажи мне, милая, ты правда любишь этого подлеца? Бедняжка», — хмыкнула Родрига, стоя прямо перед девушкой. Ноздри Люмин гневно раздувались, часто забирая воздух. Сжатые в тонкую линию губы побелели, а стиснутые зубы вот-вот норовили треснуть. Каждое слово предвестницы, переполненное едкой кислотой, сопровождалось обильным выделением слюны девушки. Не сдержавшись, она плюнула прямо в разукрашенное, оскаленное лицо Родриги. Люмин была довольна собой, она сделала всё, что могла. Пускай она по-прежнему в кандалах, но чувство собственного достоинства не покинуло её. А на губах Аякса промелькнула горделивая усмешка, как тогда, на званом ужине в Нефритовом Дворце. В тот вечер Люмин сравнила его с прислугой, поставив на место. Вот только в этот раз предвестник понимал, что Родрига не оставит этого, как сделал он. Брюнетка в шкуре рассвирепела.       — «Очень жаль будет портить такую красоту», — прорычала та, затем на щеке пленницы загорелся след от пощёчины, а вместе с ним и кровавый порез, оставленный перстнем в виде волчьего когтя. К большому разочарованию предвестницы, девушка не издала ни звука, а лишь сильнее стиснула зубы.       Всё тело Аякса напряглось, словно на себе ощущая боль. Единственный, кто заслуживал этого, был он сам. По-прежнему играя роль безжалостного убийцы, предвестник смотрел на зверства Родриги. Женщина обернулась к одному из головорезов, сопровождавших её. Мужчина в темном меховом пальто без лишних вопросов вынул церемониальный нож Фатуи, в два шага оказавшись возле пленницы. Люмин сразу узнала его, едва ли он вышел и строя, это был он. Тот самый агент, помешавший паре на Тростниковых островах. Это он, кто доложил обо всём предвестнице, из-за него семья Аякса оказалась в опасности, а теперь и её жизнь висела на волоске. Он замахнулся, ожидая увидеть страх в глазах девушки, ожидая моления о пощаде. Но Люмин лишила их и этого удовольствия.       — «Не смей», — твёрдым приказным тоном крикнул Аякс, молниеносно перехватив руку агента. Он сжал запястье солдата с такой силой, что можно поклясться, был слышен хруст костей. Тот захрипел от боли и расслабил кулак, роняя нож на пол. Очевидно, предвестник тоже узнал агента. Он с остервенением толкнул Фатуи в грудь так, что второй потерял равновесие, упав на сломанное запястье.       Растерянная и готовая к смерти Люмин, теперь была растеряна вдвойне. Почему он не дал ему убить её? Хотел сделать это сам?       — «Что ты творишь, щенок!?», — кричала Родрига, — «Тебе напомнить приказ?».       — «Я прекрасно помню приказ. Лучше, чем ты думаешь. А ещё я помню, что должен сделать это сам, после того, как дело будет сделано».— тон Чайльда был спокоен, но угрожающе требователен.       — «Две части у нас. Где третья тебе известно, так зачем нам лишний груз, мальчик? Или ты всё-таки привязался к собачке?», — Родрига одинаково болезненно вонзала клыки в обоих.       — «Мне плевать на зверушку. Она твоя, делай с ней всё, что угодно. Но девчонка нужна нам живой», — уже практически шептал Аякс, проговаривая на одном дыхании.       — «И чем же так полезна эта несчастная?».       — «Мне не известно где третий фрагмент. Я не раз писал это в рапорте. Все сведения находятся в этой светлой головушке», — лгал предвестник.       Люмин отчаянно пыталась понять мотивы парня. Он предал её, но при этом лгал в лице своим же людям, спасая девушку от смерти. Возможно, он и правда хотел убить её лично.       Родрига хищно улыбнулась, растягивая красные губы. В зрачках пробежал демонический огонёк. Она снова потянула за цепи, доставляя боль уставшим от тяжести кандалов запястьям и шее.       — «Что-ж, по части пыток равных мне нет», — скалилась женщина.       — «Для начала доставим ее во дворец», — направляясь к выходу требовал Чайльд, попутно пнув в живот агента со сломанным запястьем, чья рука распухла как дрожжевое тесто.       Повозка Фатуи находилась недалеко от дома Аякса. Словно скот, Люмин загнали в железный кузов, бросив на пол. Ещё никогда прежде никто не позволял такого отношения к ней. Если Фатуи, личная гвардия Царицы, было настолько бесчеловечны, то страшно было представить на что способна сама Крио Архонт. Она и подумать не могла, что её знакомство с Царицей начнется именно так. Но ещё больше пугало то, что оно сразу же закончится, как и ее путешествие по Тейвату.       Следом зашли двое надзирателей, одних из свиты Родриги.       — «Развлекайтесь. Дорога будет долгой», — съязвила предвестница, а затем захлопнула ставни повозки. Стены повозки вряд-ли пропускали звуки — кричать бессмысленно, никто ей не поможет. Она позволила себе пустить слезу. Не было смысла и взывать к помощи высших сил, эта повозка была подобна гробу, такая же тёмная и холодная. Несмотря на кромешную темноту, она ощущала чьё-то присутствие.       Догадки подтвердились, когда она почувствовала прикосновение мерзких лап на своих бёдрах. Страх сковал тело. То, что могло произойти было хуже смерти. Вторая пара рук вместе с омерзительной усмешкой в сочетании с несвежим дыханием, проникли под свитер девушки, ощупывая грудь.       Нет, она не могла смириться, не могла позволить сделать с собой такую гнусность. «Борись», — звучало в голове девушки. И этот голос принадлежал Аяксу. Именно он призывал бороться, а презрение к его обладателю лишь добавляли уверенности.       Жилистый и мозолистый палец проскользнул между губ девушки. Оковы не помешают ей бороться. Она со всей силы сжала челюсть вокруг его пальца.       Пришёл их черед кричать.