Сказание о Свитке Бессмертного Неба

      Утро выдалось несладким — корабль штормило. С каждым новым порывом ветра судно норовилось перевернуться. Хвала Богам вся мебель была намертво прикреплена к полу, иначе железные койки придавили бы спящих на них людей. Волны безжалостно бились о каждый борт спасительного корабля. Казалось, море отчаянно пыталось потопить судно. Водные гребешки заливали нижнюю палубу, оставляя за собой водоросли, а сильный дождь миллионами тонких иголок вонзался в верхнюю.       Чайльда мутило. Морская болезнь давала о себе знать. Он сидел на своей койке, держась за металлическое основание, и безотрывно смотрел на лампу. Юноша сделал глубокий вдох. Он не отчитался перед Царицей до отплытия. Чувства вины и тревоги терзали его мысли. Ещё никогда он не принимал таких быстрых решений. Будь это обычное задание, перед тем, как менять своё местоположение, предвестник сперва согласовал бы план с Царицей, но не сейчас. Не в этом случае. Любовь к близким была его слабостью, и, как не странно, эта слабость заставляла его двигаться вперёд, становиться сильнее. В голове парня неожиданно возник образ Тевкра, младшего из его братишек. Воспоминание вызвало искреннюю улыбку юноши, которая тут же сменилась маской разочарования. Тевкру было уже 6, но он по-прежнему думал, что его старший брат — самый добрый на свете, что он ездит по Тейвату и продаёт игрушки детям.       Мысль о том, что самый младший, самый нежный и искренний братец когда-нибудь узнает о его реальной работе, приводила Чайльда в ужас. Антон и Тоня знали о его положении в обществе, но охотно поддерживали легенду.       В бледном свете лампы, Люмин пальцами перебирала спутанные волосы. Затем, порывшись в сумке, девушка вытащила пару рыбацких бутербродов. Она оставила один на своей койке, а второй, аккуратно балансируя, чтобы не упасть, отнесла Чайльду.       — «Спасибо. Но я откажусь. Морская болезнь.», — он говорил короткими предложениями, жадно хватал ртом воздух, пытаясь унять тошноту.       Люмин молча вернулась к своей койке и вскоре снова присела рядом с ним.       — «Вот, выпей».       — «Что это? ».       — «Настой морского гриба, помогает от морской болезни». — она протянула пузырёк.       — «Спасибо», — он открыл микстуру и понюхал. В нос сразу ударил мерзкий, затхлый запах морских грибов, вызвав рвотный рефлекс.       Чайльд в два шага оказался в уборной, а содержимое желудка тут же вырвалось наружу.       — «Ты в порядке?», — после ночного разговора Люмин несколько смягчилась к парню.       Тарталья зажал нос и осушил пузырёк. По горлу потекла горькая, обжигающая жидкость.       — «Я в порядке, спасибо», — юноша подошёл к наливному умывальнику и надавил на помпу. Из крана тут же полилась вода. Чайльд умылся и прополоскал рот, а затем взглянул на своё отражение в колотом зеркале. Он побледнел, а под глазами появились синяки.       Выйдя из уборной, юноша сразу почувствовал облегчение. Тарталья благодарно кивнул спасительнице, по-прежнему сидящей на его койке, и присел рядом.       — «Что ты знаешь об Архонте Пыли?», — пришло время поговорить о послании.       — «Не так много, Гуй Чжун, подруга Моракса, помогала ему в управлении Ли Юэ», — ответила девушка.       — «И ты знаешь где её найти, принцесса?», — отлично, шутки снова к нему вернулись.       — «В этом и проблема. Гуй Чжун была убита три тысячи лет назад во время войны Архонтов. Послание Яэ Мико - какая-то бессмыслица», — она и правда так считала.       — «Не думаю, что кицунэ стала тратить последние минуты жизни, чтобы направить нас по ложному следу.», — и снова в точку. Послание могло означать, что свиток связан с Гуй Чжун, а не находится у неё.       — «Нам нужно найти Моракса», — предложила Люмин.       — «Ты правда думаешь, что этот дед хоть что-то помнит о Гуй Чжун? Ему же более пяти тысяч лет. Да и всем известно, что Боги подвержены эрозии. », — тошнота Чайльда полностью утихла.       — «Он помнит. Я точно знаю. Чжун Ли никогда прямо не говорил, но то как он выглядел, когда говорил о ней, было намного красноречивее слов. Она была не просто соратником.», — да, эрозии были подвержены всё бессмертные существа, но такие сильные эмоции не забываются никогда. Это сказал Дайнслеф, который прожил не одну сотню лет, и самым ярким его воспоминанием стали любимые цветы Люмин.       — «Тогда навестим гробовщика?», — пошутил парень.       — «Ты хоть когда-нибудь бываешь серьёзным? », — улыбнулась Люмин.       — «Никак нет, принцесса», — он специально скорчил серьёзную мину.       Девушка засмеялась. Юноша впервые отметил каким звонким был её голос. Будто свет, он распространялся по тёмной комнате. Парень взглянул на неё. Безусловно, он видел много девушек, многие из них были в разы красивее Люмин, но в ней, именно в ней было что-то живое. Её красота была не из этого мира.       — «Расскажи о своей семье», — от этой просьбы Чайльд просиял в улыбке.       — «Я старший в семье. У меня есть два брата и сестричка. Если перечислять нас по возрасту, то порядок будет следующим: Я, Антон, Тоня и Тевкр. Антону восемнадцать и он заканчивает метеорологическую академию в Снежной, а сестрёнка упорно готовится к экзамену по скрипке. Тевкру всего шесть и он считает стража руин своим лучшим другом».       — «Хах, серьёзно? Страж руин? В Снежной всё любят опасности?», — девушку поразило с какой нежностью он рассказывал о своей семье.       — «Да, представляешь? На прошлый праздник зимнего солнцестояния Тевкр соорудил себе костюм из картона. Боги, как же он был смешон», — парень потянулся к своему Глазу Бога. Отцепив его, он открыл заднюю стенку и достал маленькую фотографию. — «Вот, смотри. Это Тоня, Тевкр, мама и Антон».       Люмин рассмеялась, Тевкр и правда выглядел очень смешно.       — «А где отец? », — девушка пожалела о своих словах, — «Прости, мне не стоило».       — «Всё нормально. Отец был шахтером, однажды на шахте произошёл взрыв и он не вернулся домой», — сама не зная почему, Люмин взяла его за руку.       Чайльд бросил удивлённый взгляд на девушку, но руки не убрал.       — «Я единственный, кто заботится о них. И я никогда не позволю навредить моей семье».       На этот раз путешественница не смела усомниться в его словах. Невозможно было врать с такой любовью в сердце. Доверие девушки крепло.