Spit your love on me

***

— Чего, бля? Целовались???? — и без того большие и круглые глаза Димы стали еще больше и круглее, когда Арсений поведал ему события последних трех часов. Дима, хоть сам и предлагал брату шпионскую операцию по захвату губ Арсения, слабо верил в то, что Антон все-таки воплотит ее в реальность. Услышав, что не только Шастун приложил к этому руку, но и Арс не остался в стороне, Дима охуел в два раза сильнее. — А… Типа… Ну… — парень не мог подобрать нужных слов, чтобы задать неловкий вопрос. — Ты как к этому относишься? Арс не упустил случая подколоть малого: — К поцелую или к Антону? — К поцелую с Антоном, раз уж на то пошло… — Честно, Дим, я вообще хуй знает… Мне это всё в новинку, я так-то второй раз в жизни с парнем целовался. Понятия не имею, что для меня это значит, веришь? — Второй? А когда был первый? — А, ой… — Арс понял, что Тоха не рассказывал Диме про их экспериментальный опыт в купе итальянского поезда. Но молчать, походу, было бессмысленно: Арс вряд ли успел бы придумать правдоподобную версию за пару секунд. — Ну короче: месяц назад, в поезде, мы с Антоном… Дверь резко открылась и в кухню вошел Антон. Легок на помине, так сказать. Комнату вмиг наполнил запах мяты и дезодоранта. На парне было одно лишь белое полотенце, туго закрученное вокруг бедер. С волос на плечи падали капельки воды, которые скатывались по торсу и впитывались в ткань. Вообще, в одежде Шастун выглядел, мягко говоря, дрыщом. Однако, виной этому было не щуплое телосложение парня, а высокий рост и любовь к оверсайз-шмоткам. Обнаженным же Антон выглядел очень даже сексуально. Легкий загар придавал рельефа грудным мышцам и делал более заметным заветные кубики пресса. Сильные руки, которые обычно были скрыты под рукавами толстовок или водолазок, сейчас открылись Арсению совершенно с иной стороны. На предплечьях были отчетливо видны выступающие вены, оплетающие руки друга от локтя до запястья, которые переходили на кисти. Кисти. Почему за месяц общения Арс ни разу не обратил должного внимания на такие красивые руки? На длинных тонких пальцах сейчас не было десятка привычных колец разного размера и материала, зато были крупные и мелкие капли воды, стекавшие прямо на пол, предварительно обласкав каждый палец. Попов, как счастливый обладатель длинных «музыкальных» пальцев, никогда не проходил мимо чужих красивых кистей — однако, обычно, они оказывались женскими. Пара тонких колечек, аккуратный маникюр, длинные миндалевидные коготки, изящный браслетик на запястье — только что вы увидели рецепт стояка Арсения. На красивые руки у него был не то, что кинк — даже, скорее, фетиш. Мужские руки заметно отличались от женских, однако, как сейчас выяснил Арс, ничем не уступали им по сексуальности. Именно поэтому парень с плохо скрываемым смущением обнаружил у себя уже второй за сегодня стояк, а потому решил поближе придвинуться к столу и сделать вид, что очень увлечен распитием колумбийского кофе по фирменному рецепту Шастуна-младшего. — Ого! Как говорится, «вспомнишь говно — вот и оно»! — радостно съехидничал Димка. — Меня обсуждали? — невозмутимо отозвался Антон, встряхнув головой, от чего холодные капли полетели во все стороны, включая парней. — Ага, тебя, свинтуса. Тебе что, полотенец в доме мало? — Дима поморщился и недовольно начал протирать очки от попавшей на них воды. Обычно Дима носил линзы, от чего был еще больше похож на старшего брата, но сегодня поленился, за что был вынужден поплатиться тщательным протиранием стекол. — У нас гости вообще-то, а ты в чем мать родила по дому шатаешься. Фу, Антон, видела бы это бабушка! — Эти гости вообще-то… — Тоша осекся, решив не рассказывать про события прогулки брату, не разобравшись до конца в своих истинных мотивах. — Ладно, уговорил, пойду оденусь… — старший Шастун развернулся и пошлепал в сторону своей комнаты, на ходу почесывая мокрый кудрявый затылок.

***

25 сентября 2023 года, следующий день.

🎵: Сергей Лазарев — Снег в океане

Антон пятый час сидел над статьей об особенностях биатлона, дедлайн сдачи которой был уже завтра утром. Однако биатлон — последнее, что было в голове у парня. Гораздо более важное место там занимал один голубоглазый чудик — и нет, это даже был не его родной брат. — «Что, блять, со мной происходит? Почему мне так нравится проводить с ним время? Почему я так хочу близости с ним — обнимать его, держаться за руки, сидеть где-то рядом, целоваться, в конце концов? Если бы он мне нравился, я бы просто безумно его хотел, как было с другими, ведь так? Нет, конечно, я не сказал бы, что я его не хочу… Хотя… Бля, у него крутая жопа и очень выразительные глаза. Вот глаза прям уникальные, никогда не встречал людей с такими удивительными глазами. Он как будто притягивает меня одним взглядом… Мог бы я поебаться с Арсом? Блин… Наверное, да… Он очень красивый и сексуальный, но… Схуяли я больше хочу проводить с ним время, гулять, смотреть футбол, кидаться подушками? Может, это все-таки дружба? Та самая, настоящая… У меня ведь никогда не было настоящих друзей. В детстве не считается — мы были сопливыми малолетками, а сейчас ни с кем из них я бы век и не виделся, в пизду этих быдланов и алкашей. А во взрослом возрасте у меня один единственный друг — это Дима. Но он мой брат, поэтому он тоже не считается. Антон, почему ты так странно относишься к Попову? Вообще, если мы друзья, то какие-то уже «с перебором». Друзья обычно не целуются, разве что по пьяни или по приколу. Но вчера вроде было не по приколу… Блять, нихуя не понимаю… Мы друзья или он мой краш? Пиздец, Шастун. Докатился. Сам с собой разговариваешь, хотя у тебя Дима в соседней комнате. Наверное, уже высшая степень шизофрении, ведь раньше ты общался с ним даже будучи за тысячи километров друг от друга. Ай, похуй… Так, биатлон, ага. Особенности. Блять я ебу, какие особенности у биатлона? Ну, ружье… Лыжи… Снег… в океане… этим снегом с тобой никогда мы не станем… Ой, бляяяя… Все, Антон, походу ты поплыл…»

***

— Professore, come dire in Russo «Sono innamorato di Maria»? — Я влюблен в Марию, Pietro. Ripeti dopo di me! — Sei mai stato innamorato, professore? — раздался тонкий голосок с последней парты. — Сredo di… adesso sono innamorato cotto… OK, ragazzi, la lezione è finita per oggi! — профессор Попов завершил урок и устало присел за стол. Сегодня ему пришлось вместо запланированных двух провести целых семь уроков, подменяя заболевшую коллегу. Они с Олей вдвоем были единственными учителями русского в этой школе, а потому выбора не было — пришлось выручать. — «Вы были когда-нибудь влюблены, профессор?» — вслух произнес Арсений, пародируя голос ученицы. — «А вот я ебу разве? До вчерашнего дня думал, что не был… Глупости, я и сейчас не влюблен! Я не могу любить мужчину, я всегда любил только женщин! — Пиздишь, Арс, ты никогда не любил. — произнес внутренний голос Попова. Проснулась вторая личность — Арс предпочитал ее игнорировать, но иногда она вылезала наружу и начинала трахать мозги, вот прям как сейчас. — Хорошо, мне всегда нравились только женщины, девушки, девочки… И Антон. Господи, причем тут Антон. Мы хорошие друзья… — Вы сосались. — не унимался кто-то внутри. — И что? Я не имею права сосаться с привлекательными людьми? — Нет, не имеешь. Ты никогда не сосался даже с самыми близкими подругами! — Ну… Почему бы не начать сейчас? — Арс, просто признайся: тебе нравится Антон. У тебя встает на него, ты хочешь держаться с ним за его красивые сексуальные руки, целоваться, гулять, проводить время вместе, трахаться… — Так, стоп. Стояк не равно хотеть трахаться. Ты знаешь, что бывает стояк на какие-то обычные вещи: кресло, дерево, даже на сыр? — Ты долбаеб? — коротко, но емко ответила субличность. — …. Ну хорошо, допустим: даже если он мне нравится. Это симпатия. Симпатия не обязательно должна быть к потенциальному партнеру. Мне могут быть симпатичны какие-то люди, потому что они привлекательные, дружелюбные, харизматичные, сексуальные… Блять. — Оп-па, а вот тут ты и поплыл, дружочек… — Я не буду любить мужчину, это неправильно! Скоро я встречу девушку, которую полюблю и потом мы поженимся. — Ты не задумывался, почему у тебя в 26 лет ни разу не было отношений длиннее чем пара месяцев? Тебе никогда не нравились женщины, все, с кем ты встречался, были не больше, чем интересом, который пропадал через несколько недель. Арсений, взгляни правде в глаза: тебе нравится Антон. Ты влюблен в Антона Шастуна. — Я не могу… Это неправильно… Я не должен…»