И в конце мы не утонем

31 декабря 2014

– То есть ты хочешь сказать, что не в Питере сейчас??? – на том конце телефона истеричный, срывающийся женский голос. – Да, Лен, я в Москве. – Сколько раз просила не называть меня так! – Но ведь это имя твоё. – Да посрать. Когда ты вернёшься??? – Не раньше третьего числа. – С кем ты отмечаешь? Не ври, что с парнями, вы репетировали всю осень, я не видела тебя три месяца толком. Я думала, что ты соскучился и уже в Сапсане. Как ты мог? – Я решил остаться с ребятами, да. Отметь с родителями, Алён. И не психуй. Тебе сейчас вредно. – Единственный человек, кто мог бы меня успокоить, решил встретить новый год в этой своей грёбаной Москве с мужиками, которые уже поперёк горла! – девушка всё распаляется и распаляется. – Кому поперёк горла? – нахмурившись, уточняет Арсений. – Мне. И тебе тоже должны! – Это мои коллеги, Лен. Всё, счастливого праздника, я пошёл, – и он скидывает звонок. – Арс, – Матвиенко подзывает его. – Шеминова и Дрона не будет, ликуй. – Меньше Воронежа – это только плюс. Что, нас четверо всего? – Ага, Тоха расстроен. Он так за Стаса держится, как за батю. Может, тоже укатит домой на последнем поезде. – Нет, блять! Пойду поговорю с ним. Парни весь день провели в репетициях, несмотря на то, что сегодня тридцать первое декабря. Три технички, они устали. На десять вечера заказан столик на восьмерых, четверо из которых уже слетели с крючка, выбрав любимых женщин или родительский дом. – Да, да, стол был на Станислава Шеминова, на восемь человек, но наши ряды поредели, – Позов объясняется в трубку. – Можете поменять на столик для троих? – На четверых, – шипит проходящий мимо Попов. – Антоха берёт билет до мамы, я не смог уговорить, — пожимает плечами Дима. – Бери на четверых, – уверенно повторяет Арсений, хлопнув коллегу по плечу. – Девушка, на четверых. Простите, пожалуйста, это крайняя информация. Четверо, да, поищите. Спасибо. Шастун в очередной раз перегружает сайт РЖД и бесится. Билетов до Воронежа осталось единицы, прямо на глазах места разлетаются. Чтобы успеть домой до полуночи, есть всего один поезд. – Антон, – Попов перехватывает его за запястье, увешанное массивными браслетами. Но парень продолжает биться с сайтом, тыкая на вагоны. – Да, Арс? – Останься с нами, пожалуйста. – Да я чёта... – Что чёта? На Стасе свет клином не сошёлся, есть ещё трое нас. – Ну да... – нашёл вагон, ищет место, не ставшее пока некликабельным. – Если ты уедешь, я тоже не останусь. А меня в Питере кроме истеричной бабы, с которой мы только что поругались, никто не ждёт. А я не хочу встречать с ней новый год. Как встретишь, так и проведёшь, знаешь ведь? А мне это не надо. А если встретим мы вчетвером, то в следующем году значит это всё укрепится и к чему-то да приведёт. Ты же об этом мечтаешь? – Мечтаю... – Шаст завис с занесённым пальцем над последним, действительно последним местечком до родного Воронежа. – Но вы можете втроём и без меня. Я уже Димке сказал перебронировать столик на вас троих. – А я сказал, чтобы на четверых. Антош, ну не можем мы втроём. Нас четверо и никак иначе. Ты как связующее звено между всеми нами, как майонез в оливье, если хочешь, – Арсений смеётся, Антон тоже. – Не думаю, что Серёга с Димкой будут рады, останься они в ночь вдвоём. Мы им нужны. А я без тебя не останусь точно. Шастун просто молча смотрит в голубые глаза того, кто только что проговорил столь пламенную речь. Смотрит и закрывает сайт РЖД. – Ладно, наверное, кому-то нужнее попасть домой. Антон думал, что коллега сейчас самодовольно улыбнётся и побежит сообщать Позу, что уговорил дурачка. Но тот только шепчет «спасибо» и крепко обнимает. – Да было б за что... – ошарашенно хмыкает в ответ Шаст, тоже обнимая. Он не тактильный, ему это сложно и чуждо. Но против такого открытого коллеги трудно устоять.