История одной зимы

Было невыносимо хорошо. Ощущения были невероятными, будто с каждым толчком член Чонгука проникал все глубже и глубже задевая все чувствительные места, от чего закатывались глаза и внутри все судорожно сжималось. Но самое приятное в этом безумии — когда Чонгук сдержанно стонет в ухо. Когда он рычит прижимаясь ко мне всем телом, когда от его утробного рыка мне передается вибрация по всей спине. После каждого рыка я чувствовал как из меня все больше и больше выходило смазки, от чего шлепки становились звонче.

***

Тэхен такой маленький, и весь такой мягкий. От переполняющих меня эмоций хочется сжать его в объятиях так сильно. Мне приходиться сдерживаться, во-первых из-за того что омега подо мной и так с трудом меня принимает, а мне уже хочется его повязать. Ну а во-вторых травмы дают о себе знать. после каждого толчка Тэхен судорожно сжимает меня внутри, от чего глаза закатываются. Сейчас я понимаю, какова эта близость со своей истинной парой. Вырвавшийся рык, заставляет омегу подомной течь еще сильнее. От чего феромон сгущается и когти на руках удлиняются царапая пару за талию. У оборотней принято во время соития, кусать, царапать, оставлять засосы. Тем самым показывая что у них уже есть возлюбленный. Поэтому позабыв о том что Тэхен не привык к такому, я не сильно но до крови царапал его бедра цепляясь за них. Покусывал его плечи, оставлял засосы на спине. А омеге это все доносило только еще больше удовольствия, он стонал, скулил и извивался в моих руках, просил о большем, потом плакал от того что я слишком напорист. И просил поцелуи: -Чонгук-и, поцелуй меня- ну и как ему отказать, я чуть наклонялся к его лицу. И сминал его пухлые мягкие губы в нежном поцелуе. Иногда он перерастал в грубый. Ну а когда Тэхену не хватало воздуха, он кусал меня за губу. И это тоже приносило удовольствие. Вдоволь насытившись истинным, я повалил его на себя, и так мы провалялись до утра.