Прожить счастливую жизнь

      Минерва МакГонагалл родилась в любящей семье протестантского священника. Так она думала поначалу. Ее детство было ярким и спокойным, несмотря на разгоравшуюся где-то войну. Так как девочка была очень послушной, то наказывали ее нечасто, вскорости прекратив почти совсем. Мир вокруг казался очень интересным, но она помнила все Заповеди Божьи и старалась соблюдать все-все. Ее мир рухнул одной темной ночью.       Ее мама, волшебница, решила открыться своему мужу. Она рассказала про волшебную школу и умение колдовать. Юная Минерва, затаив дыхание, подслушивала, несмотря на грозящее за это наказание. Когда же мама закончила, то отец закричал:       — Грязная ведьма! За твое противоестественное колдовство тебя надо спалить на костре! Я завтра же…       — Об-б-бливиейт, — сказала тогда мама и горько зарыдала.       Все вроде бы оставалось тем же, но Минерва слышала, как мама ночью плакала, и, даже принимая положенное наказание, когда ее ловили, Минерва все равно слышала, с какой болью рыдала мама. Она впервые захотела отомстить за каждую мамину слезинку. Узнав, что сама является ведьмой, Минерва захотела проклясть отца, но сдержалась. Видя, как мама унижается, хотя способна заставить этого червя ползать у своих ног, Минерва не понимала мать.       Своим первым мощным выбросом юная девочка отшвырнула отца в окно, когда тот решил побить маму ремнем за недостаточную, по его мнению, кротость. Но, видя потом, как мама ухаживает за отцом, поняла, что те, кто любит этих животных, по сути, становятся такими же животными. Поступив в Хогвартс в 1943 году, юная МакГонагалл прониклась идеями Гриндевальда в той части, где он говорил о том, что магглы не более, чем животные, и охотно присоединилась к Вальбургиевым Рыцарям, объяснив Тому, почему метку на ней ставить нельзя.       Красивая девочка достаточно легко втерлась в доверие к Тому, а потом неожиданно полюбила его. К ее счастью, чувства не оказались безответными, и вскоре они с Томом уже вовсю обжимались в пустых классах. Почти семь лет разницы юношу не остановили, и однажды на каникулах он «распечатал» юную Минерву, которая отдалась ему вся. Как только Минерве исполнилось семнадцать, они тайно поженились по канонам магии. Так МакГонагалл стала Темной Леди. Том рассказывал и показывал ей все, что знал, поместив в девушку свой единственный крестраж. Остальные, помещенные в реликвии Основателей, были не более, чем обманками.       По настоянию Тома Минерва начала преподавать в Хогвартсе, демонстрируя свою лояльность и поддержку Дамблдору, которого искренне ненавидела. Так она продвинулась до декана Гриффиндора и до заместителя директора. Марволо рассказал ей, что в Хогвартсе декан имеет право назначать любые наказания, вплоть до физических, а наказанные потом никому ничего рассказать не могут. Вот тогда началось золотое время Минервы, которая с удовольствием наказывала детей этих животных. Ей нравилось, как они визжат и плачут. Так, принося боль этим полуживотным, она ломала их, чтобы потом использовать так, как считала нужным.       Особенно ей нравилась Эванс, поэтому именно для нее Минерва приготовила особую судьбу. Сначала она ломала девочку ротангом за малейшую провинность, а вот потом заставила добровольно принять ошейник. Эта кукла доставила немало веселых минут Вальбургиевым Рыцарям, а потом была «подарена» Снейпу, который в своей странной привязанности к полуживотному был готов даже предать своего Лорда.       О ловушке Дамблдора на своего любимого Минерва осведомлена не была и чуть было не попалась вместе с ним, но, несмотря на временную гибель мужа, она продолжила исполнять свой план. Сириус в тюрьме, Белла, связавшаяся с животным, там же. Известия об их самоубийстве порадовали Минерву. Отдав приказ убить сквибку и отродье, она забыла о них. Забирая время от времени рыжеволосое полуживотное от Снейпа, Минерва развлекалась с ней своим любимым способом, отключив подавление разума. Нет, Эванс не могла видеть, кто ее мучает, но ее визг доставлял истинное удовольствие Минерве. Впрочем, действовать надо было аккуратно, чтобы не задеть паутины Альбуса, которого еще предстояло убить.       Альбус имел свои планы на мальчишку, поэтому надеялся на то, что тот живет в строгости, а Минерва — на то, что палачам Освенцима у Дурслей надо будет практику проходить. Магглов она выбрала своим оружием, потому что приживленная плоть мужа была отличной пометкой для души. Мальчишка должен желать уйти из жизни, чтобы уступить тело мужу.       Желая проверить, как живется Поттеру, и усилить воздействие зелья, которым она пропитала письмо Дамблдора, Минерва вышла из аппарации в тихом городке, где сразу же направилась к дому, в котором должен был страдать «Герой». Но внезапно почувствовала сильную боль в голове, и все померкло.

***

      — Маккошку — в антимагическую камеру, — коротко приказал Вернон. — Как дети?       — Все дети доставлены, Крепость закрыта, — доложило странное существо, похожее на инфернала.       — Так, Жутик, из «гостьи» вытащить все артефакты, полностью раздеть и повесить на стенку, — распоряжался герцог. — У нас палач есть?       — Конечно, — улыбнулось существо, что выглядело несколько жутковато.       — И палача туда же. Любимая, побудешь с детьми?       — Да, любимый мой.       — Все, я пойду беседовать.       Пытки никогда не нравились Гермионе, но Петунья понимала, что иначе старую кошку не разговорить. Вернон степенно спустился в подземелья и внутренним порталом шагнул прямо в пыточную, которая была физически изолирована от остальной крепости. Антимагическая камера, в которой находилась Минерва, превращала ту в магглу, что, видимо, и вызвало тоскливый вой последней.       Взглянув на неаппетитное зрелище, каковое собою представляла голая старуха, Вернон подошел к ограждению.       — Дурсль?! — расширила глаза Минерва.       — Герцог Певерелл, — показал ей кольцо Вернон, отчего МакГонагалл закричала и потеряла сознание.       Приведя пленницу в сознание методами самой камеры, Вернон начал допрос. Минерва сначала сопротивлялась, но регулярная болевая стимуляция, проведенная опытным палачом, на которого никак не влияло отсутствие магии в камере, развязала ей язык.       — Каковы планы Дамблдора?       — Воспитать Избранного и стравить его с Темным Лордом.       — Зачем?       — Чтобы вселиться в Избранного, когда его убьет Темный Лорд.       — Какова твоя роль?       Минерва юлила, старалась обойти вопросы, но боль все усиливалась, и наконец она рассказала всю свою историю. От того, что слышал, Вернон сжимал кулаки и желал заавадить эту мерзость на месте. Сколько сломанных судеб, сколько сломленных девочек… Эта тварь не жалела никого. Она все говорила и говорила.       — Как отключается подчинение на ошейнике? Как его снять?       — Кровью младенца, — ухмыльнулась Минерва. — Чистенькими хотите быть? Не быть вам чистыми, вы животные!       — Значит, Люциус каждый раз…       — У него был младенец-маггл, из него много крови натекло.       — Младенец… Сын Дурслей?       — Сын Дурслей родился магом и еще сослужит свою роль.       — Где он? Огня! Где сын Дурслей?!       — Рональд Уизли… — вытолкнула Минерва МакГонагалл, теряя сознание.       Вломившись ей в мозг, Вернон внимательно просматривал каждое воспоминание, содрогаясь от той грязи, что наблюдал, но старая кошка рассказала все, кроме того, что была женой Темного Лорда и его единственным крестражем. Вернон страшно оскалился, напугав даже видавшего виды палача. Эти века палач провел в стазисе, что на нем абсолютно не сказалось.       Закрыв камеру, Вернон еще раз посмотрел на ту, что стояла за большинством их проблем в прошлом, на ту, что вдохновляла и направляла Уизли и других членов Ордена Феникса. Сжав зубы, он кивнул палачу:       — Адское пламя.       — Выполнено.       Камера, казалось, потрескивала от яростного потока адского пламени, уничтожавшего саму душу отвратительнейшего существа в этом мире, а возможно, и в других мирах.