Сказание о Свитке Бессмертного Неба

      Люмин сидела у витражного окна, рассматривая размытые очертания города. В руках она держала книгу, которую когда-то давно советовала прочитать Лиза, библиотекарь Ордо Фавониус — «Лиса в море одуванчиков», однако, ей не удалось прочесть и десяти страниц. Сюжет был интересен, но мысли девушки были далеки от литературы. Она размышляла о брате. Думморф сказал, что хозяин велел не трогать её. Имел ли он ввиду Итэра? Блондинку интересовало почему, и что бы он сделал, если бы Аякс ошибся? Близнец давно перестал быть тем, кого так любила Люмин, на кого всегда пыталась ровняться. Они играли на разных сторонах, тогда какой была выгода оставлять её в живых? Её размышления прервал настойчивый стук в дверь. Она накинула рубашку на обнажённое тело, а затем направилась навстречу к позднему гостю. За порогом стоял предвестник с взъерошенными волосами. Девушка не была рада гостю, но прогонять не собиралась, вместо этого она насколько могла грубо произнесла:       — «Чем обязана?».       — «Нам нужно поговорить».       — «Ты что, пьян?», — её догадка оказалась верна.       — «Оно и лучше», — не спрашивая, разрешения, он вошёл в небольшую комнату. Люмин оторопела от наглости и бесстыдства. Тем временем он достал серебряную флягу и сделал пару глотков горячительной жидкости. Люмин молчала и следила за каждым действием напарника.       — «Зачем ты пришёл?».       — «Я же сказал, дорогая Люмин — поговорить».       — «О, так я теперь не «ошибка»?», — она саркастически рассмеялась.       — «Я никогда не назвал тебя так, я всего лишь сказал, что наш поцелуй был ошибкой», — оправдывался парень.       — «Уходи».       — «Я не уйду».       — «Немедленно!», — она была зла. Вместо простого «извини», он надавил на больное. Люмин вновь распахнула дверь и рукой показала ему дорогу.       — «Нет!», — протестовал Аякс. Он твёрдо решил довериться предсказанию, поддаться безумию и рискнуть. Слишком долго он держал всё в себе.       — «Да что ты себе вообще позволяешь? Сначала ты играешь со мной в прятки на тростниковых островах, затем спасаешь меня от Родеи, а следом бросаешь одну в хижине Бай Чжу, чтобы передать весточку своей ненаглядной Царице, которая, как выяснилось, держит всю твою семью на мушке! Ты вешаешь мне лапшу о том, как мы с тобой похожи, о том, как ты не позволишь мне упасть, заполоняешь собой все мои мысли, затем целуешь меня! Черт возьми, это был мой первый поцелуй!», — она высказывала ему всё, что накопилось на одном дыхании, отчего лёгкие сперло. Её грудь тяжело, но часто вздымалась, выдавая явное недовольство. Люмин сделала глубокий вдох и продолжила:       — «А на следующий день ты ведешь себя так, словно мы впервые видим друг друга! Но каждое твоё слово до сих пор эхом раздаётся в моей голове. Почему, Аякс? Добился своего и потерял интерес?». — девушка, не стесняясь полу наготы, расхаживала по комнате, возмущённо размахивая руками:       — «Ты чуть не убил меня тогда, на балконе! И я бы поняла, простила тебя. Но я не могу простить твою ложь и двуличие! Спустя столько недель в поисках Свитка я научилась доверять тебе, я поверила тебе, ожидая того же и от тебя!»       — «Ты не понимаешь», — всё, что смог ответить парень.       — «Так объясни мне, Аякс! Я устала жить догадками».       — «Это всё ради тебя! Всё, что я делал было только ради тебя!», — выпалил предвестник, а затем, подобно Люмин, нервно зашагал по комнате.       — «О нет, Чайльд, это всё только ради тебя! Ты то и дело, что тешил своё самолюбие разговорами о том, насколько тебе тяжело защищать семью, но ты самоотверженно продолжаешь нести на себе это тяжкое бремя. Но чем ты их защищаешь? Нескончаемой ложью? Или преданностью женщине, готовой убить их в любой момент? Когда ты целовал меня, ты не думал о том, что чувствую я. Всё, о чем были твои мысли — отбить охотку, попробовать какова девица из другого мира! Тебе было абсолютно плевать на то, что значил для меня тот треклятый поцелуй. А теперь ты решил записаться в величайшие герои Тейвата, о ком будут слагать легенды. Герой, отдавший свою жизнь на благо всего мира. Подумал ли ты тогда о том, кто позаботится о родных после? А обо мне?», — Аякс молчал, опустив голову в пол, брови нависли на потемневшие от злости глаза. Каждое её слово было правдой, которую внушил сам предвестник. Но истина таилась в другом.       — «И ты ещё смеешь говорить, что всё было ради меня», — она осуждающе покачала головой, а затем отвернулась, скрывая застывшие в глазах слезы.       — «Ты думаешь, что знаешь все?», — голос парня был пугающе тихим, — «Да, я лжец, в этом ты права. Но ты не имеешь права обвинять меня в том, что мои чувства к тебе и родным — фальш, всего лишь геройская бравада. Моя дорогая Люмин, знаешь ли ты какого это убить человека, когда ты маленький мальчишка с мокрыми от страха штанами? Знаешь ли ты какого это семь лет провести в Архонтами забытом месте, среди кровожадных тварей Ордена Бездны? А какого это с 14 лет проливать чужую кровь в ожесточённых боях? И всё это ради того, чтобы никто и никогда и пальцем не посмел тронуть то, что мне дорого. Уже пятнадцать лет я не чувствовал ничего кроме ежедневного страха за родных. Каждые выходные я проводил в каком-нибудь борделе или таверне в Снежной, чтобы хоть на время избавиться от тревоги. Вступив в ряды предвестников Фатуи, я обеспечил семье безбедную жизнь, постоянный доступ к лекарствам для мамы, лучшую одежду для Тони и игрушки для Тевкра. Я никогда не знал дружбы, ласки, понимания. Но тут появилась ты. И хочешь знать, что я чувствую сейчас? Я поставил на кон всё, что я люблю, включая тебя», — он сделал короткую паузу, выжидая ответной реакции. Люмин, как и несколько минут назад, стояла к нему спиной, роняя на пол кристальные слезинки.       — «Фестиваль Морских Фонарей — лучшее, что произошло в моей никчёмной жизни. Каждую ночь, закрывая глаза, я вижу тебя в голубом платье, вижу то, как блестели твои глаза. И больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы снова коснуться тебя, снова почувствовать тепло твоих губ. Я понимаю, что глубоко ранил тебя следующим вечером, но я не мог поступить иначе. Я исчез, потому что не знал как смотреть в твои глаза. Царица нацелилась и на тебя. Те трое агентов доложили о том, что я спелся с той самой спасительницей, отчего доверие Её Величества пошатнулось», — он схватился за голову, а затем пересиливая себя продолжил. Эта часть была для него самой сложной:       — «Она приказала убить тебя как только дело будет сделано. В противном случае погибнут мои близкие. Прости, я думал, что поступлю правильно, если постараюсь заставить тебя снова ненавидеть меня. Я решил пожертвовать собой, чтобы ты могла жить! Убить тебя, единственного человека, пробудившего во мне чувства — чудовищно. Я делал ужасные вещи, и как никто другой заслуживаю смерти. Надеюсь, что хотя бы она поможет смыть хотя бы часть всего обмана и крови с моих рук», — он как можно близко подошёл к девушке и положил руки на костлявые плечи.       — «Хочешь знать как я отличил тебя от Думморфа? Когда я поднес кинжал к твоему горлу, ты посмотрела на меня так, как может только моя дорогая Люмин. В нём не было ни капли подлости и злость, лишь нескончаемый свет надежды. И я клянусь всем Архонтам, что отныне никто не сделает тебе больно, потому что я люблю тебя. Люблю настолько, что готов доверить тебе решить мою судьбу», — он достал из сапога уже знакомый кинжал и вложил его в руки девушки. Чайльд был готов к любому её решению, поскольку оно будет справедливым. То, с какой злостью она смотрела на него десятью минутами ранее говорило о полной готовности разорвать юношу на части.       Люмин крутила лезвие в руках, рассматривая резную рукоять. Она не знала как реагировать. С каждым новым словом слезы всё быстрее и чаще стекали по щекам. Внутри возникло странное чувство, смесь безграничной радости и скорби. Три заветных слова заставили сердце биться в сто раз быстрее, а ноги задрожать. Песни и вопли, доносящиеся с первого этажа больше не существовали для Люмин, только собственное, частое дыхание и всхлипы. Все запахи перебил запах предвестника — красное вино с нотками перечной мяты.       Она осторожно и медленно, на носочках повернулась лицом к парню. Аякс не смел смотреть на неё, подняв голову вверх. Послышался глухой звук, вонзившегося в дощатый пол лезвия, а Аякс выдохнул с облегчением. Тонкие руки обхватили корпус парня, отчего тот вздрогнул. Предвестник мягко обнял девушку в ответ. Он осмелился заглянуть в глаза девушки, а затем большим пальцем руки смахнул слезу с щеки девушки.       — «Люмин, я... », — девушка перебила его шёпотом.       — «Молчи...», — рукой она притянула его за затылок, прислонившись лбом. Дыхание девушки встретилось с обжигающим дыханием парня.       — «Я хотел сказать...», — губы девушки перебили его поцелуем. Он ни на минуту не сопротивлялся, а только крепче прижал к себе девушку за талию. Движения губ влюблённых были ритмичными, но осторожными. Обоим казалось, что происходящее нереально, стоит им открыть глаза и прекрасная иллюзия растворится в сумраке ночи. Люмин едва ли дотягивалась до губ парня, стоя на самых кончиках пальцев. Аякс на мгновение отстранился, приподнял девушку за талию, вынуждая её крепко обхватить ногами его бёдра. Люмин снова накрыла его губы своими, зарываясь пальцами в его волосы. Словно пламя из полу погасшей искры, внизу живота зародилось желание, а вместе с ним ласки становились увереннее. Предвестник тихо простонал, когда девушка прикусила его нижнюю губу. Это неосторожное движение заставило всё его тело покрыться мурашками, а мысли спутаться. Единственное, о чем он мог думать была Люмин и её касания тонкими, холодными пальцами, котрастирующие с горячими поцелуями. Девушке не хватало воздуха, она отстранилась, тяжело дыша. Аякс, пользуясь случаем, крепко сжал её бёдра и резким движением прижал к стене. Кожа под пальцами юноши покрылась тысячами мурашек. Люмин суетливо расстегнула куртку предвестника, обнажив крепкий, напряжённый торс. Она оставила несколько влажных поцелуев на шее Чайльда, когда куртка оказалась на полу. Аякс издал протяжный стон наслаждения, всё глубже вдавливая девушку в стену. Ему хотелось быть ещё ближе, чувствовать её каждой клеточкой своего тела. Девушка чувствовала то, насколько была желанной в этот момент, ощущала мужское напряжение Аякса.       Она обнажила маленькую, аккуратную грудь, сняв рубашку. Она впервые в жизни оголялась перед кем-то, отдавая себя телом и душой.       Предвестник снова прильнул к губам девушки, а затем максимально осторожно и мягко положил её на кровать, повиснув сверху, словно тень. На шее Люмин красными пятнами расцветали цветы влажных поцелуев, а из горла раздался блаженный стон. Она закусила губу, когда Чайльд провёл языком по ложбинке между грудей. Её соски напряглись, а кожа вокруг них в миллионный раз покрылась мурашками. Предвестник ладонью накрыл правую грудь девушки, а затем губами обхватил сосок левой. Стоны блондинки становились всё громче с каждым движением языка Аякса вокруг кожаного бугорка на теле Люмин. Костёр сладострастного желания воспылал всё ярче, норовя сжечь их обоих.       Юноша оставил влажную дорожку от прелестной ложбинки до низа живота, где остановился. Лёжа между её пылающих бёдер, он взглянул на блондинку, которая жаждала большего. Не осталось ни одного дюйма на внутренней стороне её бёдер, которая бы не знала его губ.       Люмин пальцами вцепилась в простыню, когда почувствовала язык парня в месте, где больше всего этого хотела. Он умело доставлял ей несказанное удовольствие, в искусстве любви ему не было равных. Новое, незнакомое ощущение, накрыло её с головой, когда во влажное лоно проник средний палец предвестника. Воздух вокруг плавился, лишь сладкие стоны Люмин служили подтверждением реальности происходящего. Жилистый палец парня то набирал, то сбрасывал темп, заставляя девушку раз за разом протяжно и сладко стонать его имя.       — «А-а-а-а-якс, остановись», — просила девушка, отчего сердце парня замерло. Он тут же выполнил приказ и снова повис над её лицом. Она заглянула в его глубокие, голубые глаза, а затем прошептала:       — «Я хочу быть твоей, Аякс», — она хотела принадлежать только ему. Её тело, душа, мысли и невинность предназначались предвестнтку.       — «Ты уже моя. Моя дорогая Люмин», — как никогда раньше нежно и чувственно произнёс парень, а затем медленно, боясь причинить ей боль вошел в неё. Блондинка с силой прикусила губу, почувствовав острую, но быструю боль. Аякс замер, ожидая разрешения девушки. Привыкнув к ощущениям, она выдала тихий стон, разрешающий двигаться дальше. Близость с любимым человеком, запускала в теле юноши тысячи разноцветных фейерверков. Каждый новый толчок доставлял ему сказочное удовольствие, его стоны в единую песню сплелись с нежным голосом Люмин. В тот момент в мире не существовало ни Свитка, ни Богов, ни Ордена Бездны, лишь Доля Ангелов выпавшая на двух влюблённых. Люмин испустила громкий и протяжный стон, а колени задрожали в сладком экстазе. Вскоре волна наивысшего удовольствия накрыла и предвестника. Они оба тяжело дышали, глядя друг другу в глаза.       Наконец, он вышел из неё и рухнул рядом, притягивая к себе для поцелуя. Слияние губ продлилось не долго, Аякс отстранился и нежно прошептал:       — «Ты — луч свет, освещающей мне путь. Я больше никогда тебя не отпущу».       — «Я знаю», — ответила девушка и вновь накрыла его губы своими.