#Разгромный_ноябрь

У Серёжи завал в универе, Серёжа пытается всё успеть, он устал и не высыпается. А ещё у Серёжи разбито сердце и совершенно никакой мотивации двигаться дальше. Но Серёжа понимает, что рана на сердце заживёт, а вот сессия сама себя не закроет. Поэтому Серёжа усердно пытается сосредоточиться на конспекте, пока за окном кто-то упорно мешает ему своими нелепыми серенадами. У этого кого-то мягкий голос, рост почти два метра и кудри, в которые так любит зарываться пальцами Серёжа. Любил. И Тихона он тоже любил. Сосредоточиться не получается, серенады за окном не смолкают. Серёжа понимает, что ещё чуть-чуть и Тихон пострадает от своей глупой выходки (если морду не набьют, так полицию вызовут) и надо бы прекратить этот полуночный концерт под окнами, но видеть его он не хочет. И говорить с ним не хочет. Ничего не хочет. Хочет забыть и подготовиться, наконец, к завтрашнему экзамену. Да только Тихон ведь упрямый, он никуда сам не уйдёт. Серёжа вздохнул, взъерошил волосы на голове и, прихватив сигареты и зажигалку, спустился вниз. Тихон замолчал, увидев, как открылась дверь подъезда, и бросился навстречу к парню. Холодный ночной воздух немного взбодрил, в голове прояснилось. — Ты решил разозлить всех моих соседей? — Серёжа был недоволен и скрывать это не собирался. — Нет, только достучаться до тебя. — Чего ты хочешь, Тихон? — Серёжа устало выдохнул, чиркнув зажигалкой. Дым красивым серым облачком поднялся вверх, растворяясь в темноте ночи, а Тихон в слабом огоньке зажигалки успел рассмотреть, насколько болезненно выглядит Серёжа. Сердце сжалось от боли за любимого человека. Он протянул руку, но Серёжа резко отшатнулся. — Я поговорить хотел, — вздохнул Тихон, опуская руку. — Говори, — равнодушно пожал плечами парень. — У тебя завтра экзамен? — зачем-то спросил Тихон, хотя он и так это знает. — Да. И ты мешаешь мне к нему готовиться, — Серёжа был убийственно холоден. — Но, мне кажется, ты не об этом поговорить хотел. — Не об этом, — согласился Тихон. — О нас. — Нет больше никаких «нас». И ты сам всё разрушил. Чего ты ещё хочешь? Выжечь всё до основания? Вперед! Серёжу трясло, он обхватил себя руками, пытаясь успокоиться. Сигарета, зажатая двумя пальцами давно дотлела до фильтра. Слова Серёжи очень больно резали по живому и Тихон не находил в себе нужных слов, чтоб ответить. Наконец, не выдержав больше смотреть на то, в каком состоянии Серёжа, Тихон резко шагнул к нему и сгреб в свои объятия. Пусть брыкается, пусть ругается, пусть что хочет делает. Но Серёжа, на удивление, стоит спокойно. Его всё ещё трясёт, непонятно, от холода или от нервов, но он только молча утыкается лбом в плечо Тихона и замирает. Тихон сильнее его прижимает к себе, пытаясь согреть хотя бы своим теплом, гладит рукой по спине. У Серёжи в голове ураган мыслей, он отчаянно пытается ухватиться хотя бы за одну, но не получается. Надо бы освободиться от объятий, сказать, чтоб проваливал на все четыре стороны и больше никогда не появлялся на глаза, но и это не получается. Он смертельно устал, он безумно скучал и он всё ещё, черт побери, любит его. — Тебе нужно отдохнуть, — тихо шепчут на ухо Серёже. — Пожалуйста, не загоняй себя. Ложись сейчас спать. А экзамен ты сдашь, я в тебе не сомневаюсь. Ответом послужил лишь короткий всхлип, который раскаленным ножом прошёлся по и так не заживающим ранам. Серёжа ушёл, не сказав больше ни слова, а Тихон так и остался стоять посреди чужого двора. Уснуть в ту ночь не получилось у обоих.

***

Тихон мерил шагами небольшое пространство перед дверью, за которой уже второй час шёл экзамен. Он знал, что препод у Серёжи дотошный. Из аудитории выскочила девушка, вся в слезах, и в быстро закрывшуюся щель Тихон успел увидеть растрепанную макушку парня, стоящего за кафедрой. Значит, сейчас мучают его Серёжу. Точнее, уже не его, но он должен всё исправить. Должен вернуть его, снова завоевать, да что угодно, он готов на всё. Потому что без него никак. Без него кислород в легкие практически не поступает и Тихон ночь за ночью вязнет в липком кошмаре, где Серёжа, такой родной и такой далёкий, кричит: «Между нами всё кончено» и растворяется в густой тьме. Из неприятных воспоминаний Тихона вывел скрип двери. Серёжа, весь осунувшийся и измученный, но с блеском в глазах, навалился спиной на дверь, ещё немного и съехал бы на пол, но Тихон моментально подскочил, перехватывая парня в свои объятия. — Ну как ты? — Сдал! — Серёжа счастливо улыбнулся, а потом обнял Тихона в ответ и устало повис на шее. — Отвези меня домой, Тиш. Пожалуйста. Тихон отвезёт. Тихон сейчас что угодно сделает, только бы его Серёжа больше никогда не страдал. — Серёж, мне столько нужно тебе сказать.

***

Они сидели на кухне, пили приготовленный Тихоном кофе, Серёжа курил в приоткрытое окно. Спать уже не хотелось, и, почему-то, было очень спокойно. Лето понемногу вступало в свои владения, ещё парочка экзаменов и можно будет уехать куда-нибудь, подальше от городской суеты. — Тиш… — начал Серёжа, но Тихон перебил, накрыв его ладонь своей. — Прости меня, Серёж. Я — дурак, я не хотел причинять тебе боль. Прости, прости, — затараторил мужчина. — Без тебя не дышится. — Тиш… — остановил его непрерывный поток слов парень. — Успокойся. Я простил тебя, — Серёжа слабо улыбнулся, переплетая их пальцы. — И я так чертовски по тебе скучал. У Тихона сердце билось загнанной птицей, его переполняли эмоции. Подчинившись какому-то внутреннему порыву, он резко подхватил Горошко на руки и закружил по комнате. Серёжа смеялся, а Тихон был счастлив, что снова может слышать этот смех. — Давай уедем? — оба свалились на кровать, тяжело дыша и глядя друг другу в глаза. Тихон водил кончиками пальцев по щеке, обводя контуры пока ещё не так явно видных белых пятнышек. Серёжа ещё не успел побывать под палящим солнышком и его аристократичная бледность маскирует недостатки кожи. Но для Тихона он идеален. — После сессии обязательно уедем, — целует парня в нос, а потом накрывает поцелуем губы. Он больше никогда не допустит, чтоб его неугомонное счастье хоть на секунду перестал улыбаться.