Кленовые листья этим летом

Парни проснулись раньше своих соотрядников. Кроме уборки, именно они должны были быть дежурными, так что пришлось вставать за 15 минут до подъёма и тащиться через весь лагерь в столовую. Оба были сонными, но если Скар выглядел как человек, готовый убить любого, кто к нему подойдёт, то Кадзуха в своей сонливости выглядел по-детски наивно. В такие моменты Сказителю казалось, что он живёт с ребёнком, которого нужно защищать от всех невзгод, хотя кто это кого ещё тут защищает?.. Кленовый тащил в руках по несколько тарелок, пока за его спиной неистово матерился его.. друг?.. Можно ли его так назвать?.. Пока остальные только подошли, эти двое уже поели и ждали, пока им останется лишь отнести грязную посуду. Ребята помахали им руками и ушли вроде как на какой-то квест с другими отрядами по всей территории, а Каэдехара открыл дверь в кладовку. Швабры и другая бытовая утварь были раскиданы по всей комнатушке. – Мне надо что-то говорить? – вздохнул Скар, пиная ногой пустое ведро, валяющееся на полу. – Это всё равно будет зацензурено, так что даже не пытайся. Кад схватил метлу и кинул её в руки Сказителю, после чего взял тряпку со шваброй. Темноволосый, отчаянно матерясь, принялся усердно и довольно умело подметать все углы комнаты. Кленовый таскался за ним, шлёпая мокрой шваброй по полу. Когда с полами было закончено, Скар развалился на одном из стульев. Кадзуха сел на подоконник за его спиной и поглядел в окно. Отсюда можно было увидеть, как Диона, Кли и ещё пара маленьких девочек с других отрядов носятся по лужайке, пока Барбара пытается их успокоить. Стоял жаркий летний день, и если Каэдехаре было вполне комфортно в тонкой рубашке, его сосед в тёмно-серой толстовке был готов ложиться в гроб прямо сейчас. Мысль «а почему бы просто не снять и одеть футболку?» парень усердно отгонял. Лёгких кофт с длинным рукавом у него не было, а белые шрамы на запястьях кричали о том, что футболки запрещены. Клён, немного отдохнув, нашёл в кладовке пару маленьких разноцветных тряпок для пыли, смочил их в ведре с водой и протянул одну из них Сказителю. – Может лучше снять толстовку? – спросил он, принимаясь за работу. Парень послал его далеко и надолго, хватая тряпку и быстрыми резкими движениями начиная протирать все поверхности, в особенности тёмные: на них светлые пылинки были видны в особенности. За полчаса Скар успел рассказать Каду о всех прелестях русского мата, после чего плюнул на всё и заперся в комнате. Через пару минут он вышел оттуда в единственной взятой с собой футболке на случай, если будет жить один, надеясь, что никто не обратит внимания на его запястья. Но взгляд Каэдехары зацепился за белые полосы на теле темноволосого. – У тебя всё нормально? – лишь спросил он, не желая навязываться и лезть в чужую жизнь без разрешения. – Угу, – хмуро пожал плечами Сказитель и снова принялся за пыль. Закончили они вскоре после обеда. Весь корпус сиял, будто только что отстроенный, даже на полянке у его входа не валялся мусор. Мётлы, швабры и прочая утварь были заброшены в кладовку и заперты там до следующей эксплуатации детского труда. Парни вернулись в их комнату и сели друг напротив друга, неловко молча. – А.. про те шрамы... – заговорил Скар, просто чтобы не сидеть в тишине. – Не обязательно оправдываться о них, если ты не хочешь, – мягко улыбнулся ему Кад. Он сам когда-то пробовал подобное. Взял в руки лезвие от раскрученной точилки и провёл им по правому запястью. Нанесённый себе вред не принёс ему спокойствия, поэтому точилка вернулась в нормальное состояние, а царапина была обработана и заклеена пластырем под отговоркой «поцарапался где-то». Сказитель же попробовал после того, как попал в компанию, где раньше иногда тусила его старшая сестра. Ребята там были на пару лет старше лет его самого, и их забавляла манипуляция четырнадцатилетним, фактически, ребёнком. Парень это понимал, но всё же после первых нескольких порезов он почувствовал себя немного лучше. Но ненадолго. После каждого пореза становилось будто бы ещё хуже, только не сразу, через время. Таким образом, Скар на маленький отрезок времени облегчал своё состояние, после чего погружался ещё глубже, будто не замечая этого. – Ты не против, если я закурю? – усмехнулся парень. Эту хуёвую привычку ему тоже привила та компания. Взяли «на слабо», дали попробовать, и теперь темноволосый время от времени затягивается, ненавидя себя за это. По крайней мере, подсаживанию его на наркотики и алкоголь он пока противиться. Кадзуха мотнул головой, и Сказитель поджёг сигарету. От её едва заметного огонька на лице парня оставались маленькие тёплые блики под выключенным светом. Пагубный дым медленно расползся по комнате. Оставалось только надеяться, что вожатые не зайдут, пока весь никотиновый запах не выползет из комнаты через открытое окно.