One love, two mouths

      В день, когда новый год с ночи должен наступить, снег гуляет ещё больше. На улице мороз, а крупные белоснежные хлопья продолжают приносить некоторым людям радость, а некоторым — мороку в этом городе. Донхёк относится к первым — он стоит у окна с кружкой какао и наблюдает за красотой природы. Сейчас двенадцатый час, омега только встал — выходной позволяет — и времени у него ещё вроде как в обрез. С другой стороны — нет.       Вышло так, что новый год он будет праздновать только с Минхёном, ведь все их друзья неожиданно разъехались к своим семьям и в праздничную ночь будут там. Донхёка это расстроило немного, но тот вариант, который они придумали с альфой — утешает. Возможно, будет немного неловко временами, а возможно, всё наоборот пройдёт гладко и лучше некуда.       Касаемо времени — вопрос спорный. Донхёку нужно начинать готовить некоторые салаты и блюда заранее, чтобы те смогли «настояться» и пропитаться соусами или маринадом — в зависимости от блюда, конечно же. Однако омега не спешит этим заниматься, лицезря разгулявшуюся за окном зиму. Красота.       Спустя еще полчасика его отвлекает вибрация телефона на подоконнике, и в этот момент он понимает, что кружка уже давно опустела и остыла. Донхёк осторожно улыбается уголками губ, ставит посудину в раковину и возвращается к окну, откуда и поднимает свой мобильник, чтобы посмотреть пришедшее уведомление. mark 12:06 проснулся уже, соня?

fullsun 12:08 да доброе утро!

      Следующим сообщением приходит голосовое от Минхёна, и Донхёк неловко вздрагивает. Альфа не любит эту функцию, предпочитая разговоры именно в жизни, но сейчас, видимо, ему слишком лень набирать текста. Кожа омеги покрывается крупными мурашками, а щечки немного краснеют, ведь в этом голосом сообщении Минхён говорит хриплым ото сна голосом — ну, как по утрам бывает. И это так будоражит кровь, что Донхёк вынужден пару раз переслушать, чтобы вникнуть, наконец, в смысл слов.       Минхён что-то тихо говорит про доброе утро и снег за окном, а потом обсуждает и спрашивает, когда ему лучше прийти, что докупить и с чем помочь. А когда Донхёк долго не даёт ответа — наслаждается этим хриплым, но одновременно нежным голосом — альфа пишет ему короткое: mark 12:12 ау

fullsun 12:13 ой да да да я тут ты так тихо говорил что мне пришлось переслушать

mark 12:13 о, не оправдывайся, принц я знаю истину, почему ты переслушивал ;)       Донхёк фыркает и тихо пищит, его лицо полностью заливается румянцем, а сердце на пару секунд бьётся громче, отдавая в ушах свои звуки. Омега кусает свои губы и благодарит вселенную, что друг его сейчас таким не видит. А когда мысли омеги вдруг производят то, как Минхён сказал бы это своим супер охуен классным сонным голосом, то Донхёк и вовсе готов упасть прямо сейчас из-за дрожащих коленей.

fullsun 12:13 крииинж

mark 12:13 аахахававхз та я шучу! ну так что

fullsun 12:13 я думаю, что ближе к двум можешь прийти я как раз умоюсь и приоденусь

mark 12:14 не рано?

fullsun 12:14 согласен тогда приходи к восьми

mark 12:14 в четыре буду у тебя :)

fullsun 12:14 ты невыносим ❤ позже напишу что купить

***

      На самом деле, Донхёку очень нравится их с Минхёном дружба и взаимодействия, и это одна из немногих причин, почему омега так не хочет рушить это романтическими отношениями. Они знакомы так давно и уже настолько близки друг другу, что, например, омега без стеснения может написать ему что-то в роде «я какаю», а альфа напишет в ответ «я тоже». Да, может это странно, но это доверие максимального уровня.       Умывшись и приодевшись в — пока что — домашнюю одежду, Донхёк позволяет себе ещё немного поваляться на кровати под новогодние песни и поразмышлять обо всём под свет гирлянд, висящих на стене. Под его ёлкой уже стоит подарок для Минхёна, хотя они не особо обсуждали эту тему. И до прихода альфы Донхёк просто лежит, думая о своих с другом отношениях, и совершенно забывает о том, о чём думал утром — заправить заранее некоторые салаты и замариновать мясо. Ну и ладно. Как-то и так справятся.       Когда стрелка часов бьёт четыре и проходит ещё пять минут — в дверь звонят, и Донхёк сразу же поднимается со своего места. Он проходит в коридор, смотрит в глазок — он знает, что там Минхён, но так, на всякий, — а после открывает альфе проход в квартиру. Они здороваются и обнимаются по привычке и альфа спешит разуться. У него в руках пакет продуктов, который Донхёк норовит забрать, но тот на него фыркает «он тяжелый», и сам несёт на кухню. — Как будто я комнатный цветок какой-то, — смеётся омега, шагая следом за своим другом. Тот уже достаёт всё и кладёт на свои места. — Ну, я ведь не хочу, чтобы ты надорвался, котёнок, — ласково говорит Минхён, а щечки Донхёка от милого прозвища сияют румянцем. — У нас ещё много времени, но не спеша мы можем начать что-то готовить.       Донхёк согласно мычит и подходит ближе к альфе. Берёт некоторые овощи, начиная их мыть и чистить, и попутно разговаривает с Минхёном. И в таком темпе время проходит очень быстро: они успевают ещё перекусить (ну не до ночи же ждать?), готовят много разного, иногда отвлекаются на какие-то видео-лайфхаки и совсем немного дурачатся. В кухне царит тепло атмосферы и звонкий, искренний смех двух влюблённых сердец.       Временами, конечно, случается и что-то смущающее: то Минхён, подойдя сзади, обнимет и подскажет что-то с готовкой, то Донхёк, чуть осмелев, иногда прижмётся к альфе и урвёт от него несколько секунд тёплых объятий. И это, на удивление, даже не так сильно смущает, как омега думал изначально. Наоборот — всё шло словно так и должно быть. Словно было так всегда. А со стороны эти двое смотрятся явно не как друзья.       Минхён примерно в девять вечера ставит стол в зал донхёковой квартиры — потому что там ёлка стоит и телевизор есть, на котором можно какой-то фильм включить, или просто поздравления на новый год. Сам же Донхёк позже запрягает альфу переносить блюда с едой с кухни в зал, потом они ещё долго возятся на кухне с мытьем посуды, опять успевают подурачиться, что заканчивается снова крепкими объятиями, уже где-то у стены. — Задушишь меня, — отшучивается Донхёк, но, противореча своим же словам, обнимает альфу за шею и жмётся к нему сильнее. Что-то внутри него теплеет и цветёт, и он несдержанно, но при этом ласково и нежно трётся о щеку друга своей. — Брось, тебе ведь нравится, — тоже шутит Минхён тихим, словно приглушённым тоном и гладит Донхёка по спине, спускаясь немного к району поясницы. Альфа прикрывает глаза и трепетно улыбается, чувствуя всю ласку и любовь, что исходит от Донхёка. И всё это греет получше батарей в зимний вечер.

***

      Парни сидят и культурно выпивают (сок), когда по телевизору начинается новогоднее поздравление. Они его не особо-то слушаю, но когда начинается посекундный отсчёт до начала нового двадцать второго года, Донхёк с Минхёном замолкают и внимательно слушают тик.       За окнами взрываются салюты, где-то у соседей — хлопушки и крики радости. Донхёк же смотрит в глаза Минхёну, и оба парня тихим, спокойным тоном поздравляют друг друга с наступившим и желают всего самого наилучшего — по стандарту.       В один момент телефон начинает разрываться поздравлениями от родственников или друзей, но они уже не особо обращают на это внимание. — Пойдём к ёлке. Тебя там ждёт подарок, — улыбается довольно Минхён и поднимается с места, хихикая с искреннего удивления омеги. — Когда ты успел? — округляет глаза Донхёк но, тем не менее, тоже встаёт с места и движется к нужному углу комнаты. — Ну, я тебе тоже там подарок оставил, но думал, что ты не будешь делать… мы не договаривались. — Когда ставил стол здесь — тогда и успел.              На самом деле, Донхёк думал, что это он сделал весьма романтичный подарок для друга — всё, что связано с увлечениями альфы и их локальными шутками в дружбе, ну а так же записка. Милая записка. Но Минхён его полностью обыграл.       Открыв подарок, омега сначала врезается в маленького белого мишку с красой снежинкой на животике — Донхёк очень любит этих животных, а особенного игрушки. Следом идёт несколько пар красивых носков — вроде обычно, но каждой из них прикреплена записка с лучшим качеством Донхёка.       А ещё он никогда не видел такого количества сладостей — а Минхён знает, что Донхёк от них без ума. Здесь не только банальные шоколадки и печенье, а и куча заграничной еды. Под ними альфа запрятал много косметики для ухода. Ну а в самом низу было то, от чего омега на полном серьёзе начал плакать.       Маленькая книжечка, сделанная и написанная вручную, куда Минхён вложил всю душу и сердце. Донхёк, бегая по строчкам, всё больше замечает, как слёзы счастья текут по щекам, а глазки его загораются чем-то тёплым и нежным. Любовью. — О Боже, не плачь, я не хотел тебя расстроить, — тараторит Минхён, но Донхёк отрицательно машет головой и, дочитав, льнёт к альфе в объятия.       Тихонько шмыгнув носом и расплываясь в улыбке чуть ли не до ушей, Донхёк прячет нос в шее парня и жмётся к нему покрепче. Минхён обнимает в ответ, чувствуя, как два их сердца в унисон взволнованно бьются. И весь мир останавливается для них одних, и зима за окном тает, сменяясь на весну. Какое же прекрасное это чувство — взаимная любовь. — Да, — выдыхает счастливо омега и чуть отстраняется, чтобы заглянуть в глаза Минхёна — не менее взволнованные. — Да, я согласен.       Их лица озаряются самым настоящим счастьем и любовью, яркие улыбки точно осветят весь мир этой ночью. Донхёк накрывает губы Минхёна своими, и они ещё долго целуются. Мягко, нежно и аккуратно, тем самым говоря друг другу о своих чувствах без слов.       «Не хочешь ли ты, самый лучший и замечательный омега в моей жизни, разделить со мной несколько десятков оборотов Земли во Круг солнца вместе?» — и Донхёк на письмо ответил «Да».