Перевоспитание

      Феликс вплотную жмется к нему, подставляя под поцелуи щёки. Хенджин аккрутано старается уложить растрёпанные волосы, смеясь даря желанные Феликсом поцелуи. Время близится к обеду, а они даже не встали, поэтому он садится на кровать: — Я пойду, что-то приготовлю. А ты спустить вниз тоже. Я попробую найти хоть что-то из таблеток. Он уходит, прикрывая за собой дверь. Феликс невольно вспомниает своих прошлых партнёров. Ни разу не было так приятно просыпаться рядом, просто вот так вот лежать, разговаривая. Хотя они даже не лежали — просыпались и как можно быстрее расходились. С Хенджином все по другому, хочется с ним вот так лежать по утрам каждый день, получать порцию утренних нежностей. Он улыбается этой мысли, заставляя себя все же подняться.       Хенджин на кухне перебирает лекарство, на секунду взглянув на него. Его брови сместились к переносице, он что-то пытается вычитать в мелком шрифте инструкции, думая, что зря смеялся над женой Чанбина, когда увидел лупу в лоточке в их кухне. Наконец-то выдвигает три коробочки: — У тебя болит голова или горло? — Ничего. Мне нормально. — Значит противовирусное. Не знаю поможет ли это, но попробуй. Феликс тянется к лекарству, как старший его убирает: — После еды. Так что сейчас с перва поешь, а потом примишь эту штуку, название которой я даже не выговорю. Феликс возмущённо тараторит, что больной, а не беспомощоный, когда Хенджин не позволяет помочь, а тот лишь кивает, но все равно стоит на своем. Он спустя время ставит тарелку с рисом и яичницей перед ним. Феликс притихает, резко ощущая голод от вида еды. Он берет ложку и под пристольный взгляд проглатывает пищу: — Ты чего не ешь?! Хватит пялиться. — Как тебе? — Вкусно. Доволен? А теперь хватит смотреть. Хенджин с большой любовью в глазах смеётся, целует в щеку Ликса и сам садится на против, начиная поглощать свое блюдо. Феликс так в Сеуле проводил завтраки только с Чонином. В семье матери было не принято есть за одним столом, в отличии от семьи Чонина. Феликс сейчас безумно рад возможномти совместного завтрака, за которым они обсуждают все на свете. Они смеются в перерывах от еды, ярко улыбаются друг другу.       После завтрака Феликс под чутким контролем Хенджина выпивает лекарства, и они вместе идут в зал смотреть телевизор. Феликсу нравится валяться в чьих-то объятиях весь день. Конечно, по всему телу все еще разливается слабость, но теплые руки компенсируют этот нюанс. Хенджин аккуратно пальцами перебирает волосы на его макушке, целует в нос, довольствуясь во всю меру ответной реакции в виде смешков.       Хенджин засматривается в экран телевизора, а когда оборачиваются, то видит спящего Феликса. Болезнь берет свое. Он убавлет звук, укрывает его, укладывая нормально. Теперь можно и поработать, сидя рядом. Да, он взял выходной, но все равно никто не отменял кипу текстовых документов в компьютере. Можно сказать, он просто удаленно работает сегодня. Сейчас, когда Феликс точно чувствует себя лучше, и он спокоен за него, то работать уже не мешает ничего.       За окном темнеет, в доме полумрак, но увлечённый работай, Хенджин вовсе этого не замечает. Рядом прогибается диван. Хенджин захлопывает крышку ноутбука, улыбаясь сонному лицу: — Выспался? Феликс смотрио в одну точку, Заторможенно кивая. Что ж Хенджин отмечает одно — сонный Феликс отныне его новая слабость. Старший смеется, обнимаю его: — Будешь есть? Если да, то закажем чего-нибудь. — Нет. Я пока не хочу есть. Хенджин? Не хочешь прогулятся? Сколько времени? — Ты проспал весь день. Так что придется прогулку на завтра отложить, милый. Феликс грустно вздыхает, но все же соглашается, смотря в окно. Хенджин оставляет поцелуй на его щеках. Ему звонят. Он отвечает, хмуря брови, а после молчит недолго: — Я уеду. Максимум на пару часов. Чан что-то хочет. — Хорошо. Хенджин еще раз обнимает его, уходя в комнату одеваться.       Феликс думает лечь обратно, как вдруг и его телефон звонит. Феликс глубоко вздыхает, отвечая другу: — Да, Нини? — Можем встретится? Это очень важно. — Да. Приедешь ко мне? — Да. Не хочу, чтобы родители даже немного услышали. Скоро буду. Хенджин спускается: — Я ушел. — Хорошо.       Чонин приезжает тревожный, его нервозность видно буквально в каждом движение. Он, как кукла, валится на диван, тяжело вздыхая. Феликс обеспокоенно садится рядом: — Нини? Что такого произошло, что ты даже не хочешь рассказать родителям. — Я... Нет. Чан предложил мне встречаться. Нет, это ожидаемо было, наверное, у нас и до этого были недоотношения. Ну знаешь, там флирт, поцелуи. И в любом другом случае я бы принял его предложение не раздумывая, но не в этом, — он говорит быстро, без пауз, словно сам с собой. — Чонин? Что у вас случилось? — Он предложил мне встречаться, после того, как мы переспали! Понимаешь, это выглядит так, словно он заставляет себя. Ну раз уж мы провели ночь, то он обязан теперь быть. То есть я не уверен в его чувствах. — Переспали?! Когда? — Там долгая история. Чонин усмехает, крутя кольцо на пальце: — И знаешь... Мы до того могли делать вещи, котрые... Ну не делают друзья, там поцелуи... Но он никогда до этого не делал предложение стать парой, а тут... — Ты хочешь этого? Чонин смотрит на него как на дурака: — Конечно! Я спал и видел, как мы будем ну... В нормальных отношениях. Но сейчас... Он будто сделал официальное предложение только из чувства долга... Феликс обнимает его за плечи. Чонин насупенно поджимает под себя ноги, зло смотря в стенку.       Хенджин приезжает к набережной. Здесь светят фонари, хоть как-то разбавлять темень. Чан сидит на одной из скамеек, он машет ему, жестами приглашая сесть рядом. Хенджин ожидающе косится на него, но Чан явно не намерен начать свой разговор, обдумывать что-то у себя в голове: — Я сильно наложал. Сегодня переспал с Чонином. Хенджин смотрит на него: — С Чонином? Другом Феликса? — Да. А потом предложил ему встречаться. Но хотел все это преподнести более рамонтично, а он обиделся и... Ушел! Я не понимаю, что ему не понравилось. Я видел, что он хочет этих отношений, но все думал, когда и как бы ему предложить начать встречаться... — Постой, — Хенджин поправляет волосы. — Как вообще вы оказались в одной кровати? Я что-то упустил этот момент.