Christmas wish

      И все-таки Лютику было стыдно за свой поступок. Он понимал, что это были эмоции, и еще он видел — Ламберт понял это, принял и совсем ни в чем его не винил. Видимо, каком-то смысле им тоже руководили эмоции.       Но все-таки Лютику было немного… стыдно.       Так что на ярмарке (уже на третьей по счету Лютика, на которой они успели побывать за два дня) Лютик быстренько убежал от него, а вернулся с кофе и пряничным человечком.       Ламберт глупо улыбнулся, но принял это, поблагодарив. Лютик улыбнулся ему, сказав:       — Это… небольшое извинение за то, что произошло утром.       Ламберт тяжело выдохнул:       — Я же сказал, что…       — Не злишься. Но мне было стыдно. А теперь не стыдно. Я еще леденец купил, но ты сначала это съешь.       Ламберт искренне рассмеялся, и Лютик на миг завис на этом моменте. На том, как он смеялся, и каким счастливым был.       Лютик пораженно моргнул и с восторгом выдохнул.       На миг Ламберт показался Лютику самым настоящим шедевром, который Лютик только мог видеть.       Наверное, именно поэтому Лютик вел себя… так.       Он чувствовал себя капризным ребенком, перед которым махали вкусной — самой вкусной — конфетой, и все не давали ему.       И Лютик плакал и капризничал, лишь бы получить ее.       Но сейчас понял: плакать вовсе не обязательно.       Этот шедевр раскрывался перед ним за приятными мелочами.       Лютик готов был таскать Ламберту этот треклятый кофе на завтрак, обед и ужин, если он продолжит так улыбаться.       И все-таки он уважал право Ламберта на свой способ сближения с Лютиком.       И, что ж… Если он не мог просто начать лезть именно к Лютику, так, как делал это с другими — по его словам — то Лютик готов был подождать.       Но совсем чуть-чуть!       Все-таки Ламберт был слишком желанным для него подарком, чтобы Лютик в самом деле мог очень долго его ждать.       Ламберт с мягкой улыбкой посмотрел на пряничного человечка, а потом, поломав его на двое, протянул Лютику половину. Тот смущенно ойкнул и, приняв его, сказал:       — Ужасно, ты отнял у него половину туловища!       — И сейчас собираюсь съесть его голову, — уверенно кивнул Ламберт. И откусил голову пряника.       Лютик тихо хихикнул и потянул Ламберта дальше, вдоль палаток.       Лютик периодически запрокидывал голову, разглядывая навес из сотен огоньков, и каждый раз он норовился упасть вперед лицом, но Ламберт всегда придерживал его. Сначала за плечо, потом за талию.       Лютик запрокидывал голову все чаще и чаще. Чтобы снова ощутить на себе ладонь Ламберта.       Они гуляли неторопливо, наслаждаясь атмосферой, разглядывая все, что можно разглядеть, и выпили по два стаканчика кофе, съели три пряничных человечка и еще один леденец.       — Если у меня потом начнется кариес, то это по твоей вине, — уверено заявил Лютик, держа за щекой леденец, прогуливаясь меж палаток.       — Кстати, ты.... мы сегодня вообще ели нормальную еду?       — Ммм... — протянул Лютик. — На завтрак.       Ламберт тихо фыркнул, улыбнувшись.       — Чувствую себя ребенком.       — Какое совпадение — я тоже, — пожал плечами Лютик. Не то чтобы ему это не нравилось. Он был в восторге.       А еще он, наконец, замерз, и они решили, что самое время ехать домой. И нормально поесть.       После того, как Ламберт подметил то, как они налегают на сладкое, Лютику резко стало невкусно есть свой леденец. Захотелось мяса. И сложных углеводов.       Он удобнее устроился на сиденье и посмотрел сонным, немного уставшим взглядом вперёд. Но он был доволен.       Эта прогулка пусть его к концу все-таки немного утомила, но еще наполнила радостью и легким возбуждением. Он чувствовал себя так, будто прогулялся по какой-то сказке.       Теперь он в самом деле чувствовал все волшебство дней в преддверии Рождества.       И все-таки он был крайне рад, что все сложилось так, что его приняли на время в дом Ламберта. Где всегда было тепло, вкусно пахло, а еще... была еда. Да, пожалуй, это было очень важно.       Наличие еды, которую Лютику пока не требовалось готовить самому.       Ему нравилось сидеть за общим столом, есть и слушать их разговоры. Порой он мог не понимать, о чем шла речь, но равномерные, мягкие голоса создавали уют и чувство причастности к.... чему-то.       А еще Лютик мог смотреть на Ламберта. На то, как он говорил, улыбался, смотрел на кого-то. Видеть его вот так, со стороны...       Лютик невольно улыбнулся, резко отведя взгляд, когда Ламберт посмотрел в его сторону.       Ламберт заставлял его разрываться на части от всех эмоций, что он вызывал в нем.       Неудивительно, что в итоге у него случилась небольшая истерика.       С такой-то перегрузкой...       Ламберту кто-то позвонил, и он, глянув на экран, недовольно сморщился.       — Пойду выйду, покурю заодно.       — По работе опять? — спросил Геральт.       — Ага.       — Смотри, чтобы не сказали тебе срочно явиться.       — Да прям ща, пешком дойду.              Геральт рассмеялся и кивнул. Ламберт недовольно нахмурился, забрал жужжащий телефон и вышел из комнаты. Лютик проводил его взглядом и, улыбнувшись, вернулся к своей еде. Однако в этот же момент почувствовал на себе пытливый взгляд Геральта.       Лютик посмотрел на него в ответ, вскинув бровь.       — Что-то не так?       Геральт улыбнулся и качнул головой:       — Все чудесно. Как у вас с Ламбертом?              Лютик рассеяно моргнул, не ожидав таких вопросов.       Они два дня всего знакомы, какого ответа они ждут? Нет, конечно, для себя Лютик решил, что ему нравится Ламберт. Ему очень нравится Ламберт, но это вовсе не означало, что он хотел бы орать об этой симпатии всем.              Он пожал плечами, опустив взгляд:       — А что?       Геральт усмехнулся:       — Просто интересно... Кажется, Ламберт серьезно вляпался.       Лютик вскинул голову и удивленно посмотрел на него, потом на Весемира. Тот как-то глубокомысленно кивнул, будто тоже что-то, как и Геральт, понял. А Лютик вот не понял.       — Я не совсем понимаю... Почему вляпался? Со мной что-то не так?.. — настороженно спросил Лютик, побоявшись, что они решили, что Лютик какой-то хитрый омега, который собрался выкачивать из Ламберта деньги, а потом разбить ему сердце.       Весемир покачал головой:       — Кажется, с тобой все так. Слишком так.       Лютик нахмурился.       — Я не понимаю, к чему вы клоните?       — Разве ты не видишь? — изумился Геральтом. — Он же ведет себя как влюбленный школьник.       Лютик тупо уставился на Геральта, моргнув. Отвел взгляд в сторону, туда, где минуту ранее сидел Геральт.       Заметил. Но разве это о чем-то говорит?       — Меня это тоже удивляет... Я не так представлял его поведение, но ведь по внешности не судят...       Геральт хитро усмехнулся и чуть склонил голову вправо, внимательно оглядывая Лютика. Он выглядел так, будто эта ситуация его забавляла, и что ему крайне нравилось пытать Лютика этими неясными обрывками фраз.       — Я не пойму, в чем проблема?       — В том, что, кажется, ты очень понравился Ламберту. Чересчур, я бы сказал, — наконец начал говорить Весемир, который, кажется, в отличии от Геральта, не хотел мучить Лютика. — Понимаешь, Ламберт крайне самоуверенный в себе говнюк. Поэтому он нравится омегам. Но когда он в самом деле начинает что-то чувствовать, то ведет себя... так. Будто ему пятнадцать. Я нахожу это крайне милым, хоть он и старается от этого избавляться.       — Правда?       — В отличии от уверенного говнюка, неловкие мало кому нравятся, — пожал плечами Геральт. — Поэтому я и спрашиваю, как у вас.       Лютик не ответил, только глупо улыбался.       Ламберт... вел себя так, потому что Лютик ему искренне нравится! А его нерешительность была из-за этих чувств, и еще из-за неуверенности Ламберта, что таким он мог понравиться Лютику.       Это объясняло, почему чем дольше они общались, тем более неловким становился Ламберт.       Лютик извинился и ушел из-за стола, так и не ответив. Не накинув даже куртку, он выскочил к Ламберту на веранду, улыбаясь.       Вот Ламберт глупый!       Ламберт дернулся на звук и резко повернулся. Заметив Лютика, он расслабился, и на его лице отразилась быстрая, но довольная улыбка. Он сделал затяжку, а после спросил:       — Тоже куришь?       — Нет, — Лютик качнул головой и подошел к нему ближе. — По работе звонили?       — Да. Полиция, на самом деле, не бывает в отпуске. Она делает вид, что она в отпуске, — улыбнулся Ламберт. — А ты чего голый выскочил? Холодно же, идем в дом.       Лютик, вместо того, чтобы послушаться, подошел к нему ближе, лукаво улыбаясь. Ламберт удивленно на него посмотрел и, будто бы испугавшись, сделал шаг назад. Лютик улыбнулся еще сильнее.       Ламберт его стеснялся. До чего же очаровательный!       — Я тут подумал... — Лютик подошел к нему совсем-совсем близко, хотя холод было довольно сложно игнорировать. И поэтому к Ламберту ему хотелось прижаться еще сильнее. — Почему мы до сих пор не поцеловались?              Ламберт удивленно на него посмотрел, будто бы Лютик ему предложил обручиться прямо сейчас.       Рассеяно моргнув, он спросил:       — Что?       — Ты слышал, что. Ты мне нравишься, Ламберт, а я тебе... А мы до сих пор не целовались. Почему?       Ламберт не нашел что ответить, только глупо смотрел на Лютика, сбитый с толку. Кажется, он если и думал о поцелуях, то, ну... где-то через неделю.       Лютик прильнул к нему совсем близко, почти прижавшись. Ламберт замер, но не в нерешительности, а будто... готовился к чему-то. Так хищник замирает перед тем, как напасть. Лютик чуть склонил голову вправо, внимательно на него смотря, дожидаясь.       — И ты решил поцеловаться с пепельницей?       Лютик цокнул (как будто его сейчас волновали эти треклятые сигареты!) и просто щелкнул по сигарете в зажатых пальцах. Она упала в сугроб. Ламберт повел бровью, внимательно посмотрел Лютика, а после обнял за талию, притянув к себе. Лютик, несмотря на то, что ждал этого с замиранием сердца, вздрогнул и пораженно выдохнул.       Ламберт развернул их, вжав Лютика в перегородку, будто загнал его в ловушку, и Лютик, откровенно говоря, был совсем не против этой ловушки. Зажатый между перегородкой и горячим телом Ламберта, он подался к нему ближе, теснее прижимаясь, чтобы согреться. И чтобы почувствовать то, чего Лютик так страстно хотел.       Его тело.       Ламберт погладил его бока, внимательно посмотрел в его глаза и склонился к нему ближе.       И поцеловал.       Лютик блаженно прикрыл глаза и взял его лицо в свои ладони. Ламберт пах порохом и табаком. Лютику отчего-то понравилось — он глубоко вдохнул в себя этот запах и притянул Ламберта к себе ближе.       Ламберт огладил его бока, его спину и поясницу, и, резко подхватил под бедра — так, что Лютик взвизгнул от неожиданности — и усадил прямо на перегородку. Лютик сильнее впился в Ламберта, обняв и руками, и ногами, и буквально вжался в него всем телом, обнимая и неспешно начиная гладить, когда начал расслабляться.       И Ламберт продолжал целовать его.       Жарко, страстно, но сохраняя какую-то нежность, было в этом поцелуе что-то, что делало его, определенно, волшебным.       Или это просто Ламберт такой.       Лютик впился в него так, что едва не повис, и зарылся пальцами в волосы, пройдясь ногтями по коже головы, из-за чего Ламберт вздрогнул и судорожно выдохнул.       Когда они отстранились друг от друга, то встретились ошалелыми взглядами, будто бы сами были в шоке от того, что умели так целоваться.       Дыхание сбилось, щеки горели, и они смотрели друг на друга в восторге.       Лютик широко улыбнулся, снова подался к нему и кратко клюнул в колючую щеку.       — Что ж... Это было хорошо, — улыбнулся Лютик. — Очень хорошо.       — Хм... — Ламберта задумчиво на него посмотрел, а после прильнул к нему, проведя носом по щеке. — Рад, что тебе понравилось. А теперь идем-ка в дом, пока ты совсем не замерз. Вот так.       Лютик пораженно охнул, когда Ламберт взял его под бедра, усаживая на свою талию, и развернулся. Лютик сильнее обнял его ногами, скрестив щиколотки за его спиной, и крепко обнял за шею, с широкой улыбкой посмотрев на его лицо.       Черт, Лютик был в восторге от него!       Он даже не думал, что такое в самом деле можно чувствовать к человеку!       В прихожей Ламберт поставил Лютика на пол и посмотрел в глаза. Лютик продолжал улыбаться, смотря на него, как на произведение искусства — с восторгом и обожанием. Ламберт довольно улыбнулся, чуть прищурившись, и прижал Лютика к себе за поясницу, мягко погладив по ней.       — Если и после этого ты продолжишь меня стесняться, то я даже не знаю, что же мне надо будет делать, — улыбнулся Лютик, потеревшись своим носом о его. — Придется привязать тебя к кровати, оседлать тебя и изнасиловать.       — Это будет чем угодно, но точно не изнасилованием.       Лютик хихикнул и, поцеловав его в кончик губ, попросил:       — Принесешь коробки с машины с украшениями? Весемир хотел посмотреть их.       — Сейчас.       Лютик довольно улыбнулся и погладил его по плечу.       Весемир все приобретения оценил. Лютик мягко улыбался, пока они все рассматривали, видя на лице Весемира какую-то... детскую заинтересованность. Пускай Ламберт с этого смеялся, но Лютик считал, что это было очень ценно: сохранить в себе чувства к таким вещам.              Лютик бы тоже хотел такое сохранить в себе.                    Если у него выйдет в самом деле прочувствовать всю полноту этих ощущений в этому году.       Сидя на полу, доставая очередное украшение, в теплом доме, в таком приятном окружении, Лютик решил, что другого такого шанса у него не будет.       Либо здесь, либо нигде.       Будто бы здесь, в этих стенах, было все, чего Лютику всегда так не хватало в своей семьей. В месте, где просто отвыкли проявлять открыто свои чувства, в месте, в котором подарить даже объятия — неловко и глупо до того, что сам искренне не понимаешь: а зачем это, обнимать?       Здесь же...       Это так странно, три взрослых альфы, к тому же полицейские, но Лютик просто знал, что здесь хорошо и тепло. Даже их отношение друг к другу — казалось, Лютик так чувствовал, было особенным.       Не было ни неловкости, ни натянутости.       Сам факт того, что все они сидели на полу, раскрывая коробки, будто кричал о том, что здесь все совсем по-другому.       Вертя в руках шар со снегом, Лютик искренне удивился: оказывается, ему нравится быть милым и добрым.       Оказывается, ему совсем не неловко обнять человека.       Оказывается, в нем тоже все это есть.       А он-то думал...       Ламберт склонился над ним, посмотрев на шар.       — Разве мы его покупали? Не помню...       — А я все помню, — хитро усмехнулся Лютик.       — Когда ты успел?       — Пока ты выбирал, какого пряничного человечка себе хочешь: красного или оранжевого.       — Эй!       Весемир с Геральтом искренне рассмеялись. Ламберт возмущённо попыхтел, потом сам улыбнулся: он не был в обиде.       И то, как смеялись Весемир с Геральтом — в этом не было никакой издевки. А Ламберт — совсем не злился.       Он забрал шар и тоже повертел в своих руках.       Весемир сказал:       — Можешь к себе в комнату поставить, может меньше на кладбище будет похоже.       Ламберт фыркнул:       — Вот и поставлю.       И поставил шар рядом с собой. Лютик мягко улыбнулся, невесомо коснувшись руки Ламберта, погладив ее. Ламберт замер, но тут же пришел в себя и улыбнулся ему. Так, как ни улыбался ни Геральту, ни кому-то другому.       Лютик просто знал: эта улыбка — она особенная.       Ему не спалось.       Лютик ворочался на кровати, уже обдумав все, что можно было обдумать, считая про себя и пытаясь даже не думать. Вообще. Никак.       Сон не приходил.       Лютик понимал: он слишком перевозбужден.       Этот вечер, несмотря на уют и спокойствие, взбудоражил его многими открытиями в себе. Этот поцелуй с Ламбертом, к которому не получалось относиться как к просто поцелую — Лютик отчаянно видел в нем нечто большее. И планы на завтра — с Ламбертом они едут покупать подарок Геральту, а вечером будут вместе ставить и украшать елку. И комнаты.       Как в этих условиях вообще можно спать?       Лютик устало простонал и присел на кровать, стянув с глаз маску для сна. В эту ночь она совершенно не помогала.              Встревоженный, он встал и потянулся. Сходил в туалет. Снова лег.       К сожалению, физическое облегчение не помогло ему уснуть.       Лютик выпил воды.       И продолжил валяться в кровати, обдумывая то прошедший вечер, то завтрашний день.       Он даже Нью-Йорк толком не посмотрел, а уже от эмоций задыхается!       Пропыхтев, он встал с кровати и прошелся по коридору. Замер возле комнаты Ламберта и аккуратно прислонился к двери, стараясь понять: спит ли Ламберт?              Ничего. Тишина.       Лютик аккуратно приоткрыл дверь. Ему обязательно нужно перепроверить!       Кровать тут же проскрипела, Ламберт повернулся к нему, замер, и Лютик шепотом сказал:       — Это я...       — Дьявол, Лютик, что у тебя за любовь пугать меня до усрачки?!       Лютик тихо хихикнул, проходя в комнату и закрывая дверь. Подойдя к нему ближе, он заметил на столе снежный шарик. Лютик мягко улыбнулся, и присел на край кровати. Ламберт устало на него посмотрел и, потерев глаза, оперся на локти.       — Что-то случилось?       — Мне вообще не спится! — возмутился Лютик. — Совсем! Я за сегодня устал, и вчера еще не доспал... Но сон не идет! Есть советы?       — Есть мелатонин.... Все, что я могу тебе предложить.       — Да он действует черт знает сколько! Тут скорее самовнушение уже поможет, — фыркнул Лютик.              Ламберт тяжело выдохнул и провел пальцем по его голой коже на коленке. Лютик тихо хихикнул от щекотки, и Ламберт поднял на него внимательный взгляд. Серьезный, заинтересованный, будто Ламберт наблюдал за ним, пытался понять, что ему стоит делать.       Он снова провел по коленке пальцами, мягко лаская, и повторил это все несколько раз, пока не провел всей ладонью по колену, аккуратно сжав.       Лютик закусил губу.       Ламберт снова опустил взгляд, проведя ладонью чуть выше, к бедру, и Лютик почувствовал, как по затылку прошлись мурашки.       Он замер, невольно затаил дыхание, будто боялся спугнуть Ламберта.       Ламберт дошел до шелковой ткани спальных шорт. А учитывая их преступно-короткую длину он поднялся очень высоко. Неприлично высоко.       Он вскинул бровь, будто сам был заинтересован в своих дальнейших действиях, и легонько забрался пальцем под ткань белья.       Лютик снова вздрогнул, сильнее закусив губу, когда Ламберт чуть-чуть оттянул ткань, приподняв его, но, вместо того чтобы рассмотреть его бедро, он снова посмотрел Лютику в глаза.       Лютик смущенно посмотрел в ответ.       — Это.... твой способ борьбы с бессонницей? — уточнил он.       Ламберт усмехнулся и присел. Провел пальцем от бедра до самого плеча сквозь ткань пижамы, и Лютику едва хватило сил, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.       Лютик занимался сексом. Делал минет, вставал во всякие неприличные позы. Надевал неприлично-вызывающие костюмы.       Но именно сейчас, когда он сидел одетый перед Ламбертом, когда он касался его лишь кончиками пальцев, он не мог найти себе места. Смущенный, не находящий себе места, чувствуя себя более раздетым чем когда-либо.       Ламберт снова опустил взгляд вниз, вырисовывая его ключицы, плечи, шею.       Лютик шумно выдохнул и, сдавшись, прикрыл глаза, отдаваясь этой простой ласке, которая каким-то образом делала с ним что-то невероятное.       Так же, как это с ним делал Ламберт просто фактом своего существования.       — Ты... ты всех омег так трогал? — неуверенно спросил Лютик, чувствуя, насколько этот вопрос был не к месту.       Но его совсем не трогало, с кем и сколько Ламберт спал.       Но вот кого он так трогал — совсем другой вопрос.       Касание замерло у шеи. Ламберт улыбнулся и попросил:       — Посмотри на меня.       Лютик силой заставил себя снова открыть глаза, чтобы посмотреть в ответ. Ламберт мягко провел пальцем вверх, очертил линию челюсти, и ласково взял за подбородок. А после притянул к себе и поцеловал.       Абсолютно не так, как там, на веранде.       Это было... так невесомо и легко, одно лишь касание губ.       Но почему-то отстранился от него Лютик с такой улыбкой, будто сейчас был лучший поцелуй в его жизни.       Ламберт прошептал в его губы:       — Должно быть, я обязан сказать тебе спасибо, что рассказал мне, что я так умею. Так трогать и целовать.       Лютик судорожно выдохнул, снова краснея.       Ламберт умудрился говорить абсолютно невинные вещи так, что Лютик чувствовал, будто бы его соблазняли на страшный, но желанный грех.       Лютик закусил губу и погладил Ламберта по животу сквозь ткань майки. Аккуратно проскользнул ладонью ниже, чувствуя, как напрягались мышцы пресса под его касаниями. Затаив дыхание, он опустил ее ниже, к паху.              В этот же момент Ламберт ласково перехватил его за запястье, и Лютик пораженно на него посмотрел, рассеяно моргнув.       Ламберт виновато улыбнулся и, поднеся его руку к своему лицу, чмокнул в запястье.       — Ты даже не можешь представить, что я бы с тобой сейчас сделал... — шумно выдохнул он. — Но за стенкой спит Весемир.       Лютик досадливо простонал и тряхнул головой.       — Быть такого не может, что все против меня!       Ламберт пожал плечами.       — Ложись со мной, может быстрее заснешь.       Лютик недоверчиво посмотрел на него, а после скинул тапки и аккуратно залез на кровать с ногами. Ламберт оперся на локти, внимательно следя за тем, как Лютик, словно потревоженная кошка, пытался найти, куда ему улечься.       Лютик подкрался к нему ближе, подтянутся к подушке и, посмотрев на Ламберта, улегся рядом с ним, положив голову на его грудь. Ламберт тихо усмехнулся и укрыл их двоих одеялом.       Лютик замер, удивившись тому, что это... это было так уютно.       То, как Ламберт обнял его, прижал к себе, и слушал ритм его сердца, и дыхание... Лютик почувствовал себя так хорошо в этой тишине, наполненной только его дыханием, его ритмом сердца.       Ламберт мягко погладил его по пояснице, чуть поерзал, удобнее устроившись, и расслабился.       Лютик поспешил расслабиться вслед за ним, сонно прикрывая глаза.       Надо же, он так сильно хотел спать...       На следующий день у Лютика было первое утро, когда он проснулся в кровати с мужчиной, с которым у него не было секса.       Когда Лютик подметил это, то искренне удивился.       Ламберт, который по утру поцеловал его в лоб и натянул на него халат. Который мягко распутал образовавшийся в волосах колтун и поцеловал его волосы.       Лютик был поражен. И чувствовал, как в груди пульсировало странное, теплое чувство. К Ламберту. К тому, что он делал. И для Лютика, и просто... с ним.       Чувство, будто все хорошо. Что все как надо.              Лютик привык, что любые отношения, даже самые поверхностные, требуют затрат.       В этот раз Лютик чувствовал только то, что получал взамен. И совсем не чувствовал веса потерь. Если они в самом деле были.              И все-таки... Лютику было очень тепло.