Рэй и Лоренцо

Рэя сразу определили в местную больницу, а в свободное время занимался животными — обучал слонов переносить грузы и дрессировал местных лабрадоров. Бывшему пирату было легко управляться с животными, ему нравилась эта работа. Она напоминала ему детство на черепашьей ферме. Рэй думал, что быстро найдет того аборигена, который приходил к нему в камеру, но все оказалось не так просто. Если бы это было обычное племя, если бы тут не было столько биоников, то ему было бы гораздо легче. А так оставалось только присматриваться, прислушиваться и гадать, кто же из соплеменников тогда его навещал. А спрашивать напрямую он не решался. Рэй пока что не знал всех обычаев племени. Вдруг абориген, посетивший его тогда, нарушил какое-то табу? Рэй скорее бы согласился никогда не найти своего таинственного незнакомца, чем стать причиной его наказания или, того хуже, изгнания. Иногда Рэй думал, а не приснилось ли ему то, что случилось тогда? Раздеть его могли и раньше, когда он был без сознания, а все остальное вполне могло быть игрой воображения. Рэй уже почти поверил в то, что произошедшее в камере ему привиделось, если бы не то, что случилось после первого налета. Впрочем, налетом это было назвать сложно. На территорию Абенэйро забрела большая стая пум, страдающих агриозом. Почти все дикие кошки сразу бросились в лабиринт, но несколько пум откололось от стаи и начало таранить двери. Местный загонщик, Лоренцо, выскочил на улицу и начал заманивать пум в лабиринт. Два зверя последовали за ним и попали в ловушку, а во время второго забега он немного просчитался — и оставшиеся три пумы набросились на него, кусаясь и царапаясь. Пумы бы наверняка загрызли загонщика, если бы его соплеменники не выскочили наружу и не расстреляли диких кошек в упор, пока те отвлеклись. Рэй подхватил бессознательное тело и с удивлением понял, что холодный пластик руки сквозь намокшую от крови футболку ощущался точно так же как тогда, в камере. И телосложением этот загонщик очень сильно напоминал его ночного посетителя — тощий, но крепкий. Потом, уже в больнице, когда Рэй раздел его, чтобы осмотреть раны, то заметил, что и нога у него (тоже левая) сделана из пластали. А еще у загонщика было бионическое ухо и сквозь прикрытое веко правого глаза просматривался архотек-глаз. Рэй не помнил, были ли у ночного визитера архотек-глаз и бионическое ухо, но чувствовал, что наконец-то нашел того, кого искал. Инъекции меднанитов прямо в раны, специальный биогель на поврежденный бионический протез… Племя оставалось племенем, но медицина в нем была отнюдь не племенная. А потом оставалось только ждать, пока Лоренцо очнется. Рэй был практически уверен, что отыскал того аборигена, который приходил к нему ночью. Слишком много совпадений — телосложение, бионика, точно такие же жесткие даже на вид черные кудрявые волосы. И все-таки он немного боялся, что ошибся.

***

Рэй не ошибся. Он понял это, когда бионические пальцы коснулись его плеча и Лоренцо тихо сказал: — Ты хорошо лечишь. Вроде бы ничего особенного, обычная благодарность выздоровевшего больного целителю. Но прикосновение было уж очень знакомым. Лоренцо явно не был равнодушен к бывшему пирату. Рэй замечал его взгляды, слишком пристальные для дружеских. Лоренцо словно тянулся к Рэю, но увиливал при любом намеке на ответную реакцию. Он, обычно молчаливый, с Рэем становился на удивление разговорчивым, и с удовольствием рассказывал ему легенды и говорил об обычаях племени. — …и тогда пришли воины-машины и пронзили врага. Шаман отделил плоть от кожи и уничтожил злого духа. И потому только шаманы могут отделять плоть от кожи, чтобы не появлялись во тьме ночи злые духи и не забирали жизни тех, кого звали своими врагами, — рассказывал Лоренцо. Этот обычай был особенно странным для Рэя. Абенэйро вроде бы не было племенем каннибалов… Но племена каннибалов окружали их поселение, и Абенэйро выгодно торговало с ними. За человеческую кожу и человеческое мясо соседние племена платили звонким серебром, а иногда и технологиями, которые каким-то чудом попадали в их отсталые руки. Абенэйро почитали модификации. Почитали технологии. Почитали машины — все, кроме атакующих их механоидов. «Плоть слаба — механизм совершенен», — так бы можно было передать верования Абенэйро, если бы кто-то попытался уместить их в одно предложение. Племя не модифицировало себя бездумно, но если духи были благосклонны и плоть подводила, то отсутствующая часть тела легко заменялась бионикой или даже архотеком. Их шаман, у которого архотек-протезов было больше, чем живой плоти, считался особенно благословленным духами. Его искусственное тело было завершено. Шаманы не относились с трепетом к мертвой плоти и разделывали врагов с идеальной точностью. Приходили караваны — торговцы в туниках из человеческой кожи, в ожерельях из костей. Им продавали мясо и кожу, иногда торговцы усаживались у костра и готовили себе еду прямо здесь. Иногда, когда взгляд Рэя натыкался на лица на их кожаных туниках, или когда он оказывался близко к кострам торговцев, по спине пробегал противный холодок. Рэй прекрасно понимал, как близко был к тому, чтобы оказаться очередным лицом на такой же тунике или попасть к этим торговцам в тарелку. Местные шаманы тоже порой пугали Рэя, хоть ему и приходилось работать с одним из них, Абруно, в больнице. Рэй как-то после рейда невовремя зашел в комнату заготовки и видел, как Абруно механически точно отделял кожу от мяса, свежуя убитого пирата. Как будто разделывал корову. Абруно был великолепным лекарем, хорошо разбирался в том, как функционирует тело, и мог вживить любую бионику или органику чуть ли не с закрытыми глазами. И так же легко и изящно, без особых эмоций, разделывал мертвецов. Рэя пугало это сочетание. А вот Лоренцо… Рэю иногда выть хотелось от того, как Лоренцо старался игнорировать свои чувства и то, что не менее явно демонстрировал ему Рэй. Он думал, что после того, как они нашли друг друга, все изменится. Что его незнакомец (точнее, уже знакомец) либо сразу проявит равнодушие и всем видом покажет, что случившееся тогда было ошибкой — и это было бы обидно, но понятно, и Рэй бы не стал настаивать. Или же открыто признается, и они повторят все снова. И не один раз. Но с Лоренцо все было гораздо сложнее. Он явно не был равнодушен к Рэю, но и признаваться в этом не собирался. И ладно бы на такие отношения в племени было бы табу — Рэй бы понял и смирился. Но он уже знал много легенд, знал практически все запреты, и ни в одном не говорилось, что такие отношения запрещены. Лоренцо доверял ему как самому себе, и Рэй знал, что в любом сражении доверит Лоренцо прикрывать спину. Иногда они не встречались целыми днями, иногда — дни проводили вместе в пути, когда шли громить очередной лагерь пиратов. Рэй уже почти забыл, что когда-то тоже был пиратом. И после битв он лечил Лоренцо прямо там, на вражеских базах. Они стали лучшими друзьями, но ни на шаг не продвинулись в более романтичных отношениях.