Прожить счастливую жизнь

      После фактического уничтожения всех основных врагов Вернон решил, что они все будут Певерелл, творчески переработав идею Молли Уизли из прошлой жизни. Лучше всего адаптировались дети, совсем не путаясь в том, кто кому мама и папа. Лира ожила, и Белла успокоилась, отпустив и свою кровиночку в школу. Оставалась еще одна проблема, но к ней надо было подходить осторожно.       Беременная Петунья требовала внимания постоянно, что, казалось, только радовало Вернона, не вызывая никакого раздражения, и женщина это очень ценила. В Министерстве был бардак в связи с отъездом из страны бывших Пожирателей, которые от счастья освобождения потеряли связь с реальностью. И вот на этой волне передела власти в Министерство заявился герцог Певерелл в церемониальных одеждах и при всех регалиях рода.       Появление герцога сначала вызвало эффект паники, а потом уже и попытки навязать свою волю, но тут нашла коса на камень. Вернон спокойно объяснил министру, что при необходимости свяжется с магглами напрямую и вот тогда…       — В отличие от вас, господин министр, магглы вполне адекватны и будут рады взять под контроль всю эту помойку.       — Мы будем воевать! — воскликнул кто-то юный и глупый.       — Против Волдеморта много навоевали? — ехидно осведомился герцог.       — Дамблдор… Избранный…       — Вы себя слышите? Столетний старик и полуторалетний мальчик? А где были вы все?       — Мы… Мы боролись!       — Сидя по домам и дрожа, я помню. Я предлагаю вам простой выход — вы живете, как жили, и не трогаете наш род.       — Да что вы можете!       Вернон щелкнул пальцами, и все присутствующие почувствовали, что магии у них больше нет, что вызвало массовую истерику. Это была, конечно, иллюзия, но очень качественная. Предок держал это клоаку за горло две сотни лет и знал, как нужно говорить с заносчивыми магами. Артефакт, наводящий такую иллюзию, тоже создал великий предок. После такой демонстрации и спешного переодевания части присутствующих разговор перешел в конструктивную плоскость. Министерство и Визенгамот от имени всех магов Британии поклялись не трогать Певереллов, а те поклялись не вмешиваться в политику.       — Скажите, герцог, а вы не хотите забрать Хогвартс?       — Что значит забрать?       — Стать директором школы…       — А почему я? У вас мало достойных кандидатур?       — Ни одного из них не принял замок, а с континента к нам ехать отказываются.       — В чем-то я их понимаю, так закройте школу.       — Понимаете…       Амелия Боунс, которая и вела этот разговор, объяснила герцогу, что без школы не будет и Министерства, как-то они взаимосвязаны. А не будет Министерства, то придется Певереллам примерять корону, как единственному герцогскому роду.       — Нет уж, — отказался Вернон. — Только править мне не хватало, хорошо, но при одном условии.       — При каком? — спросила Амелия.       — Министерство не будет лезть в дела школы. Школа является убежищем и защищаться умеет сама. Явление вооруженных личностей вблизи школы — это нападение. Только на таком условии я приму школу.       В то, что школа его примет, Вернон верил, потому что кое-что прочитал в хрониках Певереллов. Именно поэтому он и выставлял условия, исключавшие демонов, дементоров и мадам Амбридж. По какой-то странной причине Министерство, в котором осталась едва ли половина сотрудников, согласилось на все условия Вернона.       — Вернон, зачем? — спросила Петунья на семейном совете.       — Дети, Туни, жалко же, — ответил Вернон, улыбнувшись.       Тот факт, что дети чужими не бывают, стало жизненным кредо герцога Певерелла, и все отлично поняли, что он имеет в виду.

***

      Утро Мюриэль Прюэтт было не самым радостным. Необходимость принимать в доме пятерых бесполезных нахлебников удручала. Впрочем, она приставила к делу всех, с помощью физического вразумления объясняя каждому правила и обязанности. Для многих изменение их жизни стало шоком, особенно для Персиваля. Вынужденный теперь ковыряться в земле и отвечать за всех своих братьев и сестру собственной задницей, он мечтал о том моменте, когда, наконец, пойдет в школу.       Как говорилось уже, утро было не самым радостным, и началось оно с совы официального вида, которая принесла извещение о том, что герцог Певерелл изволит посетить мисс Прюэтт сегодня пополудни. Составленное по всем суровым правилам высшей аристократии и содержащее личную магическую подпись герцога, извещение проигнорировать было нельзя. Поэтому сегодня эльфы и дети занимались выскабливанием дома сверху донизу. После этого детей следовало одеть хоть во что-нибудь и объяснить правила поведения при герцоге.       — И помните, хоть что-нибудь сделаете не так — очень сильно пожалеете, — размахивала палкой, которой боялись все дети, Мюриэль. — Я ясно выразилась?       — Да, тетушка, — хором произнесли дети, а маленькая Джинни всхлипнула, ей было очень страшно.       Мисс Прюэтт детей не любила, а этих вообще переваривала с трудом. Поэтому подходила к ним с позиций жестокости, запугав за прошедшие годы до мелкой дрожи. Все воспитание Молли стерлось и исчезло, теперь в жизни Уизли царили только страх и боль. Маленькая Джинни только плакала по ночам, но тихо-тихо, потому что за это тоже полагалось наказание. А мальчики уже не плакали, они привыкли к тому, что в будущем ничего хорошего не будет.       И вот теперь визит целого герцога. Это вам не лорд какой-нибудь, это герцог. Что ему могло понадобиться?       Сегодня Вернон решил вернуть Дадли домой. При этом он не задумался сразу о других детях Уизли, хотя и знал, что в большинстве своем они изначально не Уизли. Однако, аппарировав в церемониальных одеждах в поместье Прюэтт, герцог почувствовал то ощущение страха и боли, которым когда-то пропах его чулан, а потом и Лира. Значит, здесь не все в порядке и придется вмешаться.       Мисс Прюэтт встретила герцога глубоким реверансом, пряча недоумение и злобу в глубине маленьких, глубоко посаженных глаз. Традиционно поклонившись, Вернон прошел за хозяйкой в гостиную, где за чашкой чая обсудил погоду и цены на драконью печень. Отдав должное этикету, герцог повелел позвать всех детей, живущих в поместье.       — Зачем, Ваша Светлость? — поинтересовалась Мюриэль, и ответ выбил почву у нее из-под ног.       — Среди детей Уизли есть украденный ребенок моего рода, — спокойно ответил Певерелл, но в этом спокойствии звучал приговор.       — Ваше Светлость, я не знала! — упала на колени женщина. — Клянусь вам!       — Я верю вам… — проговорил герцог Певерелл, оглядывая шеренгу быстро выстроившихся детей, смотрящих на него с ужасом. — Насколько они вам дороги?       — Да хоть всех забирайте! Нахлебники проклятые, одни беды от них! — вскричала мисс Прюэтт. — Род Прюэтт отказывается от этих детей.       От этих слов Уизли посерели, а Джинни горько заплакала. Их все-таки выкинули, как ненужный хлам, как никому не нужный мусор. Выкинули на помойку, и теперь страшный герцог волен сделать с ними что угодно — даже принести в жертву. Но долго размышлять им не дали: появившиеся скелеты разобрали детей, и Мюриэль с облегчением вздохнула, думая, что избежала наказания. На этом Вернон раскланялся с хозяйкой и вернулся в Крепость.       В Крепости Вернон оглядел сжавшихся детей, тяжело вздохнул и вызвал Марлин. Женщина пришла довольно быстро, за ней поспевал Сириус.       — Вот, дорогие мои, — сказал Вернон. — Это бывшие Уизли. Нужно их отмыть, одеть, покормить и направить в ритуальный. Будем разбираться, кто они на самом деле.       — Хорошо, Вернон, — улыбнулась Марлин, а Сириус осторожно подошел к плачущей девочке, услышавшей про ритуальный зал.       — Вы бы знали, как мне эти аристократы… — вздохнул мужчина и пошел к своей беременной жене.