Ваше оружие

      Больно.       Как же мне холодно и больно.       В этой пустоте, в которую я провалилась, закрыв глаза, так тоскливо и одиноко. Я не знаю, сколько времени прошло, но по ощущениям будто вечность. Вечность наедине с этой болью, что резонирует в каждой клеточке моего тела. Неужели это конец? Моменты из моей недолгой жизни стали проносится перед глазами.       Вот я совсем маленькая, гуляю по парку с матерью и папой. Жаль, что к концу прогулки мать вспылила и, бросив меня с папой, пошла в противоположном от дома направление. Я хотела броситься за ней вслед, но папа лишь сжал мою руку крепче и повёл прочь.       А вот папа, как всегда, на работе и мать что-то готовит. К моему несчастью, этим чем-то оказался мой нелюбимый суп. О чём я сразу и сообщила ей. Услышав это, мать, недолго думая, надела нетронутую тарелку мне на голову. В дальнейшем это случалось ещё несколько раз, но этот суп был всё равно, самым неприятным.       Ещё одно воспоминание, уже после того, как папа уехал в "командировку" — в школе задали очень сложное задание по математике. Никогда не любила и не умела считать. И наконец, поздно вечером сделав это задание я приношу его матери на проверку. С ручкой в руках она читает мои записи и, прочитав всё, гневно смотрит мне в глаза. — Бестолочь! Как всегда, ни черта неправильно!              С этими словами она ручкой на тетради ставит огромный крест. Из-за гнева, она не рассчитывает силу и тетрадь становится похожей на непонятные лохмотья. — Ты у меня до рассвета переписывать это будешь, гадина! Пока всё идеально не будет!              С этими словами она берёт меня за затылок и с силой прикладывает лицом о тетрадь, лежащую на столе. Из-за моих слёз чернила расплываются так, что даже условия примеров становятся неразличимыми.       Я проснулась под мирный писк медицинского оборудования. Открыв глаза, я увидела обыкновенную больничную палату. Слева от кровати, на которой я лежала, на тумбе стоял какой-то пищащий прибор, одна из трубок которого шла под бинты на моей руке. Решив немного пошевелить конечностями в попытке сесть, я не получила ничего кроме боли, которая пульсирующими волнами разошлась по моему телу. Прибор начал пищать чуть чаще и на его звук в палату прибежала медсестра. — Ох, какая радость, что ты очнулась! — проверяя прибор залепетала она. — Целую неделю в коме была! Такие ужасные раны...—тихо прошептала медсестра.              Она проверила капельницу и, удостоверившись в том, что моему здоровью ничего не угрожает, помогла мне сесть. Женщина сняла кислородную маску с моего лица и спросила о самочувствии. — Всё болит... Особенно руки — тихо как никогда сказала я.              Медсестра кивнула на мои слова и достала из ящика тумбы пакет с жидкостью. Повесив его на капельницу и соединив с катетером на кисти моей руки, она, немного улыбнувшись сказала: — Потерпи ещё немного, обезболивающее скоро подействует.              С этими словами, предварительно сняв пустой пакет от лекарства, она укрыла меня пледом и вышла.       Спустя некоторое время в палату пришёл доктор в компании уже знакомой мне медсестры. Он осмотрел мои бинты и проверил реакции нервной системы. Из его слов я смогла уловить, что у меня было сотрясение мозга лёгкой степени. Похоже, что тот удар о стену не прошел даром. Удостоверившись в том, что на перевязочном материале на моём теле не было следов крови, он записал что-то в мою медицинскую карту. — Для твоих травм, ты очень скоро пойдёшь на поправку. — с улыбкой заключил он.              Он хотел ещё что-то сказать, но его прервало урчание моего живота. Я густо покраснела и смутилась. Только сейчас я заметила, что была чертовски голодна.       Медсестра быстро вышла из палаты, видимо, чтобы принести еды. Я посмотрела на доктора и, прочитав на бейджике "Мамору Дайки", я наконец задала вопрос, который меня волновал ещё с момента моего пробуждения. — Дайки-сан, с моими травмами... я не останусь инвалидом — с волнением спросила я и продолжила: — Я всё-таки хотела быть героем... — Скажу честно, когда тебя привезли, по внешнему осмотру складывалось ощущение, что тебя сбила машина. И с такими травмами обычно люди не то что не становятся героями. С такими травмами люди не живут.       На моём лице можно было прочесть обреченность и отчаяние. Ещё немного и мой мир бы рухнул. Как же так? Я ведь так хочу стать героем! Вопреки словам матери о моей бездарности во всём, вопреки насмешкам тех девочек из школы, вопреки неудачной причуде... Я же так хочу быть, как Мируко...       Увидев наворачивающиеся на мои глаза слёзы, доктор быстро добавил: — Но ты идёшь на поправку очень быстрыми темпами! Твоя регенеративная способность клеток немного поражает! Это связано с твоей причудой? — спросил доктор, чтобы немного отвлечь меня. — Отчасти. Из-за влияния причуды моё тело крепче чем у остальных людей... Это касается всех внутренних тканей—ответила я.              Доктор немного задумался и что-то чиркнул у себя в планшете. Он попрощался, не забыв пожелать скорейшего выздоровления. Уже стоя в дверях, он резко развернулся в мою сторону, будто что-то вспомнив, и сказал: — Когда твоё самочувствие улучшится к тебе наведается служба опеки...       Его лицо помрачнело после этой фразы, и он вышел из палаты.       Служба опеки, значит? Интересно, что они мне скажут? Ведь моя ситуация не из лёгких... Не думаю, что такое часто случается. Насилие в семья это, к сожалению, не редкость, но, чтобы оно доходило до таких крайностей... Похоже, что у моей матери большие проблемы. Я немного усмехнулась сама себе. Не думаю, что хороший человек, который, к тому же, хочет стать героем, радовался бы проблемам своей матери. Но, во-первых, может быть она наконец получит по заслугам за всю ту боль и унижения, которым она подвергла меня за эти годы. Это было бы справедливо. Наверное. И во-вторых, не думаю, что с такой семьёй я смогла бы вырасти человеком, который всегда думает правильно. Хах, с отсутствующим отцом и истеричкой матерью? Да уж, следующим Всемогущим мне с такими мыслями не стать.              Из мыслей меня выдернул звук открывающейся двери — медсестра принесла поднос с едой. На нём стояла небольшая пиала с белым рисом и рядом стояла тарелочка с какими-то водорослями. Не много, конечно, но учитывая моё состояние, ничего сложнее в усвоении мне дать не могли. — Приятного аппетита, Нэтсуко-чан.              Медсестра помогла мне встать с кровати и, держа меня под локоть, помогла сесть за стол в углу комнаты. За окном виднелось чистое, практически безоблачное небо. — Знаешь, девочка, тебе действительно повезло — начала медсестра, но заметив мой тяжелый и немного удивлённый взгляд, осеклась — Я имею ввиду, что тебя спасли, остальная ситуация действительно ужасна. — Спасли? — Ох, видимо Мамору-сан забыл сказать. Проходящий мимо про-герой успел словить тебя, падающую с высоты. Ну как проходящий, вернее будет сказать пролетающий. Хм? Пролетающий про-герой? На моей памяти не так много героев, чья причуда связана с полётом.       Медсестра увидела моё сложное выражение и лица и поспешила уточнить: — Ох, ты вряд-ли знаешь его, всё-таки Ястреб недавно стал профессиональным героем. — Ястреб? Действительно не слышала о нём. Не могли бы вы помочь передать слова благодарности за спасение? — Да, конечно, мы можем отправить ему письмо. — Спасибо большое.

***

      Таким образом прошло полторы недели. Которые тянулись невероятно однотипно. Я только ела и спала, спала и ела. Конечно, я была в больнице и должна была отдыхать, чтобы быстрее поправиться, но от этого не становилось менее скучно.       Наибольшим потрясением за эти дни для меня стало то, что когда я зашла в ванную и посмотрела в зеркало, то увидела криво обрезанные волосы на моей голове. Их общая длина не была длиннее каре, но некоторые пряди были обрезаны практически под корень. Когда я спросила у медсестры куда делись мои волосы, она рассказала, что из-за предположительного удара по голове у меня началось кровотечение. И на и так спутанных волосах кровь просто застыла. Да и врачам было неудобно осматривать рану, поэтому пришлось отрезать волосы.              Тогда я вздохнула и попросила у медсестры ножницы. Она с недоверием посмотрела на меня. Пришлось объяснять ей, что я хочу сама подрезать прическу и вовсе не хочу закончить свою жизнь. Она выдохнула и принесла ножницы.              Стоя перед зеркалом в ванной, я смотрела на своё отражение. На бледном лице виднеется множество разноцветных пластырей, а руки полностью покрыты бинтами, по которыми скрываются порезы, что остались от когтей матери. Доктор Мамору рассказал, что, когда они заживут, он, с помощью своей причуды сможет свести шрамы. Действительно полезная у него причуда, хорошо подходит для такой профессии...              Я беру одну из прядей в руку и подношу к ней ножницы. Хм, кажется, я где-то читала, что волосы хранят воспоминания... "Шиньк"       Тогда я хотела бы избавиться от этих мерзких воспоминаниях об этой старой ведьме! "Шиньк Шиньк"       О той боли, которую я испытала в тот вечер! "Шиньк Шиньк Шиньк "       Хочу поскорее забыть про самого ненавистного мне человека!       У моих ног лежала небольшая горка сиреневых волос. Я же, крепко сжав в руке ножницы смотрела в глаза моему отражению. Некогда розовые глаза теперь потемнели от гнева и обиды и со злостью смотрели на меня в ответ. Немного увлёкшись "стрижкой", я оставила совсем короткую длину волос. Дабы немного прийти в себя я умылась ледяной водой. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я собрала с пола волосы, выкинула их в мусорку и наконец вышла из ванной. Медсестра была немного удивлена моей короткой стрижкой, но промолчала по поводу неё. На выходе из комнаты она лишь сказала, что, так как я уже немного поправилась, скоро придет человек из социальной службы.              Ох, похоже скоро мне придется сильно стрессануть. Страшновато. Это же такие серьёзные люди! Блин, а как с ними вообще разговаривать? А если они тоже подумают, что я тормознутая и тупая?              Чтобы не скатываться дальше в истерику, я хлопнула себя по щекам и... сразу же об этом пожалела. Ведь раны на моём лице всё ещё не до конца зажили.

***

      На следующий день, с утра мне сказали, что человек из службы опеки придёт сегодня, так что я сменила больничную одежду на мою обычную. Которой оказалась та самая одежда, в которой меня сюда и доставили. Мда, даже неудобно как-то. По привычке, из-за нервов начала потирать руки.              Пока я витала в облаках, в дверь постучали и после моего согласия зашли двое. Первой зашла женщина с тёмными волосами, заплетёнными в высокий хвост. Я сразу обратила внимание на то, как на конце прически волосы переходили в перья и таким образом хвост будто разделялся на два крыла. Вторым же человеком, зашедшим ко мне в палату, был высокий мужчина в полицейской форме. Они сели на стулья напротив моего. Первым заговорил мужчина в форме. — Я Масахиро Сайто, офицер полиции. Вас скорее всего не предупредили о моём визите, но из-за непредвиденных обстоятельств это стало необходимо. — Ничего, всё в порядке. Что бы вы хотели со мной обсудить?       Надеюсь, он не заметит, как сильно я нервничаю. Главное не запнуться случайно. — По показанию свидетеля, ваша мать, Хаганэ Юри, подозревается в покушении на убийство. Необходимо, чтобы вы рассказали, что произошло в тот вечер. По возможности, во всех подробностях, но, если будете чувствовать себя некомфортно в любой момент можете закончить. — Хорошо, постараюсь всё рассказать.              Постараюсь рассказать, хаха. Не думаю, что, когда-либо смогу забыть тот вечер. Я рассказала Масахиро-сану всё, что произошло в тот злополучный вечер. Он моего подробного рассказа молодой полицейский в конце даже немного побледнел. Честно говоря, я даже сама себе удивилась, вернее тому, с какой выдержкой я рассказывала о довольно травмирующих событиях. Но потом до меня дошло. Это вовсе не выдержка. Это чувство, можно было скорее назвать неким отрешением. Я просто не могла изменить своё выражение лица, также как и не могла заполнить дыру, что образовалась на месте моего сердца.              После окончания моего рассказа, полицейский задал ещё несколько уточняющих вопросов и, пожелав выздоровления, ушёл. В комнате остались лишь я и женщина с волосами-крыльями. — Чтож, теперь представлюсь я. Меня зовут Наоми Хаяси. Я сотрудница службы опеки. На данный момент занимаюсь твоей непростой ситуацией. — Ох, спасибо большое за вашу помощь. — Не стоит благодарности, это моя работа — женщина достала из сумки документы и продолжила: Теперь к делу. В скором времени твоего единственного родителя Хаганэ Юри отправят или за решётку, или на принудительное психиатрическое лечение. — П-понятно.       Боже, я действительно это слышу? Ахх, мои мольбы были услышаны! — Я понимаю ваше беспокойство, но в связи с тем, что вы являетесь несовершеннолетней, а опекать вас теперь некому, встаёт вопрос о месте вашего проживания.              Ох блин, а что же делать то теперь? Бабушек, дедушек у меня ведь тоже нет. И куда меня теперь отправят? — И какие варианты решения вы предлагаете? — Первый вариант — это нахождение в детском доме до совершеннолетия. — Ясно, звучит не очень, но насколько я понимаю есть и второй вариант? — Да. Ваш отец был героем. Все герои застрахованы, а следовательно, после его кончины вашей семье выдана страховая выплата. С нашей помощью вы сможете купить по льготе жильё, которое полностью перейдёт в вашу собственность после достижения совершеннолетия. При таком варианте вам будет выплачиваться ежемесячное пособие и каждые несколько недель будет приходить проверяющий дабы удостовериться в вашем благополучии. — Этот вариант звучит гораздо лучше, если можно, я бы хотела выбрать его. Также я читала, что есть такая вещь как эмансипация. Не могли бы вы рассказать об этом, пожалуйста. — Конечно. Эмансипация позволит вам стать независимой раньше совершеннолетия. Но она возможна только с шестнадцати лет. При вашем желании, мы сможем обсудить это ближе к достижению вами данного возраста. — То есть вы поможете мне со вторым вариантом? — Верно.              Я стану свободна от матери! Как я рада, что не не придется с ней видеться! Моя неисполнимая мечта станет реальностью! — Спасибо вам большое!              Женщина достала стопку документов и ещё некоторое время объясняла мне тонкости процесса. Я уточнила несколько интересующих меня вопросов, таких как, например, где будет моё жилье. На этот вопрос Наоми-сан показала список, с префектурами в которых была такая возможность. Недолго думая, я выбрала Канагаву, ведь она была ближе всего к Токио, а следовательно, и к Юэй. Да, я всё ещё хотела стать героем, несмотря на все пережитые мной трудности. Спустя ещё некоторое время Наоми-сан ушла, не забыв пожелать мне скорого выздоровления. Ну а я. Я стала планировать свою дальнейшую жизнь. Хотя это вернее будет назвать мечтами.

***

      Две недели пролетели незаметно и вот уже настал долгожданный день выписки. В назначенное время меня забрала машина службы опеки и отвезла на старую квартиру, дабы я смогла собрать свои вещи. Не хотелось брать много предметов из этого дома, много с чем были связаны неприятные воспоминания. Немного одежды и обуви, несколько книг и прочих вещей, которые не хотелось бы оставлять — всё полетело в большую спортивную сумку. Не желая ещё дольше задерживаться в этом месте, я поспешила на выход. Бросив сумку рядом с собой на заднее сидение, я закрыла дверь машины и пристегнувшись принялась смотреть в окно. Красивые пейзажи сменяли друг друга и возможно, от нервов и усталости, мерный гул мотора и эти сменяющиеся картинки сморили меня в сон.       Проснулась я уже когда услышала крики чаек за окном. На дорожном знаке при въезде в город было написано "Йокогама". Ох, так вот откуда веет морским бризом. Похоже, что Наоми-сан выбрала действительно хороший город в префектуре Канагава, надо будет поблагодарить её ещё раз. Я, конечно, была бы рада любому городу, но Йокогама действительно классный вариант.              С этими мыслями я упустила момент, когда мы заехали в жилой район и остановились у многоквартирного дома. Это был красивый высотный дом чёрно-желтого цвета с довольно современным дизайном, по его внешнему виду можно было сразу сказать, что это новостройка. Ну, значит первое время без тараканов поживу, хехе. Поднявшись на лифте на четвёртый этаж, я сразу встретила проверяющую, как и говорила Наоми-сан. Девушка с короткой стрижкой и собачьими ушками назвалась Мэй и рассказала, что приходить будет сначала каждую неделю, а потом, когда я уже обживусь каждые две недели. Она также рассказала, что социальная служба берёт на себя все коммунальные расходы, а еду и все остальные необходимые предметы я буду оплачивать сама, с пособия, которое будет приходить раз в месяц. Сумму она назвала мне более чем достойную, объяснив это тем, что как дочери погибшего героя полагается прибавка. Она открыла квартиру, не забыв дать второй комплект ключей мне, и начала показывать моё жильё.              Квартира была действительно маленькой, но ощущалась какой-то очень уютной, несмотря на малое количество мебели. В прихожей стояли только шкаф для верхней одежды и пуфик, в жилой комнате стояла мягкая кровать с комплектом постельного белья мятного цвета на ней и ещё один небольшой шкаф. На кухне было всё, что необходимо для комфортного приготовления пищи, а также стол с двумя стульями. Маленькая совмещённая ванная комната, покрытая светлой плиткой, завершала мою квартиру. Вообще, весь ремонт был выполнен в светлых тонах, возможно, чтобы не создавать угнетающую атмосферу.              Попрощавшись с Мэй-сан, я закрыла дверь и выдохнула. Всё ещё не верится, что я теперь одна и могу сама решать, как жить. Я разложила свои немногочисленные вещи по местам и решила что-нибудь приготовить. Этот процесс всегда успокаивал меня и помогал привести мысли в порядок. В холодильнике я смогла найти бутылку молока, пачку яиц и немного овощей. Немного, но и на том спасибо. Спустя некоторое время на сковороде скворчал омлет с помидорами, а я тем временем решила проверить мой телефон. Записав контакты Наоми-сан и Мэй-сан, я задумалась, что делать дальше. Тут всплыло сообщение от Мэй:              "Забыла сказать, ты будешь учиться в старшей школе Набух. Через неделю у тебя начнётся учеба. Форму школа сама скоро пришлёт. Хорошего дня)"              Ох, вот и планы наметились. Тогда, пожалуй, надо будет повторить материал, а то, за время, проведённое в больнице многое, забылось. И нужно купить ещё перчаток, не хотелось бы в первый же день кого-нибудь ранить по неосторожности. Причуда у меня, конечно, не самая удобная. Что в садике, что в прошлой школе сначала привлекала слишком много внимания, а потом кто-то случайно ранился и обвиняли меня. В чём моя-то вина, а? Постараюсь не рассказывать о ней подольше... Ну а теперь, пожалуй, составлю список продуктов и других вещей, которые надо прикупить на первое время.

***

      Мда. Учёба, мягко говоря, не задалась с первой недели. Но обо всём по порядку. В первый день всё было хорошо, я представилась классу, познакомилась со всеми, вроде не плохо даже отвечала на уроках. Но камнем преткновения стали мои перчатки. Одна из девочек заметила их и начала расспрашивать. Мол зачем они мне и может это связанно с моей причудой. Я говорила, что не хочу обсуждать это и что перчатки не сниму. И после этого начался кошмар... Компания этой девочки всё время пыталась как-то задеть меня, оскорбить, как-либо испортить мои вещи. Смеялись над моей короткой стрижкой и угрюмым лицом. А потом, одна из них как-то разузнала о моём прошлом, вернее о матери. И она начала распускать слухи, будто из-за моей причуды мать сейчас и лежит в психдиспансере. Что моя причуда опасная и поэтому я ношу перчатки. Но тем не менее все они всё равно пытались снять мои перчатки. Со временем их издевательства становились всё хуже и хуже, доходило даже до рукоприкладства. Ну да ладно, до экзаменов мне всё равно остался один год, а дальше должно стать полегче. Да и с матерью это не сравниться в любом случае. Хуже её человека я ещё не встречала. Ну а пока что... надо сосредоточиться на подготовке к экзамену в геройскую академию. Я просто не могу туда не поступить, это мой единственный шанс стать полностью независимой от матери, ну и немножко надавить ей на больную мозоль, ведь отец тоже был героем. Хех.              Ну главной причиной, конечно, является Акэйн. Что-то мне не очень верится в то, что это был выброс причуды, как говорят официально. Хотелось бы узнать об этом поподробнее, но не являясь героем это практически невозможно. Поэтому... я хочу узнать, что же случилось с Акэйн на самом деле. С этими мыслями я крепко сжала кулон с алой незабудкой и принялась думать, как же мне стать героем, если моя причуда не работает без другого человека.