Fucking like no other

— Какая музыка тебе нравится? — вопрос Пака вспорол воцарившуюся на мгновение тишину. — Мне все равно, что слушать. Я меломан, — с легкой улыбкой отозвался Сан. Музыка и правда его сейчас совершенно не интересовала. Он завороженно следил за тонкими длинными пальцами, нежно скользящими вдоль рулевого колеса, не менее нежно переключающими передачи. И думал о том, что эти пальцы делали с ним вот совсем недавно — и что еще ему хотелось, чтобы сделали в самом, по возможности, ближайшем будущем. — Окей, — фыркнул Сонхва, нажимая на сенсор и включая какую-то бодрую альтернативу. На улице уже рассвело, и город оживал, лениво и сонно ссыпая на улицы машины и работников городских служб. — Ну и нормально, — прыснул Чхве, чуть притопывая ногой в такт музыке. — Я такое на тренировки ставлю. Самое то, чтобы проснуться. — Веселая получилась ночка, — хмыкнул Пак одобрительно. — К счастью, сегодня выходной, отоспимся. Или у тебя нет? — У меня да, — улыбнулся Сан, завороженно наблюдая за каждым движением водителя. А в особенности — его губ. — Так что я, если честно, продолжил бы. Сонхва разразился смехом, чуть запрокинув голову, но почти сразу же вновь сконцентрировался на дороге. — Я подумаю, — ухмыльнулся он уголком рта. — Сначала выпроводи Хонджуна, Сан-а. Сан прикусил губу и в который раз подумал, что, если Пак действительно хочет, чтобы смысл сказанного доходил до его окуренного гормонами сознания, ему не стоит заканчивать фразы таким вот образом. Он глубоко втянул носом воздух — и моментально пожалел об этом. Салон черного автомобиля был пропитан запахом — терпко-сладковатым запахом парфюма его владельца, который, казалось, впитался во все поверхности. И Сан задыхался, дыша им — задыхался еще и потому, что владелец парфюма и машины, заглушив мотор и вытянув шею, потянулся к его лицу. Тело отреагировало моментально, само по себе. Ответный порыв встретил его губами совершенной формы, к которым он припал, точно пилигрим в пустыне — к живительному роднику. …Ну, теперь он знал, где Сан живет — они припарковались напротив его дома. Да и не похуй ли? На самом деле, закидывая руку на шею Сонхва, углубляя поцелуй и чувствуя, как все нервы в теле натягиваются, точно по команде, Сану хотелось, чтобы он вообще все о нем знал. Ему хотелось бы с разбегу врезаться в Сонхва, встроиться в его тело, растаять масляной пленкой на его коже без возможности смыть… Внятные мысли, как обычно, закончились с началом физического контакта. Видимо, к этому надо было начинать привыкать. — …Кто-то очень сильно не против продолжить, да? — рычаще усмехнулся Пак, прикусывая нижнюю губу Сана. — Топай уже. Пересечемся еще. Чхве недовольно замычал, нехотя отрываясь от губ своего визави. — Жадина, — буркнул он себе под нос. — Был бы жадиной, просто помахал бы тебе ручкой на прощание, — захохотал Сонхва, изображая это самое махание. — Все равно секс в машине под запретом, так что чеши давай. Напишу тебе. — Почему под запретом? — выгнул бровь Сан, перекидывая через плечо ремень сумки. — По той же причине, почему и курение, — ухмыльнулся Пак. — Вонять будет. А я ненавижу пидорасить салон — это каждый раз мне влетает в копеечку. — Ладно, — вздохнул Сан, ощущая, что он уже исчерпал все поводы, чтобы еще чуточку задержаться. — Безопасно тебе доехать, Сонхва. Если не напишешь, я сам напишу. — Окей, — Чхве придержал дверь и аккуратно закрыл ее, так что услышал и продолжение, — до встречи, малыш. По загривку пронеслась стайка мурашек от этого слова, а на лице выступил румянец, когда Сонхва, разворачивая автомобиль, послал ему воздушный поцелуй. Сан не мог перестать улыбаться, поднимаясь по лестнице. Он чувствовал, что кожа на лице почти трещит из-за его улыбки от уха до уха; таким счастливым он себя уже очень давно не чувствовал. Кажется, его маленькое ночное приключение привело к неожиданным, но замечательным последствиям. Он тихонечко отпер дверь в свою квартиру, надеясь, что Ким смотрит седьмой сон — но, едва переступив порог, заслышал сонно-раздраженный голос друга из кухни. — Доброе, блять, утро, Чхве Сан. Сан сглотнул, чувствуя, как кровь резко отхлынула от лица. — Д-доброе, — пробормотал он в ответ, запинаясь. — Ты чего так рано подскочил?.. — Сушняк, — пояснил Хонджун. — Ясно. А я был… — начал было сочинять Сан, разуваясь. — Не утруждайся придумыванием легенды, — процедил едко Ким. — Я видел в окно, как ты выходил из машины. Я знаю, чья это машина. Помню номера, на кой-то хуй. Сана опять «зафризило». Он не понимал, как ему выкручиваться. Ситуация была просто худшей из возможных — потому что Хонджун, по его прикидкам, должен был спать. А он не спал. И более того… — Джун… ты злишься? — спросил осторожно Чхве, почти что на цыпочках пробираясь в кухню, так, будто любой лишний шум мог ухудшить и без того до абсурда хуевую ситуацию. — Я был бы нахуй в ярости, — пробормотал Ким, роясь в ящиках, — если бы у меня так, сука, не раскалывалась голова. — Я сейчас достану тебе аспирин, сядь посиди, — попросил Сан, перехватывая руки товарища и усаживая его за стол. — Какой ты, блять, заботливый, Чхве Сан, — ядовито процедил Хонджун, кривя губы в усмешке. — Выглядишь довольным, ну точно начищенная сковородка. Что, понравилось? — …Понравилось, — почти автоматически подтвердил Чхве, пряча глаза в ящике с аптечкой. — Ты был прав. Он ебется, как демон. — Ух, блять, приложить бы тебя чем-нибудь, — застонал Джун, вцепляясь дрожащими пальцами в свои волосы. По лицу читалось, что голова его сейчас лопнет. — Бесишь, пиздец. Сан налил воды и растворил в стакане две таблетки аспирина. Сочувствующе изломив брови, протянул его Хонджуну. — Вот только ебало такое не корчи, мать Тереза, — фыркнул Ким, забирая из его рук стакан и выпивая его почти залпом. — Ляжешь может? — поинтересовался участливо Сан, игнорируя шпильки друга. — Лягу, может. Вернувшись в комнату вместе с товарищем, Чхве проследил, как тот улегся на софу, и удовлетворенно кивнул. — Давай я тебе компресс сделаю, быстрее полегчает, — предложил Сан, разворачиваясь на пятках в сторону кухни. — Я перепил, а не умираю, Чхве Сан, — закатил глаза Хонджун. — Сядь, не еби мозг. Сан удивленно проморгался, и, будто не до конца уверенный в том, что он все правильно расслышал, сел напротив в кресло. — Так… блять, мне реально хочется отхуесосить тебя и вдоль, и поперек, но я же сам виноват, да? — сцедил Хон сквозь сжатые зубы. — «Виноват», — отозвался Сан ироническим эхом. — Джун, я уже взрослый мальчик. Если кто-то и несет ответственность за мои действия, то только я сам. — Я слишком красочно рассказывал? — сардонически усмехнулся Ким, кладя ладонь себе на лоб. — Ты… в общем-то не приукрасил, — спотыкаясь в словах из-за воспоминаний, отозвался Сан. — Но, по правде, мне бы не хотелось посвящать тебя в подробности… — О, избавь, — застонал Ким. — Я догадываюсь, что тебе все понравилось. Я тоже помню это первое впечатление от него. Будто впервые вмазался, и тебе охуенно, и ломит потом, и хочется просить его, умолять, сука, на коленях, чтобы он вытрахал из тебя всю душу… У Сана кружилась голова — потому что теперь, после всего, от этих слов друга перед его мысленным взором разворачивался повторный показ фильма, который он пережил этой ночью. От аудиовизуальной памяти о чужих духах, губах, черных, как пропасть, глазах, и руках, сжимающихся кольцом пальцев вокруг его шеи, в горле закончился воздух. Кровь моментально застучала в висках и в паховой области. Голос Хонджуна вырвал его из плена фантазий. — …И дальше что? Что ты собираешься с этим делать? — цокнул языком Ким. — Ведь не встречаться же с ним. Чхве поджал губы, потому что это замечание, после всего, показалось ему совершенно неуместным. — Джун… не обижайся, но я повторю. Я сам несу ответственность за свои действия. Также это значит, что я сам решу, что мне делать — и с кем. — Ой, да ладно, — он даже приподнялся на локтях, но, застонав от боли, снова плюхнулся на подушку. — Бля… я не верю, нет. Он предложил тебе что-то? — Я предложил ему, — с вызовом вздернул подбородок Сан. — Не совсем встречаться, но что-то около. — И он согласился?! — выпалил Ким, не пытаясь даже скрыть своего изумления. — Согласился, — подтвердил Сан спокойно. Ему не хотелось провоцировать Хонджуна или, тем паче, делать ему больно; но он хотел, раз уж ситуация так разворачивалась, расставить все точки над i. — Прежде, чем ты что-то еще скажешь, — начал Сан, — я понимаю, да, каким мудацким выглядит со стороны мой поступок. Я… не могу сказать, что не чувствую угрызений совести. Но блять, давай кое-что проясним. Он твой бывший… — Да не бывший, — перебил Ким брезгливо. — Да неважно, какой, — отмахнулся Чхве. — Я пытаюсь сказать… я принял во внимание твое предостережение… — Ага, и поэтому сразу же после него побежал ебаться с первым встречным! — заводился Хонджун. — Да послушай же… — Нет, это ты меня послушай, Чхве Сан, — дребезжащим голосом оборвал его Ким, приподнимаясь вновь и болезненно морща нос. Его темные глаза вонзились взглядом в лицо Чхве. — Я улавливаю, к чему ты ведешь, не совсем темный. Но и ты имей в виду кое-что. Сейчас ты на гормонах, тебе весело и тебя колбасит, но потом… я не буду собирать тебя по кусочкам, когда он выкинет тебя в мусорку, как меня. Как, наверняка, и кучу людей до меня. Сан мысленно проговорил мантру спокойствия, делая несколько глубоких вдохов. — А ты придешь разбитый именно ко мне, — продолжал Хонджун, повышая голос. Его глаза вовсю метали молнии. — Не к Уёну, которого тебе придется послать нахуй из-за Сонхва, потому что юлить и играть на два фронта ты нихуя не умеешь. А ко мне. И знаешь, что я блять сделаю? Я скажу тебе «я же говорил»! Так, ей-богу, и скажу, можешь мне поверить… — Ким Хонджун, — Сан и сам едва не вздрогнул от замогильного спокойствия, которым звучал его голос. — Достаточно. Я услышал тебя. Он поднялся, рывком сгребая со стола забытые в спешке сигареты. Пальцы предательски дрожали. — Я дорожу нашей дружбой, Джун, знаешь, — голос дрогнул и сломался, скатываясь в хрип, — но если ты и правда считаешь, что мне нужна нянька, а не друг… что ж. Сан решительно двинулся в сторону входной двери. Покурит в подъезде. Нужен… тайм-аут. — Ты-то чего бесишься, я блять не догоняю?! — рявкнул Ким ему вслед. — Потому, что ты считаешь меня малолеткой и простофилей, — был ему ответ. — Тогда как я вполне сам в состоянии принимать решения — и нести бремя их последствий. И мы, блять, еще посмотрим, как все обернется. Хлопнувшая дверь помешала Сану услышать ответ товарища — каким бы тот ни был. … — Поехали на море, — выпалил вдруг Чхве, высовывая в окно руку и подставляя ладонь теплому ветру. — Недели через две, — ответил Сонхва, снимая солнцезащитные очки, потому что уже начинало темнеть. — Что, правда? — Сан явно не ожидал, что его возлюбленный так легко согласится. — Но ведь твой отпуск уже закончился. — Мне поставили командировку, — он бросил короткий взгляд на своего парня — короткий и оценивающий. — Я хотел как раз тебе сегодня об этом сказать, но ты меня опередил. — Здорово как, — Чхве расплылся в улыбке, демонстрируя Паку глубокие ямочки на щеках. — Я думал, ты не сможешь. Подгоню тогда себе выходные тоже… может, еще отгулом денек возьму. — Он уткнулся носом в смартфон, проверяя свое расписание. Сонхва ласково улыбался, наблюдая его искреннюю радость. Сюрприз все-таки немножко удался. — А тебе есть, на кого Бёль оставить? — спохватился вдруг Пак, вспомнив о кошке. — Я мог бы брата попросить… — Да не надо его напрягать, — замахал рукой Сан в протестующем жесте. — Джуну напишу. — Я не ослышался? Ким Хонджун? — Сонхва заговорщически ухмыльнулся и изогнул бровь. — Мне-то казалось, вы разосрались ко всем хуям из-за меня. — А ты был бы этому очень рад, да? — хихикнул Сан, подмигивая, и легонько хлопнул любимого по коленке пару раз. — Мы помирились. — Горю желанием узнать, каким образом, — хмыкнул Пак, сворачивая к знакомой парковке напротив многоквартирного дома. Разговор должен был неизбежно продолжиться после того, как они дойдут до квартиры — но Сан не чувствовал никакого напряга по этому поводу. Он был железно уверен, что Сонхва поймет. Даже обрадуется такому стечению обстоятельств. Он это чувствовал уже по тому, как мирно лежала его рука в его руке. Вышеупомянутая Бёль сразу же кинулась к дверям, заслышав возвращение хозяина, и принялась тереться о ноги Пака спиной. Сан улыбнулся, пропустив кошачьи уши между пальцев. Бёль обожала его парня — чуть ли даже не больше, чем своего хозяина. Постоянно ластилась к нему. «Кошки не идут в руки к плохим людям» — так, кажется, говорят. — Дело было так, — начал Чхве, когда они, покончив с мытьем рук и установкой чайника, уселись на кухне. — После той ночи… ну, той самой ночи, ты понял. — Сонхва коротко кивнул, сосредоточенный на рассказе. — Джун слинял буквально у меня за спиной… — Да, помню, ты рассказывал, — подтвердил Пак. — Я не видел его с месяц, если не больше, — поскреб в подбородке Сан. — Не писал ему сам. Ну, у меня был ты, мне как-то… — Да-да, эту часть можешь опустить, — захохотал Сонхва, поднимаясь по сигналу от чайника и наливая им по-хозяйски кипяток в кружки. Себе чай, Сану кофе с молоком — как всегда. — В общем, я немного забыл обо всех, не только о нем. Но потом случайно пересекся с ним — в молле, что ли, я не помню уже точно, — продолжал Чхве. — Странно, но мы легко разговорились. Не было ощущения, что мы до этого поругались. — Ну, вы взрослые люди, в конце концов, — с улыбкой пожал плечами Хва, подцепив изящными пальцами мармеладку из вазона. — И все? — Ну ты дослушай, — картинно надул губы Сан, за что немедленно получил короткий поцелуй со вкусом сахара. На то и был расчет, впрочем. — Слушаю-слушаю, солнце мое, не смею перебивать, — поднял руки Пак, вскоре пряча свое изумительно-красивое лицо в кружке с чаем. — Лучшее лекарство в случае Хонджуна — это вместе выпить, — хихикнул Сан, время от времени делая короткие глотки кофе. — Я предложил ему встретиться тем же вечером, прибухнуть маленько и поговорить. Ну, он, вестимо, стал расспрашивать о нас с тобой. — И охуел, узнав, что мы встречаемся, — предположил Хва, понимающе кивая. — Охуел — это, знаешь, слабо сказано, — прыснул Чхве, от греха поставив кружку на стол. — Я думал, он волосы на голове рвать примется или типа того. Даже бухло не смягчило такого удара. Сонхва неуловимо нахмурился, а Сан, всегда чуткий к переменам в любимом лице, сделал паузу, отхлебнув еще кофе. Он выжидательно посмотрел на Пака, и тот без труда считал в его глазах немой вопрос. — Нет-нет, малыш, все хорошо, — был ему ответ, подкрепленный легким поглаживанием по руке. — Мне даже любопытно, как ты в итоге объяснил ему. Сан часто-часто заморгал, а потом покачал головой. — Ну как-как? Как есть. Сказал, что вы, очевидно, друг другу не подходили. А мы друг другу подходим. Вот и все. — Ах, — Пак театрально схватился за сердце, вырвав этим озорной смешок из груди своего парня. — Какая боль. Я бы на месте Хонджуна отгрыз тебе голову. — Ха, ну, не то, чтобы он не попытался, — фыркнул Сан. — Но несколько часов пьяных разговоров сделали свое дело. На этот раз я сделал все возможное, чтобы у него не болела наутро голова, так что да, в итоге он все помнил. И, честно, я думаю, он тоже кого-то нашел — просто не стал рассказывать. Иначе никак не могу объяснить, почему он принял это так легко. Сонхва долго ничего не отвечал, задумчиво попивая чай с мармеладом вприкуску. — Догадка ужасает меня самого, но, возможно, он действительно понял, что ты сам вправе решать, как тебе жить свою жизнь, — проговорил он наконец, косо ухмыляясь. — Думаю, это похоже на правду, — согласно кивнул Сан, оглаживая обожаемое лицо взглядом. — В конце концов, я счастлив. А такой поворот лишь доказывает, что он все-таки хороший друг, хоть и говнюк в общем и целом. — Все к лучшему, так или иначе, — легко согласился Сонхва, поднимаясь и сполоснув в раковине свою кружку. — Как минимум, малышка не будет голодной, пока мы будем просиживать на песке свои задницы. — О, я совершенно точно планирую просиживать свою задницу в воде, — запротестовал Сан, глотнув еще кофе. — И тебя потащу, не сомневайся даже. — Я не очень-то плаваю, — предупредил Пак, забирая из рук Сана опустевшую чашку. — Придется тебе играть в спасателя Малибу, в случае чего. — Я тебя научу, — прошелестел Сан ласково, обнимая любимого со спины и устраивая голову у него на плече. — Это ничего сложного. Ты же делаешь баттерфляй? Почти одно и то же. — Ладно-ладно, — мягко согласился Сонхва, потершись виском о висок и сложив ладони поверх обвивающих его рук Сана. — Спать пора, или что? — Спать? — жалобным эхом отозвался Чхве, вытягивая лицо навстречу обволакивающему, плавящему теплотой черному взгляду. — Прямо спать-спать?.. — Ну хорошо, сначала не спать, потом спать, — сдался Сонхва без борьбы, касаясь губами аккуратного носа. — Какой же ты энергичный, когда дело к вечеру, малыш. — А дело не в вечере, а в тебе, — прошептал Сан, подползая вверх, к заветным губам идеальной формы. — Просто я тебя очень люблю. Ничего не могу с собой поделать. Ответом ему был поцелуй — нежный сначала, он быстро набирал обороты, и вот уже сильные руки вжимают его тело в столешницу, а рвущийся из глотки стон крадет длинный и властный язык. Сан знал, что пропал. С первого дня, вернее — с первой ночи. С первого мгновения, как услышал его голос, как увидел его лицо, достойное стать экспонатом какого-нибудь музея. Едва почувствовал терпкий запах его духов, едва ощутил первое прикосновение его длинных пальцев. Но теперь, вот уже полгода как, они оба пропали — друг в друге. Найдя для себя все недостающее, как потерянные давным-давно кусочки паззла. Сан всегда будет для Сонхва — малышом, солнышком, светящим с утра лучистыми глазами, полными обожания, запахом кофе с молоком, шерстью на свитере, забытой пачкой сигарет или зажигалкой. Любимая задница, которую он никогда не устанет шлепать, слыша в ответ днем — игривые упреки, а ночью — сладкие стоны, заставляющие пламя внутри взвиваться до небес. А Сонхва всегда будет для Сана — милым, любимым, самым заботливым и проницательным черноглазым демоном, который подкинет до работы, если он опаздывает, переплетет их пальцы, выводя из задумчивости. Он всегда будет поражать его своей красотой, изо дня в день, каждый раз как в первый, и всегда будет доставать из него самые высокие ноты, которые способны выйти у Сана из груди — потому что трахается, как никто другой.